Джофиэл сказал: — На наших кораблях у нас была традиция, называемая Свидетельством. Каждый раз, когда команда собиралась, один из нас вставал, чтобы рассказать свою историю. Как нападение ксили повлияло на них, на их семью — на их жизнь. Сьюзен, дайте нам свои показания.
Она улыбнулась. — Спасибо тебе, Джофиэл. Очень хорошо. Ты знаешь, я родилась всего через несколько лет после тебя — или твоего шаблона. Сейчас это кажется таким далеким возрастом.
— Я сдавала экзамены для поступления на федеральную службу. Меня рекомендовали в полицию. Что-то в моих качествах: решительность, общий, а не специализированный интеллект, привлекло рекрутеров. Определенная способность решать головоломки.
— На самом деле, я всегда хотела последовать за вами, Пулами, на границу, так или иначе. На внешние планеты. Я всегда думала, что однажды там найдется место и для меня. Туда, где что-то строят такие люди, как ты. Я могла бы бороться с преступлениями среди поселенцев. Разрешать сложные юридические споры, когда вы пытались бы расширить сеть червоточин до Нептуна и встретили бы на своем пути какого-то старого ворчливого поселенца.
Джофиэл серьезно кивнул. — Думаю, вы бы хорошо подошли.
Она казалась беспричинно довольной этим; даже просияла, улыбка на мгновение омолодила ее лицо.
— Но потом пришли ксили. Мне было двадцать лет.
— Я видела изображения призрака червоточины; вспомнила об этом, когда много позже столкнулась с призраками, которые захватили нас. Знаете, они заставляют нас называть их "призраками", я думаю, в ответ на их наблюдение за этим событием, ярлыки, которые вы использовали.
— Мне, конечно, пришлось остаться в полиции после вторжения. Когда люди испугались, начались массовые гражданские беспорядки.
— Мне было двадцать четыре года, когда произошло Перемещение.
— На холодной Земле я помогала поддерживать порядок во время потоков беженцев, переселения человечества.
— Затем меня привлекли к охране порядка в рамках программы строительства космических кораблей. Пока меня саму не назначили на корабль.
Джофиэл сказал: — "Тыква".
— Это был зеленый корабль. Я была, по сути, вторым офицером, выполняя административные функции. Работа мне подходила. У меня была сложная жизнь, у меня тогда не было собственных детей: не было времени, как у многих представителей моего поколения. Думаю, на каком-то уровне мне нравилась идея создания экохаба, кусочка земной жизни, вплоть до звезд. В течение трех субъективных лет миссия проходила успешно. Мы были всего в десяти световых годах от Земли.
Джофиэл подсказал: — А потом...
— Нас нашли призраки.
Вошел Харрис. — Извините, что прерываю. Посмотрите, что я нашел.
Он раскрыл руку в перчатке. На его ладони покоился артефакт, бледный, как обшивка корпуса: маленькое цилиндрическое основание, из которого росли шесть угловатых лепестков. — Я старался держать это в тени. Не хочу, чтобы ситуация вышла из-под контроля...
Сьюзен улыбнулась. — Есть кнопка выключения. Не волнуйся.
Никола присвистнула. — Так это, — сказала она с благоговением, — цветок ксили.
— Ты молодец, что нашел его во время своей первой экспедиции сюда, — сказала Сьюзен.
— Я сжульничал. — Харрис сел на один из раскладных стульев. — Кофе еще остался? ... — Я просто проследил за твоей командой, Сьюзен. Они оставили что-то вроде следа. В основном пакеты с едой. И это, в чем-то вроде маленького тайника, который они построили.
В голосе Сьюзен звучала гордость. — Они хорошие люди. Хорошая команда. Просто они в таком невыгодном положении. Я больше ничего не могла сделать...
Никола сказала холодным голосом: — Расскажи нам о призраках. Что они сделали, когда схватили вас.
Сьюзен, казалось, села прямее, заметил Джофиэл. Полицейский, составляющий отчет, спустя тысячу лет.
— Как я уже сказала, прошло три года с начала миссии. Вы знаете, что они отследили вторжение призрака червоточины, который пришел за тобой, Джофиэл. Или за твоим шаблоном. И они пришли искать нас, понимаешь. Они забрали нас. Я не знаю, захватили ли они другие корабли Рассеяния, или что еще они могли сделать в самой Солнечной системе.
— Они отсоединили жилой купол от хребта нашего ВЕС-корабля. Обернули купол в то, что вы назвали спутанным кораблем, и доставили нас сюда.
Путешествие на гипердвигателе заняло восемь месяцев. В то время экипаж — выживший экипаж — проводил тщательные наблюдения. У меня все еще есть записи.
Джофиэл кивнул. — Хорошо. Чем больше вы сможете нам рассказать, тем больше мы сможем узнать о технологии. Надеюсь, что поступил бы так же.
Никола мягко сказала: — Итак, они привезли вас сюда. Установили ваш жилой купол на Губере c...
— Точно так, как вы это видели.
Джофиэл спросил: — А команда? Приступила к работе?
— Ты имеешь в виду, здесь, внизу? В поисках артефактов ксили? Нет, это проявилось позже, когда они обнаружили, насколько эффективно мы справляемся с задачей. Как раз подходящего размера, с нужными навыками поиска пищи, понимаете. Навыки, отточенные миллионами лет эволюции в африканской саванне, теперь используются для работы на чужеродный вид. — Она улыбнулась. — Мы жаловались на это. Заставляли друг друга смеяться.
— Что потом?
— Ну, сначала они — проверяли нас. Как только выучили наш язык, допрашивали нас, вместе и поодиночке. Пытались узнать о нас все, не только о наших технологиях и других возможностях, но и о нашей эволюционной истории, нашей биологии, нашей культуре.
— Им нравилось наблюдать за нашей работой. Они наблюдали, как мы работаем с системами жилого купола. Вывозили нас на планету для различных упражнений. Ловушки, в которые можно попасть или из которых можно выбраться. Как ученые эпохи открытий использовали животных в тестировании, так и они использовали нас. Люди, конечно, пострадали.
— Убиты? — огрызнулась Никола.
— Не целенаправленно. Видите ли, у них был грубый способ анализировать нас, как будто мы были незнакомыми механизмами, а не живыми существами. Даже проверяли нас на разрушение. Искали дух, разбирая тело на части. Да, были жертвы. Трупы увезли, я полагаю, для вскрытия.
— Вскоре многих из живых забрали. Увезли. С образцами технологий и жизни — почвы, травы и деревьев — из жилого купола. Животных, кур и кроликов, даже крыс. Мы больше никогда не видели наших товарищей по команде. Вы понимаете, у нас была большая команда, десятки тысяч человек, многие во время путешествия находились в спальных отсеках.
— На всех кораблях Рассеяния было много пассажиров, — сказал Джофиэл. — Даже у таких зеленых кораблей, как ваш. У кораблей-сеятелей — даже больше.
— Да. Ну, так вот, команда была разбита. На отряды по тысяче или больше. Были разделены семьи и так далее. После первых нескольких раундов мы попытались заставить призраков понять, что они с нами делают. Хорошо. Я не знаю, что стало с теми, кого забрали. Я не была одной из тех, кого забрали.
Джофиэл заметил, как посуровело лицо Никола. Теперь он подумал, что она становилась все более злой с тех пор, как они познакомились с командой "Тыквы".
Сьюзен продолжила: — Но тем, кто остался здесь, не более нескольких сотен, они хотели сохранить жизнь — на самом деле, было ясно, что они хотели, чтобы мы размножались в неволе. Животные в зоопарке. — Очень архаичное слово, подумал Джофиэл. — Один из наших биологов сказал, что, по его мнению, они изначально были сбиты с толку строением нашего тела. То, что мы в какой-то степени такие же сложные существа, как и они, с нашим микробиомом бактерий и так далее, но гораздо более интегрированные в целом, чем они. Мы были для них незнакомыми формами. Они были очарованы нами. Или, по крайней мере, тем фактом, что ксили проявили к нам такой интерес, когда мы всего лишь слонялись по нашей собственной Солнечной системе. Почему это должно быть так?
И они были заинтригованы или встревожены тем фактом, что один из них, возможно, из какой-то другой реальности, вернулся, чтобы предупредить нас, как это и произошло. Особенно тем фактом, что призрак червоточины, казалось, пришел из побежденного общества призраков в будущем. Что оно, казалось, поклонялось тебе или твоему шаблону, Джофиэл. — Она на самом деле усмехнулась. — Они просто ненавидели это.
— Хорошо, — прорычала Никола.
— И, в свою очередь, мы наблюдали за ними. Мы узнали о них. Гораздо больше, чем они думают, что мы знаем...
Джофиэл внимательно слушал ее анализ.
Мир призраков, полагала Чен, когда-то был похож на Землю: голубое небо, желтое солнце. И, возможно, призраки когда-то были более человекоподобны, более земными в плане своих тел.
Но когда призраки достигли сознания, их солнце испарилось, убитое энергетическими разрядами сопутствующего пульсара.
Когда в атмосфере начал выпадать снег, призраки реконструировали себя.
Они превратились в компактные, посеребренные сферы, каждое тело жалело отдавать лишний эрг холоду снаружи. Они собрали с собой другие формы жизни, растительные и животные — или какие бы эквивалентные области ни существовали в их мире — каждый призрак сам по себе был своего рода экологией. Автаркия, как сказал Харрис.
Это эпохальное испытание сделало призраков решительными, скрытными, часто безрассудными, сделала вывод Сьюзен. Опасными. Мстительными, в абстрактном смысле. Они вышли в космос, который они назвали Радиатором, чтобы реализовать грандиозные амбиции.
Они перестроили бы саму вселенную, если бы это было необходимо, чтобы предотвратить еще одну угрозу вымирания, еще одно предательство.
— Они никогда не забывали о своем происхождении. Во всех их сообществах вы увидите башню, маяк на вершине... Они называют это Башней разрушителя. В память о пульсаре, звездном боге, который уничтожил их мир. Они поклоняются тому, что уничтожило их самих.
Никола кивнула. — Теперь они ищут других Богов-разрушителей. И они нашли нас, — мрачно сказала она.
Джофиэл мягко сказал: — Но пока все это продолжалось, время шло.
— Мы знали, что находимся далеко от дома. Мы могли бы сказать это по базовым астрономическим наблюдениям. И знали, что помощь нам не придет. Я рассказывала другим истории о тебе — о Майкле Пуле — о твоих подвигах, о том, как ты сражался с ксили. Как ты однажды придешь за нами...
— Вот и я.
Она загадочно улыбнулась. — Ты всегда был здесь. Во всяком случае, для меня. Я рассказала остальным. Они мне никогда не верили. Я никогда не смогла бы этого доказать.
А потом она сказала: — Реальность просачивается.
Джофиэл постарался не отреагировать. Никола и Харрис выглядели озадаченными этим замечанием.
— Мы могли только ждать спасения, — продолжала Сьюзен. — У нас не было средств к бегству. И, видите ли, мы не знали, что могло случиться с остальным человечеством. Оглядываясь назад, эти космические корабли казались ужасно уязвимыми. Что, если бы какая-то сила просто сбросила их с неба, как сбиты были мы сами?
— Мы решили, что наш долг — выжить. Мы могли быть последними оставшимися людьми где бы то ни было. Так мы представляли и боялись. У нас будут дети, мы будем растить их в этом месте. Это было сознательное решение. Мы позволим разводить себя, как животных в зоопарке. Так что, хотя бы только благодаря нам, человечество продолжало бы жить.
— Мы изо всех сил старались обеспечить свое выживание. Провели инвентаризацию того, что у нас было. Всевозможные запасы, одежда, продукты питания, медикаменты. Нам нужны были средства, чтобы поддерживать работу наших систем жизнеобеспечения в течение десятилетий — даже столетий, как мы думали, даже тогда. На протяжении поколений. Но сами призраки помогли нам. Они хотели сохранить нам жизнь для своих собственных целей. У них есть эквивалент принтеров материи — лучше, чем у нас, — которые они использовали для производства необходимой нам пищи и других предметов первой необходимости.
— И так мы выжили и размножились в неволе. Мы дали первым детям имена, отражающие аспекты Земли. Мою собственную первую дочь назвали Небесно-голубая. Она улыбнулась. — Скай была хорошей девочкой.
— Но даже тогда нас было так мало. Мы знали, что нам придется планировать, пытаться сохранить генетическое разнообразие. Я была одной из лидеров; чувствовала, что должна показать путь. Так это началось. Мой второй ребенок, десять лет спустя, был от другого мужчины. Мы пытались внедрить это в культуру на будущее. Мы разделились на кланы со сложными правилами смешанных браков...
— За всем этим присматривают призраки, — сказала Никола.
— Да, — мрачно сказала она. — Но мы пытались сохранить от них один секрет. Даже когда мы наблюдали, как они наблюдают за нами. Технологию АВТ. Антистарение. Это была единственная необходимость, о которой мы не говорили призракам — и не просили их воспроизвести. Видите ли, мы были полны решимости, что кто-то из нас, первоначальной команды, должен выжить, чтобы быть свидетелями происшедшего с нами, и направлять будущие поколения. Мы держали это спрятанным на виду. В конце концов, призраки ничего не знали о наших циклах размножения; возможно, им казалось естественным, что какой-то процент группы людей должен жить, в то время как остальные вымирают. Кстати, призраки не умирают. Ну, вы могли бы сжечь одного из них дотла. Но, за исключением несчастных случаев, они бессмертны. Они — существа, состоящие из квазинезависимых компонентов. Даже их кожа — независимые существа; они трепещут в своих резервуарах, как огромные скаты. Компоненты умирают. Призраки — нет. Мы надеялись, что из-за этого они не поймут наши жизненные циклы.
— Итак, мы бросили жребий. Сначала лекарство должны были принять десятеро из нас, десять, чтобы пережить остальных. Я была одной из десяти. Продолжала жить, пока сменялись поколения.
— Что ж. Уже с самого начала наша тщательно спланированная схема разведения выявила нежизнеспособные штаммы. Нас было просто слишком мало, слишком малое число. Первые пагубные симптомы проявились в четвертом поколении: по иронии судьбы, снижение рождаемости стало одним из самых ранних кризисов.
— И наши запасы АВТ уменьшались. Мы решили, что десять должны сократиться до пяти. Мы снова тянули жребий. А затем, позже, два из пяти. На этот раз мы не тянули жребий; мы обсуждали, кто должен жить, а кто умереть. Затем мы проголосовали. Я была одной из двух.
— Это был плохой выбор. Всего через несколько лет я потеряла своего спутника. Он умер от генетического заболевания, выявленного веками лечения АВТ.
Столетия, да. Это уже было так. Я все еще продолжала жить. У меня не было выбора.
— Я сохранила определенную власть над остальными, над уходящими поколениями. Со временем переработала лекарство АВТ — скорректировала генетическое наследие членов экипажа, их ДНК. Оно не могло бы продлить жизнь им самим, но в их крови было лекарство, которое спасало меня. Они делают мне переливания... Они к этому привыкли.
Но для экипажа это имело кумулятивный эффект. Медленная деградация. Возможно, все, через что пришлось пройти нам, создателям, — Перемещение, холодная Земля, полет на космическом корабле — повредило нам больше, чем мы предполагали. И, конечно, мы трудились под бременем повышенной тяжести, которая давила на сердца, кости, мышцы. Имели место самопроизвольные аборты, повышенная младенческая смертность. Рост заболеваемости диабетом, болезнями сердца. Снижение интеллектуальных способностей — это было самым печальным зрелищем. И шизофрения, другие расстройства... Поврежденные породили поврежденных.