Своих не бросаем!

Теперь ждать, пока подействует сыворотка правды — вряд ли у генерала установлена психоблокада. Прибегать к методам полевого допроса не хотелось, но, если придется — он готов. Слишком большая ставка в игре — судьба Ойкумены.

Вокруг большой и круглой луны колюче поблескивали крупные белые звезды. Вдали сонно замер лес. Владимир мерял шагами невеликую лужайку нервно и размеренно, как аист — его он видел как-то в столичном зоопарке Дальнего Форпоста и, изредка поглядывал на неподвижно лежащего генерала. Их было двое: он и заговорщик. Отовсюду плыли холодные запахи ночи.

Наконец генерал задышал ровно, спокойно. Владимир остановился напротив, луч фонарика высветил устремленный куда-то вдаль взгляд и расширенные зрачки — верный признак, что сыворотка подействовала. В желудке противно заурчало. Он не успел пообедать, а уже и ужинать пора. Пошарив в кармане, вытащил сигареты -курить хотелось больше, чем есть, прикурил, заслоняя зажигалку от ветра ладонями. И огонек зажигалки почти не дрожал в руке.

Повесил себе на рубашку полицейский регистратор.

— Генерал, ты меня слышишь? — Владимир наклонился над телом. Упер взгляд в расслабленное лицо пленника, несколько раз нервно пыхнул табачным дымом.

— Да, слышу, — услышал тихий и безучастный голос генерала.

— На какой день и время назначено покушение на Главу Директории?

— Пол шестого утра пятого сентября.

'Логично. Раннее утро — все будут спать и, на месте' — подумал Владимир, пыхнул сигаретой и спросил:

— Какой корабль задействуют в покушении?

— Корвет 'Форт Фишер', — пленник ответил все тем-же безучастным голосом.

— Не слыхал, — задумчиво прошептал Владимир и покачал головой, — но судя по названию американский... Или английский.

'Бамм! Бамм!' — совсем рядом резко и гулко застучал недалеко по стволу дятел. Владимир вздрогнул и возмущенно глянул в сторону звука. 'Не шуми сволочь! И так нервы на пределе!'

— Кто глава масонской ложи? — он снова не отрывал беспокойного взгляда от казавшегося в свете фонаря бледным пятном лица пленника.

— В России я, а...

— Кто в России меня не интересует! — перебил Владимир с недовольством в голосе, — Кто у вас главный в мире?

— Великий мастер герцог Эдинбургский.

'О, как! — подумал Владимир и вспомнил все, что знал о неофициальном главе западноевропейского дворянства, — Наследник рода Виндзоров, обладатель колоссальных денег и, не менее колоссальных связей. А сколько у него членов ложи? Это, наверное, не скажет даже старший 'брат'. Чуйка не подвело — все крайне серьезно!'

Генерал ответил еще на несколько вопросов и Владимир решил: основное он знает, а действие препарата скоро закончится. Постоял над телом, решаясь. Он воевал и убивал и его убивали. Но те, кого он убивал были не люди и, в руках они держали оружие. Легкий ветерок дул в лицо, но, хотя к ночи похолодало, он был бессилен остудить пылавший в Владимире огонь.

Убить безоружного? А какие варианты? Освободить? Но генерал видел мое лицо, а определить по служебному топтеру кто похитил его — вообще не проблема. Тем самым я сыграю на руку заговорщикам, а сам я гарантированный труп! Хорошо. Оставить здесь, чтобы генерала съели звери или освободили грибники — тоже не вариант.

Ты же знал, что иного выхода, после того как похитил генерал — нет! Так какие проблемы? 'А la guerre comme а la guerre' (на войне как на войне, по-французски).

Дотянул сигарету до фильтра, алый огонек, разгораясь в полете, полетел в траву.

Владимир плотно сжал губы, искоса, словно персонаж шпионского фильма, оглянулся и вытащил из наплечной кобуры пистолет. Вытянул руку. Решившись, стал хладнокровнее глыбы льда. Все лишнее долой — теперь просто сделать дело и не позволить подставить себя.

'Бах' — чуть выше глаз пленника появилось незапланированное природой отверстие...

Спустя полчаса. Владимир заблокировал палкой педаль скорости и, открыв дверь, выскочил из такси. Машина промчалась по крутому склону и рухнула с небольшого обрыва в болото. Начала погружаться. Еще десяток минут наблюдал, как блестя задним стеклом машина погружалась в болото. Оно здесь бездонное. Не зная где искать, машину никогда не найдут.

Чистоплюи будут осуждать его. Дескать, убивать беззащитного пленника — не правильно? Владимир считал, что людей убивать — вообще неправильно. Не даром в Библии есть заповедь 'не убий', однако убиваем. По крайней мере он убивал врагов человечества, а генерал, вступив в заговор, приравнял себя к ним. А с врагом на войне все средства хороши. Кто победил, тот и прав. И никаких сантиментов! Джентльменство и всякие гуманные правила — это для спортсменов.

Прощай генерал. И да не будет тебе земля пухом!

Глава 10

— Партия! — довольно произнес охранник. Костяшка домино с глухим стуком легла на стол перед большим, метр на метр, монитором, — И обрати внимание, заканчиваю дублем! Это тебе, Макс, не в шахматы твои играть! Здесь думать надо! -поднял указательный палец вверх и ухмыльнулся. У него тяжелое, с медным оттенком лицо под редеющими волосами с начесом, черными, словно крыло ворона. Эта его ухмылка всегда производила на напарника странное впечатление, которое он никак не мог объяснить. Это было что-то...

Макс скривился, но промолчал и вытащил из кармана телефон. Несколько движений пальцами и где-то в дежурке звякнуло.

— Перевел, как договаривались, — он поднял недовольный взгляд на напарника.

— Еще партейку? — предложил первый охранник и усмехнулся с видом превосходства показывая крепкие, желтоватые зубы.

— Да ну тебя — так и без зарплаты останешься, — отрицательно мотнул головой Макс, отвернулся к монитору и сдвинул ладонью костяшки в сторону, — Работать нужно!

— А чего ее работать, — благодушно произнес первый, откинулся в кресле и с наслаждением, до хруста связок, потянулся, — тут столько датчиков напихано, что даже мышь без разрешения на территорию не проберется! Не работа — сказка для уставших от жизненных трудностей!

— Мышь — не мышь, а платят нам не за твое домино! — проворчал Макс, не отрываясь от монитора. Три раза подряд проиграть — обидно. Тем более, что играли на деньги.

Неожиданно один из двух десятков 'окошек' на которые разделен экран окрасился красным. Одновременно послышался чувственный голос искусственного интеллекта:

— Внимание, несанкционированная активность типа микродрон!

— Сглазил! — недовольный взгляд Макса мельком коснулся напарника и вновь уперся в монитор, — приблизить картинку несанкционированной активности.

Экран заполнила стена одного из особняков, красноватые блоки, из которых она сложена, разделяли швы глубиной в два, а то и в три сантиметра, но сколько Макс не всматривался, так и не увидел микродрон.

— И что будем делать? — растерялся первый охранник.

— Сказка для уставших от жизненных трудностей? — передразнил Макс, — вот тебе и сказка! Звони шефу!

— Так ему же уже пошло сообщение! — растерянно пролепетал первый охранник.

— Звони я сказал! — рявкнул, поворачиваясь Макс и тут же повернулся к монитору, — компьютер, выслать к месту несанкционированной активности охранного робота, нейтрализовать нарушителя и доставить в дежурку!

— Принято к исполнению, — снова раздался чувственный голос.

— Да, Михаил Георгиевич, — услышал Макс голос напарника, потом уходящие шаги — напарник вышел из комнаты, чтобы не мешать.

Несколько минут Макс наблюдал на экране монитора, как тележка робота подъехала к стене особняка, вверх вытянулся ствол электромагнитного ружья. Беззвучный импульс сжег электронную начинку дрона.

Манипуляторы робота подобрали упавший микродрон и разместили на грузовой платформе.

С легким скрипом дверь 'дежурки' открылась, показался робот, бесшумно въехал и остановился в шаге от стола. Макс с напарником увидели похожий на маленького жучка дрон.

— А это случайно... Не дрон-камикадзе? — с опаской сказал напарник и настороженно посмотрел на Макса, но тот оскалил зубы в насмешливой ухмылке и покачал головой.

— Глупости. Робот не показывал наличие взрывчатки! Даже если бы была — электромагнитный импульс всю электронику выжег, как она взорвется?

Поднявшись с кресла, подошел к роботу, поднял микродрон. Завертел в ладонях. Лицо стало озабоченным.

— Стоп, а я знаю эту модель — это полицейская. Вот... даже серийник есть -присвистнул удивленно, — точно... полицейская модель!

Охранники переглянулись и Макс достал телефон.

* * *

Спустя сутки.

Раннее утро. Рабочий день только начинался. Владимир двигался стремительной деловой походкой по коридору ставшего за почти год службы родным управления полиции, изредка здороваясь с коллегами.

Он подходил к кабинету, когда в конце коридора увидел начальницу отдела и немного напряженно улыбнулся. Есть женщины, которые привлекательны даже в холодном деловом стиле. Пусть строгий брючный костюм, пусть минимум макияжа — чего стоит одна осанка с абсолютно ровной спиной и точеной белой шеей, выгодно оттеняемой рыжими волосами! А еще стройна, объем груди никак не меньше третьего, длинные ноги, а бедра с той приятной округлостью, что так нравится мужчинам.

— Доброе утро, Лариса Павловна! — голос потеплел, он взялся за ручку приоткрытых дверей что означало, что напарник — капитан Фролов уже в кабинете. Взгляд деликатно скользить глазами по женским ногам, прикрытым облегающими брюками, вниз и обратно. глаза же смотреть избегал. Женщина стала занимать, наверное, слишком много места в мыслях. И что с этим делать, он не знал.

— Здравствуй Володя, — приветливо махнула рукой майор Бельцева.

Владимир кивнул и зашел в кабинет, закрыв дверь, увидел за столом коллегу Фролова.

— Здорово Вадик, — подошел к коллеге. Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Здорово, коль не шутишь!

Владимир снял мокрую куртку, повесил в шкаф напротив окна и рухнул на кресло. Вытянул ноги, опираясь локтями об стол.

Дверь стремительно распахнулась, ударила об стену и в кабинет ворвались, именно ворвались двое в облегченной экипировке полицейского спецназа и с автоматами в руках. Грамотно распределились вдоль стен: один справа, второй слева, застыли. Впрочем, оружие смотрело в пол.

— Оба на... — глаза Владимира смотрели нагловато-вызывающе.

Спустя миг в открытую дверь вальяжной, деловой походкой вошли двое 'гестаповцев' (милицейский жаргон — наименование сотрудников собственной безопасности): подполковник Бачериани, с папкой в руках, выглядевший словно охваченный радостным возбуждением победы и, насупленный коренастый субъект спортивной комплекцией, смахивающий на обритого бабуина с холодным внимательным взглядом.

Остановились перед столом Владимира. Бачериани холодно ухмыльнулся и вытащил из кармана красные корочки, раскрыл их, махнул ими:

— Старший оперуполномоченный подполковник Бачериани и оперуполномоченный майор Раковецкий — служба собственной безопасности, — в голосе 'гестаповца' звучало плохо скрытое ликование. Он замолчал, в упор рассматривая лицо Разгуляева, на котором полыхала смесь удивления и недоумения.

— Что надо, гестапо? — Владимир качнул широким подбородком в сторону пришельцев и откинулся в кресле, — Я не звал вас.

Разъяренной тигрицей в кабинет ворвалась майор Бельцева. Остановилась напротив 'гестаповцев'.

— Я не поняла, — она не отводила горящего взгляда от Бачериани, — какие претензии к моим подчиненным? А почему у не поставлена в известность?

— Претензии? — делено удивился Бачериани, — У нас нет претензий, но они есть у следователя, ознакомьтесь — он раскрыл папку и протянул документ женщине.

Подпись... печать... бланк... — все соответствует.... — Бельцева протянула распоряжение Владимиру, а когда тот с явным сожалением отдал документ Бачериани, 'гестаповец' произнес:

— Капитан Разгуляев, вам придется проехать с нами. Сдайте оружие!

— Слышь, — взревел Владимир, багровея, поднимаясь с кресла и нависая над 'гестаповцем'. Ноздри его широко раздувались.

— Владимир! — повысила голос Бельцева, — Капитан Разгуляев! — в голосе женщины прорезались командные нотки.

Владимир оглянулся на начальницу. Лоб оперативника прорезала глубокая морщина. Хотелось дать этим в кадык, но благоразумие и прямой приказ заставили подчиниться. На миг замер.

— Ну коль так... Ладно, бери, 'гестапо' — произнес сожалеюще и потянулся к плечевой кобуре. Автоматы в руках спецназовцев дрогнули.

— Стоп, стоп! — прошипел Бачериани, — Наслышан о твоих рукопашных способностях — вытаскивай медленно, двумя пальцами.

Как никогда он походил на мелкую шавку, готовую исподтишка вонзить зубы в неосторожного.

— Не боись, 'гестапо' — по-волчьи ощерился Владимир, медленно вытащил пистолет двумя пальцами за магазин и протянул гестаповцу, — Только протокол и все остальное.

— Ну уж здесь не сомневайся, — Бельцева многообещающе посмотрела на поджавшего губы Бачериани.

Лейтенант полицейского спецназа Мао прислонился лбом к окну на втором этаже управления и, настороженно прищурив глаза, смотрел вниз. Разгуляев, в сопровождении двух гестаповцев — одного спереди, второго позади, перескакивая через лужи под редким, косым дождем, пробирался к неприметному топтеру. Удушливая жара наконец-то сменилась прохладой, которую принесли облака, медленно наплывающие с северо-запада. Владимир сел в топтер, потом спецназовцы погрузились во второй, с эмблемами полиции. Взгляд проследил, как машины плавно набирая скорость тронулись, через пару секунд проехали ворота и влились в плотный поток машин на ленинградском шоссе, растворились в городской безликости.

'Словно небо плачет... вот только понять по ком?' Полицейский выдохнул воздух — оказывается все это время он стоял, затаив дыхание. На душе было погано. Взгляд опустился на крепко сжатый кулак. Пальцы разжались — они сжимали краешек пустой пластиковой оболочки полицейского GPS маячка. Скомкал, полупрозрачный шарик упал в урну.

— Извините, — произнес робот-уборщик, остановившись у ног Мао, — разрешите проехать?

— Ничего... он отступил от окна и направился в ту часть здания, которую занимал спецназ.

Топтер прибавил скорость, словно кабан сквозь камыши, он мчался сквозь редкие струи дождя в толпе таких же машин.

Владимир, на заднем сидении, внезапно почувствовал укол в шею и попытался повернуться, но поздно, слишком поздно. В тот же миг тело забилось в судорожных конвульсиях. Замычал, не в силах сдержаться. Конвульсии закончились так же внезапно, как и начались. Он попытался вскочить, но не смог. Это шокер — понял Владимир. Его ударили шокером! Это разрешенное для продажи гражданским оружие воздействовало на нервы электротоком и приводило к тому, что как минимум тридцать минут человек не владел собственным телом.

— Ну вот и оприходовали кабанчика, — услышал довольный голос Бачериани.

Запястья ощутили холод сомкнувшихся наручников. Владимир все видел, все осознавал, вот только тело застыло, не желая выполнять команды разума. От ощущения жгучей и последней неудачи на миг замерло сердце. В краешке глаза появилась влага, непрошенная слеза скатилась по щеке — даже это он не мог контролировать! Значит думать! Думать — это единственное, что он мог делать. Да еще косить взгляд. Разбрызгивая лужи ночного дождя мимо, пролетал блестящий пластиком и металлом ряд встречных машин, а еще дальше мелькали серыми расплывчатыми тенями прохожие, на фоне безликих московских пятидесятиэтажек и, обширных парковых зон.