Ролевик: Метаморф / "Воитель"

Упомянутая стоянка, ничем, кроме размера, особенно от наших собственных не отличавшаяся, нашлась довольно быстро — на этот раз враг в самом деле оказался близко как никогда. Попытайся мы разобраться с чудовищем привычными методами, и на шум бы наверняка обратили внимание.

С отвлечением внимания дела обстояли хуже — за время поисков голлум умудрился сожрать ещё одного моего пернатого друга. Тяжело вздохнув, я объединил съеденных в один аморфный кусок плоти и окутал сверху металлической оболочкой, защищающей от губительного действия желудочного сока. Посмотрим, как этому уродцу понравится таскать в желудке стальную сферу!

Оставив парочку пернато-крылатых присматривать за вардами, остальные птицы построились в боевой порядок и короткими перелётами принялись подманивать чудо-юдо к вражескому лагерю. К счастью, птичья стая, по всей видимости, являла собой достаточно аппетитную цель для морлока, что позволило отконвоировать его почти к самой границе стоянки.

Что ж, пора было устроить неприятелю небольшой сюрприз.

Металлическая сфера в брюхе твари ощетинилась шипами и крючьями, пропоров внутренности. Глотка твари исторгла отвратительный визг, от которого даже на расстоянии заложило уши, а мои летучие шпионы расселись по веткам, выбирая удобные места для созерцания грядущего столкновения.

К чести вардов, среагировали они мгновенно. Заслышав вопль, поставленный на страже часовой выкрикнул несколько слов, и весь отряд, нацепив для экономии времени только тяжелые нагрудники, бросил текущие дела, вместо этого принявшись организованно прочёсывать лес.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем морлок оказался обнаружен и зарублен к чёртовой бабушке. По сравнению со всем, что я видел до этого, боевая эффективность оказалась просто поразительной: не корча из себя героев, несколько воинов отвлекли внимание голлума, в то время как тот самый часовой — единственный из всех, кто был в полном доспехе — зашёл к тварюке с тыла, и не выпендриваясь снёс ей голову.

Признаться, полюбовавшись на это дело, я здорово зауважал вардов. Не только из-за слаженности действий и заметной невооружённым взглядом выучки — птичье наблюдение выявило ещё парочку занятных штук.

Во-первых, доспехи. Судя по нагрудникам, все комплекты были одинаковыми до мелочей. Комплект брони прикончившего морлока часового отличался от бывшего у встреченного в подземельях дохлого жреца аналога разве что отсутствием кое-каких гравировок и мелких рюшечек. Явно всё из одной партии, предназначенной специально для армейских нужд; в баронствах о подобном никто и не мог и мечтать, так что ходили кто в чём.

Во-вторых, материал, из которого эти самые доспехи были изготовлены: всё тот же темный металл графитового цвета, без присущего здешним рыцарским комплектам дурацкого показного блеска. Неужто уже и к идее создания камуфляжа подошли?

Вот же засада... И почему я не удивлён, что меня забыли обо всём этом предупредить?

Тем временем варды, коротко посовещавшись, принялись прочёсывать лес вокруг лагеря. К счастью, этот шаг был вполне логичен, и я его ожидал; к тому же, благодаря шпиёнским птыцам мы всегда точно знали, где находятся враги и имели все возможности не попадаться им на глаза.

В конце концов нашим противникам надоело шататься по лесу, и они, так никого и не найдя, вернулись в лагерь. Пользуясь этим, мы подошли чуть ближе, и рассчитав расстояние так, чтобы быть достаточно далеко, чтобы нас не заметили, но в то же время достаточно близко, чтобы иметь возможность наблюдать самим.

Устраивать полноценный лагерь, и, тем более, палить костёр мы не стали, ограничившись просто брошенными на слой палой листвы одеялами. Рыцари захрапели почти мгновенно; казалось, бедолаг словно выключили пультом ДУ, стоило их телам перейти в горизонтальное положение. Я остался на страже — было бы странно сваливать это на кого-то ещё, учитывая, что всё ещё приглядывающие за вражеским лагерем пичуги подчинялись только мне.

Тихонько ругаясь сквозь зубы, я осторожно поливал из фляги двух несчастных проглоченных морлоком птах — как только представилась возможность, те выбрались из внутренностей остывающего трупа, оформились обратно в пернатых и со всех крыльев припустили обратно на базу. Вода помогала плохо, но я пока не терял надежды отчистить пичуг от донельзя мерзких на вид, и в сотню раз более мерзких на запах внутриголлумовых жидкостей.

Завернув очередную трёхэтажную руладу, я поднял голову, заметив, что Мира тоже ещё не спит. Было прохладно, так что девочка закуталось в одеяло с головой, однако, я заметил небольшую щёлку, сквозь которую на меня глядел внимательный карий глаз.

Я решил, что момент ничем не хуже всех прочих, так что ненадолго оторвался от птичек и спросил:

— Кто такой Перриван?

Щёлка в одеяле мгновенно уменьшилась раза в два. Мира отчего-то заёрзала в своём тёплом коконе.

— Ну... Сир Долван был не первым рыцарем, которому мне довелось служить. До него были Гелвор и Перриван.

Я вылил ещё немного воды на птичек, ожидая продолжения. Его, однако, не последовало.

— И что с ними стало? — спросил я наконец.

Снова ерзанье; Мира перевернулась лицом от меня и поджала к животу колени. Из-под одеяла донеслось негромкое сопение.

— Они оба были упёртыми ослами, и теперь их нет.

Признаться, я не нашёл, что сказать. Кажется, мой вопрос её расстроил.

Чувствуя себя полным идиотом, я неуклюже сменил тему разговора, и мы поболтали ещё немного. Болтовня вышла какой-то натянутой, но я никогда не был особенно хорош в таких вещах.

Когда над деревьями забрезжил рассвет нового дня, и в лагере вардов наметилось какое-то вялое шевеление, я проглотил пятый по счёту паёк — несмотря на обещанные Артасом тридцать шесть процентов, я всё ещё ел больше нормы — и, зевая во весь рот, растолкал остальных. Вскоре наше выматывающее путешествие продолжилось.

Плетясь в хвосте вражеского отряда, мы уже к полудню добрались до крепости ордена.

Немедленно, впрочем, обнаружив, что кое-кто нас сильно опередил. И заодно — что этих 'кое-кого' чертовски много.

ГЛАВА 11

Цитадель ордена Нового Начала по размерам превосходила Гарск почти в полтора раза. Гигантские стены из серого камня выглядели так, будто для их разрушения потребуется не меньше, чем армия сошедших с ума демонов. На увенчанных остроконечными крышами со светло-голубой черепицей башнях лениво развевались флажки.

Секретность, ага, подумалось мне. Они бы ещё указатели вдоль дорог расставили, 'К крепости ордена — туда'.

Впрочем, сетовать на это сейчас было явно неподходящее время.

Нашей главной проблемой отныне было то, что мы не могли попасть внутрь. По той простой причине, что в окружённую неприятельским войском цитадель вообще довольно трудно попасть, с какой стороны ни смотри.

Армия вардов широкой полосой расположилась вокруг крепостного рва, вне досягаемости оружия защитников; сам ров в нескольких местах был уже наполовину завален вязанками хвороста. Среди шатров и костров вражеской армии мой взгляд то и дело натыкался на осадные машины, внешне напоминающие требушеты. Также я заметил три не то недособранные, не то недостроенные осадные башни.

Судя по всему, дела у крепости Колворт — именно так, если верить Алгернону, называлось это место — обстояли неважно. Нападающих явно было гораздо больше, чем могло быть внутри рыцарей и гарнизонных солдат. Даже если все в крепости, кто может держать оружие, поднимутся на стены, этого едва ли будет достаточно. Как только варды закончат осадные башни, цитадели конец.

Вне всякого сомнения, варды явились за гвесс аблах. Если крепость падёт, все хранящиеся там осколки попадут в руки врага; на мгновение мне подумалось, что наш поход был бессмысленен.

Поскольку бросаться в мясорубку с шашкой наголо было бы очень и очень глупой идеей, я устало помассировал виски и принялся выдумывать хитрый план.

Сначала — расстановка приоритетов. Во-первых, нам нужно было как-то проникнуть за крепостные стены и встретиться с верховным магистром ордена, или же найти другой способ связаться с ним.

Во-вторых, было необходимо каким-то образом позаботиться о сохранности осколков жала, если сам орден не в силах обеспечить им неприкосновенность — возможно, увезти куда-то ещё, хотя меня бросило в пот при мысли о том, чтобы вместо одного гвесс аблах таскаться повсюду ещё с четырьмя.

Но прежде всего нам нужно было как-то выиграть время.

Чем больше я об этом думал, тем меньше мне это нравилось. Что ж, по крайней мере, у меня всё-таки созрел план, хотя иначе как безумным его назвать было трудно.

Вздохнув, я отправил воробьёв-разведчиков в стан врага и отправился рассказывать Мире и рыцарям какого, собственно, чёрта успел напридумывать.

— Это точно сработает? — обеспокоенно спросил Алгернон, переводя взгляд с меня на Клеомальда и обратно.

— Откуда мне знать? — огрызнулся я, чувствуя как зубы начинают выбивать дробь от волнения. — Если получится, мы выиграем себе немного времени. Если нет, значит, вы, ребята, окажетесь ещё глубже в заднице, чем сейчас.

За неимением зеркала я заставил одного из своих птахов подлететь поближе и оглядел себя его глазами.

Перемена облика с прошлого раза произошла разительная. Если прежде я выглядел как пусть не совсем типичный, но всё-таки рыцарь из баронств, то теперь крохотные птичьи глаза взирали на точную копию погибшего в катакомбах Ирмора вардского боевого жреца. Впрочем, шляться с лицом мертвеца я нашёл весьма неумным, и потому изобразил на голове увенчанный высокими рогами глухой шлем — благодаря воробьиному дозору я теперь более-менее ориентировался во внутренней кухне вражеского лагеря и знал, что это едва ли вызовет подозрения.

Короче говоря, теперь я выглядел как важная вардская шишка. План мой был предельно прост: наведаться к врагу и устроить тарарам. Причём желательно такой, чтобы следующие день-два они занимались не тем, зачем пришли, а искали среди своих жрецов 'товарища Штирлица'.

Разумеется, это была ненадёжная и крайне опасная для жизни затея, которую и планом-то можно было назвать только с большой натяжкой. Тем не менее, ничего получше ни мне, ни кому-то из моих спутников в голову не пришло.

— Как я выгляжу? — задал я наиболее животрепещущий вопрос.

— Как вард, — пожал плечами Клеомальд. — Я бы в бою не отличил, но там, в лагере...

— Да знаю я всё! — фыркнул я в ответ. — Можно подумать, у нас сейчас есть большой выбор.

Рыцарь нехотя вынужден был согласиться.

Я повернулся, посмотрев на свою юную оруженосицу. Мира стояла немного поодаль, закусив губу, и рассеянно поглаживала котокролика. Она выглядела спокойной, но я видел, как крепко её руки сжимают чёрное пушистое тельце; обычный кот давно пустил бы в ход когти и сбежал, оскорбившись таким обращением.

Подойдя ближе, я опустил закованную в железо ладонь ей на голову, потрепав по спутавшимся волосам.

— Не дрейфь, — сказал я преувеличенно героическим тоном. — Если повезёт, я украду для тебя гребешок.

Мира в ответ лишь вздохнула, и плечи её поникли.

Полчаса спустя, пользуясь плавно переходящими в ночь сгустившимися сумерками в качестве прикрытия, я полз на карачках по каким-то ощетинившимся премерзкого вида шипами кустам.

В обычной ситуации пробраться мимо стоящих на страже воинов было бы как минимум проблематично, но благодаря моим пернатым соглядатаям это неожиданно оказалось проще пареной репы; используя псевдоворобьёв, чтобы наблюдать за часовыми, я без особого труда проскользнул к самому лагерю.

Несколько раз, правда, пришлось присесть за чахлыми кустиками, пригибая голову в рогатом шлеме — к счастью, благодаря доспехам я даже не исцарапался.

Замерев в неудобной позе, я переждал, пока последняя пара часовых, тихонько переговариваясь, прошагает мимо. Облегчённо переведя дух, я выбрался из кустарника, напустил на себя вид а ля 'морда кирпичом' и двинулся к самому большому скоплению шатров.

Лагерь был многолюден; повсюду горели костры, туда-сюда сновали люди, откуда-то слышалось конское ржание. От птичек теперь уже не было особенного толка — избегать столкновения с вражескими воинами я в любом случае больше не мог. Оставалось надеяться только, что меня примут за своего.

Надеясь, что маскировка работает как надо, я с бешено колотящимся сердцем лавировал среди спешащих по своим делам солдат.

По-видимому, фальшивая личина оказалась не совсем плоха. Попадающиеся по дороге воины, вели себя как полагалось, то есть смотрели аки на батьку-командира и приветствовали, прижимая к нагруднику правый кулак; офицеры уважительно кивали. Моему облегчению не было предела — можно считать, что первая часть плана прошла как по маслу.

Тем временем я задумался над тем, что делать дальше.

Проще всего было бы заявиться к одному из костров, вокруг которых отдыхали воины вардов, прикончить нескольких, пользуясь фактором внезапности и быстро слинять. Однако был здесь один немаленький минус: убийство простых солдат это, как ни крути, всего лишь убийство простых солдат. Вряд ли это вызовет достаточные волнения, чтобы существенно замедлить строительство осадных машин.

Исходя из этого, мне оставалось только одно: постараться достать кого-то из высшего командования. Подобраться на расстояние удара, возможно, будет не так уж сложно... А вот унести потом ноги...

Аарх, чёрт побери!

Выбросив из головы лишние мысли, я решил просто положиться на удачу и импровизировать.

Ноги быстро несли меня к самому здоровенному шатру примечательной полосатой расцветки, где — предположительно — обреталось местное командование.

Перед входом обнаружилась пара стражников. Припомнив, что наглость — второе счастье, я прошествовал прямо к ним, стараясь сохранять внушительный вид.

Оба воина поспешно звякнули кулаками в латных перчатках по тёмным нагрудникам.

— Велено никого не пропускать, тар.

'Тар', если я всё правильно понял, было вежливым формальным обращением к жрецу.

— Известия чрезвычайной важности, — чуть понизив голос, словно речь шла как минимум о государственной тайне, произнёс я. — Командованию лучше узнать немедленно.

Стражники заспорили, решая пускать меня или нет. Я пару минут как бы из вежливости послушал их препирательства, затем глубокомысленно прокашлялся и намекнул, что если сейчас же меня не пропустят, то объяснять начальству, почему его не предупредили о грядущих неприятностях, будут потом сами.

Воины сникли, после чего один с кислым лицом скрылся в шатре — не то будить командование, не то спросить разрешения пустить или прогнать в шею. Я ещё немного помялся снаружи, грозно взирая на оставшегося стражника, после чего был приглашён-таки внутрь.

— Господа, — принялся я вдохновенно нести чушь прямо с порога. — Я прибыл, чтобы довести до вас пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор!

В палатке находились два человека, сейчас уставившихся на меня круглыми глазами.

— Ре... визор? — переспросил тот, что помладше, нервно тряхнув головой. — Что, опя...