Элато. Тропой дерзких

Вот... Всё складывается пока удачно, если учесть, что я смогу выбраться из каменного мешка. Но сейчас я займусь червями, охлажу их пыл выныривать и подло хватать ничего не подозревающую жертву. Разум, вот моё оружие против сильного, но неразумного врага. Теперь я буду охотник, а эти черви — жертва.

Отложив рассекатель, отрубил кусок лапы у жука и, кинув на песок, сразу замахнулся мечом. Только пасть червяка взмыла в воздух, как покатилась отрубленная по песку. После пятой упавшей отсечённой пасти брошенный кусок лапы остался лежать — у песчаного монстра больше не было желания хватать еду, а может, и нечем.

Вернувшись к перегородке, перекрывшей коридор, просунул рассекатель в просвет, попробовал приподнять, но каменная дверь осталась на месте к моему огорчению. Вариантов два: ждать, пока не поднимут каменную преграду или идти по песку вперёд. Если норнги не наблюдали за мной, то могут открыть скоро, а если и сейчас наблюдают? Тогда поднимут лишь тогда, когда удостоверятся, что я умер. Ждать — это сейчас худшее, поэтому двину вперёд, будь что будет.

Песок я пробежал. Три или четыре пасти вскинулось кверху, лишь одна рядом, остальные позади. Дальше пол был каменным. Буду надеяться, что творцы этой западни полностью полагались на силу песчаного многочервя, а дальше будет спокойно. Вернее, спокойно там не будет, конечно же. Эламу они так не отдадут. И не зря изображение норнга на алтаре в шлеме. Они воинственны. Если их будет много, то либо убьют меня, либо подавят гипнозом. Буду надеяться, что мне повезёт. Вернее, надеюсь, что сражаться буду хорошо. И ещё бы неплохо, если бы у них не было стрелкового оружия, совсем. Тогда всё будет по правде, кость в кость.

Двери... Раздвинув их, радостно выдохнул: свобода, пусть и относительная. Передо мной находился большой пещерный зал, в котором ждали вооружённые норнги, и немало...

Они стояли нестройной шеренгой. Вот вы какие, подземники в доспехах. Серые нагрудники и наплечники похожи на костяные. Мечи чёрные. Угрюмые обезьяньи морды с большими глазами. Давление на голову, это чувствуется сразу. Пытаются парализовать мою волю, обездвижить. Не получится! Мысленно облекаю себя в воображаемый кокон, который отражает любое вмешательство в мои мозги.

Враги не двигались и молчали. Ждут, когда я пройду вперёд, чтобы окружить. Должен ли бояться храмовник, когда в руках два меча? Враги стоят: время сейчас работает против меня. Чем больше они меня здесь продержат, тем больше их соберётся. Так что вперёд! До боли сжал мечи, окинул пещеру взглядом. Слева у стены лежат небольшие брёвна. Таскают с поверхности, рубят лес, гады, что-то из древесины потом делают. В голове начал созревать план. Нужно использовать все преимущества. Первое: я умею быстро бегать!

Вперёд!

Бросаюсь к брёвнам, на ходу рубя ближайшего врага. Шлем его не спасает, рассекатель раскроил его как медную миску.

Один. Подбегаю к брёвнам, за мной подтягивается вся толпа, но я должен успеть! Просто бросаю клинки себе под ноги, хватаю бревно. Ближайшего норнга валит концом бревна, которое разворачиваю как можно быстрей. Кидаю, оно останавливает толпу. Подхватив мечи, бегу по кругу, не зная, куда лучше рвануть, то ли вперёд, то ли назад, в коридор, где песок и запертая каменная дверь.

Не хочу я туда, где заперто! Вперёд, пусть догоняют. Хотя, впереди может быть ловушка. Но навряд ли, потому что тот барьер, что я прошёл, для простого человека непреодолим. Так что вперёд! Там не коридор, а просто пещера, но светло, здесь тоже росли неизменные фосфоресцирующие грибы и растения.

Вперёд. Обогнал врагов, путь открыт. Они не ждали этого, думали, либо отступать буду, либо на месте сражаться. Да и ясно, не сражаются, валят людей гипнозом, если кто забредёт. Отстали, пора останавливаться и встречать по одному, по два.

Разворот. Я готов, и вот из-за поворота выскакивают три норнга, бегущие на четвереньках! Мечи в зубах! Увидев, что их я встречаю, они как-то незаметно на ходу перетекли на ноги, а мечи уже в лапах, их руками не хочется и называть.

— Ну что, устал бегать? — возникла в голове мысль.

— Нет! — сказал громко в голос. — Просто хочу убить штук пять из вас, да дальше побегу!

— Ну, пробуй!

Первый враг уже рядом, меч на замахе. Но он, подобно глупому волу, не среагировал, что я отступил в сторону, даже не отбивая его клинок, пёр вперёд. Хрясь... шлем норнга раскроился, а голова второго врага покатилась в сторону.

— Два, три! — громко сказал я. — Идите сюда все!

Ещё двое ломанулись вперёд наудачу, но я так яростно завертел клинками, что враги отступили вовремя, чтобы выжить, правда, один с разрубленной рукой. Больше желания у них пытать счастья не было.

Враги столпились в проходе, а я осмелел, переступил через трупы и пошёл в атаку.

Один из норнгов выкрикнул непонятное гортанное слово, они все дружно достали короткие ножи. Ещё крик и враги все вместе дружно метнули их в меня.

Три я отбил, два стукнуло по нагруднику. А один воткнулся в бедро. Вошёл всего на половину лезвия, упёршись в кость. Хоть бы не отравлен!

Когда выдернул из ноги лезвие, услышал то же гортанное слово. Значит, ещё ножи метать будут. Бежать... Вперёд.

Я старался не прихрамывать, подавляя боль. Она не была жгучей, тупая, ноющая. Им удалось лишить меня главного преимущества — скорости. Поворот, за ним два врага. Бросаются в атаку, но на каждого хватило по пару ударов, чтобы тела упали у ног. Вперёд... Стоп! Разворот. Буду встречать кость в кость. И побежал обратно.

Норнги не ожидали, что буду бежать навстречу. Ножи кидали недружно, поэтому они со звоном отлетали от моих клинков. Лезвия у ножей чёрные, как и мечи врагов, их сложнее рассмотреть в этом зелёно-голубом свете, царившем здесь. Но ни один нож не достиг цели. Зато я уже наседал на двух ближайших врагов.

— Остановись, чего тебе нужно? — голос в голове прозвучал громко.

— Мне? То, что вы забрали, чёрную! — я отступил, опустив клинки. Похоже, меня начали воспринимать всерьёз.

— Остановись! Ты её заберёшь!

— А как мне верить? После ловушки и нападения? И с кем я разговариваю? Кто ты такой?

Один из норнгов выступил вперёд. Вложил клинок в ножны.

— Со мной, я систропим.

Не знаю, что означает у них это слово, что даже на мыслеуровне оно не перевелось. Да и неважно.

— Хорошо, систропим! Это твоё имя?

— Нет, моё имя Иииссмыынн.

— Ладно, Исмын. Договоримся так! Ты один ведёшь меня к чёрной. Я её забираю и ухожу. Больше никого не трону. Если что не так, рублю всех подряд, пока сильно не устану, смертельно не устану! Понял?

— Не нужно смерти! Пошли!

— Меч брось!

Он бросил меч, звякнувший о камни, прошёл мимо меня вперёд, остальные стояли.

— Не нужно идти за нами! — Я показал им ладонью останавливающий жест, затем двинулся за Исмыном. Тут я уже позволил себе немного захромать, боль подступала сильней.

— Исмын, а зачем вы чёрную забрали?

— Она независима. Мы не можем на неё повлиять, как на других!

— Как и на меня?

— Да, ты тоже странный, необычный. Вообще-то люди сразу покоряются.

— Странно, а чего вы лес таскаете в пещеры, а на поверхности днём не появляетесь, не обживаетесь?

— Нас сразу убивают там. Так учат старики.

Всё ясно. Конечно, кому из людей такое чучело наверху понравится. Это тебе не лёл безобидный или кашит безхвостый. Даже змеелюди по своему безобидны. А эти подземники сразу голову ломают гипнозом.

— Исмын, если в ловушку заведёшь, бушь убит! — спохватился я.

— Не нужно ловушек, да и нет их тут. Сюда люди лишь случайно забредают, да и то, потому что мы служим сейчас Ахею!

— Вы что, мысли друг другу далеко передаёте? На пути нашем нет никого?

— Передаём.

Прошли два коридора. Меня всё не покидало тягостное чувство замкнутого пространства. После каменного мешка в пещерах было не по себе. Казалось, вот-вот забреду в какую-нибудь ловушку.

Вышли на площадку, с которой видно как на ладони большой грот со сводом где-то вверху, внизу же тихо журчала речушка, от которой шёл густой пар.

— Там чёрная, в воде...

— Элама! — крикнул я.

— Мегед! Я здесь! — раздался снизу голос.

— Ты не в ловушке? — спохватился я.

— Нет! Спасаюсь в воде от подземных жуков!

Хотел повернуться и сказать норнгу, чтобы вёл меня, но не успел, толчок в спину был такой силы, что я полетел в воду, будто разбежался и прыгнул.

Хоть бы не на камни. Куда падал, я не видел. Но тренировки брали своё: в полёте умудрился вставить свой клинок в ножны, а рукоять рассекателя сжал покрепче. Ноги чуть согнул, чтобы спружинить, если дно близко от поверхности. Ещё успел подумать: может внизу заострённые колья?

Удар об воду, затем дно. Удар оказался таким сильным, что лицом врезался в колено. Вынырнул, рассекатель всё держал в руке, гребя одной рукой и ногами. Мечи тянули на дно, которого я не доставал даже кончиками пальцев ног. Где берег? Противоположный далеко, а ступени, с которых я летел почти рядом, меч должен добросить. И швырнул рассекатель, если можно швырнуть из воды. Не добросил. Он булькнул шагах в четырёх от ступеней. Я поплыл к ним.

— Элама!

— Я здесь! — Она плыла ко мне, широко взмахивая руками.

Вода оказалась тёплой, даже горячеватой. Видно, где-то недалеко тёплые или горячие источники. Даже воздух не был прохладным, как в других местах Подземья, где я побывал.

Элама подплыла... тёмная, лишь блестели глаза.

— Мегед, что с тобой? Ты нос, что ли разбил?

Я ощущал на губах солоноватый привкус крови.

— Да что нос! Мне ногу немного проткнули, но терпимо пока.

— Спаситель! Ты мой спаситель! — она стала на дно, обняла меня за плечи. — Ты ради меня пришёл... ради меня!

— Конечно. Элама, надо рассекатель найти на дне. Я бросил сюда.

— Найдём, конечно, найдём. — Она смотрела в глаза, не отрываясь. — Мегед, теперь ты мой. А я твоя. — И как-то медленно и нежно поцеловала меня в лоб.

Нет, конечно, Элама мне нравится как женщина. Но её недавние отношения с Вороном, да его гибель убивали на корню всякие помыслы об моих отношениях с этой женщиной из жаркой далёкой страны.

— Эй, в лоб целуют мёртвых!

— Это у вас! А у нас любимого человека. Давай я тебя поцелую в нос тогда!

Что-то я не подумал, что у них там, в далёкой стране, совсем другие законы и обычаи. Рассказывали знающие люди, что иноземники и людей, бывает, едят, и многожёнство в порядке вещей. Ещё поклоняются совсем другим даенам.

— Элама, это нормально, что ты меня поцеловала? — спросил я, однако не смутился.

— А почему бы и нет? Ты меня защищаешь, больше некому, значит, ты мой мужчина.

— Ну, ладно! Рассекатель нужно найти — раз. Вокруг опасно — два. А в третьих, из воды нужно выбираться, потому что в ней долго сидеть опасно. Ещё кто-нибудь вцепится в ногу...

— Не бойся, сейчас тут безопасно. Норнги ушли, я даже не слышу их мыслей. Жуки тоже, в воде я сижу уже долго, скоро перепонки между пальцами вырастут!

Я расцепил её руки и выбрался на ступени, она следом. С наших одежд стекала вода.

— Арбалет ты, видно, потеряла?

— Болты все выпустила в жуков, а самострел вон, — она кивнула в сторону, где на каменной дорожке лежало оружие, а в стороне несколько мёртвых жуков. — Но у меня ещё есть метательные ножи!

— Рассекатель всё же я найду! — Я вернулся в воду, ногами щупая дно. Глазомер не подвёл, почти сразу я наступил на плашмя лежащее лезвие. Окунувшись с головой, достал. Лезвие зловеще блеснуло в зеленоватом свете.

— Что ты там говорила, что не слышишь мыслей норнгов? Я тоже слышал, но лишь когда они ко мне обращались.

— Я улавливаю всё, что они думают, — Элама сидела, обхватив руками ноги и опершись подбородком на колени, словно замёрзла.

— И что же они думали о нас? Будут нападать или нет?

— Как тебе сказать... Вообще-то у них паника. Мы у себя дома к ним не лезем в Подземье. Да кто вообще в здравом уме сюда сунется? И не знаем о них ничего. Но многие из моих соплеменников рассказывали, что улавливают их мысли. В них злоба, страх и ненависть. А здесь, у вас, норнги не злы, потому что на белых людей воздействуют. Но ты исключение. Наверное, потому что ты храмовник, силу воли воспитал немалую. И они не знают, что с нами делать. Выпускать отсюда нас никто не собирается, прилетала мысль, что с нами справятся только двое сильнейших с зихарами. Что это такое, я не знаю, но в видении что-то круглое, какое-то оружие. Такое, похожее на миску. И эти диски... они магические!

— На миску? Такое большое? — Я поморщился. — И как дисками сражаться?

— Не знаю, но нужно быть наготове. Хотя... Здесь, думаю, мы пока в безопасности. Но повторюсь: пока. Стрелкового оружия у них нет, а в такой большой пещере нападать на нас — для них самоубийство. И ещё они знают, что я читаю их мысли, потому и ушли.

Ясно. Похоже, мы с тобой вдвоём в этих пещерах, которые намного ниже, чем лежат покойники.

— Да, вдвоём, только вдвоём... — Элама придвинулась ближе, прижалась щекой к моему подбородку. — А ты колючий, но мне это не мешает, — она не говорила — мурлыкала.

Я обнял её одной рукой за талию. Раз она не страдает по Ворону, да ещё считает меня своим мужчиной, то я не против её защищать, тем более, впереди столько опасностей. А может, мы умрём скоро оба. Может, клинки, которые посекут нас, сейчас точат о шершавые камни норнги. И может, то, что сейчас произойдёт — последнее хорошее приключение в этой моей несладкой жизни.

— Элама, а ты мне сразу понравилась.

— А ты меня сразу испугал. Как вошёл в зал на том постоялом дворе, так я сразу поняла, что ты опасен. А теперь и не опасен совсем, даже немножко родной.

Родной... Развеселило меня это. Как может белый человек быть родным чёрному? Хотя, родственник — это не всегда и родня, как выясняется в тяжёлые моменты жизни. Чужие люди, бывает, ближе.

Вдруг Элама отшатнулась и прыгнула в воду. Её мокрые волнистые волосы поблёскивали в призрачном свете.

— Я снимаю куртку! — громко сказала она. Это было самое безумное, что произошло со мной за последнее время. Хотя повидал я немало на своём веку. В логове врага, глубоко под землёй я сейчас буду обнимать женщину, родившуюся далеко-далеко, и притом совсем другого цвета. И я это сделаю, шаксы бы меня загоняли!

Я не спешил, сняв нагрудник и наручи, затем стащил одежду и прыгнул в воду. Над головой полетели на берег штаны Эламы. Да, она уже голенькая...

Оказавшись рядом, я обхватил Эламу за талию, прижал к себе. Кожа её была нежной. Её приятно касаться ладонями, вжимать пальцы.

Элама пристально смотрела в глаза, рот чуть приоткрыт. Ногами обхватила меня чуть пониже спины, сжала колени, будто наездница бока вараниса...

В общем, я не буду всего рассказывать. Про то, как Элама странно вращала глазами, про блуждающий взгляд и мою прокушенную нижнюю губу. Скажу лишь, что пробарахтались в воде мы долго. Первым опомнился я.

— Пора выбираться, — всё ещё лаская ладонями её спину, сказал я. — Интересно, никто за нами не подглядывал?