Словом, так получилось, что больше половины сотрудников "Сильвер-паласа" на работу попасть не смогли, и с телефонной сотовой связью стало совсем грустно. Отель из последних сил работал без участия кого-либо из руководства. Здание совершенно не приспособленное к таким холодам стали утеплять подручными средствами. Застрявшие в Улсе постояльцы в большинстве иностранцы тоже нервничают, многим становится плохо, а дежурная смена работает уже вторые сутки и в урезанном составе. Сначала поплохело кому-то из иностранцев прямо в ресторане, причём немецкая фрау не знала английского и объясниться ней никто не мог, Ми-Юн вынужденно вмешалась и благодаря знанию немецкого языка разрешила разгорающийся конфликт. Потом плохо становится какому-то японскому дедушке, который кроме родного других языков не знает, но скорая из-за снежных завалов доехать не может. Бросают клич по гостинице и находят двух врачей из Германии и Бельгии, один говорит на немецком, другой на французском и ни один из них на японском. И Ми-Юн с блеском переводит им жалобы больного, обсуждение врачей между собой и последующие рекомендации по лечению японскому дедушке. Всё просто замечательно и когда она уже почти ушла, её отлавливает дежурный администратор отеля, фактически сейчас самое главное должностное лицо в гостинице и просто умоляет Ми-Юн подежурить на телефоне, по которому в отель постоянно звонят иностранцы из-за границы. А звонков много, про стихийное бедствие в Рекое знают многие, и люди волнуются о своих родственниках, да и другие вопросы возникают. Ми-Юн заменила администратора, который, наконец, смог, впервые за пару суток выспаться. Но спать слишком долго ему не пришлось, потому, что созрела новая проблема. На кухне гостиницы фактически никогда не было запаса продуктов, так как кухня гордилась тем, что готовят только из самых свежих и качественных продуктов. Поэтому из-за прекращения подвоза продуктов кормить постояльцев стало нечем. Вызванный шеф-повар обозначил проблему прямо и внятно: есть продукты — я готовлю, нет продуктов — не готовлю. Словом, нужно ехать за продуктами, которые такому клиенту, как "Сильвер-палас" отпустят в кредит без разговоров, только ехать должен кто-то посолиднее, чем семнадцатилетняя девчонка с официальной должностью таскателя мусора на кухне. Поэтому во главе колонны из нескольких машин за продуктами поехал дежурный администратор, оставив за себя в отеле Ми-Юн. В принципе, ничего страшного, не больше пары часов, а она пока и по телефонам на международные звонки ответит. Вот только пара часов растянулись на все пять или шесть, потому, что гостиничные машины еле смогли пробиться сквозь сугробы, еще и застряли где-то...
А в это время позвонили из отеля "Зелёный приют", как оказалось, это дочерний отель "Сильвер-паласа", расположенный в лесу недалеко от Улсе. И звонившая — дежурный администратор буквально срывающаяся в истерику сообщила, что их отель остался без света. Связи с энергетиками нет, а отопление в отеле электрическое. Через несколько часов отель вымерзнет. Никаких резервных источников электричества и отопления в отеле нет, а у них почти тридцать иностранных постояльцев, до города больше тридцати километров, дорога единственная лесная и завалена снегом. Вот она и звонит, они головной отель, вот пусть и думают, а она умывает руки. Связи ни с кем нет, работают только стационарные телефоны. В МЧС звонить нет смысла, потому что в новостях показывают, как весело горит здание самого министерства, для тушения которого привлечены практически все пожарные силы столицы. Но для очистки совести Ми-Юн позвонила по всем телефонам экстренных служб, которые ожидаемо, не ответили. То есть, на полицию, скорую, аварийщиков и пожарных можно не рассчитывать. А если в этом "Зелёном приюте" помрут даже не все, а хотя бы часть иностранных постояльцев, то Рекоя от позора потом в жизни не отмоется. То есть, людей надо спасать, и вообще, они не виноваты, что её посадили сюда замещать дежурного администратора, которого неизвестно где носит. Ми-Юн хорошая добрая девочка и очень близко к сердцу приняла случившееся. Позвонила в гараж отеля. Ей ответили, что несколько автобусов на ходу у них есть, но они по этому снегу просто не пройдут. То есть нужно что-то, что сможет проехать через сугробы. Хорошо бы какую-нибудь здоровенную технику вроде строительной или карьерной, но где ты в этом столичном Улсе такое найдёшь? И Ми-Юн стала просто копаться в телефонном справочнике. Звонить в правительство, когда горящий МСЧ — это и есть часть правительства просто глупо. И тут ей на глаза попался телефон дежурного министерства обороны. А ведь у военных должна быть проходимая техника, они же военные и должны быть способны действовать в любых условиях. Терять ей нечего, вот она и позвонила по найденному телефону. Ей бодро ответил какой-то полковник, которому она попыталась объяснить возникшую проблему. Он её выслушал и поинтересовался, а сколько ей лет, на что она честно ответила, что семнадцать, но позвать кого-нибудь другого она не может, так как оставлена за дежурного администратора, а сам дежурный администратор уехал в город за продуктами для питания постояльцев и пропал. Полковник попытался отвертеться от принятия решения и проблемы, которую на него пытаются свалить. Но тут Ми-Юн заявила ему, что если тридцать иностранных граждан в "Зелёном приюте" замёрзнут насмерть, она молчать не станет и как тогда будет выглядеть министерство обороны, которое не пожелало помочь даже не своим, а иностранным гражданам — гостям страны. А ведь это просто неописуемо подорвёт престиж всей Рекои в глазах всего мира, и всё просто потому, что в рекойском министерстве обороны сидят трусливые люди боящиеся нарушить какую-то никому не нужную инструкцию. После чего полковник уточнил её телефон и пообещал решить эту проблему, но ему нужно посоветоваться и отключился. Каково же было удивление Ми-Юн, когда через полчаса полковник перезвонил сам и бодро сообщил, что ими в сторону отеля направлена мобильная спасательная группа в составе трёх единиц техники. От отеля требуется их встретить и обеспечить готовность к выезду автобусов для эвакуации терпящих бедствие постояльцев. И ещё бОльшее удивление испытали все, когда перед зданием "Сильвер-паласа" появились два тяжёлых танка и командно-штабной транспортёр бронированный и весь утыканный антеннами. Танки рванули вперёд тропя дорогу в снегу, следом КШМка и за ними два автобуса отеля. Причём они где-то прихватили съёмочную группу, так, что эту спасательную операцию все желающие могли смотреть по телевизору в прямом эфире. И как один из танков не вписался в поворот и улетел в речку и как его оттуда пытались вытащить вторым танком, но так и не смогли, тросы просто рвались. Словом, постояльцев из "Зелёного приюта" сумели спасти, правда, через час после этого в отель дали свет и никого вывозить, по сути, было не нужно, но кто ж об этом мог знать раньше...
После непогоды в отеле начался большой разбор полётов, с увольнением всех подряд, наказанием невиновных и награждением непричастных. Под эту лавочку уволили и Ми-Юн, о которой доложили кому-то из начальников, что она как-то слишком активно работала в это время, что начальнику показалось не слишком соответствующим её должностному статусу. О том, что спасательную операцию с привлечением танков организовала девочка не окончившая школу все кокетливо замолчали. Сама Ми-Юн уже хорошо знакомая с местными рекойскими обычаями тоже не стала заострять внимание на своём участии, тем более, что дорожники выставили счёт военным за испорченное дорожное покрытие и за раздавленные танками коммуникации, проложенные под дорогой. Военные отфутболили эту претензию отелю "Сильвер-палас", в интересах которого они действовали, и добавили от себя иск отелю о компенсации за недополученную выгоду по контракту, который не был заключён, так как танки были выставочные для участия в каком-то показе военной техники на Ближнем Востоке, а из-за их участия в спасательной операции, они не были отправлены, как потерявшие выставочный вид. Но обломились все, не по зубам им оказалась владелица "Сильвер-паласа" — дочка владельца одной из самых крупных в Рекое корпораций, но о ней и её семейке у нас ещё будет речь. А она сама ещё и слоган рекламный под это дело придумала, что "ради наших гостей мы поднимем даже танки" и лихо продвинула престиж своей сети отелей и сняла неплохую прибыль. Та ещё зубастая щучка оказалась.
Уволенная с этой работы Ми-Юн не особенно и переживала, ведь таскать мешки с мусором по кухне никак не могло бы считаться чем-то похожим на её цель — вытащить семью из нищеты. Вообще, на эту работу она пошла, только, чтобы не подводить дядю Сок-Юна, который за неё просил и столько сделал для семьи и, пожалуй, единственный адекватный родственник. Тем более, что тот администратор, который видел Ми-Юн в работе и оценил её знания языков и навык общения с иностранцами, предложил Ми-Юн возможность поработать в его небольшой фирме предоставляющей услуги гидов и переводчиков иностранцам. Так, он договаривался с иностранцами, вызывал Ми-Юн, и она водила их по Улсе, показывала достопримечательности, рассказывала о них, а часто просто сопровождала их во время покупок в магазинах, где тоже помогала иностранцам общаться с рекойскими продавцами. При почасовой оплате по пятьдесят долларов за час, и половину заберёт себе работодатель, за четыре часа прогулки под весёлый трёп можно получить сто зелёных американских денежек, мечта, а не работа. Это вам не мешки с кухонными отходами по кухне тягать, где ещё неизвестно, что вообще в конце месяца получишь, потому, что стервозная начальница кухни так и норовит штраф вкатать. Впрочем, наверно ангел, отвечающий за то, чтобы Ми-Юн, не было скучно эту красоту очень быстро прикрыл.
Когда Ми-Юн случайно оказалась в "Сильвер-паласе", чтобы забрать заработанные ею деньги у администратора, она случайно столкнулась со скучающим мажором, который пришёл навестить в отеле свою сестричку — Бин-Хё владеющую сетью отелей, в которой "Сильвер-палас" считался головным. Что и как произошло между ними дословно неизвестно, только сама Ми-Юн сказала, что этот мажор Вон-Чжу шантажом вынудил её изображать его любовника. Могу предположить, что на эту мысль его натолкнуло то, что Ми-Юн после больницы, где её постригли налысо вынуждена была носить парики, то есть, если у неё слетел парик, то причёска под ним была весьма короткая, вернее её не было, а была едва начавшая зарастать лысина. Хоть рекойские девочки сейчас часто носят стрижки, но до такого радикализма, как обросшая за два месяца после больницы лысина всё-таки даже самые смелые не доходят. А по поводу шантажа и запугивания... Как вы думаете, сложно ли развращённому двадцати с лишним летнему обалдую запугать и манипулировать девочкой, которая едва начала разбираться где она вообще оказалась. Как устроен и функционирует загадочный рекойский социум, что можно, а что нельзя, взаимоотношения между полами, между старшими и младшими. Её ведь совершенно никто ничему не учит. Все прекрасно знают, что она потеряла память, что она не помнит и не умеет практически ничего, но при этом даже самых простых вещей ей никто не объясняет. А когда она спрашивает, делают большие глаза и просто удивляются, ну, как этого можно не знать? Она рассказывала одной знакомой, как она чуть не умерла от страха, когда у неё случились первые месячные. Ну, да, девочке семнадцать лет, у неё уже несколько лет это случается каждый месяц. Вот только у Ми-Юн нет памяти прошлых лет. И когда всё началось, она обнаружила, что из неё течёт кровь, она просто легла и решила, что скоро умрёт от этого кровотечения, тем более, что самочувствие было ужасное. Вечером пришла её сестра и обнаружила мою умирающую героиню. И когда узнала причину, долго смеялась над своей тупой сестрой, но потом сжалилась и показала, что нужно делать. Я не буду здесь оценивать поведение старшей сестры, хотя мне оно кажется очень странным. И ведь ей в голову не пришло, что смеяться она не имеет права и это её, как старшей сестры вина, что она не объяснила сестре такие простые вещи и вообще, совершенно не уделяет время для помощи сестре во врастании её в социум. Я этот пример привела, чтобы вы поняли, насколько была уязвима и беззащитна Ми-Юн в это время. Просто она боец, она не ходила и не плакала постоянно и всем, она встречала мир с открытым забралом шла и боролась, пыталась в меру своих невеликих сил сделать хоть что-нибудь, как понимала и как умела.
Так она и оказалась во власти бесчестного, избалованного, лживого, подлого типа. В принципе, может и не во всём он один виноват. А чего вы хотели от никому не нужного младшего наследника одного из самых богатых людей Рекои? Почему не нужного? Так ведь у него есть старший брат, который уже работает с отцом, а у этого с рожденья статус подстраховки на всякий случай, да и не топить же в ведёрке, не котёнок всё-таки. Только почему за это должны расплачиваться совершенно посторонние люди, к примеру, моя героиня? Если бы кто-нибудь взял на себя труд и прошёл по жизненному пути этого любителя приключений, то вы бы без сомнения обнаружили на ней достаточно длинную очередь изломанных и исковерканных судеб и жизней. Да и что могла противопоставить его опыту, полу, нечестности и беспринципности маленькая девочка потерявшая память и делающая первые шаги в этом незнакомом ей мире? При этом всё это ещё и поддержано очень большими деньгами, статусом семьи и местными традициями, в которых он-то как рыба в воде, а Ми-Юн постоянно натыкается то на одно, то на другое. В результате он шантажом и угрозами вынуждает её заключить с ним устный договор, что до его ухода в армию Ми-Юн помогает ему избавляться от потенциальных невест изображая его любовника, а он в ответ не будет препятствовать её желанию стать айдолом, ведь именно этим он угрожал девочке, что сдаст её в полицию и её не возьмут в агентство. Ведь тогда это была страстная мечта Ми-Юн, она слышала в себе музыку и считала, что это самый короткий для неё путь к благополучию семьи. За время подработок гидом денег всё равно не хватило на покупку синтезатора, но дома лежали деньги, которые заплатил на лечение Ми-Юн водитель машины зацепившей её скутер, чтобы против него не начали разбирательство. Но лечение обошлось немного дешевле и ещё осталось около трёх миллионов вон. Ми-Юн чувствовала, что сможет играть на синтезаторе, но самого синтезатора у неё не было, а самый средний из тех, что могли устроить её требованиям стоил больше пяти миллионов. Но однажды в магазине подержанных музыкальных инструментов, она увидела синтезатор за эти самые три миллиона вон, с разбитым дном и ободранным корпусом, но на удивление исправный и работоспособный. Ми-Юн потом рассказывала, что за этот поступок ей было бесконечно стыдно, но выбора у неё практически не было, другой возможности могло больше не представиться вообще. Она поехала и взяла дома эти деньги и купила себе синтезатор. Здесь, может единственный раз мажор повёл себя по-человечески, когда по просьбе Ми-Юн купил этот синтезатор, целых пару минут потратил, чтобы за её деньги войти в магазин и купить указанный товар, потому, что самой Ми-Юн, как малолетке продавать инструмент продавец отказался. Но потом за это своё "огромное благодеяние" мажор каждый раз напоминал Ми-Юн, как он её с риском для жизни и страшным трудом её облагоденствовал и она ему должна не меньше, чем долг жизни. Вы же уже знаете, как в Рекое обожают привязывать к себе окружающих любыми долгами и обязательствами. И что самое удивительное, моя героиня действительно считала себя обязанной мажору за его помощь. Что поделать, если попала в руки профессионального манипулятора. А заключённый договор Ми-Юн считала безусловно обязательным к исполнению, и это в мире, где вокруг почти все — хозяева своего слова, хотят — дают, хотят — забирают обратно, а над словами честь и честность смеются, как над очень потешными шутками...
