"Камень Богов"

Первый удар топора вызвал осыпание поверхностного слоя на обширной площади. Молодой Олень стоял в нескольких шагах позади и не попал под поток из мелких сухих чешуек, а Дигахали обсыпало с головы до ног. Выдра усмехнулся и повторил:

— Рубить. Делать проход.

Чешуйки, попавшие в нос, заставили охотника несколько раз сильно чихнуть. Нёбо горело, будто он съел невероятное количество перца, которым так любят приправлять свою еду белые люди.

— Рубить. Делать проход. — Снова услышал он, но не смог даже поднять топор, задыхаясь от приступов кашля. Казалось, в глотке застряла целая пригоршня золы от костра, не давая сделать вдох.

— Подожди, Роющий Пёс, выпей этого. — Кто-то из йонейга сунул ему в руку крышку от поясной фляги.

Дигахали хотел выпить, но, едва поднеся ко рту, отвернулся и прохрипел:

— Аджила!

— Не будь глупцом! — Раздался голос Манфреда. — От унции шнапса ещё никто не спился. Пей!

Пришлось подчиниться и вылить в горло содержимое крышки. Вкуса он почти не почувствовал, но аджила как то смогла растворить чешуйки. Их острые края больше не царапали горло, и охотник смог сделать, наконец, глубокий вдох.

— Ничего страшного, многие через такое проходили, — успокоил его Манфред. — Отдышись немного.

Дигахали чувствовал, что множество чешуек осталось на его волосах и одежде, поэтому зажмурился и попытался отряхнуться, как это делает выходящая из воды собака. Не зная, насколько преуспел в этом, он открыл один глаз и увидел обоих Выдр, с интересом наблюдавших за ним.

— Глупее Куниц мне ещё никто не встречался, — улыбаясь, сказал Молодой Олень.

— Да. Он, наверное, и среди своих такой же неуклюжий, — согласился Спящая Сова.

— Он выпил всё, что дал ему Заказчик?

— Да. Я сам видел.

— Этого может не хватить.

— Что же делать?

— Надо придумать предлог, чтобы он выпил ещё. — Молодой Олень перестал улыбаться, указал пальцем на пузырь и сказал: — Рубить. Делать проход.

Оболочка пузыря оказалась разной толщины и твёрдости. Дигахали замотал рот и нос куском ткани и теперь рубил наотмашь, не опасаясь вдохнуть опасную пыль. Ему не давала покоя мысль о том, что Выдры зачем-то хотят его подпоить. Аджила ничего не изменила в его организме, желания выпить ещё тоже не возникло. Но Выдры, а он успел уже в этом убедиться, ничего не делали без заранее намеченного плана, и как раз это тревожило больше всего.

Здоровенный кусок отвалился от оболочки пузыря и повис на гибких прутиках, согнувшихся под его тяжестью. Охотник достал нож, попытался перерезать прутики, но сделать это удалось не с первого раза. Освободился проход, достаточный, чтобы можно было протиснуться внутрь. Из дыры заструился тёплый воздух, несущий с собой целый набор разнообразных запахов, большинство из которых, просто ни на что не было похоже. Он смог уловить только аромат сосновой смолы, да и то не слишком отчётливо.

Выдры, довольно бесцеремонно отодвинули его от прохода и в считанные мгновения скрылись в диком лесу. Дигахали не сразу заглянул внутрь, сначала прислушался, и лишь потом осторожно просунул голову в пролом. К его удивлению, там было довольно светло, но белая оболочка пузырей изменяла свет солнца, придавая ему голубоватый оттенок. Множество тонких, цвета ржавчины, прутиков тянулось к внутренней поверхности стены. Все они исходили из большой — в рост человека — бугристой кочки, торчащей из земли на расстоянии в два прыжка куницы от пролома. Грязные лохмотья, напоминавшие пучки сгнившего болотного мха, покрывали всю поверхность кочки.

"Это же дерево. — Понял вдруг охотник. — Странное и уродливое, но всё же дерево".

Кочку сотрясла мелкая дрожь, прутики-ветки, зашевелились все разом, даже те, которые были перерезаны и свободно свисали вниз. Дигахали отпрянул, но ничего страшного не произошло. Откуда-то сверху спустились вниз и устремились к дыре в стене несколько гибких ветвей, каждая из которых несла на себе красивое белое облачко. Одно из них медленно проплыло мимо его лица, оказавшись скоплением разнообразных пузырьков, прозрачных и восхитительно прекрасных. Он коснулся облачка лезвием топора и пузырьки стали лопаться, вспыхивая маленькими искорками. Облачко таяло на глазах, а державшая его ветка обмякла и стала пригибаться к земле. Другие облачка приблизились к пролому и, прилепившись к его краю, увеличились в размерах, потихоньку начиная заполнять дыру.

— Надо очистить проход, — раздалось за спиной, — Выдры будут возвращаться тем же путём. Постарайся не вдыхать воздух из лопающихся пузырьков — он опьяняет не хуже чем шнапс.

— Красиво.

— Да, — согласился Манфред, — тот, кто хоть раз это увидел, никогда не забудет. О чём разговаривают между собой Выдры?

— Ругать меня и смеяться.

— Понятно. Сейчас Молодой Олень обучает Спящую Сову. Я должен знать, что он ему говорит. — Твёрдо сказал старший. — Держи, это тебе.

Он вложил в руку охотника маленький тяжёлый предмет. Дигахали раскрыл ладонь и увидел искусно сделанную фигурку куницы из блестящего металла. Восхищённый, он глаз не мог оторвать от изображения тотема своего племени.

— Шаман такой нет.

— А у тебя есть, — улыбнулся Манфред, — сделай то, о чём я тебя прошу.

Дигахали опасливо покосился в сторону дикого леса. Старший понял его сомнения, и спросил:

— Насколько я знаю, ты невысокого мнения о Выдрах?

В ответ Куница фыркнул и презрительно сморщил нос.

— Так неужели ты думаешь, что они отправились навстречу явной опасности? Согласен?

— Асэйхи, — кивнул охотник, — кто рубить проход?

— Не беспокойся об этом.

Дигахали пришлось пригнуться, чтобы не зацепить головой облачка, затягивающие край пролома. Он думал, что прикреплённые к стене ветви дерева придётся обрезать, но смог их преодолеть не запутавшись. Земля в диком лесу оказалась рыхлой, и нога проваливалась глубже, чем по щиколотку, а кое-где и до середины голени. Охотник внимательно осмотрел мокасины, опасаясь, что угодил в болото, но почва вперемешку со старыми сосновыми иголками была сухая и крошащаяся. Ближайшие следы Выдр прочитать не составляло труда — они были очень хорошо заметны в виде цепочки ямок с осыпавшимися краями.

Деревья, росшие в отдалении от стены, были крупнее и выше. Ветки у них имелись только на макушке и уходили вертикально вверх, откуда струился голубоватый свет. Чтобы обойти кругом такое, покрытое уродливыми наростами дерево, требовалось почти три десятка шагов. Дигахали захотелось определить, на какой высоте находится созданный из облачков купол. Он уже достал лук и наложил на тетиву стрелу, но, вспомнив дождь из сухих чешуек, вызванный единственным ударом топора по стене, отказался от этой затеи.

В мёртвом лесу было очень тихо, поэтому голоса он услышал, едва добравшись до ближайшего крупного дерева. Судя по следам, Выдры некоторое время петляли между деревьями, но теперь они разговаривали стоя на одном месте.

— ...недостаточно горячий, — сказал Молодой Олень. — Он наберёт силу не скоро. Этот неплох, но слишком мал. Попробуй выбрать из тех двух.

— Один из них горячее другого, — проговорил Спящая Сова, — значит, нам нужен тот?

— Ты невнимателен, — в голосе Молодого Оленя послышалась досада, — их же можно объединить, и тогда ... будет гораздо сильнее. Как раз то, что нужно Заказчику.

Дигахали не понял слово, сказанное старшим из Выдр. В повседневной речи их племени оно не встречалось. Похоже, что именно так они называли Ссгина.

— Прошу меня простить. — Спящая Сова был расстроен. — Я могу начинать ...?

Далее снова последовало незнакомое слово. Охотник понял, что должен своими глазами увидеть это, иначе старшему нечего будет рассказывать. Он крадучись двинулся вдоль ближайшего дерева, стараясь ступать как можно ближе к основанию огромного ствола — там почва не так проваливалась под ногами. Вскоре обнаружилось, что на дереве достаточно выступов, чтобы взобраться на него и не слишком, при этом шуметь. На вершине, тонкие ветви загораживали обзор, но их удалось миновать, протиснувшись на самый край.

Выдры расположились на небольшой полянке посреди сплошных зарослей диких деревьев. Дигахали видел их спины и не мог в деталях рассмотреть происходящее, но, к счастью Молодой Олень вслух обсуждал каждое действие своего соплеменника.

— Видишь жилу? Её пока не трогай. Перережешь в самый последний момент. Чувствуешь, как пульсирует? По ней идут основные соки. А сейчас надрежь вот здесь. Второй ... не сможет жить без этого и поглотит первого.

— Как скоро?

— Завтра к рассвету. Яркое солнце их обжигает, но в тени ... слишком медлительны.

— А когда он сам сможет освободиться?

— Не знаю, ждать этого слишком опасно. — Молодой Олень выпрямился и прислушался. — Показалось... Режь здесь.

Выдры отшатнулись в стороны, когда из-под особенно уродливого нароста брызнула струя жидкости. Дерево задрожало и Дигахали, находясь в нескольких прыжках оленя от происходящего, ощутил колебания почвы. Резкий неприятный запах заставил его задержать дыхание и зажмуриться.

— Всё, можно возвращаться. Хотелось бы надеяться, этот недоумок не позволил проходу закрыться.

И тут охотник понял, что позиция на дереве слишком уязвима. Выдры наверняка обнаружат его следы в рыхлой почве. Охотник стремительно соскользнул вниз и не таясь, пошёл вперёд. Они не успели быстро отреагировать на его появление, и Дигахали разглядел то, чего не смог увидеть с вершины дерева. Дурно пахнущая струя древесного сока почти иссякла, превратившись в едва сочащийся ручеёк. Нож ещё оставался воткнутым поперёк длинного узловатого утолщения на стволе. Они ещё оборачивались, когда Куница ступил на полянку и, не дав Выдрам опомниться, пробормотал:

— Проход зарасти очень.

— Рубить! — Завопил Спящая Сова.

— Идти! Быстро! — Добавил Молодой Олень, не скрывая своей неприязни.

Дигахали не стал себя долго упрашивать и, придав своему лицу самое простецкое выражение, двинулся обратно, стараясь, насколько это возможно, маскировать все свои следы, ведущие в обход поляны.

Старший выполнил уговор и не дал облачкам закрыть проход. Увидев охотника, сунул ему топор в руки и шепнул:

— Расскажешь позже. — Нахмурившись, Манфред окинул его взглядом и сказал: — На тебе до сих пор едкая пыль. Вот, хлебни ещё, чтобы дышалось спокойнее.

С этими словами он снял с пояса флягу и налил полную крышечку.

Дигахали ждал этого, и не был застигнут врасплох. Приняв крышечку, он втянул носом аромат аджила, как это делают йонейга, и удивился тому, что запах, щекотавший его ноздри, был очень сильно похож на тот, который издавал древесный сок.

— А ты, я вижу, стал понимать толк в алкоголе.

— Йонейга учить, — добавив в голос беспечности, сказал охотник.

— А то, — с гордостью сказал старший. — Это хороший шнапс. Не какое-нибудь дешёвое пойло. Пей, я не каждого им угощаю.

Он медлил, не торопясь сделать глоток, а припомнив слова Молодого Оленя, решил, что не должен этого делать. На помощь, как ни странно, пришли Выдры, в этот момент показавшиеся из прохода. Внимание Манфреда переключилось на них, и охотник быстро опрокинул содержимое крышечки в рукав кожаной рубахи. Он и не догадывался, что скоро пожалеет о своём поступке.

Дигахали долго не смыкал глаз этой ночью. Он ожидал какого-нибудь подвоха от своих спутников, вконец перестав доверять старшему. Разумеется, йонейга не делали ничего без выгоды для себя и часто обманывали детей леса, к какому бы племени они не принадлежали. Куница подозревал, что Манфред давно и очень хорошо знаком с Выдрами, по крайней мере, с Молодым Оленем точно. Они практически не общались между собой, но чувствовалось, что каждый из них знал свою роль, как партнёры в ритуальном танце на празднике Солнца. В том, что Манфред не доверял Выдрам, Дигахали стал сильно сомневаться. Скорее, старший хотел выведать их секреты и — кто знает — обойтись без посторонней помощи, когда в следующий раз захочет заполучить Ссгина. Он так ни разу и не обмолвился, зачем же белым людям понадобился злой дух из дикого леса. Охотнику приходилось слышать о том, что некоторые племена детей леса, в том числе Выдры, добывают Ссгина и даже едят их. Но то, что эти могут заниматься йонейга, он и представить себе не мог. Кроме того, Манфред говорил, что Ссгина куда-то следовало отвести, значит, он нужен живым.

Дигахали вспомнил, чем занимались на поляне Выдры. Он мало что знал о Злых Духах, но даже не подозревал, как и где они живут. То немногое, что он смог увидеть, позволяло предположить, что Ссгина растут внутри диких деревьев и вылезают из них, если перерезать питающую жилу. Знал ли об этом старший, или нет, охотник мог только догадываться. Деревья, которые он встречал в диком лесу, не имели ни одного дупла, но в изобилии были покрыты разнообразными наростами. Над одним из таких и хлопотали Выдры, когда он решил себя обнаружить. Получается, что Ссгина — дети деревьев? Почему же они так опасны и злы на всё живое?

"Наверное, потому, — решил он, — что их силой отрывают от материнского дерева. Не знающий родительской заботы человек вырастает злым, грубым и ненавидящим окружающих... Прямо, как дети йонейга", — с усмешкой подумал охотник, перед тем как заснуть.

С первыми лучами солнца, Манфред приказал двум своим спутникам сворачивать лагерь и готовить лошадей к отъезду, а сам, в сопровождении детей леса, двинулся в сторону того участка стены, где вчера сделали проход. Пролом успел затянуться, а вместо него был виден ослепительно белый выпуклый пузырь.

— Стоять здесь, — сказал Молодой Олень, не дойдя до места три десятка шагов, а сам, вместе с соплеменником приблизился к стене. Спящая Сова взобрался по неровностям пузырчатого купола и стал колотить палкой по его поверхности, вокруг заклубилась пыль из острых чешуек. Дигахали плохо представлял себе, как он умудряется дышать, пока не заметил, что лицо Выдры закрыто плотной тканью, несколько раз обмотанной вокруг головы. Новое доказательства их хитрости и пренебрежения к представителям других племён, не смогло вызвать у Куницы даже лёгкого раздражения, пока в голове не сформировалась мысль, заставившая смотреть на ситуацию по-другому:

"А если они подставили меня под чешуйки намеренно? Старший дал странный аджила, пахнущий соком дикого дерева, не только для того, чтобы помочь избавиться от пыли в горле, но и... Для чего же? Выдры сказали потом, что этого может быть мало, и мне снова налили".

Пузырчатая стена вздрогнула после гулкого удара изнутри. Шелест чешуек сравнился с шумом небольшого водопада. Спящая Сова спрыгнул вниз и побежал, не оглядываясь, прочь. Стена вздрогнула ещё раз и треснула. Горизонтальная, похожая на гигантский рот, трещина расширилась и снова сомкнулась, будто кто-то хотел показать зубы, но, в последний момент, передумал. По "нижней губе" что-то длинное и гибкое, как язык ящерицы, скользнуло и пропало.

Дигахали хотел спросить у Манфреда, что делать дальше, но не обнаружил старшего рядом.

"Верхняя губа" вдруг стала выпячиваться вперёд, а потом с треском разлетелась на несколько кусков. На ковёр из опавшей хвои выпало нечто странное, издали напомнившее грязную скомканную рубаху с длинной бахромой вдоль рукавов. Несколько мгновений это лежало неподвижно, потом "бахрома" зашевелилась и стала ощупывать пространство вокруг себя. Откуда-то, с той стороны, где находился Молодой Олень, вылетела сосновая шишка и упала в паре шагов от странного существа. Несколько длинных и гибких — как черви — отростков метнулись вперёд, сжались вокруг шишки. Следующая шишка упала недалеко от предыдущей и существо так же быстро отреагировало и на неё. В "смятой рубахе" обнаружился небольшой плотный комок, рванувшийся вперёд, и потащивший её за собой, передвинув на шаг, по направлению к неподвижно стоящему охотнику.