Казалось, начинался новый этап.
Через несколько недель после отделения Тайника Никола тоже улетела, на обычном корабле снабжения. Она не сказала Пулу, куда направляется и каковы ее планы. Очевидно, ей просто наскучило просматривать старые данные.
Пул остался на Ларунде.
Он продолжал следить за изучением рыб из темной материи и Тайника. И помогал с рутинными обязанностями станции — во всем, кроме приготовления пищи. Сначала он держался особняком, но постепенно раскрылся в компании сотрудников станции, Митча Гибсона, Феннелл, Кемпа и остальных. В конце концов, они были людьми его круга, а также сотрудниками "Пул Индастриз". Постепенно он оправился от физической стороны своего падения на Солнце.
И, возможно, думал он, он выздоравливал и другими способами. По крайней мере, здесь он мог оставаться вне поля зрения продолжающегося общественного интереса к нему и его очевидной центральной роли.
Затем, спустя целый год после его погружения в Солнце, мать вызвала его домой. — Ты не можешь прятаться вечно, Майкл. — И ее спроецированное изображение раскрыло одну руку, чтобы показать зеленый амулет на ее ладони.
ТРИ
Девушка из будущего сказала мне, что небо полно умирающих миров.
Майкл Пул Базалджет, 2048 г. н.э.
20
3647 г. н.э.
По пути на Землю Пул отправил Никола записку, в которой просил ее присоединиться к нему, скорее в надежде, чем в ожидании. Он даже не был уверен, что хочет, чтобы она ответила. Нет, даже не уверен, почему он чувствовал, что нуждается в поддержке такой разрушительной личности.
Так или иначе, она пришла.
Они встретились в узле космического лифта над Сингапуром. После спуска они сели на межконтинентальную монорельсовую дорогу до Красного центра Австралии, а затем в Тасманию.
Никола больше спала, чем жаловалась.
А оттуда в Антарктиду, в разгар южной зимы.
На последнем этапе, получив через Гэа разрешение ООН, Пул сам пилотировал маленький, маломощный, скрупулезно чистый флиттер: на юг через Южный океан, пока его огни не высветили блеск покореженного льда — континентальных ледников в противоположность более гладкому морскому льду, — а затем на запад через то, что на некоторых картах все еще называлось Австралийской антарктической территорией.
Когда они забрались достаточно далеко на юг, небо стало непроглядно темным, если не считать слабого свечения полярных сияний — отголоска энергии теперь уже далекого Солнца — и искр нескольких спутников связи на полярной орбите, жилых комплексов и электростанций, а также рассеянного фиолетового свечения холодильного лазера, сбрасывающего отходы тепла в небо, как это было с момента его постройки в эпоху Восстановления столетия назад. Пул летел с прожекторами, освещающими ледяной пейзаж внизу, чтобы Никола было на что посмотреть.
Тем временем Пул наблюдал за тем, что происходит в Солнечной системе.
Команды наблюдателей отслеживали медленную спиралевидную траекторию Тайника, направленную в сторону от Солнца, от которого он отделился более года назад. Эта траектория уже привела Тайник обратно за орбиту Меркурия, а затем к Венере. А потом он подплыл ближе к Земле, чем находилась собственная Луна планеты, где его приветствовала стая человеческих кораблей, решительно проигнорированных. Теперь, похоже, Тайник готовился к столь же близкому облету Марса.
Тем временем объект "Семя платана" все еще был затерян в сердце Солнца, видимый только для нейтринного сканирования и случайных зондов с глубоким проникновением: все еще находился глубоко в зоне излучения, очевидно, занимаясь не более чем наблюдением.
По прошествии года, как полагал Пул, все немного успокоилось во вселенной в целом, а также в его собственной голове. Первое ощущение от прибытия инопланетных объектов в Солнечной системе быстро исчезло. Помогло то, что объекты предприняли это, по-видимому, упорядоченное поведение, предсказуемое на протяжении многих лет. Гарри, отец Пула, цинично посмеялся над этим. — Вы должны любить человеческую расу — мелкую, как лужа. Инопланетный корабль размером с маленькую луну облетает Солнечную систему, а другой садится на Солнце, и через несколько месяцев всем становится наплевать. Но, по крайней мере, это позволяет серьезным людям заняться какой-нибудь работой...
Работой, которая продолжалась, думал Пул, циник в свою очередь, без особого общественного контроля, поскольку человеческие амбиции росли вокруг инопланетных объектов — не в последнюю очередь собственные планы Гарри, как Пул был уверен, хотя Гарри редко делился чем-либо из этого со своим сыном.
Но там был поток новостей, если вы хотели к нему подключиться. Что касается Тайника, то постоянно шел поток изображений и других данных от обсерваторий Космической стражи и небольшого флота специализированных зондов, правительственных и частных, которые с течением месяцев собирались для отслеживания загадочного объекта, проделывающего свой кропотливый путь через внутреннюю систему.
И, если вы обратили внимание, время от времени там появлялось что-то по-настоящему новое.
— Ямочки, — пробормотал Пул.
Никола нахмурилась, отвлекшись на Антарктиду. Пока они летели, наложения на виртуальные дисплеи показывали ландшафты, скрытые подо льдом по курсу: затерянные поселки двадцать пятого века, построенные в экзотических, архаичных географических районах, которые, в конце концов, лишь ненадолго освободились ото льда. Никола разглядывала их с нездоровым интересом, но без комментариев.
Теперь она повернулась к Пулу. — Ямочки?
Он указал на виртуальное изображение, сверкающий куб. — На поверхности Тайника. Что-то новое. Круглые пятна, немного темнее остальных. При сканировании стен отражательная способность радара отличается.
— Ударные кратеры? Во внутренней системе много мусора, астероидов, пересекающих путь Земли, и тому подобного. И эта штука — крупная цель.
Пул пожал плечами. — Не все так просто. Мы даже наблюдали пару ударов по Тайнику. В основном обломки просто разлетаются брызгами, или можно видеть остатки щебня, прилипшие к центру одной из этих больших квадратных граней. То есть объект обладает собственным гравитационным полем, которым нельзя пренебречь. Но никогда не было никаких признаков повреждений, никаких кратеров.
Никола отвела взгляд, очевидно, потеряв интерес. — Тогда что-то еще.
Пул почувствовал смутное раздражение. — Не все, что делает Тайник, должно быть таинственным, знаете ли. Я продолжаю думать, что эта фаза его работы, по крайней мере, была бы знакома старым первопроходцам космоса.
Никола фыркнула. — Вы имеете в виду, таким людям, как Майкл Пул Базалджет? История рассказывает о том, кто из ваших предков, Пулов, в то время возмущал мир.
— Раньше, чем он. Ну, я думаю, что да. Еще в двадцатом веке, когда к планетам отправили первые беспилотные зонды. Сами машины были тупыми, а для приведения в движение у них были только химические ракеты и гравитационные пращи. Таким образом, все, чем они могли управлять, — это облеты Марса и Венеры, внешних планет. Но этого было достаточно для первой быстрой разведки, чтобы увидеть, что там находится, и направить более амбициозные программы на будущее. Возможно, то же самое делает это — я имею в виду Тайник. Он уже внимательно посмотрел, что мы делаем на Меркурии, Венере, Земле, Луне. Теперь он на пути к Марсу...
— Я слышала, марсиане планируют какой-то ответ — точно так же, как они послали сигнал в прошлый раз, когда мимо проплывало семя платана. На этот раз они говорят об отправке команды на встречу с Тайником, когда он прибудет туда. Миссия. Ваш почетный дядя Джек снова участвует. Ну, он экзобиолог. "Добро пожаловать на Марс. Дайте мне образец мочи". — Она рассмеялась и посмотрела вниз, на убегающие льды Антарктиды. — А тем временем, мы здесь. Это похоже на Европу там, внизу. Лета, что это за планета. Пустыни, подобные Марсу, эти огромные океаны с соленой водой и это, все это сосредоточено в одном мире. Удивительно, что здесь вообще что-то развилось... Хотя этот лед. Есть ли жизнь под поверхностью, как на ледяных спутниках?
— Это сложно. — Пул взглянул на нее. — Вы действительно не знаете свою историю, не так ли? Да, раньше была подземная жизнь, в глубоких, скованных льдом озерах, и на поверхности, в освещенных солнцем капельках жидкой воды под ледяной коркой. Но, когда лед растаял после антропоцена, все это оказалось под угрозой исчезновения. Потеряно, за исключением того, что мы смогли спасти. А потом, когда земля снова замерзла, мы вернули жизнь.
— Мы? Мы, Пулы, верно?
— Мы внесли свой вклад, — сухо сказал он. — Взгляните на Южный полюс. — Он постучал по умному экрану. Появилось старое изображение ледяного поля весной, низкое солнце, нагромождение зданий, наполовину занесенных свежим снегом, и шпиль, кристаллический, слишком высокий, чтобы поместиться в кадр, установленный точно на самом полюсе.
— Ничего себе, — иронично сказала она. — Сдаюсь. Что это?
— Это памятник тому, как Гэбриэл Пул спас мир, когда настала его очередь.
Никола рассмеялась. — Я так и знала...
Именно в двадцать четвертом веке была достигнута своего рода минимальная точка в постантропоценовой эволюции климата Земли. В то время большая часть ледяного покрова Антарктиды была дестабилизирована и утрачена — наводнения на побережье по всему миру достигли своего пика, а концентрация парниковых газов в воздухе достигла своего наивысшего уровня. Геосфера тоже, наконец, отреагировала на великие климатические изменения: сама твердая Земля.
Лед, высвобожденный из Гренландии, Исландии и Антарктиды, дестабилизировал давно спящие вулканы; участились оползни, цунами. Человеческая цивилизация представляла собой адаптивную сложную систему, переплетение тесно связанных сетей и контуров обратной связи, связанных с продовольствием и водой, сырьем и промышленными товарами, энергией, деньгами, информацией, людьми... В то время существовали опасения, что при беспрецедентном напряжении эта сложная система может рухнуть. И если бы это произошло, она осталась бы разрушенной.
Это был поворотный момент.
— Люди наконец решили, что нужно что-то делать. Например, были построены первые космические лифты. И внезапно вошла в моду геоинженерия... Что касается Антарктиды, план Гэбриэла был прост. Даже если потребовалось несколько столетий споров, демонстраций и пробных запусков, чтобы его одобрили.
Свободная ото льда Антарктида медленно зеленела, заселяясь выносливыми лишайниками, мхами, несколькими первыми пучками травы. Это был бы длительный процесс. Различным биотопам пришлось бы приспосабливаться к низкому уровню освещенности Антарктиды и странным временам года: месяцы темноты каждый год, затем месяцы непрерывного дневного света. Но жизнь адаптировалась здесь и раньше, как доказали окаменелости.
— Когда-то там были леса из огромных широколиственных деревьев. Если бы прошли миллионы лет, нечто подобное могло бы развиться снова. Но, в конце концов, континент был свободен ото льда всего несколько столетий до этого...
— На пути встал Гэбриэл Пул.
Гэбриэл предложил заморозить обратно весь водный лед, утраченный Антарктидой, тем самым снизив уровень моря и восстановив, по крайней мере, часть утраченной береговой линии на всех континентах.
— О, и в процессе Гэбриэл собирался также уменьшить часть избытка углекислого газа, образующегося в результате парниковых газов. Все это теперь там, в новом льду, хранящееся в стабилизированных слоях — искусственных клатратах, почти таких же, как метаноносные слои вечной мерзлоты, которые Майкл Пул Базалджет стабилизировал на севере столетиями ранее. Время было подходящим. К двадцать седьмому веку проблемы были обсуждены и проработаны — и уже предлагались попытки терраформирования Марса. Почему бы и нет, атмосфера Венеры уже была заморожена.
— Другой ветвью семьи?
Он проигнорировал это.
Никола, похоже, заинтересовалась. — Значит, серьезные вещи. Мне нравятся серьезные вещи. Итак, как этого удалось достичь? Солнцезащитные экраны, как на Венере?
— Надзорные органы ООН хотели большего контроля, чем там. Постепенное решение. Никто не хотел делать это слишком быстро, если это вообще должно было быть сделано, чтобы снова не дестабилизировать климат. Все это было довольно противоречиво.
— Но Гэбриэл получил свой большой холодильник?
— В значительной степени. Он построил огромные насосы, которые поднимали морскую воду к центру континента, к вершине старого ледяного купола, и замораживали ее метр за метром. Потребовалось пять столетий, чтобы просадка стала полной — падение уровня моря поддерживалось примерно на сантиметр в год, а углекислый газ выводился примерно по гигатонне в год. Таким образом, требуемая мощность была относительно незначительной, из года в год, что составляло долю ее годового производства планетой во времена антропоцена. Такая программа рассчитана на долгосрочную стабилизацию; вам требуется меньше энергии для охлаждения, потому что большая часть солнечного света отражается самим льдом. В настоящее время производство электроэнергии осуществляется с помощью ВЕС-установки: более компактной, более чистой. Даже несмотря на то, что было много споров о применении технологии межпланетных двигателей к самой Земле.
— Но это сработало.
— Сработало.
Никола кисло спросила: — И все, что они подарили Гэбриэлу, эту убогую башню? Если они действительно собираются когда-нибудь воздвигнуть вам статую в сердце Галактики...
Но потом она замолчала. Флиттер внезапно подлетел к яркому в свете прожекторов зеленому ландшафту — покатой равнине, окруженной расходящимися ледяными утесами и изрезанной глубокими ущельями и реками. Контраст с голым льдом был поразительным.
Пул усмехнулся ее реакции. — Гэбриэлу и его преемникам нужна была база на континенте, чтобы осуществлять программу замораживания. Поэтому он сохранил это место свободным ото льда — и это место, где сейчас живет моя мама. Добро пожаловать на Землю принцессы Элизабет. Послушайте, мой отец тоже будет там.
— Гарри? Я думала, ваша мама...
— Она хозяйка. И, по-видимому, ей есть что сказать. Но Гарри вмешался, и не в первый раз в моей жизни. Это сложно.
— Вы — Пул. Это всегда сложно.
— Просто не провоцируйте его. — Пул нажал кнопку пульта связи. — Пристегивайтесь, мы спускаемся.
21
Когда они прибыли, Гарри Пул с бокалом в руке расхаживал по приемной Мюриэл.
Он, казалось, не обрадовался, увидев Никола Имри, входящую рядом с его сыном.
— Вы. Почему, черт возьми, вам нужно быть здесь? Это поместье Пулов. Семейное дело.
Пул мягко сказал: — Все, что произошло с тех пор, как семя платана прошло через червоточину, влияет на все человечество. Может быть, это хорошая идея — взглянуть на ситуацию с точки зрения не родословной, как ты думаешь?
— Взгляд? Ее? Она всего лишь обманщица, Майкл, и так или иначе собьет тебя с пути истинного.
— В любом случае, почему ты здесь? — Пул знал своего отца. Когда он был рядом со своим сыном, особенно лично, это обычно происходило потому, что Гарри чего-то хотел; и наоборот, его обычно не было рядом, если он этого не желал. Сейчас что-то в его явной напряженности заставляло Пула нервничать.
