Тут Марк, мягко говоря, преувеличивал. Дели, тётка Жерара, отнеслась к незваным ночным гостям, взбудораженным, и явно где-то напакостившим, с явным неодобрением. Но прогонять действительно не стала, как и задавать лишних вопросов. А вот Жерар, к большому неудовольствию Луки, в этот день ночевавший в доме травницы, вопросы задавать совсем не стеснялся.
— И чем это вы таким противозаконным среди ночи занимались? Ограбили банк, напали на королевский кортеж?
— Сам-то думаешь, что говоришь? Какой королевский кортеж в три утра, — пробормотал Лука, прислоняясь к столу, и тут же засыпая. Жерар принюхался и вопросительно посмотрел на растерянно смотрящего в стену Августина.
— Чего это он?
— Усыпляющий порошок.
— А-а-а, опять, — загадочно хмыкнул Жерар. — Так вот для чего нужны были те повязки. А ты ведь старший брат Лукреция?
— Августин, — устало представился Ави.
— Ты бы это... присмотрел за своим младшеньким. — Что-то больно часто он у тебя в неприятности попадает.
— В этот раз это моя вина. Что с Карлом?
— Всё в порядке, — отозвалась Дели. — Завтра уже ходить сможет, хотя и не очень быстро.
На следующий день Марк, Карл и Лука вернулись в отцовское поместье, а Августин решил на время затаиться, сняв небольшую комнатку на краю города под вымышленным именем. В городе только и говорили о странном, колдовском пожаре, в котором почти никто не пострадал, кроме троих охранников и одного слуги, исчезнувших, и возможно, полностью сгоревших. Но странности на этом не заканчивались. В эту же ночь пламя, синее, беснующееся, охватило Куско и его людей, находившихся в нескольких километрах от сгоревшего дома. Это пугающее самовозгорание заставило шептаться людей о демонах, и о том, что Куско поплатился за то, что заключил с ними договор. Толпы народа повалило в храм, охваченных религиозным страхом, а сыскарям пришлось поставить ограждение вокруг особняка Куско, чтобы любопытствующие граждане не проникли на поражённую злым колдовством территорию. Из Орхана было вызвано несколько магов в помощь Службе Безопасности Гортензы, но помочь смог только один.
Глава 4. Подозрения
Смерть Куско как камень, что оставляет после себя круги на воде, оказала влияние на жизни многих людей. Кто-то потерял прибыльную работёнку и покровителя, кто-то не смог сохранить и свою жизнь. Но были и те, кто подобно главе семьи Горгенштейнов, извлёк немалую прибыль от смерти купца. Влиятельнейшие торговцы столицы, подобно пираньям, начали растаскивать те активы и предприятия Куско, которые могли легально окупиться. С торговлей же людьми и продажей тайн государства не решили связываться даже криминальные бароны, верно рассудив, что внимание активизировавшегося сыска к себе лучше не привлекать.
Для Петера Зингера, не слишком удачливого старшего следователя тридцати двух лет дело о смерти Куско могло бы стать лучшей возможностью для того, чтобы выбиться в люди. Или же окончательно похоронить его карьеру, как решил Петер, ознакомившись с документами по делу.
Замаравшийся в грязи купец слишком многим наступил на хвост, чтобы сказать точно, кто был убийцей — а в то, что это было убийство, Куско не сомневался. Да и мотивы его убийства могли быть весьма разнообразны: начиная от устранения свидетеля государственной измены, заканчивая происками конкурентов. Личная месть тоже не отвергалась — слишком многим предприимчивый купец сломал жизнь. Но ни в одну из предполагаемых версий не укладывалось использование магии как способа убийства — этот метод был избыточным и слишком странным. Хотя и довольно надёжным: синее пламя, вспыхнувшее в двух местах одновременно, поглотило не только Куско и его имущество, но и почти все улики. Штатные маги сыска лишь разводили руками, не в силах объяснить его происхождение, и порекомендовали обратиться к более магам Орхана. Впрочем, и они лишь растерянно пожимали плечами, и лишь один из них, похмыкав и покрутив ус, взял немного пепла на пробу и пригласил зайти через пару дней.
Поэтому вскоре Зингер направил свои стопы в магическую школу Орхан, где и преподавал мастер-алхимик Гидеон.
В Орхане Петеру уже приходилось бывать по одному делу двухгодичной давности. Тогда один из учеников школы оказался замешен в крайне неприятном ограблении, и сейчас отбывал своё пожизненное заключение в казематах инквизиции, тогда как остальные преступники отделались лишь несколькими годами на рудниках. Закон был суров к магам, и как считал Петер, видевший, на что способна магия, вполне справедливо. Да и вмешательство Церкви Иеронима было вполне оправданно — лишь только церковники могли одолеть колдовскую силу там, где обычные цепи были бесполезны.
Как и многие горожане, Петер относился к колдунам с предубеждением, но излишне суеверным не был, поэтому переступал порог Орхана без особого страха. Охранник школы порывался сам лично проводить Зингера к администрации, но тот ловко отделался от сопровождения, решив немного посмотреть на школу изнутри. Авось и выведет его чутье, не легендарное, но всё же весьма примечательное, на что-то интересное, что может дать ему подсказку о странных обстоятельствах смерти Куско.
Но студиозусы Орхана не спешили демонстрировать подозрительно слоняющемуся по коридорам чужаку все тайны своего колдовства, и выглядели и вели себя как самые обычные подростки. То есть собирались в кучки по углам, обсуждая хихикающий в стороне девиц, или сосредоточенно изучали толстенные тетради, скукожившись за ветхими партами. Некоторые и вовсе дремали, воспользовавшись долгим перерывом между уроков. Наконец следователю окончательно надоело бродить по школе.
— Мальчик, а где все учителя? — дружелюбно спросил Петер, заглянув в очередную аудиторию у светловолосого мальчугана лет одиннадцати, совсем не тянувшего на злобного колдуна, и мирно скучающего за первой партой.
— На школьном совете, — охотно объяснил ему школьник. — Этажом выше, затем направо и перейти в левый коридор.
С направлениями в пространстве у Петера было так себе, поэтому вместо того, чтобы попасть на совет, он забрёл в какие-то лаборатории, в которых опять же не было ни одного взрослого, зато ошивалось двое старшкурсников — крупный плечистый парень, явно крестьянского происхождения, и более щуплый, мрачного вида мальчишка с надменным выражением лица. Они склонились над лабораторными склянками с подозрительного вида содержимым, и в пол голос о чём-то спорили. Петера они почувствовали почти сразу, хотя он двигался почти не создавая шума.
— Простите, мы вам можем чем-то помочь? — вежливо обратился к нему крепыш, обладавший на удивление правильной речью.
— Да, я искал мастера Гидеона... хотя он, должно быть, всё ещё на школьном совете?
— Господин Гидеон не ходит на совет... точнее, его не приглашают.
Неявная насмешка в голосе крепыша казалась неуместной и непонятной следователю, а от того ещё более неприятной.
— Почему это?
— Директор считает, что мастер оказывает разлагающее влияние на других преподавателей. На студентов, впрочем тоже, но тут у него выбора нет — лучшего алхимика, чем мастер Гидеон, в столице, а то и во всём государстве, нет.
— Тогда где же он?
Молодые люди вновь переглянулись, и наконец мрачный парнишка пожал плечами, а более старший сказал:
— Вообще-то он обещал мне и Луке помочь разобраться с одним алхимическом опытом, но как видите, его здесь нет. Но у него в пять факультатив по АВМ, так что до пяти, я думаю, найдётся. Если конечно его дела окажутся не слишком срочны. Да и не пропустит уважаемый обед.
— А что такое АВМ? — заходя в лабораторию, и с любопытством оглядываясь, спросил Петер.
— Альтернативные виды магии, — неохотно ответил его собеседник, а его приятель, ещё раз бросив холодный взгляд на Петера, что-то про себя решил и вновь вернулся к пробиркам.
— О-о-о, и ты это изучаешь? — дождавшись кивка, старший следователь продолжил: — тогда, возможно, ты сможешь мне помочь. Может быть, у студентов Орхана, лично учившихся у директора, более светлая голова, чем у наших алхимиков и магов.
"А вы собственно кто?" — явственно читалось на лице студента, но спрашивать влиятельного гостя Жерар не стал. Жерар Лекой увидел только то, как ладно сидит на госте костюм, и что сукно было качественной выделки, но совсем не заметил чуть пообтёршиеся рукава сюртука и дешёвую обувь. Лука же напротив, уже списал Петера со счетов, восприняв его вкрадчивость и вежливость за робость государственного служащего самого низкого ранга. Ошибались они оба, так как следователь Петер Зингер пусть и не был пока птицей высокого полёта, и переживал сейчас не самые лучшие времена, имел весьма нескромные амбиции, и самое главное, обладал для этого некоторыми основаниями. Этот уже не слишком молодой, начавший лысеть мужчина с добродушным лицом обладал цепким и острым умом, которому, к сожалению, было очень сложно себя проявить в жёсткой, полувоенной иерархии столичного сыска.
Петер Зингер не знал ещё, но чувствовал, что молодые маги могут оказаться ему полезны.
— А вот скажи, раз ты такой умный, — подначивающе начал Петер, вытащив из угла какую-то пыльную табуретку и усаживаясь рядышком с Жераром. — Какие виды магического огня существует?
— Никакие. Огонь он и есть огонь, фаза горения, результат нагревания горючего материала или химической реакции, — буркнул крепыш.
— Или алхимической.
— По сути одно, — махнул рукой Жерар.
— А тот огонь, который создают маги? Разве он не магический?
— Здесь вопрос в том, как он именно создан, но результат остаётся тем же, — вздохнул Лекой, поняв, что от странного мужика ему никуда не деться. Он с тоской посмотрел на Луку, но тот вовсе предпочитал игнорировать проблему. — Крестьянка ли печь натопила, или маг создал огнешар — по сути, разницы никакой нет, разве что температура у огнешара будет повыше. Да и зависеть он будет не от дров, а от того, сколько энергии в него вложит маг.
— А синий огонь? — наконец спросил Петер то, что его на самом деле интересовало. Следователь так внимательно следил за безмятежно стоящим Жераром, что не заметил, как вздрогнул Лука.
— Цвет пламени зависит от температуры, не более, хотя такие цвета в чистом виде в природе особо не увидишь. Да и магам его творить нет причины — слишком много сил уйдёт только лишь ради красивой картинки.
— А я вот знаю, что подобное пламя — чисто синее, без примеси других оттенков, спалило недавно несколько зданий в городе. При этом затух синий огонь также внезапно, как и загорелся — моментально и без видимых на то причин, оставив после себя лишь ровный круг из золы и пепла. Слышали о таком?
— Что-то приходилось, — настороженно произнёс Жерар, стараясь не обернуться на Луку, выдав его ненароком. — Но тут я, господин, даже не знаю, в чём дело. Я ж не такой грамотей-разумей, как мои достопочтенные учителя. Вот морковку могу вам с помощью магии вырасти... или хотите камешек отдам?
И протянул Петеру алмаз с кулак величиной, вынутый из бледно-голубого раствора. Следователь не задумываясь принял его, а затем, внезапно одумавшись, выпустил из ладони. Тот упал на стол, откатился к краю и полетел на пол, разбившись там на сотни мелких кусочков.
— Лекой-Лекой, я тебе сотни раз говорил, не гнаться за размером, а сначала разобраться со структурой кристалла, — раздался укоризненный голос от двери, и в лабораторию вошёл, а точнее влетел, мастер Гидеон. Ему хватило лишь одного взмаха рукой, чтобы осколки на полу превратились в голубую жижицу, а затем и вовсе истаяли. — С тобой, Жерар, всё понятно. У тебя что, Лукреций?
— Вот.
Мрачный паренёк аккуратно держал на подносе что-то, похожее на огромного раздавленного слизняка, всё ещё дёргавшегося в мутноватом бульоне. К горлу Петера подкатила тошнота.
— Что это? — строго спросил он. — Опыты над живым?
— Да побойтесь бога, — удивлено сказал учитель, глядя сквозь круглые очки на следователя. — Живое и даже недавно-сдохшее это не по моей части. Это отличный экземпляр алхимически-выделенной эктоплазмы.
Гидеон потыкал в неё пальцем, затем понюхал его, едва ли не облизав, а затем поспешно вытер руку об и так заляпанную бурыми пятнами мантию.
— Хотя с похвалой я немного поторопился. Ты зачем каменной соли добавил, дубина?
Лукреций поджал губы, но всё же ответил.
— У меня плазма не хотела держать форму и всё время таяла... Ой, что у вас с пальцем?
— Щито у меня с палицем? — едко передразнил его Гидеон, левой рукой пытаясь намешать что-то в склянке, а правую отставив в сторону. С пальцем действительно творилось что-то неладное — он набух, увеличившись в размерах, а кожа, растрескавшись, сочилась сукровицей и кровью. — Чего вылупился, Жерар? Подай сюда эссенцию тысячелистника! А ты, негодник, растолки пока медвежий помёт!
Получившийся явно несъедобный раствор Гидеон отчего-то выпил, и грозившийся то ли лопнуть, то ли, подобно эктоплазме, потерять форму палец принял свой обычный вид.
— Незачёт, Лука, незачёт, — неодобрительно покачал головой мастер. — Зря ты взялся за учебный курс, до которого не дорос. Придёшь в следующем году — если поймёшь, в чём была твоя ошибка, так и быть, приму тебя на свой факультатив.
Фыркнув самым невежливым образом, мальчишка вышел, едва сдержавшись от хлопанья дверью.
— А ты чего стоишь, Лекой? Проваливай давай. И скажи другим, что факультатива по АВМ не будет — видишь, важный господин ко мне пришёл.
Жерар помедлил, а затем кивнув, скрылся за дверью.
Больше всего Петера удивляло то, как алхимик умудрился выжить с таким подходом к науке.
— Как ваша рука? — вежливо спросил Петер мага.
— Рука? А-а-а, всё в порядке. Это представление было для студентов — их, если не напугаешь, осторожности не научишь, — рассмеялся Гидеон, а затем с любопытством посмотрел на следователя: — Ну-с, зачем пожаловали?
Петер на секунду растерялся.
— Мы же договаривались. Вы были экспертом на пожарище, и обещали...
— А, синее пламя, помню-помню, — покивал головой алхимик и вновь уставился на Петера.
Молчание начало действовать на нервы.
— Я поговорил тут немного с вашими студентами, — наконец сказал Петер. — Они говорят, что магического по сути пламени не бывает, а бывает лишь созданное с помощью магии. Это правда?
— По большей части да, — хмыкнул маг, подкрутив пышные усы. — Продукт горения, высокие температуры и всё такое.
— Да-да, я слышал, — нетерпеливо сказал Петер. — Неплохо бы узнать, какая магия создала этот огонь.
— Так это же не огонь был, — пожал плечами Гидеон. — А чистой воды магия. Даже магия иллюзии, сказал бы я с большой вероятностью. А создал его не маг, нам такое не под силу.
Петер начал терять терпение.
— Магия, значит? И созданная не магом. А при чём здесь синее пламя?
— А ни при чём. Я же говорю — иллюзия, — почти по слогам сказал Гидеон.
— Вы меня совсем запутали, — сухо сказал следователь.
— Видите ли, когда я принёс сюда ту золу и пепел, она исчезла буквально на следующе же день. Никаких следов. Если вы, полагаю, вернётесь к пожарищу, увидите то же самое.
