Она ничуть не удивилась, вглядевшись в Лиару и поняв, что ее дочка, едва став совершеннолетней, уже влюбилась... Влюбилась в капитана Шепарда не только потому, что он вытащил ее с Терума из протеанского устройства безопасности, не только потому, что он, Джон Шепард, защитил ее от крогана-мастера и его сообщников, посланных Сареном захватить ее, Лиару. Не только потому, что он вытащил ее из под рушащихся сводов той страшной пещеры, едва ли не вынес на руках на поверхность. Нет, Лиара влюбилась в капитана Джона Шепарда не только поэтому, а потому, что она смогла ощутить высокое предназначение этого сурового воина, офицера Земного Альянса. Предназначение, ставящее его вровень со значением расы Протеан для предшествовавшего Цикла и выводящее Шепарда на еще более высокий и сложный уровень значимости в новом, современном Цикле.
И Бенезия не стала отговаривать дочь от развития взаимоотношений с Шепардом. Не стала, потому что увидела: вопреки расхожему мнению, среди людей немало таких, для которых азари — не обьект легких сексуальных приключений и необязательных краткосрочных взаимоотношений, не несущих в себе никакой глубины и целостности. И Лиара, чистокровная дочь двух азари, смогла найти для себя именно такого человека, увидевшего в ней личность, а не обьект животного сексуального вожделения. Смогла найти и доверчиво отдать ему великое право своего воспитания, которое могла отдать только отцу. Отцу, которого она тогда еще не знала, не видела, но чувствовала — он есть. Для Лиары на долгие месяцы отцом стал Шепард. Человек, землянин, офицер войск Альянса, капитан фрегата и командир экипажа.
Она, Бенезия, сразу ощутила, что Лиара... ее Лиара не будет с ней, ее матерью, матриархом азари, вступать в конкурентную борьбу за право высшего доступа к нему, Джону Шепарду. Не будет заводить за ее спиной собственной паутины взаимоотношений с капитаном. Останется на позиции дочери, если уж так случилось и в культуре землян так принято. Для Бенезии не было тайной, что ее Лиара глубоко, полно и нежно любит капитана. Любит впервые в своей такой долгой, если сравнивать с людьми, жизни. Такой долгой и одновременно — очень короткой, если судить по меркам азари. Любит не только как отца, не только как дочь. И Бенезия быстро и полно убедилась: Шепард не предаст чувства Лиары, не использует ее доверие в каких-либо недостойных интересах. И никогда и нигде не подвергнет опасности жизнь и здоровье Лиары...
Как она, Лиара, хотела участвовать рядом с капитаном в высадках на планеты. Как хотела идти за ним, прикрывая его биотикой, уничтожая его врагов прежде, чем они смогут нанести ему любой ущерб, причинить ему боль. Бенезия раз за разом убеждалась в неизменности позиции капитана: он только впереди, все остальные — за его спиной. Со временем, когда команда и экипаж выросли в размерах, она поняла и другую установку капитана: никогда и нигде не рисковать жизнью, здоровьем, безопасностью женщин. Да, он уступил Лиаре, позволил поучаствовать в нескольких высадках, в нескольких боестолкновениях. Но прежде он купил для нее самую лучшую броню, самые совершенные и мощные щиты, самое удобное для нее и легкое по весу безотказное, неприхотливое оружие, самый лучший изолирующий скафандр, имеющий несколько рубежей защиты. И всем этим он заставил Лиару овладеть в совершенстве задолго до того, как она в составе группы высадки сделает первый шаг за пределы фрегата или челнока.
Понимая, что рано или поздно может создаться ситуация, когда нападение будет совершено на сам фрегат, капитан Шепард лично экипировал всех женщин и девушек своей команды и своего экипажа лучшими бронекомплектами, лучшими скафандрами, лучшим оружием, лучшими щитами. И побудил овладеть всем этим великолепием в полной мере. Так за линией обороны фрегата, представленной мужчинами, встала вторая линия — женщины и девушки. Нулевой линией стал сам фрегат, на оснащение которого Шепард не жалел никаких средств, изымаемых с трупов врагов и из схронов в их базах и стоянках.
На себя, на свои нужды он тратил самый минимум, его каюта очень долго была обставлена предельно скромно. Глядя на капитана, чувствуя, что очень скоро им предстоит встать на линию огня, члены экипажа и команды сами, без просьб и понуканий избавились от излишеств в своих спальных капсулах и каютах. Со временем они согласились и с теми правилами, которые капитан строго индивидуально озвучивал каждому, становящемуся частью семьи нормандовцев.
Ни на высадках, ни на фрегате женщины не могли теперь рассчитывать на то, что их оставят в беде или подвергнут любой опасности.
Шепард в корне пресекал любые разборки между женщинами, кто бы или что бы ни было их причиной. Он признавал уникальность и неповторимость личности каждой дамы, но всегда побуждал их разрешать свои конфликты и противоречия без оскорблений, криков и спонтанных обвинений. Тем более — без рукоприкладства и драк, без подлянок. Он оказался способен выступать раз за разом в роли справедливого судьи, возведя обязанность понять, разобраться и принять необходимое решение в ранг абсолюта. И потому в его каюту шли все, кто испытывал потребность сверить свою позицию с неким образцом, найти решение, которое раз за разом ускользало, не давалось или было неочевидным. Все, кто просто хотел выговориться, найти не просто слушателя, а мудрого собеседника.
А со временем дамы так же пошли и к ней, к Бенезии, уловив единство, сформировавшееся между ней и капитаном. Поверив, что она, тысячелетняя матриарх и религиозный лидер азари, сможет не менее полно и глубоко разобраться в непростой ситуации, дать мудрый, простой, но самый необходимый совет, указать путь решения сложной проблемы. Бенезия знала, ощущала, как не только она учится, познает, постигает ранее неведомое. То же самое осваивает и ее дочь.
К моменту столкновения с коллекционерами, рейда через "Четверку" взаимоотношения между Шепардом и Лиарой перестали быть для нормандовцев чем-то особенным. Все члены экипажа и все члены команды признали, что Шепард и Лиара объединены чем-то большим, чем статус отца и приемной дочери. И это большее уважалось и понималось всеми нормандовцами настолько полно и бережно, что Бенезия раз за разом испытывала глубокую благодарность и признательность всем членам семьи "Нормандии".
Через полгода Бенезия тихо ушла. Просто уснула в своем кресле, в котором проводила теперь большую часть суток. Лиара, получив сообщение на инструментрон, бросила все дела в офисе и прибежала домой. Следом прибыл капитан. Он перенес Бенезию на кровать и, оставив кабинет, позволил Лиаре обрядить мать в последний путь. Затем, получив безмолвное разрешение, вошел, встал у изголовья и негромким звучным голосом прочитал молитву за усопших праведников. Прочитал, чувствуя, слыша, как одними губами эту же молитву повторяет и его Лиара. Та, которая теперь становилась его законной женой.
Похороны Матриарха были тихими и немноголюдными. Джон и Лиара уединились в доме, чтобы ознакомиться с последней волей Бенезии, заключенной в рукописном завещании. А потом несколько дней читали, слушали и смотрели дневник Бенезии, в котором она сказала намного больше, чем в завещательном распоряжении. Лиара плакала, обнимая Джона и перелистывая дрожащими пальцами страницы нескольких толстых тетрадей, исписанных ровным и четким почерком матери. Утром следующего дня из Совета Юстициаров поступили документы, согласно которым Лиара Т Сони становилась официальной супругой Джона Шепарда, наследуя все возможные права и имущество своей матери. Капитан также получал ряд прав и некоторые активы, ранее принадлежавшие Бенезии. Часть прав и активов передавалась другим старшим и младшим дочерям Бенезии. Еще полгода ушло на то, чтобы полностью принять на себя все, чем раньше безраздельно владела матриарх.
Шепард в присутствии почти всей старой команды и экипажа прикрепил к мемориальной доске в холле фрегата планку с именем и фамилией своего главного друга. Затем в полном молчании все нормандовцы собрались в зале совещаний, встали вокруг стола и, подняв бокалы с азарийским, самым любимым вином Бенезии, выпили, не чокаясь, глядя на портрет Бенезии, написанный Таирой Моро. А потом долго вполголоса вспоминали, какой она была для каждого из них.
Лиара целый год носила траур по матери. Целый год она не посещала никаких увеселительных заведений и мероприятий, не бывала в барах и ресторанах. Целый год не отвечала ни на какие знаки внимания со стороны абсолютно посторонних. Весь год она работала над книгой, в которой едва ли не впервые описала многие доселе неизвестные факты и события, связанные с жизнью и деятельностью своей матери.
Правительство Тессии и Совет Азарийского Пространства обратились к ней, единственной родной старшей дочери с просьбой дать согласие на присвоение имени матери новейшему исследовательскому кораблю. Лиара несколько дней думала, советовалась с Шепардом и сестрами, после чего направила в адрес Совета письменное официальное согласие. В назначенный срок она нажала на Азарийских стапелях белую кнопку, освобождавшую новопостроенный корабль от захватов дока и тем самым дала ему, крейсеру исследовательского флота, путевку в большой и дальний космос, путевку в жизнь. На борту корабля сияла надпись "Матриарх Бенезия Т Сони". Портрет матери, написанный Таирой, она передала в музей корабля, он занял почетное место в холле центрального зала крейсера, обладавшего богатейшей библиотекой и являвшегося не только научным и исследовательским, но и культурно-религиозным центром.
Возвращаясь со спуска крейсера со стапелей, Лиара вдруг ощутила в себе биение четырех новых жизней. Она попросила водителя своего лимузина остановиться и несколько раз внимательно прислушалась к себе. Сомнения рассеялись очень быстро — она беременна. И у нее оставалось не больше ста пятидесяти лет прежде чем ее Джон уйдет... Уйдет, исчерпав все и любые возможности по продлению срока своей жизни. Уйдет физически, но духовно останется с ней навсегда. Лиара постаралась отогнать мрачные мысли — у нее был впереди еще не один месяц жизни рядом с Джоном, рядом со своими долгожданными дочерьми.
Она не стала скрывать беременность от Джона и еще раз убедилась, насколько близка и дорога ему. Он не был оригинален: сразу предложил сократить рабочие часы в офисе Союза, больше спать, лучше и регулярнее питаться. Но главное — все эти предложения предназначались не кому-то вообще, а персонально ей, его жене и будущей матери его новых дочерей. И Лиара решила последовать его рекомендациям, тем более, что они позволяли ей больше времени проводить вместе с Джоном, рядом с ним.
В назначенный срок она родила четверых здоровых и красивых дочек, которых прежде медиков приняли на свои руки все ее шестеро сестер. Она видела, насколько был рад Джон, в котором снова пробудились его лучшие отцовские качества. Они вдвоем часто и подолгу гуляли, катя перед собой коляску с малышками. Тихо говорили на самые разные темы или просто молчали, глядя друг на друга. Благодаря его присутствию она обошлась без помощи своих сестричек-азари и сама выкормила всех четверых положенное природой время.
Ей было очень страшно. Страшно, потому что она понимала: эти ее девочки — последний самый большой подарок ее Джона. Прощальный подарок. Дар, принесенный им ей перед лицом Вечности. И она постаралась раствориться в Джоне полностью и без остатка, подарить ему всю себя до самого конца, успеть до того момента, как его глаза погаснут. Она знала, понимала, была уверена, что быстро взрослеющие дочки Джона поймут ее правильно, ведь когда он уйдет... они останутся рядом с ней еще очень надолго. А сейчас их мама должна уделить максимум внимания, заботы, теплоты, любви тому, кто стал их отцом в преклонном для людей возрасте. Все окружающие, большинство знали его до сих пор как легендарного капитана Джона Шепарда и только им, жене и дочерям, он был открыт с совершенно другой стороны, недоступной для посторонних.
Джон успел, сумел, постарался уделить ей и своим родным дочерям максимум возможного внимания, участия. И смог больше, чем она могла от него ожидать. Он убедил ее не оставаться одинокой после того, как он уйдет. Побудил ее, свою ненаглядную Лиару, понять, что ей совершенно не обязательно заживо себя хоронить в одиночестве. Что ее долгая счастливая полная жизнь, долгая многогранная жизнь ее дочерей и сестер — это лучший памятник ему, Джону Шепарду и лучшая память для ее матери — Бенезии Т Сони. Слушая его тихий голос, Лиара понимала, что он... он не отказывается от ее любви, от ее уважения... Он знает, что она будет его любить и тогда, когда он уйдет. И хочет, чтобы она, продолжая его любить, была счастлива и дальше, весь срок, который ей отпущен.
Он отчаянно хотел защитить ее от одиночества. Он видел многих, слишком многих азари, отдавших свои сердца мужчинам и женщинам многих короткоживущих рас, видел их страдания, муки, видел их боль и горе. Видел, ощущал, принимал на себя и понимал, что Лиара, его Лиара не заслуживает подобной участи. Она должна быть счастлива, встав во главе династии Шепардов-Т Сони тогда, когда он Джон Шепард останется рядом с ней только в ее памяти и в ее сердце, в памяти и сердцах всех членов огромной семьи, всех членов экипажа и команды легендарного фрегата.
Он понимал и другое: его уход будет вдвойне тяжелым именно для Лиары, поскольку на нее обрушится и личная боль и скорбь, и боль и скорбь всех, кто прошел рядом с ним, капитаном Джоном Шепардом сквозь три тяжелейшие миссии. Кто благодаря ему выжил, смог обрести семью, детей, свое личное будущее, защищенное от страданий, от безысходности. Он понимал, что его похороны не будут тихими и скромными, ведь проводить его прибудут все нормандовцы, все, кто доживет до этого дня, а вместо тех, кто не дожил — прибудут их дети, внуки, правнуки, которым ушедшие нормандовцы завещали хранить глубокое уважение к нему, Джону Шепарду. Все они пожелают засвидетельствовать свои соболезнования ей, Лиаре Т Сони — Шепард и она уже не сможет избежать этих встреч, этих разговоров, этих взглядов.
В том, что она это выдержит ради него, его памяти, он не сомневался, только хотел максимально сократить время этих встреч, когда вокруг нее будет столько живых, но среди их всех не будет его, Джона Шепарда. И ей придется привыкнуть искать его не вовне, а внутри себя, в своем сердце, в своем разуме, в своей душе. Искать и каждый раз очень долгое время находить. И он не хотел, не желал, не мог допустить, чтобы эти поиски и находки раз за разом заставляли Лиару страдать, ограничивать себя так же, как она долгие годы ограничивала себя, приняв на себя статус дочери капитана Шепарда. Страдать еще глубже, острее, страшнее, ведь у нее впереди как минимум еще две тысячи лет жизни без него и без матери.
Капитан больше всего не хотел, чтобы Лиара обрекла себя на одиночество. Она должна была найти кого-то, кто бы смог встать рядом с ней и пойти рядом с ней по жизни. Год за годом, десятилетие за десятилетием. Он догадывался, знал, что она... после его смерти... может, вытерпев эту траурную официальную процедуру и срок траура... просто исчезнуть. Стать настоящим, неуловимым и никому неизвестным Серым Посредником. Могущественным хозяином информации в целой Галактике. И столетиями оставаться в одиночестве на борту "Серого Трона", модернизированного, предельно усовершенствованного огромного корабля. А когда придет и ее срок — тихо уйти, унеся с собой тайну Серого Посредника и тайну его Ставки. Замолчать, стать глубокой тишиной в динамиках спикеров и инструментронов многочисленных агентов. Оставшись в памяти и сердцах знавших ее и как Серого Посредника, и как Лиару Т Сони — Шепард. Для всех остальных став красивой легендой.
