Сам Инахо старается относиться к ветру и пыли философски. Бывали в его жизни моменты и похуже. Легкий дискомфорт — мелочь. Но терпеть его второй день пути порядком надоело. На ночь они зарывались в землю, но днем приходилось топать вперед. Карин рассказала об ориентирах, но Инахо они были не нужны. Он чувствовал каменную породу под относительно тонким слоем твердого песка. Для него этот каменный рисунок был отличным ориентиром, сбиться с пути он не боялся.
Расщелину нашли быстро. Солнце только начало клониться к закату, когда трио синоби ушли с пыльного ветра и оказались в храме.
— Мы на месте? — спросил Суйгетсу, оглядываясь в пустой комнате.
У Кетсуки взгляд был острее, и он нашел потайную дверь по царапинам на камне. Инахо же уверенно эту дверь открыл. Коридор и спуск. И шум снизу.
— Кто-то несется к нам навстречу. Хм...
Из-за поворота вылетела туша измененного джуином тела. Заметив незваных гостей, монстр рыкнул, и прыгнул в их сторону. Инахо уверенно шагнул вперед, покрывая свое тело обсидианом. Монстр замахнулся и атаковал. Удар врезался в каменную броню подставленной Инахо руки, отчего броня треснула. Кетсуки поднял руки и сосредоточился. Монстр занес второй кулак для удара, но дрогнул. Удивленно оглянулся. Замер. Проклятая печать начала медленно освобождать его тело.
Суйгетсу, держвавший наготове клинок, расслабился:
— Ты не говорил, что можешь подавлять проклятую печать.
— Я не знал, — пожал плечами кровавый. — Но переносчиком проклятой чакры в теле является именно кровь. Поэтому я могу контролировать этот процесс. Но это очень сложно.
— Отлично, — кивнул Инахо. — Может, удастся взять его с собой? Удар у парня что надо, не то, что у недомерков из лаборатории Орочимару.
Печать освободила тело парня, и тот, опираясь плечом на стену, осмотрел гостей.
— Простите. Я не мог себя сдержать. Но... — он обвел их взглядом. — Кто меня остановил?
Трио переглянулись. Кетсуки кивнул:
— Я.
— Как?
Инахо поднял руки:
— Попозже обсудите. Меня зовут Инахо. Это Кетсуки и Суйгетсу. А тебя как зовут?
— Джуго.
— Так, Джуго. Я пришел сюда за своей подругой, и ей лучше бы быть живой и невредимой.
Джуго кивнул:
— Они обе невредимы.
— Обе? — Суйгетсу переглянулся к Кетсуки за спиной Сенджу.
— Обе, что пришли, — кивнул Джуго.
Инахо повернулся к Кетсуки:
— Будь добр, поболтай с нашим новым знакомым.
Кровавый кивнул:
— Мне самому любопытно.
Уточнив у Джуго дорогу, дальше Инахо и Суйгетсу двинулись вдвоем. Эта база Орочимару мало чем отличалась от основной. Голый функционал, в который уже сами обитатели вносили немного комфорта. Например — никакой купальни предусмотрено изначальным планом не было, это переделка помещения, приспособленного под некие другие нужды. Да и пара обставленных с комфортом комнат так же были лишними.
Искать девушек долго не пришлось. Два голоса Инахо услышал еще в коридоре, и входил в просторную комнату с улыбкой на устах.
— Карин-тян! Скажи, ты меня...
Он замер, рассмотрев вторую девушку. Или же женщину.
— Какая встреча, — оскалился он.
Обсидиановый осколок вырос в руке за мгновение, и Инахо метнул его в куноити. Анко отбила осколок изменившейся под джуином рукой. Но за осколком в атаку бросился и сам Инахо, покрывающий руки броней. От нескольких его ударов куноити уклонилась, попыталась контратаковать. Мощный удар был полностью поглощен броней, Инахо не сделал даже шага назад.
— Стойте! — выкрикнула Карин, но ее проигнорировали.
Инахо топнул ногой, выбивая у Анко опору. Куноити прыгнула на потолок и оттуда выдохнула пламенем. Сенджу выставил щит, топнув еще раз. Потолок под ноками Анко рассыпался в пыль, и девушка потеряла опору. Инахо воспользовался моментом, нанеся сильный удар рукой. Куноити будто приложили об наковальню, удар отбросил ее в стену, и впечатал, оставив небольшую вмятину. Сенджу тут же оказался рядом, схватив куноити за горло и приподняв. Анко сразу огрызнулась, схватив Инахо за плечо ладонью, покрытой темным пламенем. Нукенин будто обжегся, расслабил ладонь, и сразу получил удар обеими ногами, отбросивший его назад.
— Останови их! — приказным тоном выкрикнула Карин.
Но Суйгетсу отрицательно покачал головой. Лезть под тяжелую руку Инахо для защиты какой-то неизвестной ему суки он точно не станет.
— А ты повкуснее, чем пленники в подземелье, — оскалилась Анко.
Но не успела она прыгнуть в новую атаку, как стена за ее спиной потекла и обхватила ее руки, не давая вырваться. Сенджу двинулся к ней, но куноити не собиралась так легко сдаваться. Руки покрылись джуином и деформировались, выскальзывая из оков, и скользнула в сторону, уклоняясь от атаки.
Карин все же решилась и выскочила между дерущимися синоби.
— Так, хватит!
Митараши оскалилась:
— Девочка, я не стою того, чтобы за меня заступаться.
Инахо хмыкнул:
— Даже если забыть о личном желании пришить сучку, меня попросили доставить ее за невыполнение контракта. Так что она обречена, — он повел плечом, примеряясь для очередной атаки. — Только бы не убить раньше времени.
— Она — Нукенин! — настаивала Карин.
— Она — Безликая. А бывших безликих не бывает.
Анко рассмеялась, пытаясь сдвинуться и выбрать позицию для атаки.
— Мальчик знает, о чем говорит.
В комнату вошли Кетсуки и Джуго, и кровавый тут же вскинул руки в направлении куноити. Анко скривилась, ее тело выгнуло, и, застонав, она упала на колени.
— Держу, — меланхолично сообщил Кетсуки.
Инахо расслабился:
— Ты вовремя.
— Обращайся.
Карин подошла к Сенджу:
— Тебе обязательно ее убивать?
Тот несколько удивленно посмотрел на девушку:
— А зачем она тебе? Эта сучка вгонит мне нож в спину при первой же возможности.
Злые глаза корчащейся от боли куноити полностью подтверждали его предположение. Карин обернулась к Кетсуки:
— Не мог бы ты просто ее вырубить?
Кетсуки глянув в глаза Узумаки, несколько секунд думал, затем кивнул:
— Ради такой красавицы — запросто.
Он сделал какой-то жест руками, и Анко потеряла сознание.
— Спасибо, — поблагодарила красноволосая, вновь переводя внимание на Инахо. — Она пришла сюда, чтобы спрятаться. От всех, и от Конохи в том числе. Джуин вынудил ее убивать своих, так что назад ей пути нет.
Сенджу улыбнулся:
— Какая мелочь. Курохай Третьего Хокаге замочил, и трех старейшин в придачу. И ничего — дали шапку и поздравили с успехами.
— А не мы ли на днях Хьюгу в свои ряды пригласили? — негромко, но так, чтобы все слышали, спросил Кетсуки.
Инахо глянул на него, демонстрируя, что его мнения не спрашивали.
— Вот! Ты сам взял Коноховца! — приняла помощь Карин.
— Он предал свой клан, — неохотно ответил Инахо. — С моей подсказки.
— Но он Хьюга!
— А она безликая.
— Я, кстати, тоже бывший безликий Тумана, — снова встал на сторону девушки Кетсуки.
— Заткнись! — второй раз терпеть такое Сенжу не собирался. — А ты не ответила на вопрос — зачем она тебе?
Карин возмутилась:
— Что значит зачем? Она дзенин! И отлично контролирует проклятую печать!
— И что? Как ты заставишь ее сражаться на нашей стороне?
Карин пожала плечами:
— Да она и не против. С Конохой ее ничего не связывает больше.
— Я видел, как она не против, — хмыкнул Сенджу.
— Ты вообще первый на нее напал!
Инахо отмахнулся:
— Это все не важно. Змеи хотят спустить с нее шкуру. И их лояльность мне куда важнее, чем... да тут вообще никакого сравнения!
Узумаки придумала выход:
— Переубеди их!
— Щас! А мне-то это зачем!?
Карин сложила руки в замок:
— Иначе я останусь здесь и никуда не пойду.
Инахо замолчал и развел руками:
— На кой ляд она тебе сдалась?
Вопрос остался без ответа. Они несколько долгих секунд смотрели друг на друга, после чего Инахо поморщился и прикусил палец, готовя призыв. Техника сработала с привычным хлопком, и из клубов дыма выползла Зулонг. Змея огляделась, сосредоточив взгляд на Анко.
— О! Малыш, а ты быстро ее нашел.
Карин не стала загораживать куноити Конохи, но перевела на Инахо взгляд прищуренных глаз.
— Она много вам задолжала? — спросил Сенджу.
Зулонг чуть качнула головой:
— Дело не в количестве. Дело в непочтительности.
— Но, допустим, она отработает свой долг? Это возможно?
Змея перевела взгляд на синоби:
— Зачем она тебе, малыш?
Инахо возвел глаза к потолку:
— Давай просто представим, что нужна. Хорошо?
Хозуки и Кетсуки переглянулись. Кровавый ухмыльнулся, Водяной был несколько удивлен.
— Если представить... — задумчиво потянула Зулонг. — Если она прямо сейчас принесет нам жертву... В пятьдесят человек, мы подумаем над тем, чтобы дать ей отсрочку.
Инахо глянул на Карин:
— Пятьдесят человек в подвале не завалялось?
Узумаки кивнула:
— Не знаю, как на счет пятидесяти, но их там достаточно много.
Сенджу подошел к дивану и расселся на нем.
— Тогда будите ее и идите резать глотки. Мы ждем.
Кетсуки подошел к Анко
— Я помогу.
Они втроем удалились, Зулонг уползла за ними. Хозуки присел рядом с лидером, спросив:
— А че эт было?
— Предлагаешь ее связать и силой тащить за собой?
— Ну... Да, пожалуй, это не лучшая идея.
Джуго помялся у входа:
— Вы все уходите, да?
Инахо вместе с Суйгетсу перевели на него взгляд.
— Ага.
— Можно, я пойду с вами? — спросил немного смущенный Джуго.
Синоби на диване переглянулись, и Инахо отмахнулся:
— Иди. Только не путайся под ногами.
Глава 99.
Он чувствовал, что не успевает. Жизнь медленно, но неотвратимо утекала из тела на его руках. Стену Конохи Курохай перемахнул парой прыжков. Ему потребуется меньше минуты, чтобы добраться до госпиталя. И это все, что он может сделать.
"Нельзя сделать невозможное, Палач" — отозвалась из-за плеча Оракул.
— Нет ничего невозможного, — ответил Курохай.
Бешеный темп нисколько ему не мешал.
"Даже твое упрямство не может изменить то, что уже случилось" — не унималась Оракул. — "Мы лишь оттягиваем неизбежное"
— Вся жизнь — это оттягивание неизбежного.
Приземлившись во дворе госпиталя, он распугал нескольких пациентов и сестру, но, не обращая на них внимания, двинулся прямо внутрь. Уложив Кибу на каталку и передав его врачам, он поймал первого же встречного синоби, какого-то совсем молодого гэнина.
— Иди в клан Инузука и сообщи, что Кибу доставили в госпиталь. Бегом!
К раненому тюнину уже подошли два врача, оперативно проводя первичный осмотр. Проверка состояния, отсутствие кровотечений, стабильность пациента, возможность переноски. Обычный порядок действий. Курохай был здесь немного лишним, если не считать, что сейчас только Оракул удерживала жизнь парня на этой стороне.
К ирьенинам присоединилась Амаки, и, обменявшись парой слов с врачами, уверенно толкнула койку в сторону операционной.
"Они не справятся, Палач. Как бы сильно не хотел его спасти"
Он держался рядом, не отходил слишком далеко, но и не мешал никому. Насколько мог не мешать крупный облаченный в доспех человек в коридоре госпиталя.
— В сторону! Не мешай! — донесся до него голос Сакуры.
Она отогнала пару ирьенинов, и проскочила в операционную.
"Ее нить связана с его нитью. Сильнее, чем она сама думает"— в голосе Оракула появились грустные нотки. — "Обрыв этой связи принесет ей много боли."
— Это всегда приносит боль, — негромко ответил Курохай.
"Ты видел это раньше. Что-то даже чувствовал на себе. Я — нет"
Курохай остановился у двери, за которой шла операция. Наблюдал за тем, что происходит внутри. Ждал.
Первой все поняла Амаки. Самый опытный врач, этого и следовало ожидать. Но, опять же, как самый опытный врач, она лишь на секунду замешкалась, поняв, что пациент уходит, она еще ожесточеннее налегла на лечение. Затем все поняла Сакура. На ее лице даже на какой-то миг появилось отчаяние. И остервенение, с которым она снова бросилась лечить возлюбленного, было значительно большим, чем у Амаки.
Курохай чуть повернул голову к входу в госпиталь.
"Я чувствую ее. Ее жизнь связана с этим мальчиком. И связана с тобой"— отозвалась Оракул.
Хокаге чуть качнул головой:
— Если ты не видишь мою нить, как ты видишь тех, кто связан со мной?
"Ты не можешь смотреть на солнце, но видишь тени, которые отбрасывает его свет"— ответила Оракул.
Тсуме даже не запыхалась, она зашла в больницу и твердой поступью пошла в сторону Курохая. Ничто в этой женщине не выражало ни беспокойства, ни волнения, ни ужаса. Так идут по парку в погожий день или вдоль стеллажей в магазине.
На ее лице была спокойная отрешенность. Когда Инузука подошла ближе к Курохаю, то лишь едва кивнула ему, уставив спокойный взгляд на операционную. Чуть помолчав, женщина заговорила.
— Он уже умер, — констатировала она, глядя на то, как медики все еще боролись с неизбежным. — Это ты держишь его здесь? — она как будто говорила о чем-то обыденном, не один мускул на ее лице не дрогнул.
— Да. И нет. Его раны не смертельны.
"Но дело не в ранах. На нем груз. Груз боли и потерь"— добавила Оракул.
Хокаге не стал передавать слова Оракула матери.
Куромару, как обычно сопровождающий Тсуме, сел и прикрыл нос лапой и заскулил.
— Да, согласна, — прокомментировала она его действия, и пояснила для Курохая, — Вокруг витает запах смерти. Мы чуем его. Любая собака, даже дворняжка, чует запах страха, или радости. А вот мы, можем ощущать и запах безысходности, отчаяния и смерти, — женщина цепко огляделась, — Он сдался. И в тот же миг он умер.
"Она не права. Он еще жив, но..."— Оракул, кажется, вздрогнула.
Амаки поняла то, что озвучила Тсуме. Она опустила руки и сделала шаг назад. Ее помощники все поняли правильно, и тоже отступили. Только Сакура бросила на нее злой взгляд:
— Я не позволю ему умереть!
Девушка продолжала делать все, что могла. Применять все знания, какими владела. Даже то, что было на грани интуитивного понимания. Она делала невозможное.
"Он знает... Чувствует, что на этой грани есть те, кому он дорог. Есть те, кто хочет, чтобы он вернулся. Но не хочет возвращаться. Он устал бороться. И устал подавлять свою боль"— закончила мысль Оракул.
— Ты готова его отпустить? — спросил Курохай.
— Это его выбор, — Тсуме, медленно повернулась спиной к операционной. Она больше не могла наблюдать за этим, и ее истинные чувства выдал лишь судорожный вздох, на грани слышимости. — Он... устал. Он не захочет больше возвращаться. Он не чувствует Анеко. В очередной раз он такой потери не переживет, мы слишком связаны с нашими спутниками, — Тсуме перевела взгляд с противоположной стенки на Хокаге. — Это все равно что разом лишиться всех чувств. Киба... Мой мальчик он не такой сильный... — в воздухе повисла неоконченная фраза, Тсуме еще раз судорожно вздохнула. — Я не имею право его держать здесь. Не держи и ты... пожалуйста.
