Виктор принял решение делами заняться с завтрашнего дня. Сегодня побудет с семьей. Тем более, что нужно еще объяснить Миле зачем они сюда перебрались.

* * *

На следующий день, учитывая распорядок вершителей, ближе к полудню Виктор выбрался из дому на городскую площадь. Тут уже была уйма народу. Подкатывали тележки с товаром к торговым лавкам, рядами вкатывались и выкатывались из настежь распахнутых ворот. Множество стражников мельтешили в этом человеческом море в сверкающих кольчугах. Увидел с ними прохаживающихся и своих воинов в плетенках, вооруженных винтовками.

Виктор прямиком направился к казарме. В дверях стоял его воин. Он козырнул Виктору и сообщил ему, кто тут командует. Им оказался их ветеран, достигший звания капитана.

— Позови сюда своего командира, — попросил Виктор и остался дожидаться в дверях.

Капитан быстро вылез из казармы к нему, козырнул:

— Чем могу помочь?

— Капитан. Я семью сюда на некоторое время переселил. А меня часто, даже сутками не будет дома. Нужна их круглосуточная охрана нашими воинами.

— Организую. Где живете?

— Вон, в том сиреневом доме. И еще. Одного лишнего направь, чтобы следовал за женой по городу. Сам понимаешь, возможно, есть у меня тут враги.

— И это организую, — обещал капитан. — Переодетого под местного приставлю для этого дела. Что еще?

— Больше ничего. Благодарю. — Виктор повернулся и пошел в сторону, виднеющегося на конце центральной улицы, дворца.

Достиг второй площади, на котором красовался Буд из красного камня. У подножья коленепреклонно молились два жреца. Люди вокруг не обращали на них вниманье. Это происходило слишком часто, чтобы обращать. Виктор решил незаметно мимо них проскочить, зайти во дворец, но не тут-то было; жрецы среагировали на его появление, вскочили на ноги. Они резво подбежали к нему и, смутив Виктора до краски, плюхнулись теперь перед ним на колени.

— Вот черт! — вырвалось у Виктора.

Народ тем временем обступил эту живую скульптурную композицию и с интересом изучал ее.

— Вставайте! — рявкнул Виктор на жрецов. — Что случилось с вами?

Оба тут же с испугом поднялись, но продолжали находиться в угловатой позе. Один из них дребезжащим голосом пояснил причину их такого поведения:

— Несравненный Бердион сообщил старшему жрецу содержание сна. Это великая радость, что великий Буд сначала направил в наш скромный храм своего Избранного.

— А! Вот в чем дело, — дошло до Виктора причина преждевременного обожания его персоны. Как и предполагалось, не сдержал обещание скрывать. — Чтож, это хорошо, что уже сказал вам Бердион... несравненный.

Иронично оглядел их белые одеяния, отороченные белым мехом и шутовские красные колпаки. Неужели придется и ему так выглядеть?

— Идите в храм. Предупредите старшего, что скоро приду. Пока поздороваюсь с несравненным.

Жрецы посеменили в сторону храма, а Виктор направился к парадным дверям дворца, где при его приближении охрана из местных офицеров и своих в плетенках вытянулись в струнку.

Кивнув страже, Виктор прямиком пошел по мраморным ступенькам в тронный зал. Завидев его лакей, с колокольчиками на посохе поспешил объявить о госте, но Виктор небрежно отпихнул его в сторону и прошел, расталкивая выряженных придворных, к трону.

Молодой Бердион совсем не смотрелся на троне в качестве грозного вершителя. Словно мальчишка решил побаловаться, нацепив на себя отцовские украшения. Но тем не менее он и был тем самым долгожданным 'несравненным'.

Тот засиял при появлении Виктора, как майская роза, по-юношески скатился с высокого пьедестала и побежал навстречу.

— А я ждал Избранного с самого раннего утра! — воскликнул мальчик-вершитель.

— Разве несравненный Бердион не любит поутру долго спать? — улыбнулся Виктор.

— Люблю, — согласился Бердион. — А сегодня не спалось.

— Значит, я провинился, что с раннего утра не жду в дверях, когда проснется вершитель? Ну, чтож. Теперь я буду приходить сюда еще до рассвета и в дверях досыпать. Тебя такое устраивает?

— Вполне, — обрадовался покладистости Виктора Бердион. Но тут же притух, как услышал:

— Не дождешься!

Уже собирался обратно взбираться на свой трон, когда грозный голос Виктора заставил его передумать.

— Садись тут, — показал он на кресло у стены. — И запомни: со мной будешь говорить только у подножья трона. Запомнил?

Бердион переменился в лице. Он собственной кровью из пореза на пальце подписал союз. Куда теперь денется? Может, брат был прав, но уже поздно махать кулаками.

— Запомнил, — выдохнул он.

Окружавшие трон придворные ахнули от произошедшего на их глазах. Совсем недавно надеялись видеть грозного вершителя, свою опору. Вмиг полностью разочаровались. И, конечно, сразу стали уверены, что такой правитель долго не задержится на почетном возвышении. Либо сами гурьбой скинут, либо напорется на кинжал милосердия в темном закутке. Виктор легко догадался к чему привело его унижающие слова и решил исправить положение, как говорится, не отходя от кассы. Он жестом вызвал к себе внимание присутствующих и громко, чтоб все себе уяснили, заявил, обращаясь к Бердиону.

— Ты — великий вершитель Гордана, несравненный Бердион. Я — Избранный. Остальные тут, — Виктор обвел рукой толпу в зале, — ничто. Кто посмеет косо на тебя посмотреть или задумать коварство, будет иметь дело с мощью нашей мести. Весь род того будет истреблен.

Потом мягче посмотрел на воспрянувшего духом Бердиона и за плечи повел к креслам. По пути рявкнул в сторону:

— Все покиньте зал!

Когда они приземлились на кресла в зале оставались только ухмыляющийся майор и десяток его воинов.

— Итак, — дружески заговорил Виктор, — ты уже правишь. Пора начать договор соблюдать. Триумвират собирать немедленно.

— Я готов. Но из кого он состоять будет?

— От нашей страны — он, — Виктор указал на майора. — А кто из Эритреи, решит твой брат. Пошли ему письмо с просьбой выслать члена триумвирата, а сам отправляй туда своего представителя. Сам выбирай, кого считаешь нужным. Но только хорошенько подумай над кандидатурой. Чтоб тебя не подвел.

— Я никому не доверяю, — прошипел Бердион. — Все они продажные.

— Я понимаю, — ухмыльнулся Виктор. — Но высылать необходимо.

— Я подумаю, — вздохнул молодой вершитель.

— Подумай, подумай. Теперь, насчет школ. Выделяй из казны золота, сколько потребуется. Не хватит — компенсируем. Пусть строят в городе несколько школ для детей. План помещений и что будет в них, строители получать будут от нашего представителя триумвирата. Учителей и учебники мы будем высылать сюда, сколько потребуется. Главное, чтобы все дети от семи лет отроду до пятнадцати помещались в школах.

— Хорошо. Будет так, — бодро пообещал Бердион, окрыленный обещанной компенсацией расходов.

— И указ издать придется по поводу обучения детей. Прикажешь всему населению Горданы обучать своих детей в этих школах в обязательном порядке. Нарушителей обещай наказывать большими штрафами.

— Штрафами? — загорелись глаза Бердиона. — Хорошо. И это будет так.

— Тогда договорились с тобой. Завтра приду, проверю что сделал.

Виктор похлопал по плечу Бердиона и встал. Нужно отправляться в храм, с тоской думал он.

На выходе подошел к майору.

— Будешь членом триумвирата, — заявил он ему.

— Знаю, — кивнул ветеран. — Уже получил депешу с подробностями.

Виктор опешил от оперативности Василия Иваныча.

Он вышел в дверь, за которой толпилась сейчас знать, и кивнул в сторону зала:

— Теперь можете войти.

Они поспешили к трону, а Виктор — к парадному выходу.

* * *

Ждали его с нетерпением. При приближении округлая дверь храма распахнулась, пропуская его в полумрак гигантской сферы. Напротив входа стояли в полусогнутых позах четыре жреца в ряд.

Виктор с большой неохотой прошел за порог и встал, не зная с чего теперь начать свою 'службу'.

В воздухе стояла непонятная тяжелая аура. От паров ртути, — догадался он. Тут долго пробыть — здоровье загубить. Нужно срочно что-то делать. И он с этого пункта решил взяться за работу. Поэтому, он подошел к служителям и вместо почтительных приветствий сразу заявил:

— Вызывайте сюда строителей. Пусть пробивают в стенах десять окон. И немедленно! — Потом немного подумал и добавил: — Так желает великий Буд.

Услышав эти слова, старший жрец впал в состоянии полуэпилепсии. Еле успокоили его, усадили в уголке, а остальные стремглав бросились исполнять желание дракона.

Виктор остался в одиночестве в компании ненормального старика, тяжело вздохнул и тоже присел. Только в противоположном уголке, чтоб тот не мозолил глаза.

'Ну, услужил профессор, — сердито думал он. — Однако, надо'.

Так он тихо просидел тут, пока не пришли множество работников ведомые тремя жрецами. Виктор показал им, где именно должны быть пробиты прямоугольники оконных проемов и строители пошли строить там помосты. Теперь надо было от своих доставить сюда готовые застекленные оконные рамы. Осень на носу. Решил сегодня же передать заказ через купцов. Тем более, вскоре выйдут в путь. А пока хотя бы отверстия будут в изобилии. Будет хоть чем дышать.

Несколько часов интенсивного труда, и стены украсились десятью прямоугольными проемами, из которых не только приятно подуло свежим воздухом, но и изрядно осветилось внутри.

Работники за собой резво убрали и, низко кланяясь алым рисункам драконов, пошли вон. Тут же все четверо храмовников вновь построились в ряд в согбенных позах. А старший жрец еще держал перед собой аккуратно сложенное одеяние, предназначенное Виктору. Пришлось ему поблагодарить старика за это, забрать и нацепить поверх плетенки. Радовался, что нет тут никого из знакомых. Был бы огорчен тоже, если бы тут было зеркало. Надел на голову красный колпак. На его красовалась оскаленная драконья морда не меньшее, чем у старшего жреца.

— А где ваши покои? — спросил он нарядившись под них.

Все четверо услужливо показали на дальние ширмы. Виктор направился туда, сопровождаемый остальными жрецами.

За перегородками стояли по жесткому лежаку и по сундуку. И это всё! Да и перегорожены были только четыре таких 'аппартаментов'.

— А где мои покои? — удивился Виктор.

— Больше четырех служителей великому Буд не нужны, — грустно пояснил старший жрец. — В Книге написано, что их должно быть столько, сколько углов есть у нашего мира. А пятого угла не существует.

'Вот и прокол! — пронеслось в голове. — Оказывается, не вписываюсь в их библию. Что теперь делать?'.

Решил уяснить положение через доверительный источник.

— Почему же вы меня ждали, если я не могу тоже стать служителем храма?

Жрецы недоумевающе переглянулись.

— Так повелел в твоем сне великий Буд.

— И что теперь? — растерялся патовой ситуацией Виктор. — Как же я буду тут... служить, если это противоречит Книге?

— Служителей останется четыре, — глухим голосом заверил старший жрец. — Я должен покинуть этот мир, чтобы ты остался служить.

— Что?! — обалдел Виктор. — Что ты мелешь, старик? — Это он уже автоматически выкрикнул по-русски, прозвучавший в ушах жрецов магическим заклинанием к действию.

Старший жрец кивнул, и поддерживаемый за локти остальными прямиком направился в центр зала. Они пересекли перегородку и вплотную приблизились к каменной чаше со ртутью. Виктор стоял на месте, не понимая, что они собираются сделать. А когда понял, было уже поздно. Старший жрец окунул лицо в чашу!

Виктор совершил большой прыжок в их сторону, да такой, что колпак с головы слетел, но старик уже конвульсировал. Вскоре затих.

Потрясенный случившимся самоубийством по его вине, Виктор впал в прострацию. Его тихо лихорадило. А тем временем трое печальных жреца укутывали умершего в ярко красную ткань. Потом понесли куда-то, оставив Виктора в одиночестве пережить только что случившееся. Он прошел за первую попавшую перегородку, плюхнулся на жесткую лежанку и задумался: срединный ли это путь?

Вывели его из полудремы тихие шаги. Виктор открыл глаза, не сразу сообразив, где находится. Кончик красного крыла перед лицом. Хлынуло осознание, и он вскочил. Нашел время дремать! В храме поодаль понуро стояли трое жрецов. Виктор подошел к ним, чувствуя безмерную виноватость, но ничего уже не переделаешь. Хотя, мелькала жестокая мысль, что не мог же он отказаться от миссии из-за жалости. Профессор уже объяснял, что мораль во внешней политике не чета внутренней. Сейчас он решает внешнеполитические проблемы. Причем тут тогда его эмоции?

Было уже довольно поздно. Из проемов почти не светило. Только лампады вокруг чаши со ртутью тускло освещали всевозможные оскалы, изображенных вокруг на стенах.

— Давно ли вы служите с умершим старшим жрецом? — спросил Виктор, желая с чего-то начать с ними общение.

— Мы его сыновья, Избранный, — грустно ответил один из них. — Служили с ним с той поры, как завершили чтение Книги.

— Почитайте и мне немного. Я послушаю.

Один из них подошел к сундуку, достал толстенную книгу с ярко-красной обложкой и пристроил его на крышке того же сундука. С трепетом открыл первую страницу и прямо в согнутом положении протяжным голосом запричитал:

— Первым делом дракон Буд построил четыре угла мира...

Глава 11.

Сергей ежедневно получал донесения Марзана о положении дел в стане, в который отправили человека. Часто собирались у Василия Иваныча и обсуждали их на результативность. Пока все, вроде, шло по задумке. Как засветились Федоровы иероглифы карябаны полностью уверили в волшебность пергамента. Теперь их мучили сомнения в возможности одолеть крепость. В свое время их самые сильные кланы поголовно были истреблены новой Русью. Теперь оставшиеся лоскутки былых славных конных орд в основном грызлись меж собой. А, не объединив их воедино, нет смысла и мечтать о 'клыке непобедимости'. И даже не это была главная преграда на пути к великому возрождению грозы всех народов. Главное было решить: кто же станет вождем из теперешних выживших? Стрела засланца принесла весть, что уже две сходки вождей закончились банальным мордобоем участников. Если так пойдет, операция провалится.

Собравшись по этому поводу, Василий Иваныч и Сергей ломали головы, как катализировать объединение этих драчунов.

— Нужно что-то еще им подкинуть с нашей стороны, — был уверен Василий Иваныч. — Иначе просто перебьют друг друга из-за клыка. Останемся ни с чем.

— Предлагаете, еще одного человека к ним послать?

— Другого выхода не вижу.

— Но это займет много времени подготовки. Не будем же еще месяц на это тратить. Атаку должны организовать они до зимы. Таковы условия активации клыка на пергаменте.

— Вот незадача! Не могли на следующий год ее написать?

— Кто знал? — развел руки Сергей.

Василий Иваныч нервно выпускал колечки дыма. Вдруг его озарило:

— А что если его жену за ним отослать?