10. Пряный кофе

Дядя Рэйвен сделал маленький глоток из чашки и только затем ответил:

— Разумеется, нет. Что могло навести вас на такие мысли, дражайшая моя невеста?

— Статья предостерегает от глупостей, вроде ночных прогулок, а кто больше вас хотел бы отучить меня от них? К тому же прямо моё имя не названо, распознают намёки только близкие друзья и я сама, так что репутации в обществе ничего не угрожает... — начала было я перечислять доводы Эллиса, но затем увидела, как помрачнел дядя Рэйвен, и поспешила добавить: — Впрочем, это всего лишь глупое предположение, я даже всерьёз о нём не думала.

— Хорошо, — ровным голосом ответил он. — Право, я чувствую неловкость при мысли, что вы могли поверить в мою способность действовать подобными методами... в отношении вас, драгоценная невеста.

Пауза в его словах была маленькой, но очень многозначительной. Я по достоинству оценила её и продолжила:

— Однако та статья не стоит беспокойства. Сэр Клэр Черри, который, как вы знаете, гостит сейчас вместе с внуками на Спэрроу-плейс, любезно пообещал мне встретиться с автором публикации и поговорить с ним о некоторых семейных традициях.

— Вот как? — выгнул бровь дядя Рэйвен. — Отрадные новости. Виржиния, — произнёс он вдруг тише и теплее. — Скажите, вы действительно разгуливали ночью по Бромли в мужском костюме?

Я сделала вид, что очень увлечена кофе и печеньем — полуправда, впрочем, потому что позавтракать дома мне не удалось.

— Будете говорить мне о репутации и о вреде ночного воздуха?

— Не буду, — на удивление сдержанно ответил маркиз и с усилием потёр пятнышки от очков на переносице. — В какой-то степени это и моя ошибка. Я лично подбираю людей для вашей охраны, Виржиния, и готов поручиться, что на сей раз за вас отвечают сколь опытные, столь и деликатные мастера своего дела. Однако вы снова умудрились просочиться мимо них, точно тень. Впору поверить в колдовство.

— Если это и колдовство, то не моё, — со вздохом призналась я, чувствуя себя виноватой. Дядя Рэйвен столько сил потратил на то, чтоб меня обезопасить, а я опять поддалась романтическому порыву... И сейчас даже не могу объяснить, почему подвергла себя такой опасности. Иначе Мэдди окажется в большой опасности, а то и вовсе... Нет, не хочу об этом думать. — Дядя Рэйвен, поверьте, я крайне сожалею о своём поведении.

— И обещаете в дальнейшем поступать осмотрительнее.

Солгать, глядя ему в глаза, я не смогла.

— Постараюсь. Возможно.

В глазах у него появилось странное выражение. Какое бывало у Эллиса прямо перед тем, как он выдавал очередную шутку о своих несуществующих родственниках, но не мог же дядя Рэйвен тоже... шутить?

— Говорят, что если безумие нельзя остановить, его нужно возглавить... Когда вы пожелаете ещё куда-либо прогуляться ночью, драгоценная невеста, просто сообщите мне — я настаиваю. Если я не смогу составить вам компанию, то хотя бы выделю подобающее сопровождение. Миссис О'Дрисколл уже согласилась побыть вашей компаньонкой, если понадобится. Собственно, именно это я и хотел вам сообщить, а теперь позвольте откланяться, — и он вновь надел очки и цилиндр. — Благодарю за кофе, мои комплименты мистеру Белкрафту.

— Непременно передам, — только и сумела ответить я. Долила себе кофе, уже порядком остывшего, и осушила чашку в пару глотков.

Ночная прогулка в компании экономки маркиза и пары "ос"!

Нет, пожалуй, действительно стоит проявить осторожность хотя бы в ближайшие месяцы. Иначе с дяди Рэйвена станется действительно приставить ко мне эту Клару О'Дрисколл. И что-то мне подсказывает, что она вряд ли сойдётся с Крысоловом характерами...

Допив кофе, я вернулась на кухню. Миссис Хат как раз приготовила кашу и украсила её свежайшими фруктами от мистера Салливана и орехами. Мадлен размешивала крем для эклеров. Увидев меня, она слабо улыбнулась, шагнула было навстречу — но словно наткнулась на невидимую стену, помрачнела и отвернулась. Я попыталась поговорить с нею, но не преуспела. В ответ Мэдди лишь качала головой, кивала и — изредка — протягивала руку, словно желая дотронуться до меня. Однако пальцы вновь и вновь смыкались на пустоте.

Она словно бы хотела решиться на что-то очень важное — но пока не имела сил. Пока.

Значит, ей нужно было время.

После завтрака я сердечно попрощалась со всеми до вечера, обняла Мадлен и пообещала вернуться как можно скорее. Затем позвала Лайзо, чтобы он взял заранее приготовленную корзинку гостинцами — с пирожными, печеньем и прочими сладостями, и проследовала с ним к автомобилю.

Нужно было ненадолго отстраниться от размышлений о Мадлен и вернуться к другим насущным делам — всё-таки до благотворительного ужина оставалось не так много времени, а я сумела найти минутку для разговора с отцом Александром лишь сегодня.

— Что-то вы погрустнели после разговора с этим вашим маркизом, — заметил Лайзо, выводя автомобиль на оживлённую улицу.

Несмотря на скверную погоду, людей вокруг хватало. Спешили с рынка служанки с объёмными корзинами, размеренно прохаживались по тротуарам благополучные леди и джентльмены, сновали туда-сюда торговки зеленью, чаем и пирожками. В опасной близости от автомобиля прошмыгнули двое мальчишек, одетых дорого, но не по погоде легко. В руках у одного была красивая кукла.

"Наверное, сбежали от няньки", — подумала я рассеянно и попыталась улыбнуться Лайзо:

— Нет, что вы. Дядя Рэйвен напротив повеселил меня. Дело... в другом.

Он бросил на меня быстрый взгляд в зеркало. Автомобиль выехал с большой улицы в узкий, грязноватый переулок. Людей здесь почти не было, а те, что встречались, не поднимали на нас глаза.

Так, словно красивая блестящая машина была призраком.

— Возможно, это и не моё дело, Виржиния... Но вы ведь о Мадлен говорите сейчас? — мягко спросил Лайзо без обычного своего простонародного говорка.

— Нет, — резко ответила я, но почти сразу же исправилась: — Да. Простите, я не могу говорить об этом пока, слишком всё сложно... Эллис с вами обсуждал расследование?

— Так, попросил кой о чём, — неопределённо пожал плечами Лайзо. Похоже, моё нежелание откровенничать его обидело.

Но не рассказывать же о том, что Мадлен, возможно, уже долго предавала меня и даже связалась с бессовестным газетчиком?

Нет, не сейчас. Только не сейчас, пока я сама ещё толком не понимаю, в чём дело.

— Тогда и я попрошу, — решительно произнесла я наконец. Губы Лайзо дрогнули в намёке на улыбку. — Пожалуйста, присмотрите за Мадлен. Не дайте ей совершить ничего... необдуманного и необратимого, — скомканно закончила я, не в силах выговорить то, что действительно было на кончике языка.

Лайзо должен был сказать "постараюсь" или "сделаю всё возможное", но он ответил тихо:

— Обещаю. Она не сделает ничего, за что себя не простит. Вы ещё встретите вместе счастливое Сошествие, даю слово.

Он понял.

Он действительно понял, чего я боялась.

— Спасибо, Лайзо.

— Да чего уж там, леди, — хмыкнул он и вновь уставился на дорогу.

Губы у него были покрасневшие и искусанные.

Отец Александр встретил нас на пороге приюта в окружении толпы младших детишек. Зелёный шарф священнического облачения выглядел ещё более потрёпанным, чем полгода назад. На лбу, справа, у отца Александра красовалась внушительная шишка — видимо, он снова пытался отремонтировать что-то своими руками, но не рассчитал сил.

— Леди Гинни приехала, леди Гинни! — заголосили ребята, стоило мне выйти из автомобиля. В последний раз я заглядывала в приют больше месяца назад и пробыла здесь совсем недолго, но, кажется, сласти и книжки с иллюстрациями произвели на маленьких сорванцов очень сильное впечатление.

— А где мисс Мэдди? — пропищала одна девчушка с голубой лентой в косе. Кажется, именно с этой малюткой Мадлен играла в прошлый раз.

Я замешкалась с ответом, но мне на помощь пришёл Лайзо.

— А ну — цыц, детвора! — шутливо прикрикнул он и поднял повыше корзинку с гостинцами. — Глянь-ка, что у меня есть. Кто сластей хочет, пока леди будет с отцом Александром разговоры разговаривать?

— Я! — грянул дружный хор.

В это время из дверей выглянула сестра Мэри и пригрозила детишкам страшными карами за шум, но её, кажется, никто всерьёз не испугался. Воспользовавшись моментом, мы с отцом Александром поприветствовали друг друга, а затем он увёл меня по холодному коридору в маленькую комнатку, служившую ему кабинетом. К моему приходу была уже растоплена жаровня, однако снимать накидку я так и не решилась — от окон ощутимо несло холодом.

— Давненько вас не видать было, леди, — прокряхтел отец Александр, с трудом усаживаясь на лавку. Заметил мой встревоженный взгляд и пояснил басовито: — Вы тут не извольте беспокоиться, это всё сущая ерунда. Хотел дыру в крыше подлатать да свалился маленько... Лесенку вот поломал, ну да старшие детки её быстро починили.

— Может, вам стоит обратиться к доктору? — предложила я, раздумывая, что лучше сделать — попросить о помощи доктора Хэмптона или вызвать врача из госпиталя.

— Да ну их, докторов, — заулыбался отец Александр. — Кости-то целы, а для прочего Лайзо, добрая душа, позавчерась припарок и мазей приволок. Сам, поди, и намешал... Ну, да что я вам тут всякое рассказываю, держу зазря на холоде, давайте лучше к делу. О чём этаком вы хотели со мной поговорить?

— О многом... Но главных вопросов — всего два, — уверенно ответила я. В последние две недели мне не раз случалось вечером набрасывать в записной книжке план этого разговора, и большая часть вопросов отсеялась сама собой. — Во-первых, у меня с собой расчёты с окончательной суммой. Можете взглянуть на них и уже начинать планировать. На что вы потратите собранные деньги. Если на благотворительном вечере собрать достаточно не удастся, сыновья герцогини Дагвортской возместят недостающую сумму, — и с этими словами я передала отцу Александру бумаги. Он взглянул на цифру, обведённую в кружок, и тихо охнул. — Кроме того, мы с лордом Дагвортом и его братом решили, что будет интересно установить особую корзину для именных подарков. Не все гости захотят... точнее, не все смогут пожертвовать на приют деньги. Кто-то с большей охотой принесёт игрушки или книги.

— Любая помощь во благо, — пробормотал отец Александр, продолжая изучать расчёты. Брови его задирались всё выше и выше. — Что игрушки, что одёжки, что табачок для святого Кира...

Последние слова прозвучали совсем неразборчиво.

— Что вы сказали? — переспросила я недоумённо.

Отец Александр свернул бумаги и смущённо поскрёб затылок:

— Да так, с языка сорвалось, не обращайте внимания, леди Виржиния... Ну, с расчётами-то понятно, а второй какой вопрос? — ловко перевёл он разговор на другую тему.

Я мысленно сделала пометку, что нужно будет положить в корзину с подарками кисет хорошего табака, вроде того, что любила леди Милдред, а вслух ответила:

— Мне хотелось бы узнать, какие из ваших воспитанников лучше всего бы подошли на роль гостей на вечере.

Отец Александр понял намёк правильно и помрачнел.

— То есть — кого можно как зверушку в зоопарке выставить? Но чтоб они не кусались, не рычали и вели себя, точно котятки домашние?

— Нечто вроде того, — виновато признала я. — Отец Александр, мне действительно жаль, что до этого дошло. Я была против того, чтобы приводить самих детей на благотворительный вечер, хватило бы и Лиама — он научился прекрасно держаться в высшем свете. Но Дагвортские Близнецы... То есть лорд Дагворт с братом настояли на том, чтобы привести детей, а Лиам поддержал эту затею. Потому я рассчитываю на ваше благоразумие и добрый совет.

Священник тяжко вздохнул и вновь почесал в затылке, на сей раз — целой пятернёй.

— Ну, дело сложное, чего говорить... Кое-кто у меня на примете есть. Две девчушки смышлёные, они в писчей лавке подрабатывают — почитай, невесты уже. Можно ещё Берти отправить, он мальчуган разумный, читает хорошо, стихи наизусть знает. Выглядит опять-таки благообразно, — добавил отец Александр рассудительно — и низко опустил голову: — Да только всё одно, не нравится мне эта затея. Чую, добра из неё не выйдет. Детишки-то особые, да вы и сами знаете, что о нашем приюте в городе говорят.

— Мы справимся, — твёрдо ответила я.

Но, откровенно признаться, настоящей уверенности при этом не чувствовала....

Ещё некоторое время мы обсуждали детали. Уговорились на том, что перед благотворительным вечером миссис Мариани немного позанимается с выбранными детьми и пару раз выведет их "в свет" — на полуденный чай в кондитерскую и на прогулку в парк. Я пообещала заранее заказать новые платья для девочек и костюм — для мальчика.

— А мы с ребятками поговорим, — подмигнул мне отец Александр. — Лили и Дейзи — девчушки славные, но уж больно до нарядов охочие. Если посулю им, что платья, мол, в подарок за хорошее поведение достанутся, так они весь вечер сущими паиньками будут. Глядишь, и Берти с них пример возьмёт... Вы только, того, заранее-то не проговоритесь, что платья и так, и сяк их будут.

— Спасибо за совет, — искренне поблагодарила я, сдерживая неуместную улыбку. — Что ж, если других вопросов не осталось, я вернусь в кофейню.

— Я провожу до ворот, — тут же поднялся отец Александр. Опасливо глянул на жаровню, убедился, что угли почти погасли, и шагнул ко мне. — У нас тут и заблудиться немудрено.

Возвращались во двор мы другой дорогой, не вокруг здания, а насквозь по холодным, но уже относительно благоустроенным коридорам. Отец Александр открывал то одну, то другую дверь, показывая, что и где в приюте уже починили на деньги, которые я отправляла в последние месяцы. Выходило на удивление много. Хотя от сквозняков избавиться пока не удалось, но проваленную крышу уже везде подлатали, а полы заново выстлали хорошей доской. В спальне для самых маленьких поставили новые окна и переложили печь. Последнее, впрочем, было мерой временной — только до того момента, как получится провести обогрев по всему приюту.

В холл отец Александр меня вывел каким-то хитрым ходом, из-под лестницы. Ещё издали, из-за запертой двери, я услышала то ли глухую ругань, то ли плач, но не успела ни сообразить, что это может быть такое, как оказалась на самом настоящем поле боя.

Сестра Мэри по прозвищу Кочерга в голос кричала на тощую светловолосую девицу в поношенном сизом платье и ослепительно белой пуховой шали.

— Откуда ты это взяла? — срывалась на визг сестра Мэри. Лицо её покраснело, как варёный рак, рот искривился, но это выглядело не смешно и не противно, а по-настоящему страшно, точно за спиной у разгневанной монахини стоял кто-то ещё, сияющий и огромный. — Откуда взяла, я тебя спрашиваю? И не смей врать, паскудница!

— А не скажу! Крыса ты, крысятина вонючая! — со злыми слезами в голосе орала в ответ девица, бледная, как полотно. Глаза её были черным-черны. — Ты здесь гниёшь, и все гниют, а я не хочу! И не буду!

— Откуда ты шаль притащила, мерзавка? — Мэри-Кочерга сжала руку, скомкав в кулаке блёкло-серую ткань своей юбки. — Кто тебе дал?

Голос её сделался громоподобным и, кажется, заполнил весь приют, от ступеней и до самых укромных углов. Девица отшатнулась, прикусила губу — а потом выдохнула, словно в омут кидаясь: