Наемник

Запретить покидать столицу кому бы то ни было без разрешения военного коменданта. Провести сбор ополчения. Сформировать осадный парк. Коннице быть готовой с рассветом выступить к Линдгорну и установить наблюдение за возможными путями подхода ирбренцев... Распоряжения следовали одно за другим, любые возражения просто отметались. Ноэль заикнулась было о своем участии в походе "дабы воодушевить защитников Танариса", но получила не слишком вежливый ответ в том смысле, что нормальных наемников воодушевляет только прибавка к жалованию да перспектива пограбить богатый город, а герцогине лучше бы остаться в столице — для успокоения общественного мнения. Как ни странно, её светлость с такими аргументами согласилась и на своей кандидатуре в качестве "живого знамени" более не настаивала.

Ржавая военная машина Танариса нехотя, со скрежетом сдвинулась с места и, скрипя на поворотах несмазанными шестернями, начала постепенно набирать ход. Первой выступила конница. Правда с опозданием на три часа и только после того, как Бенно пригрозил, что если они не покинут столицу до полудня, то командир эскадрона отправится на виселицу, несмотря на баронский титул и дальнее родство с последним герцогом. Кстати, веревку с петлей через перекладину ворот, ведущих во внутренний двор казарм коронной пехоты, действительно перекинули.

Следом за кавалерией отправились в поход и мы. Штаб, первые три роты и почти весь обоз "мертвецов", а также две баталии регуляров — первая и третья, опять же с обозом. Вторая баталия, находившаяся в самом плачевном состоянии, была расформирована в ходе проведенной ле Кройфом реорганизации. От нее оставили одного сержанта да полдюжины солдат поопытнее, добавив к ним несколько десятков абсолютно необученных новобранцев, успевших завербоваться в ряды коронной пехоты за время объявленного с приходом новой власти набора. Всех остальных солдат из второй перевели в первую и третью. Туда же отправили всех ветеранов, пожелавших вернуться на службу, прельстившись щедрыми посулами командования. Всё это позволило получить две вполне приличные баталии по три полностью укомплектованные роты в каждой. Вместе с "мертвецами" это составляло уже целый полк в полторы тысячи копий — можно и повоевать.

В городе оставалась наша четвертая рота, которая вместе с недавно сформированной ротой новобранцев, так и не получившей ни номера, ни постоянного командира, и именовавшейся просто запасной, составила основу столичного гарнизона. Командовать всем этим ле Кройф поручил Деспилу, назначив его комендантом Ландхейма.

Такое разделение сил в преддверии решительного сражения с сильным противником могло показаться слишком рискованным, но лишь на первый взгляд. На самом деле толку от только что набранных рекрутов не было почти никакого. Взяв в поход одних ветеранов (как из "мертвецов", так и из числа коронных частей), Бенно получил однородное, великолепно вымуштрованное и отлично управляемое соединение, способное четко и быстро воплотить в жизнь любой замысел своего командира.

С другой стороны, оставшиеся в Ландхейме части были своеобразной страховкой на случай поражения. Если в сражении главные силы будут разбиты, то, используя четвертую роту в качестве ядра, можно будет сравнительно быстро восстановить отряд. Так что, с какого боку не глянь, ле Кройф принял весьма продуманное и взвешенное решение, чем, признаться, немало меня порадовал. Приятно лишний раз убедиться, что служишь под командованием настоящего профи, а не безбашенного берсерка, без оглядки кидающегося вперед, едва завидев врага на горизонте.

Кстати, очередное подтверждение того, что Бенно не зря носит капитанское звание, мы получили буквально на следующий день после выступления в поход. Во время краткого совещания с участием всех офицеров "мертвецов" и недавно назначенных командиров двух коронных баталий ле Кройф в общих чертах обрисовал свой план предстоящего сражения.

Замысел строился с учетом особенностей комплектования обеих сторон и был довольно коварным, хоть и весьма рискованным. Фактически, капитан собирался переиграть "волков" на их же поле. То есть ни много ни мало превзойти знаменитую лангарскую пехоту в боевом маневрировании, после чего одолеть в прямом столкновении пехотных баталий, что за последние десять лет не удавалось еще никому.

После того как Бенно закончил излагать свой план по разгрому непобедимых доселе лангарцев, даже видавшие виды лейтенанты еще долго чесали затылки и мямлили что-то вроде: "Должно получиться, но как-то ненадежно это все, вот если бы...". Но внятных контраргументов никто выдвинуть так и не смог, потому спустя полчаса офицеры, всё еще недоверчиво качая головами, разбрелись по своим подразделениям, а серая змея пехотной колонны вновь потянулась на восток — навстречу марширующим к Линдгорну ирбренцам.

Чуть позже, достигнув подходящей позиции, мы провели парочку учений, отрабатывая на практике различные элементы придуманного капитаном маневра. Получалось вроде бы неплохо. Правда, на учениях, как известно, не бывает реального противника, который всегда может внести свою поправку даже в самые проработанные планы.

А затем вернулась наша конница и доложила, что враг уже близко и продолжает приближаться на всех парах. Господа дворяне, по их же словам, встретили ирбренцев у самой границы и пару дней кружили у них перед носом, не давая высылать разведку и команды фуражиров. Затем "волки" дошли до Линдгорна и заняли город без боя, но задержались там всего на день, после чего продолжили движение к столице. Видимо, надеются все же взять город с налету и выиграть войну одним ударом. На это указывает и отсутствие большого обоза, а также всяких вспомогательных частей. Командир лангарцев явно торопится. Или это его имперский наместник подгоняет? Не терпится болезному вернуться к исполнению своих служебных обязанностей? Хочет решить вопрос до холодов? Что ж, тут наши интересы полностью совпадают.

Выслушав доклады кавалеристов и задав парочку уточняющих вопросов, капитан довольно скалится. Потом, откинув полог палатки, еще раз осматривает в наступающих сумерках поле предстоящего сражения. Обширная, покрытая пожухшей травой луговина, ограниченная справа небольшой речушкой, вздувшейся от осенних дождей и ставшей непроходимой вброд, а слева постепенно переходящая в холмистую равнину с разбросанными тут и там рощицами и зарослями кустарника. Черная лента дороги, едва подсохшей после недавно окончившегося периода распутицы, тянется вдоль реки. Расстилающаяся впереди местность практически идеально подходит для действий тяжелой пехоты, составляющей основу как наших, так и вражеских сил.

Закончив изучение окрестных пейзажей, Бенно опускает полог и, повернувшись к собравшимся у раскладного стола офицерам, нетерпеливо потирает руки:

— Что ж, господа, приглашаю всех принять участие в завтрашней охоте. Вы знаете, что следует делать. Не берите пленных, не щадите никого и не ждите пощады в ответ! Завтра здесь, у этой безымянной речки, закончится история "лангарских волков" и взойдет звезда "мертвецов".

Глава LII

Нас утро встречает прохладой. Уж не знаю, кто из местных богов так расстарался, но денек обещает быть приятным. Солнечно, над рекой клубятся остатки ночного тумана, на небе ни облачка. Воздух чист и прозрачен, как горный хрусталь. Легкий ветерок вкрадчиво шелестит пожелтевшей листвой. В такой день и умереть не жалко, а уж кого другого прирезать — и вовсе одно удовольствие.

Золотая осень в Танарисе вообще очень приятная пора, жаль, длится недолго — всего одну терцию обычно, от окончания осенних дождей до первых заморозков. Потому и торопится имперский наместник, потому и подгоняет нанятых им "волков". Понимает, зараза, что если не вернется в герцогский дворец до холодов, то может смело прощаться со своей должностью, а если император сильно не в духе будет, то и с жизнью. Ну а лангарцы и рады стараться — решили деньжат по-лёгкому срубить, вот и ломанулись на столицу, не став даже ждать, когда дороги хоть немного просохнут после дождей.

Скорее всего, командиры "волков" рассчитывали, что сопротивление им будут оказывать лишь "мертвецы" да наспех собранные добровольцы из дворян. Регуляров, судя по всему, просто списали со счетов. Неудивительно, учитывая сколько было сделано для их ликвидации в последние полтора года. Так что, увидав перед собой не одну, а целых три баталии, лангарцы, должно быть, немало удивились. Однако планов своих не изменили.

Разобравшись, кто им противостоит, "волки" тут же, без лишней суеты принялись перестраиваться в боевой порядок. Мы со своей позиции наблюдали, как двигавшиеся по дороге одна за другой баталии расходятся веером, образуя боевую линию. Бенте, опустив руку, которую держал козырьком, прикрывая глаза от низкого осеннего солнца, ни к кому конкретно не обращаясь, подвел краткий итог увиденному:

— Хорошо идут.

Стоящий тут же ле Кройф хищно ухмыляется.

— Привыкли побеждать. Разглядели, что две наши баталии из регуляров и решили, что дело уже сделано: коронные роты побегут после первого серьезного натиска, а нас окружат или прижмут к реке и забьют всей толпой.

Бенте пожимает плечами:

— У них может и получиться.

Капитан спокойно кивает:

— Может. Но вряд ли.

Я, слушая этот диалог и поглядывая на неспешно приближающиеся баталии лангарцев, только сжимаю зубы покрепче, чтобы не стучали. Фаталисты, блин! Не хочу даже думать, сколько надо пережить боев, чтобы так равнодушно относиться к перспективе оказаться насаженным на пику или быть порубленным алебардами.

Только сейчас, воочию наблюдая ощетинившиеся копьями каре ирбренских наемников, я в полной мере осознал, насколько рискованную и опасную игру затеял ле Кройф. Теперь сомнения лейтенантов, высказанные во время недавнего совещания, стали мне куда ближе и понятней, а аргументы Бенно уже не кажутся столь неотразимыми. Азартный он всё-таки парень, наш капитан, и ставки в затеянной им игре — чертовски высоки. Но, как известно, кто не рискует, тот не пьет ринорское*...

Кстати, о нем, о капитане в смысле. Пока я вибрировал в ожидании неминуемого побоища, Бенно продолжал изучать маневрирующих перед нами лангарцев и теперь, наконец, озвучил то, что должно было определить исход сегодняшнего сражения:

— Наша цель справа, у реки.

Бенте согласно кивает:

— Похоже.

Хорошо, что моего мнения никто не спрашивает, потому как я, сколько ни вглядывался, так и не заметил никаких отличий в манере движения или экипировке надвигающихся на нас баталий. А они есть, они просто обязаны быть! Ведь полтора года назад в сражении под стенами Ирбренда силы "волков" состояли всего из пяти рот. Чуть позже появилась шестая. И только весной, когда лангарцы подписали долгосрочный контракт с императором и перебазировались за стены вольного города, были сформированы еще три роты, а отряд наконец-то стал полком.

Фишка в том, что при развертывании полка в первую баталию вошли три роты ветеранов, во вторую — две, плюс одна рота новобранцев, а вот третью целиком составили из рот, ни разу не бывавших в настоящем бою. Не знаю, чем руководствовался командир "волков", принимая такое решение. Скорее всего, рассчитывал, что серьезная буча не подымется до самой весны. К тому времени новые формирования уже должны были достигнуть вполне приличного уровня, а до того для всяких мелких подработок у него была бы полностью боеспособная первая баталия.

Может, имелись и еще какие-то соображения, но теперь это было уже не важно. Вышло так, как вышло. Лангарцам пришлось выступить раньше срока и выступить всеми силами. Так что теперь одна из противостоящих нам баталий — зеленые новобранцы, отслужившие менее года. И именно по ней мы должны нанести свой главный удар.

Мои размышления прервал сигнал трубы, тут же отозвавшийся звоном железа и топотом сотен ног — наши баталии сдвинулись с места, переходя в атаку, которая должна решить: станут ли "мертвецы" мертвецами не только по названию. Битва у безымянной речки началась.

В отличие от лангарцев, выстроивших свои баталии в линию, мы наступали клином. Находящиеся в центре "мертвецы" заметно опережали расположившихся по флангам регуляров. Такое построение явственно указывало вражескому командованию наш основной замысел — разорвать строй противника и разбить фланговые баталии поодиночке. "Волков", судя по всему, такой сценарий вполне устраивал. Во всяком случае, они не стали ему препятствовать, продолжив сближение как ни в чем не бывало.

Сами они, видимо, собирались применить свою излюбленную косую атаку, смяв наш левый фланг и прижав основные силы к реке — на это указывало расположение на правом крыле их ударной первой баталии. А наш удар в центре должна была сдержать вторая баталия. По крайней мере, так считал Бенно. Сам я так и не выявил никаких различий, позволяющих хоть сколько-нибудь уверенно отличать вражеские части друг от друга. Но кто я, в конце концов, такой, чтобы ставить под сомнение авторитетное мнение капитана и первого лейтенанта? У них на двоих за плечами больше двадцати лет службы под знаменами, а у меня — без году неделя.

Разделявшее две армии расстояние, между тем, неуклонно сокращалось. Еще немного и начнется перестрелка арбалетчиков. Кстати, в них у нас изрядное преимущество, так как лангарцы расширили свой штат в основном за счет алебардьеров и пикинёров. В свете задуманного маневра это немаловажно.

Когда дистанция до противника уменьшилась где-то до двух стадиев, прямо у меня над ухом, повинуясь сигналу ле Кройфа, вновь заревела труба. "Мертвецы" резко ускорили движение, одновременно начав круто забирать вправо. В то же время третья баталия регуляров сперва остановилась как вкопанная, а потом подалась влево, проходя у нас за спиной и занимая место в центре боевого порядка. Вот тут лангарцы задергались.

С противоположной стороны поля раздалась серия не слишком мелодичных трелей, после чего правый фланг противника резко ускорил движение, а левый напротив — практически остановился. Пока все шло по плану. Дальше всё зависело от того, кто сработает быстрее и четче. Судя по тому, как припустила вперед первая баталия "волков", играть в поддавки они явно не собирались.

Наш левый фланг уже стал притормаживать, оттягивая неминуемое столкновение, когда у меня над ухом вновь задудела труба и из-за спин пехотинцев вылетела на рысях славная танарисская конница. Эскадрон описал короткую дугу и, лихо развернувшись, устремился в атаку на открытый фланг ударной баталии лангарцев.

Во время первого обсуждения плана на бой в узком кругу пехотных офицеров Бенно, описывая этот маневр, обронил, что даже если дворянчики полягут во время атаки все до единого, то потеря невелика. Главное, чтобы не дали сходу смять баталию регуляров. Приказ командиру эскадрона, конечно, был сформулирован немного по-другому, но смысл остался тот же: любой ценой задержать продвижение заходящего крыла лангарцев. Поэтому я, памятуя виденные ранее схватки танарисских дворян с черными рейтарами, ожидал стремительной атаки на полном скаку с последующей кровавой, но скоротечной свалкой. Однако нынешний командир эскадрона оказался не в пример толковее своего предшественника. А может, просто учел прошлые ошибки.