Маловероятно, чтобы кто-либо из участников этой торговли ограничивал свою деятельность исключительно перцем, поскольку их закупки финансировались за счет прибылей от многосторонней торговли, которая включала широкий ассортимент предметов роскоши и утилитарных товаров и в которой участвовали практически все общины по берегам Индийского океана. По мере того, как португальцам стал более понятен масштаб коммерческой сети, от которой зависела торговля перцем, стала очевидна масштабность задачи по проникновению на этот хорошо зарекомендовавший себя и прибыльный рынок. Они обнаружили, например, что перец был лишь одной из большого количества специй, в число которых входили имбирь, мускатный орех, гвоздика и корица, и что купцы также торговали предметами роскоши, такими как драгоценные камни, слоновая кость, ладан и сандаловое дерево, а также лошадьми и слонами, которые использовались в военных целях. Если, за исключением слонов, это были в основном мелкие и дорогостоящие товары, предназначенные для элитного рынка, то португальцы также осознали важность торговли более дешевыми массовыми товарами, включая керамику, фарфор, металлические изделия, древесина, продукты питания (главным образом рис) и, самое главное, хлопчатобумажные ткани.
За столетия, в течение которых продолжалась эта коммерческая деятельность, торговля в Индийском океане приобрела ряд отличительных черт. Во-первых, торговля в регионе, похоже, не была сильно монетаризирована. Хотя в большинстве прибрежных городов, в том числе в Восточной Африке, чеканились монеты низкого номинала, и люди использовали ракушки каури для мелких сделок, большая часть торговли, судя по всему, велась путем бартера. Золото и серебро активно продавались, но к ним относились скорее как к товарам, импортируемым в роскошных декоративных целях, чем как к средству регулирования обмена.
Второй отличительной характеристикой была степень специализации. Португальцы обнаружили, что корицу поставляют только из Шри-Ланки, лошадей — из Аравии, а золото — из Софалы в Восточной Африке. Гвоздику выращивали в основном на крошечных островах Молуккского архипелага, а перец привозили с Малабара или Суматры. Фарфор производился почти исключительно в Китае или китайскими общинами в других странах. Даже хлопчатобумажная ткань была узкоспециализированным продуктом, большая часть которого поступала из Гуджарата на северо-западе Индии или из Коромандела. Причина такой высокой степени специализации изначально могла быть связана с климатическими или географическими факторами (например, лошадей успешно разводили в Аравии, а климат и почвы Шри-Ланки благоприятствуют выращиванию корице), а экономические факторы, достаточно знакомые нам по современным мировым рынкам, усилили эту тенденцию. Высокая степень специализации португальцев на Востоке позволила повысить качество, снизить затраты и облегчить доступ к рынку.
Третьей отличительной чертой торговли в Индийском океане было то, что купцы принадлежали к четко определенным общинам, связанным друг с другом узами родства, места происхождения, а обычно и религиозными узами. В большинстве портов Востока существовали общины индуистов, джайнов, евреев и армян, а также мусульман, все из которых определяли свою самобытность с помощью отличительных религиозных практик и признания разных городов или стран происхождения — например, "Ширази" Восточной Африки, которые утверждали, что имеют общее, хотя и отдаленное, происхождение из города Шираз в Персии. Различные торговые общины обычно жили обособленно в отдельных кварталах и выбирали своих собственных глав. Они платили различные налоги правителям портовых городов, но в остальном управляли своими делами самостоятельно. В эти торговые общины было трудно проникнуть постороннему, и показательно, что во многих портах Востока португальцы в конце концов решили стать еще одним торговым сообществом, которое также идентифицировало себя на основе общего места происхождения и общей религиозной идентичности.
Четвертой характеристикой системы Индийского океана был независимый торговый город. Большинство крупных торговых портов фактически представляли собой города-государства, независимые от какой-либо территориальной власти и существовавшие исключительно за счет торговой деятельности. Это делало их существование несколько ненадежным, поскольку различные торговые сообщества обычно не желали объединяться для защиты города в случае нападения и были вполне готовы платить налоги тому, кто выходил победителем. Португальцам быстро стало очевидно, что эти независимые торговые города особенно уязвимы для нападений с моря. Хотя становление торговых общин было долгим и трудным процессом, поскольку им приходилось конкурировать с теми, кто уже имел большой опыт работы на рынке, они могли довольно легко использовать военную силу, чтобы взять под контроль независимые портовые города и стать эффективными правителями, способными диктовать условия торговли.
Развитие контактов Португалии с Востоком, 1500-1505 гг.3
Да Гама вернулся в Португалию, вероятно, в начале сентября 1499 г., а шесть месяцев спустя, в марте 1500 г., для продолжения его новаторской миссии был отправлен большой флот. Его командиром был назначен другой мелкий придворный дворянин, Педру Алвареш Кабрал. Кабрал был рыцарем Ордена Христа, соперника Ордена Сантьяго, к которому принадлежал да Гама, и был связан брачными узами с родом Албукерки. Вполне возможно, что его назначение было преднамеренной попыткой сбалансировать интересы соперничающих фракций благородных семей, поскольку у него, похоже, не было других качеств, которые могли бы рекомендовать его, и не было известного опыта командования крупными экспедициями. Более того, назначение еще одного представителя мелкой знати является явным свидетельством того, что более важные дворянские семьи избегали тесного участия в том, что все еще казалось сомнительным предприятием 4.
Флот Кабрала состоял из тринадцати кораблей, один из которых был судном снабжения и, по крайней мере, еще один — частным судном, оснащенным синдикатом, в который входил флорентиец Маркиони. На этом этапе у португальской Короны не было намерения пытаться установить торговую монополию, и Кабралу просто было поручено открыть факторию в Каликуте и исследовать Софалу и Килву, которые да Гама не посещал, но о которых он получил информацию.
Вместе с Кабралом отплыли Бартоломеу Диаш и Николау Коэльо, которые сопровождали да Гаму в Индию. Неудивительно, что кормчие выбрали тот же маршрут, по которому Васко да Гама благополучно обогнул мыс Доброй Надежды, но на этот раз флот проплыл немного дальше на запад и в мае 1500 г. достиг берегов Бразилии. Обрадованный открытием этой новой земли, Кабрал объявил ее владением Португалии и назвал Землей Истинного Креста. Кто-то из находившихся на борту его флота написал письмо, в котором объявил об открытии дону Мануэлу, — замечательное письмо, в котором отчасти отразилось удивление и интерес, которые вызвала новая земля. Корабль под командованием Перо Ваша де Каминьи вернулся с письмом в Лиссабон, а флот продолжал свой путь 5. Кабрал, конечно, не был первым европейцем, достигшим Бразилии. В январе 1500 г. Висенте Яньес Пинсон, один из спутников Колумба, достиг побережья Бразилии где-то между Ресифи и Форталезой. Однако для португальцев тогда и сейчас Кабрал был единственным истинным "открывателем" Бразилии 6.
При попытке обогнуть мыс флот был рассеян сильным штормом, и четыре корабля, включая тот, которым командовал Диаш, пропали без вести, а пятый, которым командовал брат Диаша, отделился от остальных и провел первое детальное исследование Мадагаскара. На побережье восточной Африки Кабрал совершил заход в Софалу и Килву, которые были центрами восточноафриканской торговли золотом. Флот также посетил Мозамбик и Малинди, а затем совершил переход в Каликут, куда португальцы прибыли в сентябре. Все путешествие, включая остановку в Бразилии, было совершено всего за шесть месяцев, тогда как да Гаме на это понадобилось двенадцать 7.
Пребывание Кабрала в Каликуте началось хорошо, и, похоже, ему удалось установить хорошие отношения с раджей Самудри, который позволил португальцам построить факторию. Более того, Кабрал послал одну из своих каравелл захватить корабль, который хотел арестовать правитель Каликута. Однако после недолгого пребывания португальцы начали подозревать, что купцы Красного моря настраивают самудри против них. Они захватили корабль из Джидды, в отместку на их факторию было совершено нападение, а несколько португальцев были убиты. Кабрал ответил продолжительной бомбардировкой Каликута, а затем отплыл в конкурирующие порты Кочин и Каннанур, где местные правители благосклонно встретили его и помогли получить груз 8.
Катастрофическое пребывание Кабрала в Каликуте сыграло решающую роль в определении ближайшего будущего отношений Португалии с народами Индийского океана. Васко да Гама настолько подозрительно относился ко всем мусульманам, что ему на каждом шагу в Восточной Африке мерещились заговоры против него, но его пребывание в Каликуте было довольно мирным, и он отплыл с мыслью, что дружеские отношения (на португальских условиях) возможны. После экспедиции Кабрала отношения с Каликутом были безнадежно испорчены, и португальцы были уверены, что мусульманские торговцы из Аравии отныне станут их заклятыми врагами.
Закупив товары в Каннануре и Кочине, Кабрал поспешно вернулся в Лиссабон, куда прибыл в июле 1501 г., отсутствовав в общей сложности шестнадцать месяцев. Во время его отсутствия был отправлен меньший флот из четырех кораблей под командованием Жуана да Нова. Да Нова был протеже семьи да Кунья, и его отправка представляет собой еще один этап интереса, который высшая знать начала проявлять к восточному предприятию. Похоже также, что его флот частично или, возможно, полностью финансировался частным капиталом, и Маркиони снова сыграли ведущую роль в предоставлении флорентийских денег для поддержки одного из зарубежных предприятий Португалии. Также представляется вероятным, что да Нова было приказано отреагировать на любую кастильскую угрозу, которая могла возникнуть в результате экспедиций, отправку которых на Острова Пряностей, как было известно, санкционировала Изабелла 9. Да Нова также совершил очень быстрое плавание, получив грузы в Кочине и Каннануре и напав на корабли из Каликута, что только усугубило уже существовавшие плохие отношения. Как и два его предшественника, да Нова привез с собой навигационные инструменты и карты, а также двух европейцев (венецианца и испанца), проживших большую часть своей жизни в Индии. Информация, которую он привез, в сочетании с информацией Кабрала и да Гамы, позволила португальским картографам сделать свою первую попытку составить карту мира 10.
Разделенная политика
Путешествие Кабрала, столь важное для современных географов из-за открытия Бразилии, не было воспринято современниками как успешное. Хотя он совершил удивительно быстрое плавание, Кабрал потерял пять кораблей и множество людей, он безвозвратно поссорился с Каликутом и не смог основать там факторию. Более того, он не привез достаточно груза, чтобы покрыть расходы на экспедицию. Наконец, он подтвердил тот факт, что индийцы не были христианами и, следовательно, не было большого христианского населения, ожидающего помощи португальцев. Венецианцы, конечно, думали, что неудача экспедиции отобьет у португальцев охоту предпринимать новые попытки.
Такого же мнения придерживалась и доминирующая фракция при дворе. Сторонники экспансии в Марокко и кастильского брака снова начали брать верх, их, по-видимому, поддерживал король, чей интерес к мессианским пророчествам сделал роль традиционного крестоносца, пристально смотрящего на Северную Африку и Иерусалим, гораздо более подходящей 11. Кастилия отправляла военные экспедиции в Северную Африку, и казалось важным, чтобы Португалия не осталась позади. Более того, будущее его династии было в то время главной заботой дона Мануэла. Хотя его кастильская жена умерла при родах в 1498 г., их маленький сын Мигел был признан наследником трех тронов Арагона, Кастилии и Португалии. Затем, в июле 1500 г., умер и Мигел, оставив Хуану, вторую дочь Фердинанда и Изабеллы, которая была замужем за сыном императора Священной Римской империи Максимилиана, наследницей престола своих родителей. Будучи преисполнен решимости не отказываться полностью от своих кастильских амбиций, Мануэл неустанно проводил политику, которая в конечном итоге привела к аннексии Португалии Кастилией и к исчезновению независимости Португалии. В 1501 г. он женился во второй раз, на этот раз на Марии, третьей дочери Изабеллы, сестре своей бывшей жены.
Однако, хотя о дискуссиях в королевском совете мало что известно, в конечном итоге было принято решение отправить еще один флот на Восток в 1502 г. Первоначально командующим был назначен Кабрал, но он категорически возражал против назначения Висенте Содре, родственника да Гама, на должность главы одной из частей флота, в результате чего его заменил сам Васко да Гама. Вскоре после своего возвращения из Индии да Гама женился на представительнице высшей аристократии, его жена Катерина де Атаиде приходилась двоюродной сестрой Франсишку де Алмейда. Похоже, что вместе да Гама и Алмейда были достаточно сильны, чтобы заставить Кабрала отказаться от командования 12. Возможно также, что, как предположил Субраманьям, да Гама претендовал на это путешествие для себя и своей семьи, поскольку король так не передал ему доходы от города Синеш, обещанные в качестве награды после первого путешествия 13. Хотя "Lendas da India" Гашпара Корреа историки обычно не принимают во внимание как ненадежный источник, его повествование предлагает другое объяснение решения короля назначить да Гама. По словам Корреа, да Гама сказал королю, что он заставит флот окупить себя, чему король обрадовался. Каковы бы ни были причины смены командующего, флот, снявшийся с якоря в марте 1502 г., был не только самым большим и мощным из всех когда-либо отплывавших в Индию, — он состоял в общей сложности примерно из двадцати кораблей, — но и полностью находился во власти семьи да Гама и ее свойственников.
Судя по действиям да Гамы во время его второго путешествия, у адмирала сложилось мнение, что попытки мирной торговли сами по себе никогда не принесут португальцам достаточно прибыли, чтобы покрыть расходы флота. Вместо этого, по его мнению, португальцам следовало попытаться окупить свои экспедиции, грабя корабли и взимая дань с прибрежных городов. Таким образом, плавание 1502 года положило начало иному облику предприятия в Индийском океане. Считая своим приоритетом необходимость окупить экспедицию, да Гама вошел в гавань Килвы и потребовал, чтобы ее правитель заплатил португальцам дань. Направляясь в Индию, его флот ограбил большой и ценный корабль, шедший из Красного моря; захваченная на нем добыча предположительно составила 30 000 крузадо, что эквивалентно десятой части годового дохода португальской Короны 14. Затем были ограблены еще несколько кораблей, их экипажи изувечены или убиты, а добыча конфискована в пользу экспедиции. Однако да Гаме также удалось основать торговые фактории в Кочине и Каннануре, используя сильное политическое давление для получения выгодных торговых соглашений для своих агентов. Он также установил контакт с христианами Святого Фомы.
