Четвертой сидевшей за столом была высокая худая женщина, или скорее аристократичная. Было в тонких чертах ее лица что-то такое, высокородное. Глаза обрамляла красная полоса, начинающая от носа и уходившая к ушам. В длинных черных волосах можно было легко заметить седые локоны. Под плащом она носила облегающие черные штаны и красный топ с открытой спиной и завязкой на шее. Женщина открыла глаза, пройдясь бьякуганом по коноховцу.
— Ню? — сидевший рядом с женщиной мужчина бросил на нее вопросительный взгляд.
Она кивнула и, выйдя из-за стола, подошла к находящемуся без сознания тюнину. Главарь махнул рукой:
— Скройтесь с глаз!
Оставшиеся на ногах трое нукенинов подобрали своих товарищей и поспешно скрылись за дверями. Банда удачно оккупировала брошенный замок... Или просто руины старого замка. Не то, чтобы Огонь имел привычку бросать свои крепости, но конкретно эта была расположена неудачно, никакой стратегической ценности не представляла, так что в решении ее бросить ничего неразумного не было.
— Тупой сброд, — поморщился главарь, — Зачем они Янусу?
— Ты помнишь правило? — сидевший напротив мужчина снисходительно улыбнулся. Несмотря на мощное телосложение, у него было доброе простое лицо. — Никаких имен.
— Пусть он утрется. Не настолько хорошо он мне платит, чтобы я заботился о его секретах, — отмахнулся главарь. — Тем более что он заставляет нас работать с этими недоумками.
— Полагаю, причина кроется в том, что других и нет вовсе.
Главарь качнул головой, выказывая раздражение:
— Я понимаю, почему конкретно эти. Но зачем? Каким образом можно с пользой использовать этих бесполезных идиотов?
— Есть поговорка, — мужчина задумался. — Стадо львов под руководством барана будут сражаться как бараны. Стадо баранов под руководством льва будут сражаться как львы.
Главарь хмыкнул:
— Ха, львы, сражающиеся, как бараны, все равно разорвут баранов, как бы те не сражались.
Женщина подняла взгляд от коноховца:
— Если вы закончили философствовать...
Главарь тут же развернулся на скамье:
— Мы тебя внимательно слушаем.
— Парень истощен, есть несколько ранений, но ничего действительно опасного. А вот покормить его никто так и не додумался.
Пацан, никого не спрашивая, встал из-за стола и, накидав со стола всякой еды в одну тарелку, пошел к пленнику. Женщина кивнула:
— Я приведу его в чувство.
Мужчины переглянулись:
— И это все, что ты хотела сказать? Живой, но голодный?
— А что ты хочешь узнать? Что раны нанесены техникой Дотона? Что он, вероятно, Инузука? Или...
Но ее оборвал пацан:
— За ним идут, — он поднял свою повязку и посмотрел на пленника своими измененными глазами. — За ним идет смерть. Но убивать будет не его, а всех, кого найдет рядом.
Парень снова закрыл глаза повязкой и замолчал.
— Не часто от тебя такое услышишь, Ранмару, — хмыкнул главарь. — А ориентиры по времени есть?
Парень отрицательно покачал головой. Мужчина постучал пальцами по столу:
— И кто это может быть? Акацки доделывают начатое? Тот нукенин, что, по словам наших горе-разведчиков, перебил коноховцев? Или подкрепление из Конохи?
Женщина вопросительно приподняла бровь:
— А нам не все равно?
Главарь кивнул:
— Ты права, нам все равно. Но я хочу знать, зачем приходили Акацки.
— А я хочу знать, — высказался мужчина, — Не пора ли нам драпать? Мы и так задержались. А в свете открывшегося...
Женщина перевела взгляд с одного мужчина на другого, и обратно:
— Так мне его будить?
Главарь поморщился:
— Он может нас увидеть. Не хотелось бы... Сможешь отрезать ему зрение?
Она кивнула.
— Тогда действуй.
Куноити провела манипуляции с головой пленника. А затем начала приводить его в чувство. Много времени лечение не заняло, вскоре Инузука неуверенно зашевелился. Он попытался что-то сказать, но лишь хрипло кашлянул. Главарь поднялся, прихватив с собой бутыль воды, и поднес куноити.
— Подожди секунду, — очень ласковым голосом успокоила она парня. — Вот, попей.
Тюнин неловко поймал ртом горлышко и неуверенно отпил. Затем открыл глаза и огляделся невидящим взглядом.
— Я... я ничего не вижу...
— Это от лекарств. Скоро пройдет, — успокоила его куноити. — Потерпи, приходится лечить тебя в поле. Мне, конечно, не привыкать, но слишком уж тебя потрепали. Ничего. Скоро будешь бегать, как новенький.
Инузука еще несколько секунд предпринимал неуверенные попытки оглядеться.
— Вы... Вы кто?
— Хей! — натурально возмутилась куноити. — Я тебя уже лечила вообще-то! Но... полагаю, моего голоса ты мог и не слышать. Не беспокойся, мы из Конохи.
Он, кажется, чуть успокоился. Но тут же дернулся:
— Я... Я был не один. Кого-то еще вытащили?
Куноити переглянулась с главарем, и продолжила:
— Мы из другой команды. О твоих напарниках мы, извини, ничего не знаем.
— Тая? — главарь попытался интонацией выразить сразу же множество эмоций.
Будто он ждет чего-то, но вежливо интересуется ее разрешением.
— У меня тут парень в симпатичной маске над душой стоит. Ему нужна оперативная информация.
Инузука повернул взгляд на голос. Слух у него был хороший, так что положение главаря он определил точно.
— Я тут вместе со своей командой, — начал заливать главарь. — Если скажешь, где на вас напали, и какова ситуация, мы сможем помочь.
Но тюнин отрицательно качнул головой:
— Нет... Столько времени уже прошло. День? Два? Может три?
— У тебя шок. Твои раны свежие, — продолжил убеждать главарь. — Им не больше нескольких часов. Мы еще успеем помочь, если поспешим.
Но Инузука лишь еще раз отрицательно качнул головой:
— Не могу ничего говорить. Пока не узнаю, кто вы такие, и не буду уверен, что вы — Коноховцы.
Главарь хмыкнул даже с некоторым одобрением:
— Смотри, какие пуганные пошли.
Пленник напрягся, но главарь уже не обращал на него внимания.
— Старик, заставь его говорить, пока мы подготовим отход. Ты прав, слишком уж мы здесь засиделись.
И, больше не обращая внимания на коноховца, главарь двинулся к выходу, а за ним пацан и куноити.
— Я подготовлю тела к транспортировке, — сообщила она, свернув куда-то в сторону, стоило им выйти из зала.
Пацан молчаливо сопровождал главаря, придерживая руками плащ, которым был ему велик. Выйдя во двор крепости, Райга огляделся. Остатки стен, остатки казармы, одни руины вокруг. И среди этих руин его немногочисленные люди. В общем-то, любой из их тройки мог одинаково командовать этим сбродом, но поручили это именно ему. Найдя взглядом Тайзо, одного из тех, кто пришел к Янусу вместе с самим Райга, он подозвал его к себе.
— Снимаемся. Бери наших парней, и в морг, помогите собрать трупы. Как закончите — уходим. Остальным скажите, что идем на разведку и сбросить лишний груз.
Тот кивнул, показывая, что все понял. Еще немного поторчав на виду, чтобы подчиненный прониклись важностью момента, и давая Хайдо время для допроса.
Когда Райга и Ранмару вернулись в зал, коноховец лежал на полу без сознания и пускал слюни, а старик сидел за столом и продолжал есть.
— Что удалось узнать? — спросил Райга.
— Не много, — оторвавшись от куска мяса, ответил Хайдо. — Рассвет приходил за Двуххвостой. Остальное — домыслы. Можно передать их босу, может он что-то да поймет.
Главарь кивнул на парня:
— А он?
— Выживет, если помощь придет быстро.
Райга оскалился, забирая со стены свою сумку и сверток с двумя мечами-близнецами:
— Отлично! Теперь уходим.
Старик быстро отбросил остатки мяса и облачился в плащ. Он прошел мимо все так же стоявшего рядом с коноховцем главаря. Райга развернулся и сделал шаг к выходу, но остановился.
— Нет... Я передумал.
Выхватив сюрикен, он легким движением швырнул его в Инузуку, попав в шею. Из раны обильно потекла кровь.
* * *
Стоявший у ворот нукенин не успел понять, что произошло. Просто рядом приземлилось что-то тяжелое, а затем его голова лопнула между молотом тяжелой металлической руки и наковальней прочной створки ворот. Створка удара так же не выдержала, вывалившись во внутренний двор.
Вошедший во двор человек в черной одежде поднял руку и выстрелил снарядом туда, где нукенинов было побольше. Взрыв снаряда убил троих из пяти. Успевшие сообразить, что на них напали складывали печати и использовали техники. Но пламя и молнии бессильно разбивались о доспех. А туча сенбонов, выпущенная нукенином из Скрытого Дождя, бессильно опадали, как капли обычного дождя, не оставляя на темной ткани никаких следов.
Еще пара снарядов оборвала жизнь троим нукенинам, пока двое не бросились врукопашную. Напрасно. Первый мощнейшим ударом левой руки был отброшен в сторону, как переломанная кукла. Второй, успевший пригнуться от взмаха руки, не ушел от удара сверху вниз, и его голова встретилась с землей и погрузилась в грунт почти до подбородка. Палач взмахнул рукой, и выпущенный им сюрикен врезался в лоб пытавшегося собрать еще одну технику нукенина. Последнего, кто оставался на улице.
Трое, охранявших внутренние ворота, разделились. Один, владевший дотоном, спрятался за воротами и начал укреплять их своей техникой, двое заняли позиции в коридоре перед воротами. Палач появился из короткой вспышки света. Самурай-отступник успел взмахнуть клинком:
— Иссен!
Волна чакры врезалась в грудь Палача, но лишь слегка потрепала плащ. Ответный апперкот подбросил самурая в вверх так сильно, что его голова пробила деревянный потолок и застряла там, отчего тело повисло, будто подвешенное. Второй нукенин, перепугавшись, отступил к двери и вжался в нее спиной.
Стоявший за дверями синби продолжал укреплять преграду своей силой. Раздался удар, и два тонких лезвия, покрытых кровью, пробили преграду где-то на уровне головы. Лезвия скользнули обратно, и за дверями отчетливо раздался удар от падения тела. Нукенин сделал два неуверенных шага назад, и это все, что он успел. Пробив хрупкую преграду, сквозь технику укрепления и саму дверь пролетело лезвие на цепи, застряло в плече нукенина и дернуло его на дверь. В момент, когда он оказался слишком близко, сквозь дверь пробилась левая рука Палача и, схватив нукенина за горло, прижала к двери, и сразу за этим все те же два лезвия пробили дверь с той стороны, а заодно и череп синоби. Рука отпустила его горло, и парень упал на пол, а дверь с грохотом упала на него.
Палач прошелся по трупу и зашел во внутренние помещения, шагом скользнув вперед. Последняя пятерка нукенинов обитала в зале, где доедали остатки со стола. Они слышали шум, успели вскочить, выхватить кунаи, но не знали — что делать. Да и это было неважно. Пять шагов, пять ударов, по одному на человека, и на пол падает пять мертвых тел.
— Они тратят мое время, — ответил Палач на вопрос, который никто здесь кроме него не слышал.
Он подошел к лежащему на полу Инузуке и, помедлив секунду, начал быстро обрабатывать его рану.
— Он должен дотянуть до Конохи, — снова ответил он на слышимый только ему вопрос.
Остановив кровотечение Палач забросил коноховца на свое плечо и поспешил в обратный путь. Так быстро, как позволял раненый на его плече.
Глава 98.
— Еще одна пустыня?
Несмотря на негативный контекст вопроса Суйгетсу пребывал в хорошем расположении духа. После получения в свои руки Великого Меча Тумана он вообще был в приподнятом настроении. Хотя своенравный клинок пока слушался его не очень охотно, и Хозуке еще предстояло доказать, что он способен сражаться этим мечом, но настрой его был сугубо позитивным.
Кетсуки пустыня была глубоко безразлична. После "воскрешения" он пару недель еще приходил в себя, восстанавливал способности и просто привыкал к тому, что он снова жив. Окончательно освоившись, он как-то подошел к Инахо вечером, чтобы поговорить с глазу на глаз.
"— Я так понял, ты был учеником Кьюджина?
Сенджу хмыкнул:
— Ты правильно понял. Хотя мне кажется, что это было так давно.
— Да, я сопоставил время, — Кетсуки задумчиво глянул в небо. — Когда мы с ним сражались, оказывается, у него уже были ученики. Его лицо, все эти шутки — это маска.
Инахо поморщился:
— Не. Он действительно придурок, ему это удовольствие доставляет.
Кровавый прищурился:
— Но ты его уважаешь.
— С чего ты взял?
— Иначе, зачем так стремишься его превзойти?
Но Сенджу отрицательно покачал головой:
— Ты не правильно понимаешь, — он чуть задумался. — Представь, что тебе показали планку. Метр от земли. И сказали что ты, и все остальные в том числе, не можешь прыгать выше нее. И научили всех прыгать на эту высоту. А затем пришел этот мудозвон, задрал планку на десяток метров, прыгнул сам, и пинками заставил прыгать тебя. А потом задрал еще на десяток, и снова спокойно прыгнул. Понимаешь?
Кетсуки кивнул:
— И теперь ты уже не можешь прыгать, как все. Планка задрана. Да?
Инахо кивнул:
— Ага. Ты понимаешь, что происходит? Вот кто я? Пацан. Да, меня обучали целых два сеннина, пусть и не слишком долго. Да, я посильнее среднего дзенина, но это не помешало мне взять банду охламонов, просто наглостью и напором подчинить себе, а затем с ними пройти по городам мелких стран, собирая кровавую жатву. Мы не были готовы к реальному бою. Три команды из того же Листа или Тумана порвали бы нас на клочки. Две усиленные группы безликих вообще бы отлично справились. Даже без боя, просто ночью бы вырезали. Да?
Кетсуки кивнул:
— Мне рассказали о ваших художествах. Для такого нужно быть либо отмороженным психом...
На что Сенджу улыбнулся, спокойно, даже немного отстраненно:
— Либо точно знать, что делаешь. Я знал. Но я — псих. Как минимум — что-то у меня в башке переклинило. Здоровые головой люди кровью странные рисунки на полу не рисуют.
— Но если ты не хочешь его превзойти, то что?
— Я хочу его убить, — пожал плечами Сенджу. — Действительно хочу. Не только из-за мести. Он сложный противник.
Инахо замолчал, подумал, кивнул своим мыслям:
— Но из-за мести. А потом... Потом придумаю что-нибудь еще.
Кровавый стоял, обдумывая что-то. И, развернувшись, сказал перед уходом:
— Ты прав. На счет того, что такое творить может не каждый. Я бы так не смог. Можешь рассчитывать на меня. Я хочу увидеть, как высоко ты сможешь поднять планку. И, может быть, ты создашь свой клан..."
С того дня Кетсуки просто следовал за Инахо и подчинялся ему. Больше никаких вопросов, никаких разговоров. Но что-нибудь интересное он еще отчебучит.
К указанному Карин месту они шли втроем. Теру уже должны были доставить в Суну, а Хьюга гарантировал покладистость пленника, туда же доставили и бабки. Осталось последнее — забрать специалиста по печатям. А там можно будет подумать о запечатывании однохвостого. Страха не было. Была только иррациональная уверенность в собственной наглости. У него получится. У него все получится. И даже чуть больше, чем все.
Им приходилось кутаться в ткани, чтобы пыльный ветер не доставлял слишком много хлопот. Меньше всего страдал Кетсуки. По его словам, он мог идти по этой пустыне даже голым, не испытывая большого дискомфорта. Он не зависел от воды, как Хозуки, и его сила сделала его очень живучим. Суйгетсу пользовался силой Самехады. С таким источником чакры "устать" ему не светило. Но по его же собственным словам пока клинок подчиняется ему только потому, что рядом нет никого с более сильной чакрой. Он размышляет над тем, где бы эту чакру раздобыть. Как резко стать сильнее, чтобы меч подчинился ему полностью.
