Я снова отпросился у Свирского, взяв отпуск за свой счёт. Снова «Сибиряк», снова площадь трёх вокзалов, но Москва в этот раз празднично убралась цветами сирени и черёмухи. Погода почти летняя. Яркое солнце дарит москвичам и гостям столицы отличное настроение. Перед началом торжественного действа успеваю закинуть сумку с вещами к Морозовым и отправляюсь в посольство.
— Тебя та девушка, Жанна, кажется, опять искала, — сообщил мне полковник. — Вот телефон передала, просила, чтобы позвонил, как появишься.
Всё оказалось даже лучше, чем я ожидал. Жанна решила в качестве какого-то курсового задания написать статью о выставке, а значит, там мы с ней и встретимся. Я её не помню совсем, и просто сгораю от предвкушения встречи с незнакомкой с таким редким именем. У меня даже появилась мысль, посоветовать ей взять интервью у меня, как у рядового участника.
Зал приёмов болгарского посольства заполнен до отказа. Конечно, не все команды-участники смогли прислать на процедуру оглашения результатов представителей, наверное, даже и половина не прибыла. Всё-таки попасть в Советский Союз не просто, тем более в год Олимпийских игр. Тем не менее, к моему приезду все места в передних рядах заняты солидной публикой. Очки в изящных металлических или солидных роговых оправах, бороды разной густоты и дизайна, куртки с замшевые и кожаные, галстуки бабочки и в виде шейных платков. Одно слово — богема!
— … итак, я начинаю оглашение списка призёров нашего конкурса, — после довольно официозного вступительного слова Людмила Живкова собственно приступила к основному действию. В зале постепенно затих ровный гул голосов. — Гран-При конкурса присуждается команде из… — она делает театральную паузу, — из Новосибирского инженерно-строительного института!
Состав команды Борис Мельников, Борис Рогов и Павел Комарович. Молодые зодчие сумели наиболее близко к представлениям жюри воплотить пространственный образ Глобального Университета, способного сконцентрировать в себе творческий порыв Земной цивилизации.
За самое экстравагантное, самое масштабное, и в тоже время, самое детально проработанное решение им присуждается золотая медаль конкурса, а также 50 тысяч левов. Кроме того, главные идеи, заложенные в проекте, будут обязательно учтены при разработке технического задания. Представителя команды я прошу подняться на трибуну
Зал в ступоре от решения жюри. Никто из маститых не ожидал такого. Им было бы гораздо легче смириться с победой равной им мировой звезды, но присуждение Гран-При каким-то студентам из провинциального ВУЗа?! Даже если они и сделали что-то супер-пупер, то всё равно так поступать с архитекторами нельзя!
Моё сердце после прозвучавшего приговора забилось в каком-то бешеном темпе. На ватных от волнения ногах я иду через весь зал, поднимаюсь по ступеням на сцену и в полной прострации беру из рук Людмилы Живковой коробочку с медалью, кожаный адрес с дипломом обладателя «Гран-при» и чек на бешеную сумму. В голове у меня пусто, как в космосе, я ничего не понимаю, как будто всё происходит не со мной. Также в полной тишине возвращаюсь на место. Соседи почему-то отводят глаза, криво улыбаясь.
Серебро взяли болгары. Команда Христо Лозанова из Софийского университета предложила расположить новое сооружение не на берегу моря, а в долине речки Струмицы в кальдере вулкана Кожуш. Действительно очень интересное решение, там же рядом Ванга живёт, термальные источники, захоронения древних фракийцев, ещё какие-то чудеса.
Всё-таки даже интернациональный стиль несёт отпечаток личности автора. Людмила Живкова заявила, что Христо Лозанов будет отвечать за рабочее проектирование и строительство объекта. «При максимальном контакте с победителями». — Подчеркнула она.
Бронзу получила тоже студенческая команда, но из МАРХИ. Её лидер Александр Великанов, был очень недоволен таким результатом. В силу горячего характера, он даже взял микрофон и нелицеприятно отозвался об организаторах конкурса, об участниках и организаторах. Однако не получив поддержки, ушёл, хлопнув дверью.
После этого были зачитаны номинанты поощрительных премий, которых было около двух десятков. Живкова произнесла речь, в которой рассказала о планах по организации в процессе строительства нового подхода к решению творческих задач.
— Нам, я имею в виду не только Болгарию, но и человечество в целом, важно найти пути к решению общих задач вставших перед Цивилизацией в последние годы. Надо уходить от ядерной конфронтации, надо решать проблему голода и болезней, надо бороться за сохранение природной и культурной среды. Строительство международного университета на территории нейтральной Болгарии будет служить важной вехой на этом пути и послужит укреплению связей между народами, между цивилизациями, между культурами.
Тут уже зал не мог усидеть. Все как один разразились дружными овациями. Около минуты под сводами посольства раздавались дружные рукоплескания. Обстановка, накалившаяся после оглашения результатов, разрядилась к всеобщему удовольствию.
В июньском номере «Архитектуры СССР» глава Союза Архитекторов Г.М. Орлов написал буквально следующее «Результаты конкурса проведённого правительством НРБ показали высокий уровень преподавания в архитектурных ВУЗах СССР…»
Во время фуршета, держа в одной руке канапе с болгарской брынзой, а в другой бокал «Биляны», я, перекрикивая общий гам голосов, отвечаю на вопросы Жанны. Миниатюрная блондинка, стройная, с большими почти кукольными серыми глазами. Привлекательна, мила, не отнять.
Я всё ещё нахожусь под впечатлением, но как-то умудряюсь отвечать на вопросы. Не знаю, правда, попадаю ли в требуемый формат.
— Боря! Ты сегодня какой-то не такой! — Жанна недовольно морщит брови. — Соберись, сосредоточься и попробуй более ответственно отнестись к нашей совместной работе. Интервью, если его хорошо оценят завтра, пойдёт в КП. Надо же отметить редкую победу наших студентов на международном конкурсе.
— Жанночка, миленькая, смилуйся над несчастным инвалидом подковёрной войны. — Пытаюсь я отшутиться в ответ. — Меня и в самом деле очень потрясло сегодняшнее событие. Я даже на призовое место не рассчитывал, если честно.
— Тогда, может быть, поедем в «Музу». Выпьем «Шампань-Коблер». Вспомним…
— Идея насчет «выпьем», мне нравится. Вот насчёт «вспомним» я сильно сомневаюсь. Опыты, проведённые мной, показали, что алкоголь не способствует восстановлению памяти.
— Узнаю болтунишку. — Жанна смеётся открыто и задорно. — Поехали, сама тебе всё расскажу.
Вечер был скрашен не только сладеньким коктейлем, но и сладенькими губками очаровательной юной журналистки. Когда она узнала, что я не помню и про Архангельский переулок, ей стало так смешно, что она чуть не упала со стула от разобравшего её хихиканья.
Оказалось, что познакомились мы с ней ещё зимой 1976 года, когда я припёрся в Москву готовиться к поступлению на журфак, потом встречались летом, после фиаско с поступлением. К сожалению, в последний раз. После этого она мне как-то раз даже звонила, но меня не было дома, работал в Болгарии.
— Зато теперь я совершенно свободен, хоть и получил пулю в башню, последующую кому и амнезию, — Мой рассказ краток. — по рассказам друзей и родственников в Болгарии я работал в каком-то институте и вёл совершенно разнузданный образ жизни.
— Как это разнузданный? — Жанна делает круглые глаза. — Ты же говоришь, что с женой там был.
— Так мы вместе… это… разнуздывались, как только фантазии хватало. — Мне потом Ленка сама и рассказывала. Кстати, поэтому она меня и оставила.
— Ну и дура! Судя по тому, как ты в первый же вечер честь мою девичью порушил, я могу поверить в эту странную истории. — Она прильнула к моим губам в очередной раз. — Как же мне с тобой было тогда здорово. До сих пор, как вспомню, так ноги дрожать начинают, и дыхание учащается… Никто после тебя так меня не любил.
— Что ты хочешь от инвалида? — нежно шепчу я ей в ушко, одновременно руками забираясь под одежду. Нежная и гладкая горячая девичья кожа под моими руками заставляет сердце биться часто и громко. Во рту внезапно пересыхает, в глазах темнеет, — Неужели последствия ранения так сказываются? — проносится у меня в мозгу. Однако желание пересиливает страх.
На следующий день, когда я уже вернулся к месту временного проживания, в двери квартиры Морозовых раздался настойчивый звонок. Уже по звуку чувствовалось, что это представитель власти. Молодой усатый мужчина в чёрном костюме, но с военной выправкой уверенно вошёл и потребовал представить ему Рогова Бориса Григорьевича.
Я не стал уходить через балкон, а вышел и отрапортовал, что есть такой, что это я, и я готов выслушать товарища.
— От лица органов позвольте поздравить вас Борис Григорьевич с победой в конкурсе архитектурных проектов, — начал за здравие вошедший тип. Но продолжил уже «за упокой», — Вам вчера был выдан чек на 50 тысяч левов. У нас в стране есть такая штука, которая называется Уголовный Кодекс, в нём статья № 88, гласящая, что за операции с иностранной валютой гражданин наказывается лишением свободы на срок от трёх до восьми лет.
— И что же мне делать? — я удивлённо пожимаю плечами. — Вернуть болгарам? Это будет несколько неуважительно по отношению к организаторам.
— Конечно, не надо ничего возвращать! Вам необходимо обменять выигрыш на «Чеки Внешпосылторга» по утверждённому курсу. Безотлагательно. Лучше прямо сегодня.
Усатый подробно рассказывает, каким образом можно обналичить чек и перевести его в разрешённую квази-валюту. Это здорово упростило жизнь, так как я сам не знал, что бы с этим свалившимся богатством делать. Мог по незнанию, и загреметь под фанфары.
— Товарищ, а сколько рублей я получу в результате всех необходимых операций?
— Сложный вопрос, — усмехнулся в усы мужик. — Прежде всего, надо будет вычесть 30% комиссионных нашему родному советскому банку. Затем полученный остаток перевести в инвалютные рубли по текущему курсу, вычесть подоходный и налог на бездетность. У тебя же нет детей? — Дождавшись моего кивка, он продолжил. — Ну, вот. Сколько у тебя этих левов? 50 тысяч? В чеках «Внешпосылторга» ты получишь… — он что-то высчитывает на бумажке. — Ты получишь 18 600 рублей. Но отоварить ты их сможешь, только в «Березке». Знаешь такие магазины?
— Так, что-то слышал, но без деталей. А как-нибудь по-другому нельзя? Просто у меня в семье положение с деньгами аховое, я осенью болел сильно, сейчас работать нормально не могу, мне бы как-то наши советские рубли получить.
— Я тебе правила рассказал. Я, понимаю, и где-то даже могу тебе посочувствовать, но помочь... Хотя, — усач сделал вид, что задумался. — Борис, есть вариант, он конечно затратный, но риск тоже стоит денег. Если я найду человека, который согласится купить у тебя все чеки оптом за 12 тысяч, как ты к этому отнесёшься?
— Теперь настала моя очередь задуматься. «Если не прибегать к помощи валютчика (теперь мне стало понятно, почему этот тип пришёл на квартиру, а не вызвал к себе), каждый из нас троих получит чеков на 6200 рублей. На эти деньги мне надо будет купить в «Берёзке» какой-то хрени, и продать потом на балке, что там после всех телодвижений останется совсем не ясно. Может больше получится, а может и наоборот. Могут кидалы вообще обчистить. Вариант вполне реальный. Так что лучше, наверное, не жадничать. 12 тысяч на троих тоже получается совсем не хило. Трёхлетняя зарплата молодого специалиста. Решено!» — Согласен взять деньгами. — Уже вслух оглашаю я результат раздумий.
* * *
— Владимир Матвеевич, вы читали последний номер «Комсомолки»? — Вольская едва зайдя на кафедру, увидела там только Пивкина и не могла не поделиться сенсационными новостями. — Наши ребята Гран-при взяли в болгарском конкурсе. Представляете, какой успех!
— Не может такого быть! Лариса, вы меня разыгрываете, такого на моей памяти не было ни разу, — Пивкин вполне трезво оценивает возможности студентов. — А кто конкретно, не скажете?
— Мельников, Комарович и Рогов, — Вольская и сама удивлена. — Первые двое — крепкие середнячки, ничем особенным вроде бы не блистали. Боря Мельников в рисунке силён. У Комаровича фотография в приоритете, в учебных дисциплинах он едва на стипендию вытягивает.
— А Рогов? Фамилия вроде бы знакомая, но никого с такими позывными не помню.
— С этим студентом два года назад странная история случилась. Вы, Владимир Матвеевич, должны помнить. Тогда ему пришло приглашение от самого Тодора Живкова на работу в Болгарию. Он быстро женился, всего за пару месяцев все разрешения получил и укатил. В этом году ходит слух, что он вернулся.
— Да, припоминаю что-то такое… — Пивкин задумчиво перебирает листы бумаги на столе. — Хорошо, он укатил. Но как он попал в команду с оставшимися здесь парнями?
— Какие-то шпионские игры… Не знаю, что там произошло в деталях, но слышала, что подстрелили его, да ещё как-то не хорошо. Пуля в голову попала. Другой бы умер, а ему повезло. Он не только выжил, но и отделался только частичной потерей памяти.
— А сами герои сейчас где?
— Надо у старосты спросить. У вас же сегодня история архитектуры у четвёртого курса? — Лариса водит пальцем по висящему на стене расписанию лекций. — Вот точно! Первая пара. Павлов точно будет, а он староста дисциплинированный, знать должен, и кто, и где, и с кем.
— Кстати, милая Лариса Константиновна, а не могли бы вы напомни тему конкурса.
— «Проектное предложение на строительство международного университета» — кокетливо стрельнув глазами, произносит Вольская.
— Проект на стыке наших специализаций… Тут и градостроительство и гражданская архитектура. Вы не видели, что они там напроектировали? Если честно, мне ужасно интересно.
— Нет, они, скорее всего, у кого-то дома чертили, или в общежитии. Предлагаете зачесть им победу в конкурсе, как курсовой проект?
— Курсовик это курсовик, тут никаких послаблений быть не может. Тема хоть и близка, и даже сложнее, но не охватывает всего комплекса задач, решаемых курсовым проектом. Тут никаких…
— Кажется, у нас кто-то ещё в конкурсе участвовал. Он же открытый был, при хорошем призовом фонде. В 15 группе точно, и, кажется какая-то команда с первого курса.
— В пятнадцатой, по-моему, команда могла бы быть и посильнее, чем в тринадцатой.
ГЛАВА 10. СОСЕДСКИЕ КУРЫ НЕСУТ БОЛЬШИЕ ЯЙЦА
25.02. 1980 Бухарест, вилла «Весенний Дворец». Чета Чаушеску
В открытое окно личного кабинета главы Румынского государства влетел гортанный крик павлина из сада, раскинувшегося рядом с виллой. Официально вилла называлась «Весенний Дворец» и занимала территорию в полтора гектара. Со стороны улицы она была спрятана густой живой изгородью. Построено чудо было 15 лет назад по эскизу и под руководством самой мадам Чаушеску. Тут и обитало «царствующее» семейство Румынского диктатора. Землетрясение 1977 года, несмотря на катастрофические 8 баллов, урона вилле не нанесло, в отличие от 20 процентов бухарестских зданий в центре города.
