Случайный брак

— А сколько всего? — уточнила Элли.

— Восемь, — не задумываясь ответил Сириус.

— На это и нужно рассчитывать. Причём, сделать это следует бесшумно и вообще незаметно. По одному сзади снимать тех, кого в данный момент не видят остальные. Ладно, ссужу вам свой Де Лизл. Учтите, его никому нельзя показывать — он ценен только до тех пор, пока о его наличии никто не догадывается.

— А подробней? — попросила Гермиона.

— Бесшумная винтовка. У неё клацанье затвора громче, чем выстрел. Правда, стреляет недалеко, но в пределах помещения достаточно. И убойная, не то, что ваши карманные пукалки. Ну и висящая на плече стволом вниз она отлично спрячется под вашими традиционными балахонами, потому что относительно короткая.

* * *

— Господи! Сириус! Они же совсем дети! Неужели нельзя их спрятать?

— Мне тоже хотелось бы этого, любимая. Но, чем дальше, тем сильнее их враг. И тем опаснее. Опять же, не стоит их недооценивать — Гермиона — умнейшая ведьма Британии, а Гарри исключительно предприимчивый и упорный волшебник. Эта субтильная девочка четыре раза ходила под смертью, причем дважды в один день. Сумела уйти от оборотня и пережить атаку порождений мрака. И, сразу после этого наша сладкая парочка снова пошла на дело — спасать меня. Как ты видишь, у них всё получилось.

Кстати, я знаю, где будет происходить схватка, к которой они готовятся.

— Ввяжешься?

— Разумеется.

Элли вздохнула и плотнее притиснулась к Сириусу.

* * *

Возвращение в школу прошло под мантией-невидимкой. Укрытые ею, ребята дошли до вокзала от места, куда довезло их такси. Уселись в пустующем купе и никому не показывались на глаза до самого Хогсмида. Сундук и чемодан по просьбе Сириуса в поезд погрузили Люпин и Тонкс — затолкали на багажные полки в первое попавшееся купе — всё равно в замок их перетащат домовые эльфы.

Да, Гарри и Гермиона полагали, что безопасней не ходить с охраной, как хотели фениксовцы, а прятаться от всех волшебников. Даже добрых. Поэтому дверь в купе запечатали специально прихваченным с собой деревянным брусочком — никто не сумел открыть, хотя попытки имели место.

Обнимать женщину, на теле которой закреплена кобура, на икрах — ножны, справа на уровне пояса пристроена твёрдая теннисная ракетка, а в левом рукаве находится жёсткий футляр с волшебной палочкой — очень интересно. Мистеру Поттеру понравилось. Миссис Поттер тоже не была против. А что ещё делать? Если все книги едут в багаже, который неведомо где. Такого неспешного и обстоятельного внимания самым волнительным вопросам ребята как-то раньше не уделяли.

========== Глава 15. Окклюменция ==========

Ужин, накрытый в Большом Зале к приезду учеников с каникул, был испорчен появлением на нём Генерального Инспектора.

— А я-то думала, что после столь позорного конца первого семестра её сюда и на аркане не затащишь, — удивилась Гермиона, увидев даму в розовом. А Гарри разозлился. Сознательно, управляемо, умышленно.

Амбридж стремительно раздулась до почти сферической формы и взлетела под потолок, где затерялась среди висящих в воздухе свечей на фоне мрачного затянутого тучами ночного неба. Непонятно, почему на это никто не обратил внимания — ну улетела женщина, и что?

Догадался ли кто-нибудь, что виновником столь необычного события был именно Поттер? Неизвестно. Ведь, если об этом высказаться вслух, то можно этого самого Гарри разозлить. Что, между прочим, чревато. За первый семестр текущего учебного года репутация этого подростка среди примерно трети старших студентов взлетела на необычайную высоту — его знали как строгого и требовательного преподавателя, научившего многому такому, до чего, казалось бы, им и вовек не дотянуться. Поэтому только младшекурсники проводили улетающего профессора удивлёнными взглядами и вернулись к еде — в поезде все здорово проголодались. Ребята же постарше и преподаватели предпочли сделать вид, будто произошло нечто заурядное, каждодневное, обыденное. Не стоящее внимания — на парящего в воздухе подобно воздушному шарику Генерального Инспектора не раз любовались перед каникулами.

— Четыре секунды, — шепнула подруга. — Считай, боевое проклятие. И, главное, непонятно, как от него защититься. Это же стихийный выброс. Осмысленный, но беспощадный.

— Вообще-то меня после него потряхивает, — смутился Гарри. — Это что? Адреналин?

— Похоже. Скушай вторую отбивную. Да не клади на тарелку — на вилке держи и откусывай по кругу, а то сейчас всё пропадёт. Во вторую руку бери картофелину. Иначе не наешься. Ну в кого ты у меня такой бестолковый!

* * *

— Поттер. Директор поручил мне обучить вас защите разума, поскольку стало известно, что Тёмный Лорд проникает в ваше сознание.

— Да, профессор. Волдеморт действительно показывает мне в снах дорогу к Отделу Тайн в Министерстве. Но сам ни о чём не спрашивает. И весь путь так до конца и не показал. Может быть, дождёмся, когда он завершит прокладку маршрута и даст понять, что он там забыл, а уж потом защитим мои мозги? А то ведь изведусь от любопытства, если не узнаю, к чему это всё.

— Какой же вы невыносимый болван! Защищайтесь! — Снейп направил волшебную палочку в лицо студента, впился взором в его глаза и отчётливо произнёс: — “Легиллименс”.

Как ни странно, к этой выходке Гарри оказался готов, мысленно распахнув вход на свой “чердак”, где в полном порядке содержал “личную библиотеку”, и приветливо раскрыл перед профессором заветную папочку. Перед внутренним взором зельевара стали непрерывной чередой проходить воспоминания о случаях общения с ним — сальноволосым ублюдком: приступ головной боли в Большом Зале на первом школьном ужине, допрос с пристрастием на вводном уроке зельеварения, снятия баллов, незачтённые удачно сваренные зелья, наказания по столь ничтожным поводам, что вспоминать об этом в исполнении взрослого ответственного преподавателя было мучительно стыдно. И, конечно, слова Сириуса о том, что Нюниус — мелочный завистник, от которого не следует ожидать ничего хорошего.

По мере того, как эти воспоминания непрерывной чередой проходили перед внутренним взором подростка, его натренированное тело выполняло команду “Защищайтесь!”, а подсознание выбирало способ, которым следовало обороняться.

Два коротких шага вперёд, отвод головы левее направленной на него палочки и удар с правой в противный крючковатый нос. С разворотом тела, как учил Дэн. С захватом своей ничем не занятой левой кистью вооружённой руки преподавателя и попыткой вывернуть её внутрь.

Конечно, левая рука подростка не смогла тягаться с правой взрослого мужчины — стряхнутый, словно муравей, Поттер отлетел в сторону, перекатился через плечо, вставая на ноги, и выхватывая свою волшебную палочку:

— “Ступефай”, “Экспульсо”, — если первое заклинание Снейп отразил легко, то второе, направленное в ноги чуть выше ступней, свалило зелевара на колени. После чего Гарри, мгновенно рванув на себя, выхватил палочку из рук профессора.

— Э-э-э… Сэр! Я справился с заданием? Защитился?

— Ваша тупость, Поттер, не знает границ. Самое простое защитное заклинание — “Протего”. Что за ристалище вы тут устроили?

— “Эпискеи” — Поспешил Гарри “починить” нос профессора. — Я не знал, что нужно обязательно пользоваться щитовыми чарами, — объяснил он. — Думаю, имеет смысл повторить.

— Думать, Поттер, вам противопоказано. “Легилименс”.

Приступ головной боли в Большом Зале на первом школьном ужине, заковыристые вопросы на вводном уроке зельеварения, снятия баллов, незачтённые удачно сваренные зелья, наказания по столь ничтожным поводам, что вспоминать о поистине низких выходках взрослого ответственного преподавателя было мучительно стыдно. И, конечно, слова Сириуса о том, что Нюниус — мелочный завистник, от которого не следует ожидать ничего хорошего.

— “Протего”.

— Поттер! А о чём-нибудь ещё вы можете вспомнить?

— При виде вас — только это. Так меня научил собственный опыт — иначе просто жить становится невыносимо. А ведь нужно сосредоточиться на учёбе. Но разве возможно сконцентрироваться на необходимом, если вы постоянно стараетесь вывести меня из равновесия. Вот и кручу перед внутренним взором то, что твёрдо уяснил и воспринимаю, как незыблемые истины.

— Вы скучны так же, как и ваша занудливая заносчивая подруга. “Легиллименс”

Приступ головной боли в Большом Зале на первом ужине в этом замке, допрос с пристрастием на вводном уроке зельеварения, снятия баллов, незачтённые удачно сваренные зелья, наказания по столь ничтожным поводам, что вспоминать о подобных выходках взрослого человека просто стыдно. И, конечно, слова Сириуса о том, что Нюниус — мелочный завистник, от которого не следует ожидать ничего, кроме подлости.

— Как же вы меня утомили, Поттер. Следующее занятие через неделю.

— Да, сэр! “Легиллименс”.

Мелкокостный сутулый очкарик в Большом Зале за столом Гриффиндора, восторженно озирающийся по сторонам, и вдруг хватающийся за лоб. Наслаждение от того, что этот паршивец не удосужился даже полистать учебник перед приходом на его урок — теперь можно изводить его неудобными вопросами. Радость, что подловил момент и удачно опустошил котёл этого засранца, в кои-то веки сумевшего сварить нечто приличное. А как сладостно становилось, когда удавалось придумать повод снять с него баллы или назначить бессмысленную унизительную отработку! И эти высокомерные, заносчивые Джеймс Поттер и Сириус Блэк, так радушно принявшие в круг своего общения его Лили…

— Спасибо, сэр, что научили меня такому полезному заклинанию. Теперь уж я докопаюсь до планов Тёмного Лорда, — в глазах негодяя явно плещется презрение, но тон ровный, а слова безупречно вежливы. Законченный мерзавец!

* * *

— Как прошёл урок, Гарри?

— Чудесно, радость моя. “Легилименс”. Ты хочешь узнать у близнецов, как они делают свои шуточные волшебные палочки, чтобы заколдовать наши теннисные ракетки превращаться в сковородки? Гермиона! Ты гений.

— Гарри Джеймс Поттер! Ты научился читать мои мысли? Не смей делать этого.

— А я себе выстругаю волшебную палочку, копию моей, и научу её превращаться в биту для квиддича. Знаешь, как ею можно врезать в потасовке? Глаза выскочат. Но вообще-то ты просто гений анализа. Я подловил Снейпа на этот самый “Легиллименс”. Так вот — он думает именно то самое, что ты мне говорила. И что говорил про него Сириус. Ну, что он за моей мамой бегал. Представить себе не могу себя крючконосым, без очков и с распущенными по плечам патлами.

— “Легиллименс”, — наставила Гермиона волшебную палочку в лоб расшалившемуся муженьку. — Фу, какой ты не поэтичный, Поттер! Проверка навыков постановки “Протего”, отбивание заклинаний взмахом палочки, разучивание “Патронуса”, короткие атакующие связки. Что? Ты легиллиментил Снейпа под “Инкарцеро” и “Силенцио”? Второе избыточно — он всё колдует невербально, так что зря утруждался. Но про занятия со студентами Защитой ты вспомнил вовремя. Хвалю. И оставь эти мысли о моих прелестях — только об одном и думаешь! — то, на что Поттеру потребовалось целых три захода от Снейпа, его обожаемая жёнушка усвоила с одного раза.

* * *

Сообщение “Пророка” о массовом побеге из Азкабана вызвало бурную реакцию студентов во время завтрака. Полемика о том, возродился Тот-Кого-Нельзя-Называть, или не возродился, так окончательно и не прекратилась, несмотря на то, что длится уже около полугода. Ребята, верящие Гарри, занимались Защитой под его руководством. Слизеринцы в этом не участвовали, хотя было подозрение, что часть из них полностью в курсе истинного положения дел. А оставшиеся примерно три восьмых из числа тех, кто старше четвёртого курса, колебались. Мнения малявок никого не интересовали.

— Возьму на один магазин больше, — ответила Гермиона на встревоженный взгляд супруга. Ребята так часто баловались легиллименцией, направленной друг на друга, что иногда понимали и невысказанные положения.

Да, судя по опубликованному списку беглецов, теперь в распоряжении Тёмного Лорда стало на семь человек больше, причём пятеро из них считаются хорошими бойцами. В сумме с теми, что и раньше гуляли на свободе, набралось от двенадцати до пятнадцати противников очень высокого уровня. Хотя, если следовать логике, больше пары подельников Волдеморт с собой в Отдел Тайн взять не должен.

Надо же было такому случиться, что именно в этот день в Хогвартс прибыл Фадж. В сопровождении группы лиц, среди которых угадывались как авроры, так и разрушители проклятий, Министр проследовал к преподавательскому столу, где его приветствовал директор.

— Какими судьбами, Корнелиус? — поднялся он со своего роскошного кресла навстречу самому главному чиновнику. — Неужели ты полагаешь, будто беглые преступники прячутся в школе? — Дамблдор явно дал гостю почувствовать свою неприязнь.

— Не пытайся выставить меня идиотом, Альбус, — раздражённо воскликнул Фадж. — Долорес давно не подавала весточки о себе, вот я и обеспокоился. Кстати! Почему её нет за столом?

Слушая отчётливо доносящийся до притихших студентов разговор, Гермиона картинно закатила глаза к потолку — откуда-то с верхотуры, раздвигая шарообразным телом многочисленные плавающие в воздухе свечи, спустилась госпожа Генеральный Инспектор, приземлилась на обе ноги прямиком перед собственным начальником и тут же сдулась, вернувшись к изначальной форме.

— Вы очень кстати, Долорес. А то тут вас разыскивает господин Министр, — не растерялся Дамблдор.

Гарри так и не понял, директор обеспечил Жабе это эффектное возвращение из-под потолка, или супруга. Сам-то он просто регулярно “подкачивал” жертву собственного коварства, каждый день за завтраком и ужином добавляя летучести, чтобы Амбридж не сдулась естественным путём и не вернулась к исполнению своих обязанностей. Жаль, что всё хорошее когда-нибудь кончается.

Министр удалился вместе со своей заместительницей в сопровождении свиты, и больше не возвращался. Да и Генерального Инспектора в школе не замечали. А Гермиона призналась, что это она была вынуждена вернуть профессора Защиты, поскольку прибывшие глаз не спускали с директора, зато на учеников не обращали никакого внимания.

— Удачно получилось, — мурлыкнула подруга. — Фадж вряд ли забыл, что перед третьим курсом ты надул Марджори Дурсль. Поэтому обвинить именно тебя в произошедшем с его заместителем было бы для него совершенно естественно. Однако, массовый побег из Азкабана одних только Пожирателей как бы намекает, что Тёмный Лорд не совсем мёртв и нуждается в своих сторонниках. Деятельно нуждается. А ведь среди британских волшебников встречаются не только идиоты, о чем свидетельствуют взлетевшие в поднебесье тиражи “Придиры”.

Опять же, попытайся он арестовать тебя прямо в Большом Зале… Да начни ты при этом сопротивляться… Ведь не меньше полусотни палочек выступили бы против министерских.