Твое... величество!

И кто бы догадался, что Феликс способен убить любого? Просто дайте подойти поближе?

Что он прекрасно работает с ядами, кинжалом, удавкой, что хрупкое телосложение ничуть ему не мешает? Он бы и двуручником отлично работал, да вот беда, если их рядом поставить — Феликса и меч — то второй на голову выше окажется. *

*— не прикол. Длина двуручного меча доходила до 180 см. прим. авт.

Феликс краснел, заикался и падал. Дамы млели.

Его величество с удовольствием наблюдал за всем этим балаганом. Феликс работал по специальности, числился каким-то восемнадцатым клерком в казначействе, и регулярно носил королю отчеты. А на самом деле...

Да, на самом деле Феликс был именно убийцей. Так уж получилось, пришлось его семье во времена оны бежать из Канории. Феликс внешностью полностью пошел в мать, та и сейчас одна из самых красивых женщин Картена, даже в свои почти пятьдесят лет. Те же платиновые волосы, зеленые глаза, хрупкость — и все это привлекло внимание высокопоставленного сановника в Канории.

Слово за слово, эрра его отвергла, потому что любила мужа, и не собиралась ему изменять, сановник впал в раж — недоумок! Результат?

Отца Феликса убили, а мать увезли неизвестно куда. Феликс остался с тремя сестрами на руках. Двенадцати лет от роду, сестры еще младше, и красотой тоже в мать... что делать?

Кто-то другой бы растерялся. Феликс схватил в охапку сестер и рванул к деду.

Феликс уже тогда был неплохо натаскан дедом по матери. Распространяться он об этом не любил, его величество знал только, что дед был наемником. Странствовал, потом осел на месте, женился, дочь, вот, нажил... правда, только одну. Любил, берег, за эрра замуж выдал, внуков дождался, сам в столицу не полез, ни к чему его дочери такое родство. А вот внук знал, где живет дед. Туда и девчонок приволок.

А сам...

Кто там и что разрабатывал — король не уточнял. И так понятно, дед направлял, внук делал, деду к тому времени уж восьмой десяток исполнился, где ему куда пролезть?

А вот внук...

Дед узнал, где держат его дочь. Внук пришел и убил. Нет, не всех, кого получилось. Устроился в замок поваренком, узнал, где держат мать, пролез туда, убил похитителя, умудрился вытащить женщину... кому рассказать — не поверили бы!

А Саймон проверил, все было чистой правдой. Матильда даже не слишком пострадала, вельможа пока еще наслаждался своим призом, можно сказать, перед смертью порадовался.

Феликс об одном жалел — легко эта сволочь умерла. Ну что такое — всего несколько ударов в живот? Помучился гад пару-тройку дней, да и все! А вот если бы его за отца пытать с полгодика...

Не получилось.

Дед потом с друзьями договорился, вывезли его внуков в Картен. Сам-то он уже не поехал, стар слишком. Когда к нему пришли королевские дознаватели, он яд выпил.

Казалось бы, Феликс должен растеряться? Ан нет! Он просто явился послужить королю... нашлись знакомые, провели мальчика во дворец, а там уж он и упал Саймону в ноги.

И предложил убивать любого за гарантии безопасности для его матери и сестер.

Выглядел тогда Феликс загнанным и измученным, и было отчего. Мать плачет, поди, переживи такое, девчонки тоже плачут, а еще жить как-то надо, кормить их всех, замуж выдавать, да не просто так, а за эрров... такая ноша и взрослого бы сломала. Что-то дед внуку передал, да разве ж это много? Саймон невольно растрогался, предложил мальчишке свое покровительство просто так... и не прогадал. Феликс, понимая, что его не неволят, что просто помогли, служил вдвое усерднее.

Первое убийство для короля он совершил в четырнадцать лет. А дальше пошло по накатанной...*

*— Мэри Флора Белл — первое убийство в 11 лет, Англия, Джесси Померой — 14 лет, США, Жасмин Ричардсон, 12 лет, Канада. Демократия-с! Прим. авт.

Зато сейчас сестры Феликса были удачно пристроены замуж, мать его жила в маленьком домике в столице, в тишине и покое, ходила в храм, молилась за мужа... сам Феликс еще не женился. Видимо, в деда пошел, тот тоже после пятидесяти остепенился. Но короля это устраивало.

— Ваше величество? — Феликс молча ждал имя.

— Садись, друг мой, — немного на свете было людей, к который Саймон так обращался, но Феликс — это другое. Он все поймет правильно.

— Мой король?

— У меня к тебе очень деликатный разговор. Фил, ты помнишь, у меня есть сестра. Мария.

— Ныне королева Эрланда, — должность Феликса позволяла много чего узнать, и он этим пользовался в личных целях. — Говорят, у нее неладно с мужем... простите...

— Не просто неладно. Иоанн собирается с ней развестись и жениться на шлюхе.

— Дурак.

— Все верно. Сестра оказывается, пошла в меня... пока ее муж был с ней честен, она горой стояла за его интересы. Он предал ее — и более Мария не готова ему помогать.

— Справедливо, мой король.

— Более чем. Феликс, мне бы хотелось, чтобы ты отправился в Эрланд.

— Зачем, ваше величество?

— Молиться, друг мой. Исключительно молиться. Я надеюсь, что за такую подлость, Предотец покарает... или Иоанна, или его любовницу.

— Ваше величество?

— Смотря, что будет лучше для Марии. Я бы предпочел Иоанна, но сестра может не удержать власть. Значит, надо смотреть, кто ей помешает...

— Мне придется остаться там надолго, мой король?

— Возможно, на год или два. Но если ты беспокоишься о матери или сестрах — не надо. Слово даю, присмотрю лично.

Феликс поверил мгновенно.

— Благодарю, мой король.

— Деньги прикажу выдать, повод найдем, письмо для Марии дам, там сейчас рядом с ней отец Роман. Встречался с ним?

— Очень многообещающий человек, — кивнул Феликс, который сам-то был не намного старше священника. Ему еще тридцати не исполнилось, а выглядел он от силы на двадцать лет.

— Вот. Надеюсь, вместе с ним вы достигнете определенных результатов.

— Я повинуюсь, мой король.

Феликс встретился глазами с Саймоном, и тот даже головой потряс.

В зеленых глазах профессионального убийцы горели веселые огоньки. Дело ему явно представлялось интересным. Что ж, тем лучше.

Саймон снял с себя образок и надел на шею Феликсу.

— Мария его знает. Ну и... береги себя, сынок.

Показалось ему? Кто знает... не бывает же так, чтобы в глазах убийцы на секунду, но блеснули... слезы?

* * *

— Ваше величество, — эрра Лизанда смотрела на Марию серьезно и внимательно. — Вы позволите поговорить с вами наедине?

Мария поглядела на Анну.

Ладно, потом она дочери расскажет, если будет что-то важное. А пока лучше не надо — мало ли о чем пойдет речь?

В это время дети взрослеют быстро, Анна в свои десять лет уже не ребенок, но все равно... есть тему, которые при ней лучше пока не затрагивать. Совесть иметь надо!

— Хорошо, эрра Лизанда. Давайте пройдемся по саду.

Нельзя сказать, что монастырский сад был в полной мере садом. Скорее, это была смесь сада, огорода и скотного двора, но пройтись по нему можно было. Лучше, конечно, в 'чистой' части, а то коровники, курятники и свинарники не розами пахнут. И так-то долетает... аромат Франции. Только средневековой Франции, когда у них нечистоты по улицам текли ручьями.

— Ваше величество, — эрра Лизанда не стала тянуть. — У меня письмо от его величества.

— От моего супруга? — искренне удивилась Мария. — Почему у вас?

— Вы после обеда изволили спать. Гонец приехал, но мы не стали вас будить.

— Он не мог меня подождать?

— Не знаю, ваше величество. Вы знаете, на территорию монастыря мужчины не допускаются.

О, это Мария уже знала. Все работы здесь выполняли исключительно женщины. А мужчину могла привести лично мать-настоятельница, и то, если уж вовсе форс-мажор настал.

— И все же? Вдруг мне потребуется написать ответ?

— Ваше величество, у вас под рукой тридцать человек гвардейцев.

Мария хмыкнула и протянула руку.

— Письмо.

В ее ладонь лег увесистый свиток, и первым делом Мария оценила печать.

Настоящая. Тяжелая, увесистая, с королевской гривастой кошатиной. Это не подделать, не здесь и не сейчас. Теперь содержание.

Ваше величество!

Сегодня вечером, после молитвы, я буду ждать Вас у восточной ограды монастыря, в старом святилище.

Некоторые вещи нам лучше обсуждать без лишних ушей, потому я и решился предпринять это путешествие.

Иоанн Шестой.

Печать, подпись...

Мария задумалась.

А где у нас, собственно, старый храм?

А, она его видела, стоит себе строение на территории монастыря и стоит, кушать не просит. Фрески там красивые, храм уютный, а вот на ремонт денег пока нет. Вот и стоит он себе беспризорный,

Старое святилище Предматери. И богиня там такая... уютная и почти домашняя. Спокойная и даже радостная. Молиться там было приятно, и свет там такой...

И в то же время... идти ночью туда, неизвестно куда?

А ее там не придушат? К примеру?

А смысл?

Во-первых, она еще не настолько довела супруга своим упрямством, у него еще есть надежда решить дело миром.

Во-вторых, речь может пойти именно о монастыре для нее. А что такого? Для супруга идеальный вариант, жена уходит в монастырь, а муж идет в загс. То есть под венец с новой коровой. Тем паче, Мария сейчас УЖЕ в монастыре.

Может ли сюда приехать король?

Легко и непринужденно. Тут не так далеко, и если его величество решит поохотиться, а в процессе охоты, к примеру, отбиться от свиты, он это легко сделает. И супругу навестит.

В-третьих, она спокойно может рассказать всем об этом письме, что и сделает. И письмо оставит... не дурак же ее супруг? И пожалуй что...

— Эрра Лизанда, вы будете сопровождать меня вечером.

Вполне возможно, оттого и гонец уехал. Торопился отчитаться ее супругу, мол, письмо доставлено. Если Иоанн тут поблизости, это имеет смысл.

— Гонец что-то передавал на словах?

— Умолял отдать письмо вашему величеству как можно скорее, но ответа ждать не стал. Сказал — не приказано.

Тоже вписывается.

Мария вздохнула.

Идти... не хотелось. Только вот от предчувствия тут ничего не было, ей попросту было страшно. Иоанн должен хорошо знать свою супругу, а тут она, красивая такая... разве она сможет морочить ему голову? И решение какое-то принимать придется, а у нее пока никаких идей...

Что делать-то?

Ясно, что идти надо.

А как неохота!

Ладно... Мария как можно более незаметно вытерла вспотевшие ладони о юбку, и отправилась обратно, к Анне. Протянула ей свиток.

— Читай.

— Матушка, а можно мне с вами?

Мария качнула головой.

— Не надо, Анечка. Ни к чему.

— Почему?

Врать Мария не стала.

— Потому что мы с твоим отцом, скорее всего, будем ругаться. И я не хочу, чтобы ты это видела и слышала.

— Вы и так ругались.

— И это неправильно.

Слов 'психологическая травма', 'перенос' и 'стресс' Анна бы просто не поняла, да и ни к чему ей. Не доросли тут до психологии, оно и к лучшему. Тут Фрейда бы не слушали, а холодными обливаниями лечили, вместе с его теориями. Ну и розгами, кстати, тоже. Пороли до выбивания глупости из организма.

Но все равно, не надо ребенку смотреть, как ссорятся родители. Мария подозревала, что ничего хорошего на этой встрече не будет, вот и ни к чему! Детство должно оставаться детством.

— Я уже взрослая!

— Я тебе все расскажу. Честно. Только ругательства опущу, подозреваю, что сразу мы с его величеством к согласию не придем. А еще — при тебе мне будет сложнее ругаться.

Это Анна поняла, и кивнула.

— Я подожду, мама...

Мария кивнула.

— Договорились. Я не стану задерживаться надолго. Эрра Лизанда, осталось не так много времени, пойдемте, поможете мне собраться.

* * *

В храм Мария собиралась, как на войну.

Да в общем-то так оно и было. Сейчас состоится ее первое сражение за эту жизнь. Как оно пройдет, так дальше и покатится. А потому...

Мария понимала, что это храм. А он каменный. И вечером там холодно.

Потому теплое платье и теплый же плащ. Еще ей не хватало носом шмыгать или зубами стучать. И обувь тоже теплая.

С собой маленькая фляжка с водой. А вдруг?

Если предстоит долго разговаривать или на кого-то орать, лучше захватить с собой пару глотков воды, вдруг в горле пересохнет или кашель начнется?

Свечи?

Взять или не взять?

Мария задумалась, а потом все же сунула в поясной кошелек свечку и кремень с огнивом. Она уже научилась ими пользоваться, да и не так это сложно. Чай, не высшая математика. Храм вообще вечером освещают? Как-то она над этим не задумывалась, но вряд ли. Зачем?

Свечи сейчас дОроги, особенно восковые, а не сальные.... Так, лучше две взять. Иногда при разговоре лучше видеть лицо собеседника, а вспоминая Иоанна, вряд ли он позаботится хоть о каком-то ее удобстве.

Что еще взять?

Пожалуй, оружие. Да, она не справится с сильным мужчиной. Да, оружие — это чисто психологический момент, и стоит ли его брать — неизвестно. Просто потому, что его еще применять надо уметь.

С другой стороны, если человеку угрожает опасность, оружие он применит автоматически. И с большим избытком.

Лучше пусть судят, а не оплакивают.

Эх, жаль, что тут нет огнестрела. Ну хотя бы нож.

Вот кинжал у Марии был. Кто ж его знает — откуда? Но оружие это было вполне достойное, острое, хорошо заточенное, с хищным синеватым лезвием и костяной рукоятью, которая совершенно не скользила в руке.

Ее величество им письма вскрывала! Хотя, по мнению Марии это было как автомат вместо коромысла использовать. Но может, тут так и принято? Не пришло еще время закругленных ножичков, которыми и таракана не зарежешь?

Ну... что ж. Пригодится!

И Мария отправилась в святилище.

Эрра Лизанда шла за ней, держась в двух шагах позади.

После ужина монашек во дворе практически не было, они расходились по кельям и готовились ко сну. Кто-то молился, кто-то занимался другими делами, так что Марии никто навстречу и не попался. Да и пусть их.

Справиться бы с разговором!

Сумочку, которая представляла собой богато расшитый золотом мешочек, Мария повесила через плечо, как привыкла. Тут такие вещи носят на поясе, но женщине это было неудобно. А вот продеть вместо коротких шнурков длинный — вполне.

Нож тоже лежал в сумке.

Выхватить его оттуда будет сложнее, но... она ведь не планирует никого убивать. Правда?

Ну, правда же?

Вот и храм, эрра Лизанда вошла туда первой. Мария еще немного поколебалась, но...

— Кажется, мы пришли первыми.

— Да, ваше величество. Похоже на то.

Мария прошлась по храму, подумала.

— Когда появится мой супруг, уходите, эрра. Обратно я дойду сама, а вам не стоит оставаться рядом. Мало ли что будет сказано.

— Да, ваше величество.

Сумерки быстро заполняли зал тенями, сгущались, но пока еще видимость была неплохая.

— Смотрите, ваше величество, какая тут интересная фреска.

Мария подошла к эрре.

— Где?

Чего она не ожидала, так это резкого отскока эрры в сторону.

— Здесь! Сдохни, тварь!

Плита подворачивается под ногами у Марии, и та летит вперед, в темноту.