Министерство хочет нанять тюремных охранников. Всем, кто заинтересован, пожалуйста, свяжитесь с Департаментом охраны магического правопорядка, где они объяснят необходимые условия."
Гарри отложил газету и кивнул Невиллу.
— Похоже, министерство наконец-то навело порядок в своем дерьме.
— Но все же подземная тюрьма? — Спросил Невилл. — Это звучит... почти зловеще? Представьте себе, что вы заключены так глубоко под землю. Это звучит намного хуже, чем в Азкабане, ну, за вычетом дементоров, конечно.
Гарри был вынужден согласиться с этим.
— Катакомбы, безусловно, интересная находка. По-моему, Джинни упоминала, что Билл что-то делал в них несколько месяцев назад, возможно, он помогал проектировать новую систему безопасности в тюрьме.
Невилл пожал плечами.
— Я думаю, это звучит довольно круто.
Гарри поднял глаза, когда Гермиона плюхнулась на сиденье рядом с ним.
— Доброе утро, Гермиона.
— Привет, Гарри, — сказала она, потянувшись за яблоком. — Есть что-нибудь интересное?
— Новая тюрьма, — ответил Невилл.
Гермиона взяла газету, чтобы прочитать статью, в то время как Гарри взял ломтик бекона.
— Я думаю, пришло время что-то предпринять, чтобы изменить пенитенциарную систему. Похоже, у них все готово.
— Согласен, — ответил Гарри.
— И это интересно. Основано не 9 кругах ада Данте. Он был волшебником? — Спросила Гермиона.
— Ага, — сказал Невилл. — Я предполагаю, что это просто концепция, хотя, я имею в виду, не были ли его работы довольно мрачными?
— Полностью, — ответила Гермиона, откладывая листок. — Согласно Данте, каждому из девяти кругов было назначено отдельное наказание, основанное на их преступлениях. Он основывал их на том, что считал самыми тяжкими преступлениями. Первый круг считался лимбом и предназначался для язычников, поэтому я была удивлена, узнав, что он был волшебником. Он считал мерзостью любого нехристианина и некрещеного.
— Это была версия, опубликованная для магглов, — сказал ей Невилл.
Гарри кивнул.
— В версии, выпущенной в волшебном мире, лимб был для магглов и маглорожденных, где, по его мнению, они заслуживали вечного наказания в низшей форме Рая. Его идея заключалась в том, что они должны страдать из-за того, чего им не хватало, но поскольку они на самом деле не сделали ничего плохого, они могут просто жить в этом подвешенном состоянии. Каким был второй вариант?
— Похоть, — ответила Гермиона, глядя на Рона, который сидел напротив них. — Любой, кого обуревали похотливые чувства, был наказан сильными ветрами, которые разносили их повсюду целую вечность.
— Третьим было обжорство, — сказал Невилл, удивив их всех. — Бабушке это нравилось. Она рассказывала мне, что обжор в наказание заставляли жить в комнате, охраняемой Церберами, под постоянным ледяным дождем. Вот почему я должен был есть овощи и не быть жадным до шоколада.
Гарри ухмыльнулся.
— Сурово.
— О чем ты говоришь? — Спросил Рон, намазывая джем на хлеб. — Данте?
— Ты знаешь это? — Удивленно спросила Гермиона.
Рон кивнул.
— Не удивляйся так. Папа использовал это как жизненный урок. Жадные — четвертые в круге ада. Папа часто говорил, что есть два вида жадных людей: те, кто копит имущество, и те, кто щедро тратит свои деньги на имущество. Первых наказывают рыцарскими поединками, где они должны толкать большие тяжести грудью, что символизирует их эгоистичное стремление к богатству и славе, а вторые должны вечно таскать тяжелые грузы и каменные глыбы на груди, чтобы показать, что деньги не растут на деревьях, и только те, кто тратит их с умом у вас будут жизни, достойные того, чтобы жить. Это была его любимая история, когда кто-то из нас просил о чем-то, чего мама с папой не могли ему дать.
— Любовь не купишь, — сказала Джинни, подцепляя кусочек бекона с тарелки своего парня. — Почему мы говорим об Аде Данте?
Гарри поцеловал ее в щеку.
— Министерство магии построило новую тюрьму в лондонских катакомбах, и, по-видимому, она в общих чертах основана на "Девяти кругах ада" Данте.
Джинни приподняла бровь.
— Как так?
— Пророк говорит: "Каждый уровень будет посвящен определенному преступлению, на девятом уровне будут совершаться самые гнусные и порочные преступления", но мы только что говорили, что я не думаю, что он будет соответствовать тем же принципам, — ответила Гермиона.
Разговор о книге Данте.
— На самом деле, это довольно ужасно, — с удовольствием сказал Рон. — Ты думаешь, в каждом круге будет одинаковое наказание?
Гарри покачал головой.
— Ни за что! Это сделало бы Министерство таким же плохим, как Волдеморт. Но я надеюсь, что девятый круг предназначен для убийц и темных волшебников, а не для вероломных людей.
— А как насчет таких людей, как Эрни? — Спросила Джинни. — Он насильник и шантажист.
Гермиона кивнула.
— Я полагаю, что его поместят в камеру того же уровня, на который он был осужден за самое длительное преступление. Для меня это имело бы наибольший смысл.
Джинни фыркнула.
— Я бы не слишком расстроилась, если бы его заставили утонуть в человеческих экскрементах.
Гарри фыркнул.
— Тебе бы понравилась эта идея на мгновение, но потом ты почувствовал бы себя виноватой.
Джинни посмотрела на него.
— Совсем немного.
Невилл и Рон рассмеялись, заканчивая завтракать.
— Я напишу Тонкс, — сказал им Гарри. — Возможно, она знает больше. Я просто рад, что у них есть что-то на примете, поскольку Азкабан и дементоры не были надежным планом. Это звучит гораздо серьезнее и гораздо легче поддается контролю.
— И меньше шансов, что кто-то украдет всех охранников и оставит тюрьму беззащитной, — добавил Рон.
Гарри пришлось с этим согласиться. Ему просто было интересно, что еще делает Министерство, чтобы обезопасить это место, и использовали ли они разрушители проклятий не только для исследования катакомб. Это определенно дало ему пищу для размышлений.
* * *
Джордж сидел в своей квартире и думал о том, что на днях сказал его брат. Через пять дней им исполнялось восемнадцать, и он вдруг почувствовал себя стариком при мысли об этом. Он долго стоял под душем и почувствовал себя немного лучше, когда вытер полотенцем запотевшее зеркало. Он провел рукой по жесткой щетине на лице и решил, что лучше побриться еще раз, прежде чем выходить на улицу; он обернул полотенце вокруг талии и прошлепал на кухню в поисках огневиски. Ему нужно было как-то разрядить обстановку.
Стук в дверь заставил его вздрогнуть.
Он выглянул в окно, чтобы посмотреть, кто звонит, и его глаза расширились, когда он узнал длинные темные волосы. Джордж взмахнул волшебной палочкой, приглашая ее подняться, быстро поставил огневиски на стол и оглядел квартиру. Все выглядело нормально, подумал он, ничего необычного. Потом он вспомнил, что на нем было только полотенце.
Джордж побежал в свою комнату переодеться и появился в пижамных штанах и футболке — это были самые чистые вещи, которые он смог найти, — а затем открыл дверь.
На пороге стояла Анджелина в голубом весеннем платье и лучезарно улыбалась.
— Привет, Джордж. Фред пробрался в замок, чтобы пораньше отпраздновать свой день рождения, но сказал, что ты плохо себя чувствуешь?
— Э-э, да, и, наверное, мне не очень хотелось праздновать.
Она продолжала улыбаться ему еще мгновение, прежде чем приподнять бровь.
— Полагаю, это справедливо. Ты собираешься впустить меня?
Джордж быстро посторонился, пропуская ее внутрь. Как только дверь за ней закрылась, она обернулась, чтобы посмотреть на него, и ее пальцы сомкнулись на ожерелье на шее.
— Зачем ты мне это прислал?
— Ну, в записке говорилось...
— Я знаю, что было в записке, — спокойно сказала ему Анджелина. — Я прекрасно умею читать.
— Я знаю это. Я сделал это.
Анджелина пристально посмотрела на него, прежде чем отпустить ожерелье, и ярко-голубой кристалл оказался между ее смуглых грудей.
— Это прекрасно. Но ты не ответил на мой вопрос.
— Э-э-э..... хорошо... мы готовим их и для Кэти с Алисией, просто я... закончил твое первым.
— О, — сказала она, на мгновение выглядя обиженной, но тут же скрыла это. — Я подумала... Так вот почему ты отправил это через Джинни... Я — не-обращаю-внимания. Тебе что-нибудь нужно, если ты болен? Хочешь, я приготовлю тебе суп или еще что-нибудь?
— Нет, нет, я... э-э, я в порядке. Как ты сюда попала?
Она улыбнулась.
— Ты научил меня паре трюков, как незаметно выбраться из замка.
— О, точно.
Анджелина кивнула. Мгновение они смотрели друг на друга, прежде чем она медленно выдохнула.
— Хорошо, тогда я, пожалуй, пойду.
Она повернулась к двери, но остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на него.
— нет! Нет, я не уйду, пока ты не будешь честен со мной. Что ты имел в виду, подарив мне этот кристалл?
— Я же говорил тебе, что он должен дарить тепло, когда кто-то думает о тебе?
— Кто-то?
Он сглотнул, сердце бешено колотилось в груди.
— Я.
Анджелина уставилась на него.
— С тех пор, как я надела его на шею, оно почти всегда было теплым. Ты хочешь сказать, что часто думаешь обо мне?
— Анджелина... Я скучаю по тому, что вижу тебя каждый день. Я думаю о поцелуях чаще, чем подобает другу, и, наверное, я надеялся, что, если отправлю тебе это, ты подумаешь о том, чтобы дать парню шанс? — Сказал Джордж, его слова вырвались быстрее, чем он ожидал.
Анджелина долго смотрела на него, обхватив пальцами кристалл, висевший у нее на шее.
— Я дала тебе шанс, Джордж. Я дала тебе шанс больше года назад, когда мы решили пойти на Рождественский бал вместе — и даже не пытайся сказать мне, что это был Фред! Я знаю, что он пригласил меня, и я знаю, что именно ты сопровождал меня. Это с тобой я танцевала всю ночь напролет. Это с тобой я целовалась под звездами, несвободная, а потом у тебя хватило наглости солгать мне об этом! Ты так и не пригласил меня на свидание. Ты так ничего и не предпринял!
— Энджи...
Она подняла руку, чтобы остановить его.
— Ты ушел, Джордж. Ты улетел на закате, как какой-нибудь гребаный герой, и знаешь, что хорошо для тебя! Я рада за тебя и за Фреда. Я так горжусь тем, чего вы оба достигли. Я всегда говорила, что ты добьешься успеха, и пока что ты доказываешь, что я прав. Но теперь ты здесь, а я там, и если мои пробы пройдут так, как я надеюсь, на следующей неделе, я закончу играть в профессиональный квиддич летом.
Джордж кивнул.
— Анджелина... Когда дело касается тебя, я веду себя как засранец и трус. Я просто... пожалуйста... не говори "никогда".
Она молча смотрела на него.
— Я не говорю "никогда", Джордж, но прямо сейчас ты не дал мне повода сказать "да".
Он смотрел, как она уходит, и сердце его сжималось в груди. И в этот момент он с внезапной, ослепительной ясностью понял, как именно объяснить ей причину, и он собирался сделать все, что в его силах, чтобы заставить ее согласиться.
Джордж был не настолько глуп, чтобы совершить одну и ту же ошибку дважды.
* * *
— У меня еще осталось одно чудесное печенье, — сказал Сириус, когда Зи уютно устроился в его объятиях на диване. У Зи выдался редкий выходной, и Сириус решил остаться дома и провести его с ней.
Ни у кого из них не было особых планов на этот день, и они решили после завтрака спуститься вниз и полакомиться овощами на диване. На предстоящих выходных должна была быть Пасха, и Сириус знал, что Зи так же, как и он, рада возвращению Гарри домой. Хотя он продолжал думать об обручальном кольце, которое запер в сейфе наверху.
Но у Сириуса на этот день были другие планы.
Зи наклонила голову, чтобы посмотреть на него.
— Правда, да?
— я делаю. Моя фантазия сбылась...
Зи высунула язык и коснулась своей нижней губы.
— А, вот это меня заинтересовало.
Рука Сириуса скользнула вверх по ее бедру и легла на него. Это было единственное печенье, которое у него осталось.
В первый день они занимались сексом за столом и в душе. На Барбадосе Зи станцевала для него сексуальный стриптиз, который закончился приватным танцем. Они трахались на пляже, прикрывая друг друга. На Барбадосе он тоже получил бисквитный минет. В ночь возвращения они занимались аналом. Публичная мастурбация произошла на последнем собрании Ордена, когда Зи оттрахал его прямо на кухне, пока Муди объяснял, как можно было избавиться от пророчества с помощью магии. Сириус был уверен, что магический глаз Грюма прекрасно понимал, что происходит, но, к счастью, старый аврор не сказал ни слова, поскольку Сириус старался не издавать ни звука, пока его женщина стаскивала его под стол.
Они занимались сексом там, где не следовало, — в тренировочном лагере для войск Терры (Сириус не мог поверить, что никто их не застукал).
— Делай все, что хочешь — это было решение Сириуса в шестьдесят девять лет лечь в постель. Массаж ободком был самым приятным сюрпризом, особенно когда Зи практически трахнула его языком в зад, а он закричал от удовольствия. Ему это очень понравилось, и он удивил их обоих настолько, что они повторили это во второй раз на следующий вечер, когда он попробовал это на ней. После чего осталось только одно печенье — Фантазия исполнилась.
— Мы говорим о настоящей фантазии, в которой возможно абсолютно все? — Спросил ее Сириус.
Зи повернулась и оседлала его, не сводя с него глаз.
— Абсолютно все, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой или что ты хочешь сделать со мной, возможно.
Его шея покраснела, и он улыбнулся.
— У меня есть такой... Я годами представлял, как проделываю это с тобой.
Бровь Зи приподнялась. "действительно?"
Сириус прикусил ее губы.
— Возможно, это тоже была фантазия, на которую я ловлю себя на том, что дрочу, когда тебя нет в городе.
— Ммм, что ж, теперь я действительно заинтригована.
— Это касается моего Бонневилля.
— Конечно, касается.
— И ты на нем совершенно обнаженная, — добавил он.
Следующие его слова заставили ее брови приподняться, и она ахнула от внезапной вспышки желания, когда представила себе это.
— Сириус, я не думаю, что это анатомически возможно.
Сириус провел языком по ее подбородку к уху и нежно пососал мочку.
— Я осмелюсь.
Вырвавшийся у нее смех заставил его ухмыльнуться.
— Это значит "да"?
Зи наклонился и нежно поцеловал его.
— Это, блядь, да.
— И еще кое-что.
— о?
— Только не в мастерской.
Зи уставился на него.
— Ты имеешь в виду...
— Я хочу, чтобы ты покатала меня и этот мотоцикл на улице, на солнце, пока он вибрирует под нами.
У Зи перехватило дыхание, и она снова поцеловала его.
— Я готова принять вызов, а ты?
Сириус потянул ее за локон.
— Малыш, я родился готовым.
Она улыбнулась и встала, протягивая ему руку.
— Тогда, думаю, тебе лучше съесть это печенье.
Он окинул ее взглядом, прежде чем наткнулся на ее взгляд, такой же взволнованный, как и он сам.
— Давай наперегонки доберемся до мотоцикла.
