"Дурак ты, Зеф...", — мысленно произнесла жёлтая пони, стараясь не сильно шуметь, пока подходила к Рэйнбоу... которая вовсе ни на что не обращала внимания.
Запрыгнув на ту же кровать, Флаттершай обняла подругу передними ногами и крыльями, крепко прижимая к себе, а голову устроила на её макушке.
— Тшшш... — слегка покачиваясь, будто бы убаюкивая жеребёнка, обладательница розовой гривы начала поглаживать её по шее и спине. — Всё будет хорошо, Дэши... Не плачь.
— Я... (всхлип), а он... (шмыг), Дурак!
"Ещё какой", — продолжая говорить разные успокаивающие глупости, старшая кобылка задумалась о том, что у всех самых близких ей жеребцов в головах творится непойми что (началось всё отцом, потом появился Шайнинг, а теперь ещё и брат выкинул фортель, за который ему хотелось в зубы дать).
— Я ведь просто хотела... хотела с ним... а он... (шмыг), — продолжала изливать душу голубая летунья. — Я... Я ведь не из-за того... что должна... Я...
— Он знает, — убеждённо заявила Флаттершай.
— Но... — попыталась возразить Рэйнбоу.
— Просто он боится, — вздохнула жёлтая пегаска. — Боится, что ты всё же полезешь за ним, и с тобой что-нибудь может случиться; боится, что что-то случится с ним, и переживать будем уже мы; боится, что пока его нет, ты можешь встретить кого-то другого...
— Он дурак? — по мере слов подруги, Дэш постепенно затихала, а эти слова прозвучали вовсе возмущённо, недоверчиво, и даже чуточку злобно.
— Он — жеребец, — хмыкнула младшая сестра обсуждаемого.
Какое-то время они сидели молча, пока наконец голубая пони не спросила:
— Ты правда думаешь, что Зефир...?
— Угум, — отозвалась старшая подруга.
Рэйнбоу высвободилась из объятий, посмотрела в глаза жёлтой пегаске, смущённо улыбнулась и, утерев слёзы с мордочки, попыталась собрать растрепавшуюся гриву. Наконец она бросила это занятие, подалась вперёд и сама крепко обняла старшую пони, с благодарностью в голосе произнеся:
— Спасибо.
— Мы же подруги, — приобняв её в ответ, отозвалась Флаттершай.
— Зефир — дурак. — снова шмыгнув носом, заявила Дэш.
— Ещё какой, — подтвердила жёлтая летунья.
— И вообще... он ещё увидит, что ошибался, — голос обладательницы радужной гривы стал твёрже. — Будет просить у меня прощения...
— Без сомнений, — поддакнула подруга.
— А я... А я ему рёбра пересчитаю, — продолжила распаляться Рэйнбоу, но закончила совсем уж тихо: — А потом... прощу.
* * *
Хельга, в полной броне, но без шлема, стояла напротив иссиня-чёрной бэтпони, неотрывно глядя в золотые глаза с вертикальными зрачками. Себриз, облачённая в облегающий чёрный комбинезон с капюшоном, в данный момент откинутым назад, отвечала грифонше ничуть не менее пристальным взглядом.
Чёрная Роза и Тень Солнца сохраняли неподвижность, и сторонним наблюдателям могло показаться, что они даже не дышат. Их подчинённые, собравшиеся на площадке перед ангаром, откуда и произойдёт отправка в другой мир, напряжённо ожидали развития событий...
— Хорошо выглядишь, — первой нарушила тишину красная пташка.
— Ты тоже неплохо сохранилась, — самодовольно ухмыльнувшись, сверкнула кончиками острых клыков чёрная кобыла. — Что-то мне подсказывает, что это будет очень интересная миссия...
* * *
Как бы мне ни было боязно (отсутствие страха — глупость, а не смелость), но я всё же обследовал статую Старсвирла, которую перенесли в отдельное хранилище за пределами дворца. В полностью экранированной комнате, мне предоставили самые разнообразные инструменты, от принадлежностей для черчения, до редчайших реагентов для алхимии, но...
— Прошу меня простить, принцесса Селестия, — вынырнув из зазеркалья, усаживаюсь на пол и развожу передними лапами, глядя на терпеливо ожидающую вердикта белую аликорницу. — Я не смогу освободить вашего учителя.
— Печальная весть, — опустив веки, слегка поникла правительница Эквестрии, а затем вновь посмотрела на меня и спросила: — Возможно вам, магистр, просто нужно время, чтобы раскрыть своё Зеркало Души?
— Не буду отрицать — возможно, что обретённая способность и сможет помочь, — чувствую, что меня буквально пронизывают волны силы, исходящей от аликорницы, которой достаточно лишь напрячь волю, чтобы меня не стало (и не уверен, что нематериальность спасёт). — Я не смог обнаружить отражение Старсвирла в зазеркалье. Будто бы его вовсе не существует.
— С чем это может быть связано? — изобразила интерес крылато-рогатая пони, переведя взгляд с меня на статую.
"Не похоже, чтобы она была удивлена. Ну или просто настолько хорошо владеет собой, что я не вижу эмоций, которые мне не хотят показывать", — отмечаю эту особенность краем сознания, обещая себе позднее обдумать всё поподробнее.
— Не могу сказать с гарантией, но подобное может быть результатом ритуала по сокрытию... или извлечению дара, — последние мои слова на миг заставили принцессу дёрнуть левым ухом, хотя это могло мне просто показаться. — В ином случае, за столь долгий срок отражение уже восстановилось бы.
— Благодарю за помощь, магистр, — изобразив на губах вежливую улыбку, принцесса дня повела левым крылом, приглашая следовать за собой. — Мне есть о чём подумать... Могу я прямо сейчас озвучить свою просьбу?
— Разумеется, Ваше Высочество, — встав на все четыре лапы, выхожу из хранилища вслед за аликорницей.
Позади нас стражники закрыли двери, активируя какую-то защиту. Вскоре мы уже оказались под открытым небом, на полянке окружённой невысокими деревьями парка.
— Присмотрите за моей ученицей, — выдержав паузу, крылато-рогатая пони добавила: — Я боюсь, что Сансет может увлечься и влезть в неприятности... на той стороне.
— Сделаю всё, что в моих силах, ради обеспечения её безопасности, — отзываюсь уверенно, слегка склонив голову в знак уважения.
"Тем более, что император приказал то же самое... Да и Роуг намекнул, что присмотр не будет лишним".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Новый мир — новые проблемы 3
Вывалившись с зеркальной тропы, проложенной через третий слой зеркали, оказываюсь на открытом пространстве какой-то площади, заваленной различным неорганическим мусором. Подняв взгляд вверх вижу жёлтое небо и плывущее по нему оранжевое солнце, а осмотревшись вокруг, замечаю каменные дома, одни из которых уже обрушились, а другие выглядят ещё достаточно надёжными, чтобы служить для кого-нибудь укрытием.
— Безрадостное зрелище, — констатировала Хельга, появившаяся рядом со мной из того же искажения. — И чего этих человеков сюда тянет?
— Родина, — пожимаю покрытыми "амальгамой" крыльями.
— И что? — не поняла красная пташка, полностью облачённая в броню.
— Ты бы что сделала, если бы с империей случилось подобное? — правой передней лапой указываю на трёхэтажный дом, когда-то бывший четырёхэтажным, оконные проёмы коего зияют пустыми зевами, словно открытые в беззвучном крике рты умирающего чудовища, от которого остался только облезлый, грязный панцирь.
— То же, что должен сделать любой грифон: собрала бы выживших, нашла императора... или убедилась в том, что его больше нет, а потом отправилась бы на поиски новых земель, которые можно купить, захватить и подчинить, — твёрдо отчеканила Чёрная Роза. — Империя, Жак — это не золото, серебро, каменные дома и производства; империя — это жители, которые её населяют; Империя — это традиции, мудрость предков, единство и гордость... а не кусок грязной земли, где даже трава не растёт. Хочешь знать, что я сделала бы на месте человеков? Собрала выживших, попросила у магов открыть портал в мир, где нет другой разумной жизни, а уже там начала бы отстраивать цивилизацию. Ну а то, чем собираемся заниматься здесь мы — это копошение насекомых в гниющем трупе, с надеждой его реанимировать.
— Гхм... — кашлянув, новым взглядом смотрю на свою спутницу. — Ты сделала такие выводы только на основе поверхностного осмотра этого места?
— В отличие от некоторых, кто тратил время на ухаживания за солнцепони, я успела переговорить с одним человеком, который является членом эквестрийской экспедиции, — ехидно отозвалась Хельга. — Ну а всё это (взмах крылом в сторону горы строительного мусора), лишь доказательство выводов, сделанных на основании его слов.
— И почему же ты не высказала это предложение раньше? — только сейчас задумываюсь о том, что пусть и не без труда, но действительно могу найти мир, где разумных рас нет вовсе, ну или есть те же люди, общество которых не ушло дальше первобытно-общинного строя.
— Империи нужен именно этот мир, магистр, — прозвучал сухой голос красной пташки, которая начала прогуливаться по растрескавшемуся асфальту, которым была покрыта вся площадь. — Оказанная услуга уже ничего не стоит, а благодарность спасённых иссякнет очень скоро. Нам же нужно, чтобы жители этого мира сперва ощутили свою потребность в нашей помощи, затем прониклись благодарностью, ну а к тому моменту, когда они уже не будут нуждаться в нас — большинство человеков станет принимать грифонов... и пони, как нечто само собой разумеющееся. Возможно даже вырастут целые поколения, которые будут работать бок о бок, реанимируя этот труп и изучая новые технологии.
— Как-то это... — неопределённо развожу крыльями.
— Цинично? — наклонила голову грифонша. — Мы всё же им помогаем, а не пытаемся захватить всё, что нам необходимо при помощи силы. Ну а то, что мы не тащим их в светлое будущее за лапу — кто они для нас, чтобы так поступать?
"Действительно. Кто они для нас?", — ещё раз обвожу взглядом окружающую нас разруху, после чего прикрываю глаза, ощущая как под маской шлема по морде течёт слеза.
— Хельга... ответь мне на вопрос: раз мы можем искать миры, где нет разумной жизни, то... почему империя не добывает ресурсы там? — произношу эти слова ровным голосом, отстранившись от всех эмоций, которые сейчас только мешают... ведь даже духовные нити связей с семьёй ослабли, что их едва удаётся ощутить.
— ... — красная пташка замерла на очередном шаге, о чём-то задумалась, а затем впечатала левую переднюю лапу в свой шлем, начав глухо ругаться. — Жак, вот какого хвоста ты такой умный, но так не вовремя?
...
Решив, что тянуть с открытием полноценного портала дальше не следует, мы нашли более или менее ровную и целую стену, на которую я нанёс слой серебристой жидкости, которая превратилась в полноценное зеркало. Несмотря на то, что моё чутьё жизни, как и отправленные на разведку духи утверждали, что в ближайших окрестностях нет никого живого, Чёрная Роза всё равно сторожила мою ценную тушку, чтобы какой-нибудь агрессивный туземец или дикий зверь, посчитавший зеркального грифона вкусным обедом, не навредил работе.
"Тут фон даже не в три раза ниже. Чувствую себя... как в высокогорье. Только вместо нехватки воздуха, ощущается нехватка магии", — в очередной раз прервавшись, давая себе время "отдышаться", всё же наношу на зеркало последние символы и активирую портал.
Отойдя на несколько шагов назад и в сторону, нахожу взглядом Хельгу, которая медленно крутит головой из стороны в сторону. Пташка убедительно попросила меня никому не говорить о нашем разговоре и выводах, к которым мы пришли, назвав это государственной тайной. Впрочем, я и сам не собирался отступать от заранее проработанного плана... Разве что, крайне сильным стало желание кое в чём убедиться.
Поверхность зеркала стала матовой, затем пошла волнами, ну а потом из неё парами стали выходить грифоны в броне и при оружии, которые распределялись по площади, активировали системы маскировки, взлетали на крыши. Занятный факт: пусть экспедицию организовали пони, но право первыми войти в новый мир было отдано грифонам.
"Нас не жалко", — хмыкаю мысленно, вполне осознавая, что это может быть одной из причин.
Наконец из прохода появились пони: сперва двое единорогов, в бело-золотых комбинезонах, за ними — группа из двадцати пяти пегасов, в бело-голубой униформе с золотыми вставками, ну а уже после них, под жёлтое небо этого мира вышел высокий и худой, одетый в защитный комбинезон чёрного цвета, имеющий шлем с полупрозрачным забралом... человек. Мужчина лет шестидесяти, с чёрными усами на вытянутом лице, прямым носом и глазами, в которых чувствовались решимость и тоска, окинул взглядом окрестности, а затем повернулся к западу и приложил правую ладонь ко лбу.
— Добро пожаловать домой, мистер Джеймисон, — с нотками торжественности в голосе произнесла Хельга, подходя к мужчине и подзывая меня жестом крыла. — Как ощущения?
— Как у старика, который вернулся домой, чтобы увидеть руины на его месте, — человек расправил плечи, сжал и разжал кулаки, сдвинул брови и продолжил твёрдым голосом: — Я благодарен Эквестрии за гостеприимство и помощь, но свой век предпочту закончить здесь, восстанавливая это место... или пытаясь это сделать.
"Что ты сказал бы, узнав о том, что есть не нулевая вероятность найти пустой от разумной жизни мир, где нет смертоносного излучения?", — вслух, разумеется, я этого произносить не стал, да и нельзя отрицать возможность того, что именно этот человек предпочтёт остаться на родине, несмотря ни на что.
Тем временем из портала вышла Сансет Шиммер, в окружении магов как пони, так и грифонов. Все прибывающие складывали в одну пирамиду небольшие коробы, в которых несли вещи первой необходимости: еду, воду, артефакты, оружие...
— Магистр, мистер Джеймисон, — на красную пташку ученица Селестии, одетая в белый комбинезон со шлемом, бросила взгляд и, коротко кивнув, более не обращала внимания. — Нам следует найти убежище на первое время, а затем обустроить полноценную базу. Предлагаю в первую очередь проверить станцию метро.
— Грифонам будет очень неудобно в подземелье, — отрицательно качаю головой, вспоминая недавние события, в которых мне пришлось принять непосредственное участие. — Впрочем, как запасной вариант — это сгодится. Хельга, найди капитана пегасов и организуйте разведку с охранением.
— Предоставьте охрану мне, — произнесла перепончатокрылая кобыла, одетая в обтягивающий чёрный костюм, буквально материализуясь неподалёку.
Чёрная Роза, заметив моё непроизвольное движение крыльями, воспользовалась внутренней связью брони и сказала:
— Не бойся, Жак, всё под контролем. Твой... хвост... под моей защитой.
...
Отойдя от основной группы экспедиторов, ухожу в невидимость, а затем создаю зеркального двойника. Едва он отделился и соскользнул на второй слой зеркали, я тут же вернулся в нормальное состояние и зашагал к группе офицеров, обсуждающих детали плана ближайших действий...
Оставив первого (или второго?) себя на площади, через второй слой зеркали ухожу подальше от пони и грифонов, после чего возвращаюсь в материальный мир, но сохраняю бесплотность и невидимость. В состоянии эдакого призрака скольжу по улицам между домами, стены которых потемнели от времени, где-то обвалились, а где-то красуются торчащими наружу штырями. В свете оранжевого солнца на жёлтом небе, всё это кажется чем-то ненастоящим... словно декорации к спектаклю, ну или рисунком больного на голову художника.
