Мое проклятие

Девушка вздрагивает, но потом высокомерно задирает подбородок и удаляется, не сказав больше ни единого слова.

— Прощай, Фиса, — шепчу вслед, искренне надеясь, что мое пожелание сбудется и жизнь никогда не сведет больше с рыжеволосой невестой сиятельного саэра Саварда Крэаза...

Из воспоминаний меня выдернул звук четких уверенных шагов в коридоре. Ну вот и все. Решительно поднялась и направилась к выходу. Дверь отворилась, когда я уже стояла практически на пороге. Двое молодых мужчин в черном, высокие, широкоплечие, с военной выправкой, внимательно оглядели меня и посторонились, пропуская вперед.

Не успела наша группа пройти половины коридора, как на пути, словно соткавшись из воздуха, возник Эктар, шагнул наперерез, загораживая дорогу.

— Уважаемые саэры, — высокомерно изрек бывший опекун, — мне хотелось бы сказать несколько напутственных слов воспитаннице, — не дождавшись ответа, посмотрел на каменные лица сопровождающих и уточнил, — в вашем присутствии, разумеется.

Саэры переглянулись и, что-то для себя решив, синхронно сделали несколько шагов назад. Ритан молниеносно сдвинулся так, чтобы его спина заслонила меня от мужчин. Не размениваясь на экивоки с недомолвками, прошипел:

— Кэти, Циольф передал тебе зелье Финмора?

— Что? — не сразу поняла, о чем речь.

— Черный сосуд. Маленький, — нетерпеливо рыкнул Эктар. Но тут же остановился, сжав челюсти, и уже гораздо тише добавил: — Так он у тебя?

— Да, — вспомнила мэтра, настойчиво навязывающего мне пузырек с загадочным содержимым.

— Хорошо, — успокоенный вздох. — Не забудь выпить, иначе не пройдешь ритуал взыскания истины. Тогда нам обоим несдобровать.

Ритан отступил, собираясь уйти, но в последний момент, быстро схватив за рукав, притянул к себе и выдохнул:

— Оставайся послушной девочкой, маленькая мышка!

Сопровождающие дернулись, собираясь вмешаться, но Эктар, казалось, мгновенно утратил ко мне всякий интерес. Коротко кивнул мужчинам и исчез за одной из дверей.

Потом был стремительный марш-бросок по бесконечной череде длинных переходов и лестниц, когда меня постоянно торопили, заставляя почти бежать. Большой мрачный зал с высокими сводами, светящимися стенами и без единого окна. Савард, стоявший в центре наливающейся черным огнем огромной пентаграммы. Его сильные теплые руки, властно прижавшие к широкой груди. Какой-то нарастающий рев, заполнивший все вокруг и постепенно поглотивший остальные звуки. Мгновенное пронзительное головокружение и тошнота. Быстрое прикосновение горячих губ к виску. И наконец мягкое:

— Добро пожаловать домой, Кателлина Крэаз!

Чуть изогнувшись в плотном кольце крепких рук, огляделась.

Такой же зал, как в доме Эктара, только, кажется, еще больше, мрачнее. Стен не было видно. Потолка, который терялся где-то в густой, тяжелой темноте над головой, тоже.

— Тебе ведь хочется, чтобы мой дом стал и твоим, Катэль?

Вкрадчивый шепот заставил повернуться. Вгляделась в мерцание серых глаз, на дне которых где-то там, очень глубоко, билось укрощенное черное пламя, и с убежденностью, которой совершенно не чувствовала, кивнула. Я сама еще не была уверена, хочу ли называть это место своим домом, только сиятельному знать о подобных сомнениях все же не стоило.

— Ну если так, — Савард внезапно резко разжал руки и, отступив на несколько шагов, сложил их на груди, — уверен, ты немедленно передашь господину и главе рода то, что получила от целителя Эктара. Добровольно, с радостью и готовностью. Не так ли, Кателлина?

Серые глаза стремительно темнели, а недавно еще спокойное пламя тянулось и рвалось из глубины, смоляными протуберанцами выплескиваясь на поверхность.

Стало страшно. Очень. Но у меня было время подумать над тем, как себя вести, и отступать от выбранной тактики я не собиралась. Сглотнула и, не отводя взгляда, тихо произнесла:

— Не понимаю, о чем вы, саэр? Все лекарства мэтра Циольфа находятся в багаже, а больше у меня ничего нет, и...

— Господин, — презрительно скривив губы, перебил сиятельный.

— Что, простите? — непонимающе уставилась на мужчину.

— Ко мне надлежит обращаться 'господин', наида, — поежилась от колких холодных интонаций. — Присутствовавшие при вашей беседе видели, как целитель что-то вкладывал тебе в руки, — надо же, а мы с мэтром были уверены, что на нас никто не обращает внимания. — Продолжишь упорствовать?

Взгляд Крэаза, тяжелый, полыхающий, непроглядно-темный, пугал до жути, но я упрямо вскинула подбородок.

— Мне нечего добавить к тому, что уже сказала. — Помедлила и твердо припечатала: — Господин.

Савард поморщился. Видимо, не так, как положено, произнесла — без должной почтительности в голосе. Ну извините! Рабами быть не обучены. Хочешь называться господином? Пожалуйста. Я давно привыкла к подобному приветствию, вполне уместному при деловом общении и в переписке. Форма отстраненной вежливости — от равного к равному. Так и стану к этому дальше относиться. Не слово имеет принципиальное значение, а интонация.

— Мои люди доложили о твоем разговоре с Эктаром. Наедине. Что ему было нужно? — оторвала меня от размышлений очередная реплика сиятельного.

А тон-то какой злой! Быстро, однако, ему обо всем сообщили. И когда только успели?

— Мы общались не наедине, а в их присутствии, — парировала, пытаясь отвечать спокойно и уверенно. — Отец вашей невесты всего лишь попрощался. И, предупреждая вопрос, скажу сразу: он ничего не передавал, — а вот это самая что ни на есть истинная правда.

— Что ж, ты не оставила мне выбора... — Голосом Крэаза сейчас можно было заморозить все пустыни Земли. Причем в одну секунду. — Динс, Ниор! — Из окружавшего полумрака выступили мужчины, сопровождавшие меня к порталу в доме Эктара. — Отведите сирру Кателлину в малую допросную.

Вот так.

Надеюсь, пытать не будут. Поберегут уникальное имущество. Хотя почему я решила, что представляю для Саварда какую-либо ценность или являюсь незаменимой? Обвинит в измене, оборвет связь и возьмет себе другую наиду. Да ту же Эонору, например.

Не знаю, в чем отличие малой допросной от большой, но помещение оказалось вполне пристойным. Никаких цепей, наручников, кровавых подтеков на стенах и прочего соответствующего антуража. Маленькая чистая комната с большим письменным столом, несколькими удобными мягкими стульями, небольшим диванчиком и ширмой в углу.

Едва переступила порог, как дверь за спиной тут же захлопнулась, отрезая от остального мира. Осторожно опустилась на край стула, гадая, сколько еще доведется томиться здесь в неизвестности. Но долго ждать не пришлось. Почти сразу же вслед за мной в комнату вошел сиятельный в сопровождении пожилого целителя и, скажем так, очень немолодой женщины.

О профессии мужчины можно было догадаться по одежде — своеобразного кроя, из темно-коричневой ткани. Абсолютно такую же носил и Циольф. А вот личность старухи оставалась для меня загадкой. Высокая, худая, статная. Темные, без седины, волосы, уложенные в аккуратную гладкую прическу. Морщинистое лицо с тонкой бесцветной линией губ. Запавшие черные глаза — неожиданно по-молодому ясные, живые и какие-то зловещие. Глаза хищной птицы.

В моем родном мире подобную внешность к старости сохраняли лишь аристократки. Но старуха явно ею не была. На что со всей очевидностью указывало темно-зеленое платье — строгое, простое, без вышивки и декоративных деталей. На самой женщине я также не заметила ни сережек, ни колец с ожерельями — ни одного украшения.

— Можешь приступать, Кариффа, — бросил сиятельный, подтверждая догадку. Все-таки она не сирра.

Старуха приблизилась, несколько секунд сосредоточенно вглядывалась в мое лицо, потом кивнула каким-то своим мыслям и, не сказав ни слова, потянула за ширму. И вот там я наконец услышала ее голос. Если это карканье можно так назвать.

— Раздевайтесь, сирра! Полностью.

Протестовать, возмущаться, сопротивляться было бессмысленно. Под пристальным немигающим взором темных глаз невозмутимо сняла одежду, терпеливо дождалась, пока женщина тщательно проверит каждую складочку, получила команду 'Одевайтесь!' и спокойно, не торопясь, натянула все обратно.

— На ней ничего нет, сиятельный саэр, — склонила голову Кариффа и отступила к стене.

Савард сжал губы, прожег меня яростным взглядом и не сказал, а практически выплюнул:

— Мэтр Гарард!

И в этом случае я угадала. Целитель.

Сухопарый русоволосый мужчина, немного сутулый, растрепанный, с длинным острым носом и живыми, весело поблескивающими голубыми глазами, оглядел меня внимательно с ног до головы, но в отличие от старухи близко подходить не стал. Пожевал губами, хмыкнул, что-то пробормотал и провозгласил неожиданно глубоким и звучным голосом:

— Сирра не принимала снадобий, способных повлиять на результаты ритуала взыскания истины или исказить их. Ни сегодня, ни в какой-либо другой день. А также не подвергалась магическому воздействию с той же целью.

— Вы уверены, мэтр?

Гарард сверкнул обиженно-укоряющим взором, поднял брови, и все вопросы у раздосадованного чем-то сиятельного отпали сами собой.

— Сопроводите сирру Кателлину в выделенные ей покои, — отрывисто бросил он, ни на кого не глядя, развернулся и стремительно вышел.

Я смотрела на захлопнувшуюся дверь и вспоминала, как металась по своей комнате, не зная, что делать с треклятым пузырьком. На что решиться.

Так заманчиво было положиться на волю случая, довериться Циольфу, его магии и сделать все, что настоятельно советовал целитель. Нестерпимо хотелось ни о чем больше не думать, рискнуть, а дальше — как получится.

Еще настойчиво тянуло все рассказать Крэазу, отдать ему флакон, который буквально жег руки, и переложить свои проблемы на его сильные плечи. Он поверит. Должен поверить! А если нет? Или, что вполне возможно, 'осадочек' останется? Как там у классика: 'Ну это совершенно все равно, он ли украл, у него ли украли... Главное то, что он был замешан в гадком деле'.

Потом одолевало желание...

Да много чего пришло тогда в мою разгоряченную, полную сомнений и надежд голову, пока я отчаянно перебирала варианты, стараясь найти наиболее приемлемый и не прогадать. И как хорошо, как же все-таки хорошо, что я решилась в конце концов сунуть Мори эту злосчастную склянку и попросить вылить содержимое где-нибудь подальше от дома, а сосуд разбить и закопать. Поглубже.

* * *

Ну что можно сказать о месте, куда меня в срочном порядке этапировала все та же бравая парочка, Динс с Ниором, в компании молчаливой Кариффы? Одно слово — покои.

Просторная, оформленная в песочно-бежевой гамме гостиная. На стенах и высоком потолке — тонкий белый лепной узор из листьев и цветов. Мягкие полукруглые диваны, изящные столики, обилие подушек и подушечек, разбросанных повсюду. Пушистый ковер на полу. Широкие, распахнутые настежь окна. Сквозь задернутые золотистые полупрозрачные гардины пробивались рассеянные солнечные лучи, и комната тонула в расслабляющих ароматах сада, в игре красок и полутеней. В неге и покое.

Приют одалиски — первое, что пришло на ум.

От дальнейших выводов и более детального изучения будущей обители безжалостно оторвала старуха. Динс и Ниор, открыв двери и дождавшись, пока я войду, тут же ретировались. А вот женщина осталась. Выждала пару минут и, решив, что дала достаточно времени, чтобы оглядеться, прокаркала:

— До завершения ритуала можете обращаться ко мне 'сирра Кариффа'.

Значит, я ошиблась, она все-таки из благородных. То, что сиятельный называл ее просто по имени, ни о чем не говорит. Очередной маленький урок. Еще одно напоминание — не делать поспешных выводов.

Старуха, все время внимательно вглядывавшаяся мне в лицо, словно прочитала эти мысли. Раздвинула губы в поощрительной улыбке и едва заметно кивнула.

— Сейчас сюда придет мэтр Гарард. Если он доложит, что взыскание истины не причинит серьезного вреда вашему здоровью, ритуал будет проведен немедленно.

— Почему... — Я откашлялась, в горле першило, очень хотелось пить. — Почему саэр Крэаз так спешит? Я устала, думала немного отдохнуть, — поколебалась, но все-таки добавила: — Мне говорили, процедура неприятна и небезопасна для здоровья.

Кариффа молча прошла вглубь комнаты к одному из столиков и, вернувшись через несколько секунд, протянула высокий запотевший бокал с янтарно-желтой жидкостью.

— Ритуал взыскания истины опасен лишь для того, кто рискнет солгать в ответ на четкий прямой вопрос, — продолжила женщина, дождавшись, пока я сделаю несколько жадных глотков прохладного кисло-сладкого напитка. — А поскольку у каждого саэра или сирры есть что скрывать, — тут мне достался острый, пронзительный взгляд, — он крайне тяжело переносится практически всеми.

Старуха ухмыльнулась, отошла к окну и, отодвинув край гардины, стала что-то рассматривать.

— А у вас? — раздалось вдруг. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Что у меня? — переспросила непонимающе.

— У вас есть тайны, сирра Кателлина?

Пожала плечами, забыв, что Кариффа стоит спиной и не может видеть этого движения. Покажите мне того, у кого их нет. Женщина не шелохнулась, не обернулась, но, казалось, все заметила и поняла правильно.

— Значит, вам тоже есть чего бояться, — в сиплом голосе звучала насмешка. Тем неожиданней было серьезное: — Что вы знаете о ритуале?

— Ничего, что способствовало бы его благополучному прохождению, — чуть помешкав, призналась осторожно.

— Пройти его помогут лишь правильные ответы, — рассмеялась старуха. — Родовой артефакт отличит ложь от истины и за попытку утаить правду жестоко накажет. Понимаете, сирра?

Кариффа резко развернулась и требовательно уставилась на меня блестящими черными глазами. Словно за тем, что она сказала, стояло еще что-то, и это 'что-то' я непременно должна была уловить.

Какая-то мысль мелькала в глубине сознания, но ухватить ее я не могла. Как ни старалась.

— Нас известили о ваших проблемах с голосом и памятью, — Кариффа продолжала пристально меня рассматривать. — Целитель рода Крэаз, несомненно, уже изучил все присланные с багажом лекарства и захочет лично освидетельствовать наиду сиятельного саэра. Уточнить диагноз. Не то чтобы Гарард не доверял словам коллеги, просто он очень ответственно относится к своим обязанностям, в силе же и мастерстве ему нет равных. По уровню мэтр превосходит даже императорского целителя. Он быстро поймет, что с вами, — тут речь собеседницы зазвучала как-то преувеличенно спокойно и невозмутимо, — и, возможно, назначит более эффективное лечение. Если, конечно, вы не избавились уже от... временных трудностей. Такое ведь тоже может быть. Верно?

Старуха наконец отвела в сторону испытующий взгляд и направилась к двери. Не надо было, наверное, ничего говорить. Но я не выдержала.

— Почему вы мне помогаете? — крикнула вслед.

Кариффа обернулась.

— Мой долг заботиться о наиде сиятельного саэра Саварда Крэаза.

Непроницаемо темные птичьи глаза на неподвижном лице не выражали ровным счетом ничего. Бесстрастный голос был сдержанно вежлив.