— Я согласна, мама, — улыбаясь сквозь слезы, произнесла Кити. — Хочу к морю и к солнцу.
IV.
Прошло две недели после приезда в Москву. Вронского закрутила текучка служебных дел. Он с головой окунулся в их стремительный водоворот и совершенно забыл о том, что происходило с ним в Петербурге. Его служебная миссия, краткосрочный роман с Кити все это выветрилось из памяти, словно никогда и не было. Если бы ему сказали, какое влияние на Кити оказала его легкая и ни к чему не обязывающая интрижка с ней, он бы очень удивился. Ну не считать же поводом для серьезных переживаний те несколько минут близости, которые совершенно случайно произошло между ними. К тому же Вронскому показалось, что Кити не очень огорчена его отъездом. По приезде в Москву он отослал ей для приличия смс-ку с сообщением о своем прибытии. Она не ответила, и это дало Вронскому полное моральное право больше не вспоминать о ней. Кити постигла участь всех других женщин, которые когда-либо появлялись в его жизни. Это была судьба бабочек— однодневок, почетная миссия которых состояла в том, чтобы украсить жизнь Вронского на несколько мгновений, а потом исчезнуть из его поля зрения, уступив место другим мотылькам, летящим на его ярко горящий, но очень холодный свет.
Кити была забыта, а вот Анна нет. Мысли о ней возвращались к Вронскому с завидной регулярностью. Лишь только выпадала свободная минутка, дающая отдохновения от текущих дел и забот, как тут же перед глазами Вронского возникал ее образ. Глаза женщины, фарфоровая бледность кожи, губы, плечи, точеная фигура волновали его воображение, не давали подолгу заснуть. Вронский понял, что она нужна ему и получить ее следует как можно скорее. Ждать, когда случай снова сведет их в одной точке пространства было невмоготу, и он начал обдумывать различные варианты их сближения. Вронский больше не допускал мысли, что она отвергнет его, интуиция подсказывала ему, что они обречены стать любовниками. Откуда произрастала эта уверенность, он и сам до конца не понимал, просто знал, что будет так и никак иначе. Ее замужество менее всего смущало Вронского. Муж ее не воспринимался какой-то помехой их связи, скорее, наоборот, он был ее своеобразным катализатором. Такие мужья, как Каренин, по глубокому убеждению Вронского, просто обречены стать рогоносцами рано или поздно, и Вронского нисколько не огорчал тот факт, что он будет тому причиной. Пусть лучше это будет он, нежели кто-то другой. По крайней мере, он не станет угрожать их браку и даже сделает благое дело — убережет жену от разрушения семьи. Ведь в планы Вронского совсем не входило увести Анну из алькова законного супруга. Он просто намеревался спасти ее от скуки семейной жизни, оживить существование Анны, ведь эта прекрасная женщина достойна мужчины гораздо лучшего, чем тот, который оказался рядом с ней. С некоторых пор Вронский вообще перестал думать о Каренине, как будто того не существовало на свете, а всю энергию бросил на то, чтобы устроить свою встречу с Анной.
Судьба сама шла ему навстречу в виде их общей знакомой с Анной — Бэтси Тверской. Бэтси деятельная харизматичная брюнетка, с бешеным темпераментом и амбициозными планами, была когда-то актрисой, правда мало востребованной. Годами ждать, когда ее, наконец, ангажируют на роль в каком-нибудь завалящем фильме, было не в характере Бэтси, и она круто переменила свою судьбу в одночасье.
Бэтси окончила режиссерские курсы, набрала небольшую труппу актеров и стала главным режиссером совсем маленького театрика. Своей сцены у нее не было. Репетиции спектаклей проходили, как правило, в доме киноактера или на каких-то других временно арендованных сценах. Иногда в свои спектакли она приглашала артистов из других театров. Такое положение вещей Бэтси не устраивало. Она страстно мечтала о своей сцене и о гораздо большей труппе. Бетси искала пути к осуществлению своей цели. Она быстро поняла, что положительное решение этого вопроса во многом зависит от министерства культуры и Бэтси стала обхаживать замминистра культуры Каренина. Она легко сошлась с его женой Анной и уже через непродолжительное время стала ее ближайшей подругой.
Для Анны, приехавшей в Москву из провинции, знакомство с Бэтси стало и отдушиной и в некотором смысле хорошей жизненной школой. Бэтси ввела Анну в московскую богемную тусовку, и, когда Анна стала хозяйкой галереи, в немалой степени способствовала дальнейшему расширению ее бизнеса. Она приводила ей многих будущих клиентов — талантливых художников, которые хотели выставлять свои работы непременно у нее. Среди этих мастеров многие были уже с известными именами, имевшие персональные выставки не только в Москве, но и за рубежом. Но Анне больше всего пришлось по вкусу живопись молодого начинающего и никому неизвестного художника Михайлова, творческое кредо которого состояло в том, что он отражал на своих полотнах не форму окружающего мира, а его эмоциональную составляющую. Причем эмоциональная окраска его картин была настолько насыщенной и интенсивной, что импрессионисты прошлого, проповедовавшие похожий подход к живописи, на взгляд Анны, по всем параметрам уступали ему. Такой взгляд на искусство импонировал Анне, совпадал с ее импульсивной эмоциональной натурой.
Она взяла Михайлова под свое покровительство. Между ними установился какой-то особый род духовной близости, который радовал и насыщал их обоих. Бэтси даже показалось, что эта близость была не столько духовной, сколько физической. Она часто подшучивала над Анной и Михайловым, но Анна всячески опровергала ее домыслы. Впрочем, Анну это не слишком удивляло, она знала, что Бетси всегда в первую очередь ищет эту сторону человеческих отношений.
Когда Вронский позвонил Бэтси и попросил ее помощи в устройстве встречи с Анной, Бэтси необычайно обрадовалась. Она кожей почувствовала, что вот-вот станет свидетельницей судьбоносного поворота в жизни своей подруги. Ей давно не давала покоя скучная и унылая семейная жизнь Анны. Бэтси не раз говорила ей, что так нельзя, что она в самом расцвете молодости и красоты, что надо пользоваться этим и во всю наслаждаться жизнью. Сама Бэтси так и делала, будучи замужем, имела любовника, гораздо моложе ее по возрасту, которого она держала возле себя не по причине бурных чувств к этому молодому человеку, а по тому обстоятельству, что он умел ловко и когда нужно развлечь Бэтси, придать ее жизни новые тона и звучание.
Бэтси выслушала просьбу Вронского и ответила, что знает, как ему помочь. Она была приглашена на новую выставку картин Михайлова в салоне Карениной и предложила Вронскому сопровождать ее.
Все устраивается, как нельзя лучше, подумал Вронский, с радостью согласившись на предложение Бэтси. Он чувствовал, что сама судьба идет им навстречу с Анной.
V.
С самого утра Анна пребывала в приподнятом настроении. Сегодня день открытия выставки ее любимого художника. Ах, если бы ей бог дал такой талант, как ему, она была бы полностью счастлива. Как он умел высказать то, что невозможно высказать словами, а подвластно лишь языку сердца. Анна была уверена: этим редким даром наделены только истинно творческие люди. Это отнюдь не те, кто сплошь и рядом называют себя художниками, кто умеет довольно точно и умело скопировать любую подробность окружающего нас мира. Анна всегда удивлялась и не понимала, что так восхищает людей в их творчестве. Подробный перечень или довольно точная спецификация пространства? Но ведь это подвластно любому фотографу. Достаточно одного маленького, почти микроскопического движения пальца на спусковую кнопку фотоаппарата и картина готова. Мгновенный оттиск окружающего ландшафта у вас на ладони, во всех его мельчайших подробностях. И больше ничего не надо. Не надо долгой и многочасовой маеты художника перед холстом. Все равно лучше, чем в природе на его картине уже не будет. Конечно, каждому свое, и найдется немало людей, которые будут млеть и замирать от восторга перед полотном такого живописца, но только не Анна. Ей такое творчество не интересно, оно не вызывает в ней никакого отклика и не затрагивает ни единой, даже самой маленькой струночки в ее душе. Не то, что картины Михайлова.
Его полотна сверкали и переливались всеми оттенками самых разнообразных эмоций. Они страдали, радовались, плакали, любили, смеялись, ликовали от восторга и умирали от горя. Их не надо было долго рассматривать, чтобы понять, что хотел сказать художник той или иной своей работой. Его творчество действовало, как удар молнии, быстро и внезапно, парализуя и отключая ум зрителя, оставляя живым только сердце, которое в одну минуту обретало способность постигать такие глубины произведения, о которых он и сам возможно не догадывался.
Анна подъехала к зданию галереи за час до открытия выставки. Со вчерашнего вечера уже все было готово для приема гостей, но она лишний раз лично желала убедиться, что все безупречно, ее гости будут приняты по самому высшему разряду. Она вышла из машины и легко взбежала по ступенькам.
Анфилада галереи встретила ее торжественной тишиной. Анна любила эти минуты, когда залы еще пусты и звуки ее шагов гулко раздаются по помещению. Она быстро прошла по залу, с развешенными на стенах картинами, мысленно поздоровавшись с самыми любимыми своими произведениями, завернула в соседний зал поменьше, где были накрыты столы для фуршета. Убедилась, что на столах стоит необходимая закуска и бутылки с соками и легким спиртным, отдала необходимые распоряжения официантам, которые в ожидании гостей, проводили последние приготовления. Анна осталась довольна и вернулась в зал с картинами.
В это время подъехал Михайлов. Он выглядел взволнованным, беспокоясь о том, как публика примет его новые работы. Анна, как могла, успокоила его. Ей самой его картины, как всегда, очень нравились, кроме одной. Она была необычна для Михайлова и выполнена была в довольно реалистичной манере. Сюжет ее был прост и банален: фигура путника, закутанная в плащ, так что не понятно, кто перед зрителем мужчина или женщина, стоит на перепутье трех дорог в полном замешательстве, явно не зная, по какому из пути двинуться дальше. Анну эта картина угнетала, заставляла испытывать смутное беспокойство и волнение, явно ни на чем не основанное, но вызывающее чувство причастности к происходящему на полотне. Анна распорядилась повесить ее в самый дальний угол, чтобы она меньше попадалась бы ей на глаза. Но и из того дальнего угла эта картина каким-то невероятным образом притягивала внимание Анны, заставляя каждый раз отыскивать ее глазами, как только она входила в зал.
В назначенное время зал начал медленно заполняться посетителями. Их было пока мало, кое-кого из них Анна знала, но были и совсем незнакомые люди. Анна с интересом всматривалась в каждого входящего, она ждала Бэтси. Та позвонила накануне вечером и заинтриговала ее, сообщив, что придет на выставку не одна. Однако не сказала с кем, заявив, что для нее это сюрприз. Анна неожиданно разволновалась, как ребенок, которому родители пообещали дорогой новогодний подарок, но не сказали какой именно. Однако, как она ни старалась, но все — таки пропустила появление Бэтси.
Анна беседовала со своим арт-менеджером, мужеподобной женщиной средних лет с жестким и цепким взглядом темных глаз, носящую совершенно не подходящую ей фамилию Мягкая. Анна с некоторых пор стала подумывать о том, что пора бы ей выходить уже на международный уровень и поручила Мягкой подыскать помещение для своего нового салона, который собиралась открыть уже в следующем году в Италии. Мягкая блестяще выполнила это задание в кратчайший срок и сейчас рассказывала о том, что удалось сделать. Анна отвлеклась от гостей и с интересом рассматривала фотоматериалы, предоставленные ей Мягкой. Она так увлеклась, что не заметила, как к ней приблизилась пара.
— А вот и мы, — пропел над ее ухом голос Бэтси.
Анна подняла голову и обомлела. Придерживая Бэтси за локоть, перед ней стоял Вронский собственной персоной. Он смотрел на Анну в упор, лицо его имело странное выражение. Оно словно закаменело, ни один мускул не шевелился на нем, даже губы были плотно сжаты, не раскрылись в улыбке, как это бывает обычно при встрече после долгой разлуки. Зато глаза, глаза его говорили, нет, они кричали о своем желании. "Я хочу тебя, как никогда и никого не хотел. Будь моей"
Анну смутил этот страстный и откровенный призыв, она почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Ей казалось, что все окружающие видят то, что прочла она в его взгляде. Но, как бы ни хотела она отвести от него глаза, она не сумела этого сделать. Вместо того, она отвечала Вронскому, точно так же, как он, одним взглядом. "Я твоя полностью, безраздельно, навечно...бери меня, если хочешь". Лицо Вронского в тот же миг изменилось, он понял Анну, но их молчание затянулось.
Мягкая ошалело смотрела то на Анну, то на Вронского, смутно осознавая, что что-то происходит между ними, но что именно она не понимала, поэтому предпочла ретироваться. Бэтси же, наоборот, прекрасно поняла молчаливый диалог этих двоих. Глаза ее полыхнули хищным огнем, предчувствуя скорую перемену в жизни своей подруги.
— Я оставлю вас, — проговорила она и поспешила удалиться, однако старалась не терять эту пару из вида.
Прохаживаясь по галерее, Бэтси держала Анну и Вронского в поле своего зрения. Она видела, как Вронский что-то с жаром говорил Анне, а та, смущенно смеясь, отвечала ему. При этом Бэтси видела, каким счастливым огнем горели глаза Анны. Первый раз она видела, чтобы ее подруга так смотрела на мужчину. Бэтси предчувствовала, что Анна находится на пороге большой любви — и немного завидовала ей. Ее роман с Тушкевичем длился уже достаточное количество времени, но даже в самом его начале, она никогда не испытывала такого счастья, как Анна в данный момент.
Вдруг Бэтси заметила, что Анна куда-то повела Вронского. Она поспешила за ними и увидела их скрывающихся в одном из подсобных помещений галереи.
-Однако, — многозначительно подумала она, как все быстро у них происходит. Бэтси стала бродить между картин, но ее совсем они не интересовали. Гораздо больше ее занимал вопрос, что поделывает эта парочка в данный момент. Вдруг она увидела Каренина, входящего в зал галереи. Каренин заметил Бэтси и направился сразу к ней.
— Вы не видели, где Анна? — спросил он ее после приветствия.
— Да, где-то здесь была, — не моргнув глазом, ответила Бэтси. — Я потеряла ее из виду. Наверное, с гостями.
Когда Каренин отошел от нее, Бэтси достала мобильник, чтобы набрать номер Анны и предупредить о прибытии ее благоверного. Но в этот момент она увидела Мягкую, та что-то говорила Каренину и показывала в направлении, куда скрылись Анна с Вронским.
-Похоже, не я одна наблюдала за ними, -подумала Бэтси. — Но какова сука, заложила собственную хозяйку.
Каренин быстрым шагом шел в указанном направлении, Бэтси все набирала номер Анны, но та не отвечала. Бэтси поспешила за Карениным и с волнением стала наблюдать за ним, продолжая дозваниваться до Анны.
В это время Каренин вошел в ту самую комнату, где скрылись Анна и Вронский. Через несколько минут он выскочил оттуда с перекошенным от злости лицом. Бэтси проводила его глазами до выхода и бросилась к Анне. Бэтси столкнулась с ней в дверях.
