Лариса тоже целиком ушла в свои мысли. Так они сидели, держась за руки, задумавшись каждый о своём. Водитель, который оказался свидетелем этого разговора, только головой качал, поглядывая на них в зеркало заднего вида.

По приезду, покинув машину, Лариса успела ещё наедине сказать своему юному воздыхателю:

— Кирюша, я хочу с тобой договориться, что пока ты мне предложения не сделаешь, до той поры мы будем с тобой только друзьями. Хорошо? Понимаешь, ты несовершеннолетний и меня могут обвинить, что я тебя соблазняю, совращаю и развращаю. Могут даже в тюрьму посадить. Поэтому ради моей безопасности о наших с тобой отношениях лучше вообще никому не говорить.

— Хорошо, Лариса, как скажешь. Я никому о нас с тобой не скажу, даже приёмным родителям. Только нужно будет подумать о том, где мы с тобой встречаться будем.

— Поговорим об этом позже, — шепнула она ему, подходя к ожидающим их мужчинам.

* * *

Блокада с Белого дома была уже снята, но баррикады, возведённые на подъездах к нему, частично оставались. Кортеж из чёрной волги с машиной скорой помощи вырулил к одному из подъездов, где их встретили и повели длинными коридорами вглубь здания.

В приёмной, перед кабинетом президента России, было немноголюдно. Сидело несколько человек в военной форме и двое в гражданской одежде. Секретарь Ельцина, мужчина лет сорока в гражданской одежде, но с выправкой военного пригласил в кабинет Метцлера. Минут через 10 тот выглянул и махнул рукой Агрову, приглашая его зайти. Прошло ещё минут 10 и через секретаря пригласили Кирилла.

Переступив порог кабинета, Кирилл увидел перед собой огромную продолговатую комнату, в конце которой сидело несколько человек. Среди них Кирилл увидел Агрова с Метцлером и узнал Ельцина. Ему замахали руками, подзывая его подойти поближе. Кирилл подошёл к ним и остановился около Агрова.

Ельцин загудел:

— Ну, подходи ближе, чего ты там мнешься, понимаешь.

И протягивая подошедшему Кириллу руку, сказал:

— Будем знакомы, Ельцин Борис Николаевич, президент всея Руси, понимаешь.

— Южнов Кирилл Романович, воспитанник детского дома номер 205, подмосковного города Царёв.

— Расскажи мне Кирилл Романович своё приключение с грозой и молнией и что с тобой случилось после этого.

Кирилл быстро и кратко доложил:

— Шли в Москву защищать Белый дом, позавчера, 19 августа, утором, часов около одиннадцати. При подъезде к столице автобус остановили на посту ГАИ и дальше не пропустили, поэтому около часа шли пешком и попали под дождь. Сошли с трассы забежали под две большие берёзы, и тут ливень проливной начался. Через некоторое время ливень прошёл, но мы всё равно промокли до нитки, и я предложил больше не ждать и идти дальше. Только мы отошли от берёзок метров на 5-6 тут как грохнет и молния прямо в берёзы ударила. Все на землю попадали. Потом смотрю, двое из наших парней без сознания лежат. Один быстро пришёл в себя, а второму искусственное дыхание делали и откачали его. Решили вызвать скорую помощь. Делали всё, как нас в школе учили. Потом скорая приехала и нас всех отвезли в больницу.

— Ну, молодцы, — прогудел Ельцин. — Сколько вас было?

— Четыре парня и две девушки.

— Теперь давай о своих экстрасенсорных способностях расскажи.

— Если я смотрю на человека и хочу узнать, что у него болит, то я начинаю видеть больное место, оно проявляется у меня перед глазами.

— Мне свой диагноз можешь поставить?

Кирилл пожал плечами и сказал:

— Сейчас, попробую.

Кирилл замолчал, с отрешённым видом вглядываясь в президента. Так прошло полторы-две минуты. Ельцин начал проявлять нетерпение, стал покашливать и ёрзать на стуле.

Наконец, Кирилл выдал свой диагноз:

— В целом, ваше состояние удовлетворительное, но не помешает провести профилактику. Я бы рекомендовал подлечить и восстановить все системы вашего организма. Больше всего у вас пока пострадала сердечно-сосудистая система и печень. Я бы начал с них, ну, а потом прошёлся по всему остальному.

— Ты Метцлера за четверть часа исцелил, а сколько времени у тебя на меня уйдёт?

— Часа два, может три. Вы можете заниматься своими делами, я должен находиться неподалёку от вас, не дальше 10 метров. Соорудите здесь ширмочку позади вашего стола, меня никто видеть не будет. Пусть ваш человек рядом со мной посидит. Чтобы я чего лишнего не услышал, мне можно беруши надеть, мне они нисколько не помешают. Или для обсуждения особо секретных дел вы можете выходить в другую комнату. На моё лечение небольшие перерывы, до получаса, не повлияют. Если понадобится сделать большой перерыв, то это тоже ничему не навредит. Просто в следующий сеанс лечения кое-что придётся повторить. Перерывы просто увеличат время исцеления. В идеале вам бы просто полежать пару часов, можно даже поспать или книжку почитать. Тогда я все лечебные мероприятия успел бы провести.

— Кирилл, а ты можешь рассказать нам, как ты коленку Метцлеру лечил. Что ты делал?

— Ну, коленок-то у него два, как у всякого нормального человека и оба перед моими глазами. Вот я и представляю мысленно, что больное колено становится таким же, как и здоровое. И при этом энергию на него посылаю. И оно прямо на моих глазах восстанавливается. Только такое лечение много энергии забирает и мне после кушать очень хочется.

В разговор неожиданно вмешался один из присутствующих в кабинете людей, которых Кириллу не представили. Он презрительно скривил губы и сказал:

— Я бы на вашем месте, Борис Николаевич, не стал рисковать своим здоровьем и доверять всяким проходимцам, не имеющим никакого медицинского образования.

Кирилл посмотрел на него и сказал:

— У вас гражданин, не был удостоен чести быть представленным вам, очень опасное положение. У вас недалеко от сердца в одном кровеносном сосуде, не знаю, как он называется, образовался довольно крупный тромб, который может в любой момент оторваться. Кровь по этому сосуду идёт по направлению к сердцу, и вы человек образованный, не мне неучу и проходимцу говорить, к чему это может привести. Мне бы, проходимцу вообще промолчать про ваш тромб, тем более, что я, в отличие от вас, никому никакой клятвы не давал, но ведь, помри вы завтра, меня же, проходимца, ваши коллеги во всём и обвинят.

Кирилл посмотрел на Метцлера и спросил:

— Николай Маркович, чем это грозит гражданину?

— Это зависит от величины тромба, — ответил тот, — от инфаркта до летального исхода. Если всё так, как ты говоришь, Кирилл, то гражданину, которому я тоже не удостоился чести быть представленным, лучше всего немедленно лечь на обследование.

— Шта? — спросил Ельцин у "гражданина", — получили за проходимца. Следить надо за своими словами, кому, что и где говорить.

Он повернулся к Кириллу и сказал:

— Это Польгар Виктор Моисеевич, доктор медицинских наук, профессор, эмигрировал в Израиль из России около 10 лет тому назад. Его пригласил для консультации мой лечащий врач. Кирилл, вы можете убрать у него этот тромб, а то помрёт прямо сейчас, вот шуму-то будет.

Кирилл ещё раз оглядел Польгара и сказал:

— Сейчас не помрёт, месяц у него ещё есть. Нет, риск, конечно, остаётся, тромб в любое время может сорваться, так что стопроцентной гарантии я дать не рискну. А исцелить я его, конечно, могу, но, Борис Николаевич, ведь он не поверит. Да ещё и наговорит про нас всяких гадостей, вам ли не знать эту публику. Скажет, что всё это было подстроено заранее, и разыграли мы с вами спектакль для него. По его словам, доверяясь мне, вы рискуете. Пусть он тоже рискует, не доверяя мне. Потом станет ясно, кто из вас больше рисковал.

— Вы свободны, господин профессор и мы более не задерживаем вас, вы можете возвращаться на свою историческую родину. Но, будьте осторожны. Кстати, если пожелаете, то мы направим вас на обследование в ЦКБ. Вдруг самолёт тряхнёт сильно, тромб и слетит. Я бы вам посоветовал довериться нашим медикам и не рисковать.

Тот встал и с бледным лицом, осторожно ступая, стараясь не делать резких движений, пошёл на выход, но остановился и сказал:

— Я приношу вам, молодой человек свои извинения. — Потом он обратился к Ельцину: — Вы не позволите мне дождаться результатов вашего лечения этим юношей. Иначе, я скорее умру от неудовлетворённого любопытства, чем от тромба.

Ельцин махнул рукой и сказал:

— Оставайтесь, кто вас гонит, я же предложил вам обследование в ЦКБ.

Дождавшись, пока Польгар выйдет из кабинета, Ельцин встал и сказал:

— Все свободны, а вас, Кирилл, я попрошу остаться, — и он ухмыльнулся довольный, что ему удалось удачно щегольнуть широко известной цитатой. Потом сделал серьёзное лицо и сказал, обращаясь к Кириллу:

— Дай мне полчаса, мне нужно кое-что закончить, а потом я буду в твоём распоряжении ровно на два часа. Постарайся уложиться за это время. Ты обедал?

— Не успел, — ответил Кирилл, и громко заурчал желудком.

— Андрей, — обратился президент к одному из своих помощников, присутствующих на совещании, — распорядись, чтобы наших гостей покормили

И добавил, обращаясь к Кириллу:

— Пообедаешь и возвращайся сюда.

Агров на обед не остался и уехал, сославшись на свои неотложные дела. По дороге в столовую Метцлер сказал:

— Молодец, Кирилл, поставил этого профессора на место. Очень грамотно всё сделал, но приобрёл себе врага, несмотря на то, что ты ему жизнь спас, наверное. Там у него действительно тромб?

— Да, я могу нарисовать.

Метцлер рассказал Ларисе об инциденте, случившемся на аудиенции у президента, и она с гордостью посмотрев на Кирилла погладила его по голове. Затем она достала из своего тревожного чемоданчика, с которым не расставалась, карандаш и блокнот. Кирилл, аккуратно, как только мог, изобразил и сосуд, и сердце, и указал место, где тромб находится. Потом отдельно изобразил тромб внутри сосуда и тонкую ниточку, которая его удерживает на месте.

— Богатая у тебя фантазия, — сказал Метцлер, — или ты так это всё видишь?

— Я так вижу, — ответил Кирилл. Я могу увеличить масштаб, и тогда мне показывают картинку крупным планом.

— Феноменально, — выдохнул Метцлер, переглянувшись с Ларисой.

Некоторое время все молчали, поглощая пищу и утоляя голод.

— Шеф, вы не расскажете, зачем вас вызывал президент?

— Мне предложили пост министра здравоохранения России.

— Поздравляю! — воскликнула Лариса.

— Я ещё не принял решения, — ответил Николай Маркович. — Такой пост, это вершина для медика, который решил делать карьеру администратора. Вот как Агров, например. А я, Лариса, практикующий хирург. Ещё пару часов назад, я бы согласился, не думая. Но, теперь, когда Кирилл вернул мне работоспособность ноги в полном объёме, я откажусь, наверное. Мне всего 45 лет, я ещё лет двадцать могу оперировать.

— Агрову тоже что-нибудь предложили? — спросила Лариса.

— Пока нет. Президент сказал, что подумает, куда его пристроить. Он не может принимать решение по человеку, пока не соберёт о нем всю доступную информацию. Я Степану посоветовал открыть частную клинику, да не у нас, а в США или Европе. У нас нищее и больное население. Сначала нужно заработать денег, а потом часть из них вложить в филиал, который уже можно будет открыть в России. К тому времени, и Кирилл выучится на врача и может тоже будет в этой клинике работать. Что скажешь, Кирилл?

— Медицинское образование я обязательно получу, но работать в клинике могу начать хоть сейчас. Моё пребывание там, не обязательно афишировать. Я могу больного и через стенку обследовать и диагноз ему поставить.

— Ты какой класс окончил? — спросил его Метцлер.

Кирилл вздохнул, понимая, что придётся опять рассказывать сказку о благотворном влиянии молнии и, что Лариса всё равно должна это услышать, приступил к повествованию о своём существовании до понедельника 19 августа и после него.

Когда он закончил, за столом воцарилось молчание, потом Лариса не сдержалась, она встала и обняла его, прижав его голову к своей груди, и поцеловала в макушку. У нее проснулось материнское чувство, и она сказала:

— Бедное дитя.

Потом она спросила у Метцлера:

— Николай Маркович, как такое может быть, чтобы нормальный ребёнок родился с такими заторможёнными рефлексами.

— Скорее всего, у него была родовая травма. Ничем другим я это объяснить не могу. А удар молнии, это выплеск электромагнитного излучения большой мощности, который встряхнул весь его организм и вернул к нормальному состоянию. Знаешь ведь поговорку, что клин клином вышибают. Может и здесь что-то такое случилось. Влияние молнии на человека совершенно не изучено. Вспомни болгарскую предсказательницу Вангу. Вот и в этом случае. Кирилл не просто стал нормальным человеком, но и получил дополнительные возможности, которые тебе, Кирилл, ещё предстоит изучать. Кстати, тебе нужно будет обязательно вернуться в свою больницу, для завершения обследования. Тебя там, наверное, заждались.

— Теперь ему придётся догонять своих сверстников, — сказала Лариса.

— Я хочу экстерном сдать экзамены за курс неполной средней школы и поступить в медицинское училище.

— А сколько времени тебе понадобится для подготовки? — спросил Метцлер.

— У меня сейчас, Николай Маркович, абсолютная память. Я за пару недель подготовлюсь.

— Точно, — сказал Метцлер, — ты попроси у Ельцина, чтобы тебя зачислили в медучилище при первом медицинском институте хотя бы вольнослушателем, а там видно будет, сможешь ты учиться или нет. И разрешение на сдачу экзаменов экстерном тоже у него попроси. А то наших чиновников пока пробьёшь, кучу времени и нервов потратишь.

После обеда Метцлер уехал, оставив Ларису присматривать за Кириллом. Однако, когда они появились в приёмной, то не успели сделать и пары шагов, как к ним подошли трое мужчин в милицейской форме и один из них предъявил Кириллу ордер на задержание.

Лариса, сообразив, что Кирилла пришли арестовывать, подняла шум:

— Его президент ждёт, вы что делаете-то!

— А вы кто ему будете? — спросил предъявлявший бумагу о задержании, капитан, судя по звёздочкам на погонах. Лариса в них плохо разбиралась. Другие милиционеры были сержантами.

— Я ему не родственница, если вы об этом. Я медсестра и вместе с Кириллом приглашена к президенту России, и он нас сейчас ждёт.

Тут она повернулась к секретарю и сказала ему:

— А вы чего ждёте? Сообщите президенту, что его лечение откладывается из-за милиционеров. Наскочили на ребёнка. Ему, между прочим, ещё только 14 лет. Предъявите ваши документы, может вы липовые милиционеры, ещё проверить надо кто вы такие, ходят тут всякие.

Капитан, который был ниже Ларисы на голову, зло посмотрел на неё, но промолчал и, обращаясь к мальчишке, сказал:

— Гражданин Южнов, последний раз предупреждаю, проходите на выход, вы задержаны. Если не подчинитесь, я буду вынужден применить силу.

— Секретарь, вы сообщили президенту, что тут происходит? — продолжала шуметь Лариса.

— Его нет в кабинете, — ответил тот. — Когда он придёт, я доложу ему, что его целителя арестовали трое сотрудников в милицейской форме, без предъявления документов.