— Спасибо,— сказала ему Присцилла, когда он пропустил ее вперед перед раздвинувшейся стеной в подземелье.
Скорпиус кивнул, надеясь, что впредь девчонка будет умнее. А со своими проблемами он сам справится: времени, чтобы придумать для отца причину, почему он не стал лучшим среди первокурсников, придумать еще успеет. А дедушка и так поймет...
Глава 9. Лучший первокурсник
* * *
Черт, как жарко, словно стадо драконов пыхтело на землю вокруг Хогвартса. Даже сквозь обувь чувствовался жар, исходящий от земли. Дышать нормально можно было либо в замке, подальше от окон, либо на берегу озера, куда неглупые (а главное — свободные от экзаменов) студенты и сбегались.
Скорпиус нашел в глубине парка свободную скамейку, откуда было видно Черное озеро, но куда крики купающихся и плеск воды почти не долетали, и сел, закатав рукава и сняв галстук и жилет. Он медленно жевал прихваченный вместо обеда бутерброд и усмехался самому себе.
Два дня, осталось всего два дня! И один экзамен — через полчаса. А послезавтра он будет дома...
Мальчик устало откинулся на скамейку: полночи с Паркинсоном учили Зельеварение. Теория оказалась не сложной, по крайней мере, для Скорпиуса.
Самым сложным экзаменом для него стала Травология, как это ни странно. Напутал названия, сломал саженец. Но это мелочи, кому нужна эта Травология?! Вот с Заклинаниями он справился лучше всех, ему об этом рассказал вчера профессор Флитвик. Правда, Малфою профессора тут же захотелось задушить, потому что он, сокрушаясь, посочувствовал, что мальчик не сможет побороться за значок, а ведь действительно его достоин...
Подобные заявления за прошедшие недели он слышал раз сто, не меньше. Особенно любил это повторять Слизнорт, гиппогриф его затопчи. Хотя — какой гиппогриф справится с такой миссией? Уж тогда нужно сразу стадо гиппогрифов, а где его сейчас возьмешь?
Метла... Эта метла теперь часто снилась Скорпиусу, как бы он не хотел забыть тот день и тот удар по лицу Поттера. Все решили, что Малфой ударил гриффиндорца за его слова, за "труса". Как же они ошибались, но Скорпиус никогда и никому этого не говорил. Пусть думают, что хотят...
Малфой выбросил в кусты недоеденный бутерброд и зло уставился на идущих по дорожке студентов, которые, спасибо Мерлину, не обратили на мальчика внимания...
Сколько раз Скорпиус прокручивал в своей голове ту сцену, и всегда приходило оно — чувство бессилия и разочарования.
Ты был прав, дедушка, во всем прав. А я был глуп. Ты хотел уберечь меня от ошибок, но я не послушал.
Я глупо верил. Во что? Да, ты бы рассмеялся. Я верил в справедливость. Но ты был прав: в мире нет справедливости, тем более по отношению к нам, Малфоям...
Теперь я знаю: справедливости нет и быть не может. И я теперь верю только тебе, дедушка, во всем, ведь однажды ты оказался прав. Спасибо, Поттер, ты за несколько минут донес до меня то, что пытался сказать мне дед...
Черт, но как же он просчитался! Он совершил то, что не смогли другие, — нашел метлу. Но за это не получил ни благодарности, ни похвалы, вообще ничего. Подозрения, наказания, лишение шанса быть лучшим... Дивный мир добра и справедливости!
— Эй, Скорпиус!
Он вздрогнул, пытаясь справиться с лицом, на котором играла злая усмешка. К нему бежала Энжи МакЛаген.
— Что?— скучающе спросил он, вставая и беря галстук, чтобы завязать его.
— Через десять минут уже экзамен, я подумала, вдруг ты без часов...— девочка чуть улыбнулась, наблюдая за сокурсником.
Малфой лишь покрутил рукой, на которой блеснул золотой браслет с циферблатом.
— Ты идешь?
Мальчик кивнул, взял жилетку и пошел рядом с Энжи, засунув руки в карманы.
— Я просила Присциллу пойти и признаться, что это ее брат украл метлу Поттера,— тихо сказала Энжи.
— Зачем это?— насторожился Скорпиус, повернув голову к Энжи. Нет ничего удивительного, что многие слизеринцы узнали правду: после инцидента на поле для квиддича Эйдан не стал держать язык за зубами и рассказал на Слизерине о том, кто стал истинным виновником всего произошедшего. Правда, за пределы факультета это не ушло, слизеринцы умели стоять за своих.
— Потому что ты стал какой-то... странный. Наверное, тебе очень обидно, что тебя наказали за то, чего ты не делал.
— То есть всем показалось, что я отключил Поттера одним ударом?— усмехнулся Малфой.
— Ну, нет, я не об этом...— чуть смутилась девочка.
Они уже подходили к крыльцу, на котором маячил взволнованный Тобиас с учебником в руках.
— Тогда о чем?
— Скорпиус,— Энжи остановилась и схватила его за локоть,— мне очень жаль, что ты не сможешь стать лучшим первокурсником, ведь это Присциллу должны были исключить из кандидатов, а не тебя... Ты действительно лучший среди нас! Только ты не считаешь меня тупой и всегда помогаешь...
Скорпиус насмешливо смотрел на Энжи, которая, кажется, говорила искренне. Но Малфой не верил ей, потому что нельзя никому верить. Так говорил дед. Можно верить лишь себе...
— Несправедливо, что тебя наказали за то, в чем ты не был виноват...
Скорпиус отступил на шаг назад и усмехнулся:
— Энжи, справедливости нет, ее просто нет.
Мальчик развернулся, вздернул подбородок и поспешил к Паркинсону.
* * *
Джеймс нервничал ни на шутку, стоя в коридоре перед классом Трансфигурации, где МакГонагалл принимала у них практическую часть экзамена. Рядом судорожно махал палочкой Графф, почти зеленый от волнения, но даже вид зеленого Ричарда не мог сегодня развеселить Джеймса.
— Джеймс, как ты думаешь, если я не смогу превратить спичку в иголку, меня исключат?— Сюзанна Паттерсон судорожно заламывала руки и подпрыгивала на месте. Джеймсу даже захотелось отправить ее в ванную комнату для девочек, но он сдержался. Мало ли кто и как переживает. Он вот грыз перо, стоя у стены с совершенно пустой от мыслей головой.
— Сюзи, главное — не преврати МакГонагалл в ночной горшок,— Джеймс даже не улыбнулся. Девочка фыркнула и отвернулась, чтобы пристать с тем же вопросом к раздраженной Эмме Томас.
Ну, а что он должен был ответить? Спички и иголки они тренировали в начале года, так что этот момент мальчика вообще не беспокоил. А вот высокая отметка на экзамене у МакГонагалл могла гарантировать ему шанс на значок, ведь он сейчас был на втором месте сразу за Присциллой Забини. Отдать награду слизеринке?! Да никогда! Тем более что Гриффиндор сейчас, после победы в Чемпионате Школы по квиддичу, лидировал в гонке факультетов, опережая Слизерин на сорок два очка.
Жаль, что ему не дали сыграть в финальном матче, когда Гриффиндор буквально вырвал победу у Слизерина. Дэн поймал снитч в самый нужный момент. Правда, Джеймс бы поймал его раньше, потому что дважды замечал золотой мячик на поле. Ну, ничего, в следующем году все матчи будут только с его участием, никакой больной нюхлер и задница хвостороги ему не помешают. Тут даже с гоблинами на мешок галеонов можно поспорить.
— Ричард Графф!— донеслось из-за двери, из которой вышел Клод Вейн.
— Ну, как?— шепотом спросила Эмма у мальчика, когда Графф, дрожа, как лукотрус перед костром, зашел в класс.
— "Удовлетворительно",— кисло улыбнулся мальчик, кивая брату.— У моего чайника так и остался хвост, и он иногда пищал так страшно, что Хагрид, наверное, расплакался бы от жалости...
Джеймс хмыкнул — на Гриффиндоре гениев Трансфигурации пока не появилось, о чем очень сожалела МакГонагалл.
В коридоре появился какой-то второкурсник со Слизерина, которого Джеймс вообще не помнил: будет он еще слизеринцев запоминать. Но, как это было ни странно, мальчишка направился прямо к Джеймсу и молча протянул свиток.
— Что это?— гриффиндорец даже не двинулся, глядя на пергамент, перевязанный лентой.
— Кентавр в пальто!— фыркнул слизеринец.— Бери, это тебе!
Джеймс нехотя взял свиток и проводил второкурсника взглядом. Опять дуэль с Малфоем? Мальчик развернул послание и пробежал его глазами. Нет, это был не почерк Малфоя, скорее, какой-то девчонки.
"Твою метлу украл не Скорпиус Малфой. Он не мог предать того, кто это сделал, поэтому не рассказал никому. Думаю, тебе знакомо чувство дружбы и преданности".
Вот уж задница хвостороги! Знакомо ему... Кто же это так рьяно защищает Малфоя? Да и зачем? Эта история давно забыта... По крайней мере, Джеймс почти перестал об этом думать. Может, Малфой не перестал? Чего они от него хотят? Ну, допустим, что Малфой прикрывал задницу Паркинсона или Забини... И что?
— Джеймс Поттер!
Мальчик засунул свиток в карман мантии и поспешно вошел в класс, откуда вышел уже не зеленый, а лилово-красный Графф с глупейшей улыбкой хомяка, который смог проглотить орех размером с собственную пятую точку.
— Проходите, Поттер,— кинула ему МакГонагалл, указывая на стул перед ее столом.— Я бы хотела, чтобы вы взяли эту мышь,— профессор вынула белого зверька из коробки,— и превратили ее... в табакерку.
Джеймс кивнул, сосредоточившись. Но из головы не шла записка от какой-то девчонки. С чего это вдруг девчонки стали защищать Малфоя? Тоже мне, обиженный всеми рыцарь! Поделом его наказали — нечего кулаками махать. У Джеймса до сих пор иногда скула болела... Он сутки в больничном крыле потерял из-за этого идиота...
Ну, да, возможно, Малфой и ни при чем в деле с метлой...
Табакерка получилась так себе, но хвост мыши исчез, вот только бывают ли табакерки пушистыми? МакГонагалл, наверное, тоже об этом подумала.
— Поттер, в каких облаках вы витаете?— сурово спросила профессор.— На моих занятиях вы справлялись с этим заданием...
Джеймс лишь пожал плечами, глядя, как МакГонагалл заносит его отметку в табель.
— Идите, "удовлетворительно"...
Мальчик кивнул и покинул кабинет.
— Ну, как?— тут же набросились на него сокурсники, но Джеймс расстроено махнул рукой и пошел прочь по коридору, понимая, что значка ему теперь не видать, как своих ушей. А все Малфой и эта глупая записка!
Черт, все-таки, наверное, слизеринец был ни при чем, иначе, зачем бы девчонке писать это? Выгода-то здесь где? Никакой выгоды Джеймс найти не мог. Значит — элементарный поиск справедливости? Но слизеринцы и справедливость — понятия несовместимые... А, может, та девчонка вовсе не со Слизерина, а записку передал просто знакомый с этого факультета?
Бешеный нюхлер, голову можно сломать, да и шею заодно, подумал Джеймс, чуть не упав на лестнице, когда она внезапно начала двигаться. Мальчик схватился за перила и продолжил движение, когда лестница замерла.
— Осторожнее, Поттер!
Джеймс поднял голову и понял, что мысли способны стать материальными, потому что он, оказывается, чуть не снес Малфоя и Паркинсона, что стояли возле доспехов в пролете. На руке Малфоя сидел черный филин и протягивал тому свиток.
— Не видишь, куда идешь?— снова напустился на Джеймса Паркинсон, но Малфой лишь покачал головой, беря свиток из лап филина.
— Нечего на дороге стоять,— фыркнул гриффиндорец, а потом перевел взгляд на Скорпиуса. Что ж, раз уж они встретились...— Короче, Малфой... Я не сказал тебе "спасибо" за мою метлу,— с трудом выдавил из себя слова Джеймс.
Слизеринец поднял глаза и удивленно посмотрел на Поттера.
— Я ослышался?
— Повторять не буду,— буркнул Джеймс, считая, что он и так был слишком благороден.
— Тебя никто и не просит,— ответил Малфой и нарочито медленно обошел Джеймса, разворачивая по пути свиток.
Джеймс уже хотел ответить, но тут ему на плечо легла рука. Мальчик оглянулся — за ним стоял Тедди Люпин и смотрел на идущего вниз по лестнице Малфоя.
— Не надо,— тихо попросил староста Гриффиндора.
— Ой, Тед...
Крестник отца достал откуда-то из кармана газету и протянул Джеймсу. В углу страницы в черной рамке была фотография старого человека с длинными светлыми волосами. Заголовок гласил: "В своем поместье скоропостижно скончался Люциус Малфой".
Джеймс поднял глаза на Скорпиуса, который, казалось, застыл посреди лестницы, держа в руке свиток. Только теперь гриффиндорец заметил, что письмо Малфоя было перевязано черной лентой.
* * *
— Скорпиус...
— Что?— он сидел на кровати, глядя на почти собранный сундук.
Тобиас стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
— Я принес тебе праздничного пирога.
— Спасибо, я не хочу,— мальчик встал и подошел к сундуку, чтобы закрыть его.
Паркинсон пожал плечами и прошел к своей постели.
— Присцилла Забини стала "Лучшей первокурсницей",— проговорил Тобиас, глядя, как Скорпиус запирает замки.
— Не сомневался,— ответил мальчик, возвращаясь на кровать.
— Слизерин взял Кубок Домов.
Скорпиус кивнул, дав понять, что услышал. Наверное, он даже был рад, но пока этой радости не чувствовалось.
— Давай спать?— Тобиас достал свою пижаму, и мальчики почти одновременно нырнули под одеяла.— Только ты спи, Скорпиус...
— Хорошо,— кивнул мальчик, надеясь, что усталость и бессонная ночь накануне все же позволят ему заснуть и престать думать. "Скорпиус, утром умер дедушка. Он отказывался ехать в больницу и не принимал лекарства, так что такой итог был давно предопределен...".
Мальчик лежал и смотрел в потолок. Вскоре вошли двое однокурсников и тоже стали тихо укладываться. Все слизеринцы знали о горе Малфоя и старались не тревожить его.
А он молчал и ничем старался не выдать, как внутри что-то клокочет и причиняет неудобство... Странно, но, как и вчера ночью, как только стало тихо, в полной темноте по щеке покатилась слеза, скользя к уху, щекоча и причиняя еще большее неудобство. Он сердито смахнул ее, прикрывая усталые глаза.
Скоро утро. Но зачем?
* * *
Джеймс снова плохо спал, потому что во сне к нему приходили его друзья-животные. Уже вторую ночь подряд они приносили не счастье и покой, а грусть и какое-то предчувствие, понять происхождение которых он никак не мог.
Вот и сегодня он проснулся вовсе не в приподнятом настроении, как должно было бы быть, ведь они едут домой и скоро он увидит Лили и родителей. Он хмурился, пока одевался и упаковывал последние вещи, спускался на завтрак. Он взглянул на стол Слизерина и тут же увидел привычное лицо Скорпиуса Малфоя, который совсем не изменился с тех пор, как узнал, что умер его дед. Что это за семейка, если их не трогает даже смерть близких? Просто кошмар...
После завтрака кареты, на которых Джеймс ехал впервые, доставили их на станцию. Джеймс из любопытства подошел к невидимым лошадям, о которых рассказывала как-то Гермиона, и протянул руку. Да, действительно, перед каретами стояло что-то живое... Случится ли так в его жизни, что однажды он сможет их увидеть?
— Джеймс, поторопись!— крикнул Тедди, который шел вместе с Мари-Виктуар и Крисом Вудом.
Мальчик подхватил клетку с Бэгом и сундук и поспешил к поезду, что выпускал в воздух клубы дыма. Он заскочил в свой любимый последний вагон и тут же через стекло увидел купе, в котором сидел Малфой в компании Паркинсона, Забини и МакЛаген. Джеймс усмехнулся и занял соседнее, пустое, купе.
Странно, подумал он, садясь и глядя в окно, ведь он был уверен, что обратно поедет в большой компании друзей с Гриффиндора. Но друзей на Гриффиндоре у него не появилось, да и школьный год не был таким уж увлекательным. Что вспомнить сейчас, когда поезд тронулся, увозя его на каникулы? Матч по квиддичу да драки с Малфоем.
