Оловянная корона

А у него кошки на душе. Уж третьего дня, как пропал Валлиган. Точно под землю провалился, аккурат после речи своей худой. Егойные люди говаривали, что по делам срочным уехал. Дескать, сам король приказал. Только Молчан сумневался, ох как сумневался. Да все как есть у царевича спросить боялся.

— Мойно, хватит там ходить, — заметил его царевич. — Пойдем к нам. Успокойся уже, здесь, среди моих людей, я в безопасности.

Делать нечего, не ослушаться же Эдуара. Мойно молча подошел и сел подле костра. Царевич знай себе сидит, палкой в угли тычет, а Михаэль руки на пупе скрестил да смотрит искоса, с хитрецой.

— Таки иногда опасность подстерегает нас как раз тогда, когда мы думаем, что в безопасности, — точно думу вслух потаенную обронил Михаэль. Неспешно, нараспев говорит, засранец эдакий. — Если я не ошибаюсь, молодой человек, ваш дядя тоже думал, что в Утесе Гроз ему ничего не угрожает.

Помолчали. Кажный о своем. Эдуар, значитца, дьядьку своего вспомнил — по глазам влажным ясно стало — мужика своевольного, вздорного, гневливого порой, а все же его как сына любившего. Молчан об временах подумал прежних, когда гридем обычным был, возвыситься не желал, когда вместе все были, все заодно — он, Иллиан, значитца, да Айвин. Теперь же по-другому. А Михаэль... черт разберет, о чем шуйцый мастер думал, но речевать дале стал он.

— Но вам, молодой человек, в любом случае повезло. Ваш тайный правый мастер вернее, чем люди сира Эдмона.

Получается, вроде и похвалил, да в глаза так глянул, что Молчан себя кутенком обоссавшимся почувствовал. Ночь везде, от костра свет слабый, чуть заметный, а глаза Михаэлевские во тьме так и пышут, и пышут. Вот-вот загорятся.

— Мойно не просто мой правый тайный мастер, — глянул на него Эдуар. — Он мой друг.

— Самое важное, молодой человек, правильно подбирать друзей. Таки что может быть важнее.

Говорит, злыдень, а сам на Молчана позыркивает. Вроде, знаю, об чем ты давеча с Валлиганом речевал. Все знаю, ирод. И пощады тебе не будет. Русича даже пот прошиб. Ижно у костра зябко, вона и Эдуар в плащ укутался, а у русича лбище все в мелких каплях. Десницей утер да искоса на Михаэля глянул. А тот сидит улыбается. Забавляется, значитца.

— Ладно, не будем засиживаться, молодые люди. Завтра рано утром в путь. Сир Мойно, не проверите мой шатер? У меня такое дурное предчувствие.

— Я правый тайный мастер короля, — почти не разевая рта да скулы сжав, ответил Молчан. — Не ваш.

— Мне всегда казалось, что если со мной произойдет неприятность, то это отразится и на короле. Так же, как и с вами, молодой человек. Иными словами, мы не можем позволить, чтобы с нами что-то случилось. Мы не можем подвести короля, разве не так, сир Мойно.

Ух, как в темени у Молчана застучало, как зубы заскрипели, да персты хрустнули, в кулаки сжавшися. Пред глазами все побелело от гнева, пламенем огненным отразилось. В свете этом увидел и чело Эдуаровское — тревожное, удивленное — и Михаэлевскую рожу. Тот вроде напротив, смущен, али чего более, напуган был. Стоял, уста разинувши да мелко трясся, собака плешивая.

Вот он лик его истинный, самый что ни на есть настоящий, маскою не сокрытый. Просто трус Михаэль, обычный трус, каких множество великое. Испужался настоящей силы, настоящей... Да тут Молчан и задумался. Столько времени шуйцый мастер над ним насмешничал, а теперича вдруг бояться вздумал начать. И перед глазами до сих пор белым-бело, как днем поздним, али вечером ранним. Так ведь и злость-то уже вся повыветрилась.

Поворотился назад да ахнул. Матерь Божья, хранительница да заступница всего и каждого, спаси и сохрани. Не иначе врата адовы отворились, да чрез них сюда диавол лезет. Во тьме, далече, точно к небу самому рука вздымается. То ангель павший к Богу назад тянется, да только десница та проклята, очернена, оттого только садов райских достигла, одернулась прочь да пламенем объялась.

Зело страшно Молчану стало, сердце заколотилось, как когда в полон его забирали. Плохой знак, дурной, видеть такое человеку. Раз уж скрытое наверх выворачивается, то, чего видеть не суждено в обычное время, жди беды.

Токмо царевич на свой лад рассудил. Чело у него все такое же тревожное было, да только не испуганное али растерянное. Повернулся к мастеру шуйцему, посмотрел внимательнее на пса, да вымолвил: "Это пожар. Пожар на Горе Богов".

Чужой среди своих

Молния обрушилась на землю раскидистой ветвью, разорвав темное небо в клочья и обнажив худенькую фигурку на дороге. Руслан успел разглядеть некрасивое скуластое лицо и несоразмерное ему тщедушное тело. Девочка быстро ступала по мокрой чавкающей жиже, поминутно оборачиваясь назад, то ли ища кого-то взглядом, то ли, наоборот, боясь найти. В следующую вспышку кинетик заметил, как по разорванной руке стекает и падает на землю бурый чуть заметный ручеек.

— Надеюсь, ее не сильно, — прошептал он, скорее, себе, чем своим людям.

— Нет, Марат сказал, что чуть заденет, не более, — отозвалась Ольга, и он кивнул.

— Надеюсь, в деревне никто не стал сопротивляться. Лишь бы местные не пострадали.

— Черным душам побоятся отпор дать, — решительно заявила Ольга.

"Пусть бы оно так и было", — произнес про себя Руслан.

План был, конечно, неплохой, вот только для его осуществления требовалось пойти на крайние меры. Крайние меры... Руслан провел языком по небу, словно счищая образовавшийся за ночь налет. Попробовал слова на вкус, и они ему не понравились. Так ли давно именно такими фразами говорил Канторович? Именно о том же самом. Только... только вот у него в мыслях, как все подмять под себя, а Руслан, наоборот, стремится не допустить этого.

— Желания разные, а методы одинаковые, — прошептал внутренний голос.

— Я никого не убил и на смерть ради собственного честолюбия не отправлял, — ответил Мёнемейстер.

— Не убил ради собственного честолюбия, а убивал, защищая своих. — Спокойно ответил кто-то внутри головы. — Так ты хочешь сказать?

Руслан не ответил — он мог обмануть себя, людей, но как обвести вокруг пальца Совесть? Он помнил пойманных телепатов — ведь никто не выжил. Потому что ни один не сломился, не сдался, не отступил от своих убеждений. Так ли хорошо Канторович промыл им мозги? Или это его вина, что не нашел к ним подход? "А чья же еще?" — прошептал голос?

Кинетик тряхнул головой, разбрасывая тяжелые капли с намокших волос. Не время для наваждений. Провалят сейчас дело — второго шанса может не представиться. Собрались...

— Похоже, сработало, — шепнула Оля. — Идут.

Руслан прислушался и действительно уловил шлепающие звуки, а еще через минуту на дороге показались темные фигуры, которые в сумерках походили на бесформенные тени. Кинетик обратил внимание на самого рослого призрака — сына полумрака — видимо, это и есть Айвин. Из-за сгустившейся тьмы, в которой вязли даже хрусталины дождя, он не мог разглядеть лицо. Существовал, конечно, риск ошибиться. Но с другой стороны, поздний вечер с плотно затянутым тучами небом был на руку — телепаты не могли разглядеть трех кинетиков, прятавшихся под разросшимся можжевельником.

Несколько раз рассвирепевшим раненым львом прогремел гром, но молния не блеснула. Не упала яркой бело-желтой полосой, все больше расходясь к земле, не осветила странную процессию на дороге. И Руслану пришлось довольствоваться полумраком.

Фигурку внутри с безжизненно висящей рукой он узнал сразу — та самая девочка, "сбежавшая" из деревни, на которую напали "черные души". И "удрать" она должна была именно в эту сторону, откуда шли телепаты вместе с прославленным Айвином, чтоб его...

Натурализм. Исключительный натурализм. Вот что должен был видеть, и видел, ребенок. Кинетик подозревал, что его люди переворачивали телеги, отбрасывали взглядом кинувшихся на них крестьян, может даже, кого-то... Ведь сама девчушка ранена, он видел кровь на руке. И все за тем, чтобы она поверила. Чтобы не подумала об излишней театральности. Потому что — вот в этом Руслан был более чем уверен — телепаты сейчас основательно покопались у нее в голове.

Но когда мозголазы, имеющие в своем отряде психо, узнали о присутствии кинетиков, дураку понятно — теперь они точно решат напасть. Главное, вовремя успеть захлопнуть ловушку. Не проморгать, успеть закрыть силки до того, как мозголазы пройдут насквозь и выскользнут из них.

Руслан перевел взгляд на таинственного Айвина — да уж, дал бог росточку. Он, похоже, и так от природы был не маленький, а тут еще психокинетизм свое добавил. Конечно, не такого крепкого сложения, как его ребята... и Ольга, но среди остальных выделялся. Мёнемейстер разглядел даже тех самых телепатов — четыре тощие тени в плащах, жавшиеся друг к другу и шагавшие поодаль от всех. А вот остальные, скорее всего, туземцы. На них даже внимание акцентировать не стоит.

Отряд прошел мимо. Причем, двигались люди неравномерно. Айвин и еще двое аборигенов чуть не мчались вперед, а вот оставшийся местный, поддерживающий девочку, и телепаты явно не торопились. Оно и понятно. Осторожничают, выжидают, словно чувствуют, что западня. Но так даже лучше, удобнее.

Руслан неторопливо выбрался из-за укрытия, подобрал несколько камней, приготовленных заранее, и те поплыли по воздуху за ним. Он выбрался на дорогу, теперь до ближайшего телепата оставалось шагов двадцать, и метнул четыре булыжника. Одновременный телекинетизм нескольких объектов всегда был скорее искусством, нежели умением, своего рода финтом в финтах, но на то он и Мёнемейстер, кинетическая десятка. Плюс опыт, опять же.

Камни пролетели быстро, не отклонившись и не изменив траектории, глухо ткнулись в затылки мозголазов и отскочили на землю. Четверка почти синхронно, лишь по-разному вскинув руки, повалилась на землю. Руслан быстрым шагом направился к ним, дав знак Ольге и Косте выбираться на дорогу.

— О, Игорь, — вполголоса сказала медсестра, узнав одного из телепатов. Причем в ее голосе слышалась некая грусть.

— Ольга, останься с ним, свяжи руки и...

— И глаза, — закончила вместо него Ольга. — Руслан, не первый год замужем.

Мёнемейстер кивнул. С завязанными глазами телепатам тяжелее сконцентрироваться на человеке, соответственно, залезть ему в голову. Хотя Руслан еще на родине читал небольшие заметки в газетах о слепых-телепатах, но это скорее из разряда "Очевидное-невероятное". В жизни такого не встречалось. Он слегка кивнул Ольге, она ответила тем же, и почти побежал вперед. Костя семенил следом.

Теперь предстояло самое сложное и одновременно легкое. Если они подберутся незаметно, то дальше все будет разыграно как по нотам. Но вот если Айвин-Иван их заметит... Куда теле— бодаться с психокинетиком? Даже десятке против семерки не выстоять. В порошок сотрет и не поморщится. Уж если он Гришу убил...

Камни привычно понеслись навстречу темным фигуркам, как если бы это являлось их каждодневной рутинной работой — врезаться в затылки проходящим людям, но вот только долететь не долетели. Кто-то из местных в самый неподходящий момент обернулся, словно почувствовал недоброе, и вскрикнул. А вместе с ним крутнулся на месте и гигант. По телу Руслана пробежала холодная дрожь, и причиной тому был не кусачий крупный дождь и не пронизывающий ветер, Мёнемейстер понял — психо заметил его.

Значит, вот так и вот здесь. Сначала умрет он, потом Костя. Ольга... Руслан знает ее, побежит на помощь, значит, и она. А потом Марат с оставшимися подтянется. И всех под нож. Ну или что там этот Айвин придумает? Кровоток может перекрыть или сосуды язлом перевязать. А может что-нибудь поизощренней? Разорвет на атомы, оставит вместо них прямо здесь, на дороге, кроваво-костные пятна. Руса сглотнул комок, вдруг образовавшийся в горле, и принялся ждать.

Иван жестом отогнал аборигенов себе за спину и взмахнул руками. С земли поднялся огромный ком, Руслан не успел заметить, то ли обычного чернозема, то ли собранных в одну общую кучу камней, и рванул в сторону кинетиков. Это... это не может быть правдой. Мёнемейстер с легкостью "разобрал" ком до мельчайших частичек, и добравшееся до него скопление земли, камней и мелких сучьев превратилось лишь в груду песка, засыпавшего ноги Руслана. Быть не может. Психо, одолевший Гошу, действует, как кинетик средней руки. Фигня какая-то. Руслан успокоился и разочаровался одновременно.

Герой битвы при Утесе Гроз вновь вытянул руки вперед (у него что, все способности к пассам культяпками сводятся?), и дорога буквально взорвалась под напором невидимого подземного монстра. Огромные куски взлетали в воздух и снова подали на землю, а таинственный вал был все ближе и ближе. Руслану вспомнился старый американский фильм "Дрожь земли" — там огромные черви передвигались под песком, нападая на людей. Только здесь никаких червей не было. Может, психо тоже когда-то видел это кино?

Кинетик спокойно смотрел на взлетающие куски земли и "нечто", приближающееся к нему с бешеной скоростью. А когда от "псевдочервя" до него оставалось метров пять, просто хлопнул в ладоши, и все прекратилось. Дорога снова стала лишь дорогой, разве что теперь сильно разбитой, заваленной кусками земли и камня. Но на этом все. Дождь с ожесточением принялся заливать эти вывернутые, местами сухие, куски, унося вместе с грязными водяными потоками частички гумуса и превращая все в плохо приготовленную кашу с комками.

Но пора удивляться все же пришла. Загадочный Иван взмахнул руками, и земля принялась вздыматься, подскакивать в воздух и прилипать к невидимому каркасу вокруг психо и его товарищей. Вот это да. Решил защититься? Руслан неторопливо пошел навстречу, теперь вовсе не опасаясь, даже чуть опустив руки. Его охватила некая раздраженность, перемешанная с досадой.

И этот "полубог" одолел сильнейшего психокинетика и вырубил не самого слабого кинетика Женю. За счет чего? Неожиданности и удачи? Похоже на то.

Руслан приблизился вплотную к темному ржаво-бурому шару — земля вперемешку с вязкой глиной — и провел по нему рукой. Мягко... Он даже не изменил структуру своего "глобуса", не сделал его неприступным. Какой этот Айвин психо! Будь он настоящим, истинным психокинетиком, то попросту мог защититься каплями дождя. Да что там, ему даже вода не нужна. Воздух. Обычный воздух. Когда-то именно так Гоша останавливал пули. А этот...

Теплая волна дрожи прошла по телу Мёнемейстера Проклятой лощины, взорвавшись на миллиарды осколков, пронзив каждый нейрон и отозвавшись жуткой головной болью. Руслан не бил в ладоши, не вытягивал руки, не делал никаких "вспомогательных" движений, которыми грешили начинающие кинетики. Он просто захотел. Так сильно, насколько мог захотеть. И защитный грязевой шар разлетелся в стороны. Исчез так быстро, будто его никогда и не было. А под ним пятеро — тот самый злополучный Айвин, странный старик в халате, явно восточного происхождения, укрывающий девочку из деревни, и двое совсем местных — в одинаковых доспехах с якорем на груди.

Руслан внимательно осмотрел с ног до головы Ивана, как хозяин в магазине осматривает породистого щенка, думая, стоит ли платить за него такие огромные деньги. Ну да, смазливый. Бабам молоденьким такие нравятся. Прямой нос, девчачьи глаза, аккуратный рот, даже щетина идеально ровная, будто электробритвой по ней прошлись, чуть неряшливые, но точно специально так уложенные русые волосы. Немного картинку портило родимое пятно на шее, похожее на высохшую кляксу. Но даже эта ложка дегтя не влияла на всю бочку меда. Иван был красавчик.