| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Да, ему не увидеть Город, каким тот станет во время правления господина Пожирателя, но это увидят его дети, а это куда больше, чем то, о чём когда-то мог бы мечтать простой собиратель трупов.
— В компании и помирать веселее. заметив других пассажиров, улыбнулся тосиец.
Не смотря на сказанное, Килли умирать не собирался.
Ни один, ни в компании.
Килли, не смотря на весь свой страх, ещё даже не зная, что собирается играть не против Королевы Боли, а против тех, кто с улыбкой уступит победу такому, как он, намерен был попробовать выиграть господину Пожирателю куда больше декады.
Кто тут, на вокзале главный, тосиец понял сразу.
Ошибиться было невозможно Истофан и Лютиэль отличались от остальных обитателей вокзала. И можно было бы долго перечислять то, чем они отличались, забыв или просто в скользь упомянув самое главное, что отличал их от остальных они улыбались.
Такие вот воришки, как Килли, попадались не очень часто, но каждый из них особо радовал Истофана и каждый из них ведь был уверен, что жертвует собой ради кого-то дорогого ему, хотя на самом деле спасал себя, получая возможность покинуть наконец этом мёртвый Город прямо сейчас.
Истофан внимательно выслушал предложение тосийца, подивившись тому, что у Килли оказалось, что предложить в обмен на неприкосновенность господина Пожирателяи нашёл же тосией где-то образец чумы знающих, от которой почти две тысячи лет Пройдохе удалось спасти не только Город, но и Лоскутный Мир опасная была зараза, творение извращённого гения Первого кто книги читать будет, науки постигать, историю, если любая из открытых тобой книг может отпечататься в тебя в памяти, постепенно затирая, разрушая первоначальную личность, открывая перед тобой уже не смысл слов книги, а голоса Богов Тьмы
Истофану большого труда стоило доказать Килли, что смысла в угрозах нет, что они с Лютиэль не работают на Королеву Боли, а одни из её многочисленных врагов, что они вообще-то спасают обитателей Города, и то тосиец успокоил лишь когда Истофан пообещал, что господин Пожиратель больше никогда не получит билет, а покинет Город лишь тогда, когда сам того пожелает.
Но тем не закончилась головная боль Истофана в этот день, ведь скоро на вокзал в сопровождении многочисленных жён и отпрысков Килли пожаловал сам господин Пожиратель.
Оставшись один на опустевшем вокзале Пожиратель долго ещё смотрел в даль, туда, куда поезд унёс его старого друга и всё его галдящее семейство.
Пожиратель смотрел в даль и думал о чём-то своём.
Город. Дворец Королевы Боли. 2328 год правления Королевы Боли.
На рассвете не как гость, как хозяин, вошёл Пожиратель во дворец.
Пустой и покинутый встречал он своего нового хозяина ещё вчера, получив сообщение Пожирателя о сегодняшнем визите, правительница Города велела всем покинуть дворец.
Тому, что должно было свершиться, зрители были ни к чему.
Пожиратель сильно отдалился от пути, что вел в покои Королевы Боли, и заглянул на кухню, где потратил прилично времени на приготовление простого, но сытного завтрака на две персоны.
Когда еда была приготовлена, Пожиратель приступил к завтраку.
Вторая порция, наверное, так и осталось стоять на столе, если бы Королева Боли не вошла на кухню.
— На ловца и зверь бежит. довольно улыбнулся Пожиратель, жестом приглашая женщину за стол.
Тоска и непонимание стояли в глазах её.
— Из бедовых женщин, говорят, выходят хорошие жены. поделился он глупостью, которая давно уже была у него в голове. А я никого бедовее тебя, Милитэль, не знаю.
— Поглумиться решил? — злость и обида были в тех словах. Твоя воля. Только не затягивай это представление сверх меры устала я уже.
— Жениться решил. всё также добродушно улыбаюсь, ответил Пожиратель. Ешь давай уже. Потом пойдём ко мне у меня хороший дом, обжитой, там жить будем, а не в этом твоём склепе.
Тёмный мир. Год 528 после Падения Небес.
Творение Мудреца потрепало преизрядно, и Душегуб хотел бы взглянуть на того, кто был на такое способен, но в последние столетия времени на удовлетворение праздного любопытства было всё меньше.
Проклятого Святого надлежало как можно скорее запечатать в одной из тайных гробниц подобный монстр, вступи он в игру, несомненно мог бы, если не уничтожить одного из Тёмных богов, так создать им множество проблем, что в долгосрочной перспективе оказало бы негативное влияние на эволюционный путь человечества.
Вера и заступничество богов, на прошлых этапах развития общества, бывшие чуть ли не единственной возможностью выживания, постепенно обратились для человечества в груз, тянущий вниз.
Зачем развивать медицину, если боги и магия исходящая от них способны залечить любые раны?
Зачем развивать металлообработку, науки, если боги прямо здесь и сейчас дают всё, что превосходит то, что могут сотворить твои руки?
Развитие заменяется гонкой за благосклонностью чем сильнее угодишь, тем большим будешь одарен.
Деградация, гибель под флагами процветания.
И Падение Небес одно из самых ярких подтверждений тому.
Ангелы, оставшись без своего бога, эоны потратили на бесплодные попытки вернуть того бога, при этому облик Царствия, быт его обитателей, оставались неизменными. Всё новое, непонятное, отличающееся от канона всё уничтожалось, а что невозможно уничтожить отправлялось в изолятор.
Как итог — государство, просуществовавшее бесчисленные века, расколото ударом Десницы, а безумная бойня, начавшаяся в Атталине, едва не потопила в крови остатки того государства. И лишь стараниями Мудреца, изменившего и перестроившего очень многое, Царствие не сгинуло в прошлом.
Развитие и эволюция это путь не только в животном мире, но и в обществе.
Новое, более совершенное, должно приходить на смену старому.
Боги, кидающие свои жалкие подачки, лишь мешают.
Даже магия, даже она, — лишь костыли для человеческого разума.
Люди достойны того, чтобы сами, своими руками творить своё будущее, а для этого им не должны мешать такие вот Проклятые Святые получив простое решение сложной проблемы, никто не будет искать другой, сложный, но свой, путь.
Поэтому творение гениального разума Мудреца и будет заточено в гробницу люди должны сами найти силы для победы над Тёмными богами, чтобы там, в будущем, столкнувшись с новыми вызовами, сумели они самостоятельно ответить на них.
Межреальность. Нальгфар. 3030 год после Падения Небес.
Не то чтобы повод для гордости, но что-то из запланированного да и успел я уже сделать.
Во-первых, останки Тринитаса уже на корабле, хотя из-за этого теперь меня ищут и последователи Тёмных Богов, в планы которых я влез, и переродившиеся в нечто противное жизни осколки Каравана, которые уже начали поклонение Его останкам, и фанатики Изменчивого, жаждущие отведать плоти самого могущественного из известных Лоскутному Миру богов, и ещё по мелочи, на которую грешно жаловаться.
Во-вторых, удалось увидеться с Безымянкой не поговорить, не извиниться за все те глупости, которые ей пришлось от меня вытерпеть за века наших странствий, я не мог. Правда, потом почти год пришлось потратить на то чтобы стряхнуть с хвоста Отца Дружин с его братом и всеми их эйнхериями. Гонялись они за нами славно, да только Нальгфар уже не тот, что был, — Гадюки они не только ведь людей пугают да за порядком приглядывают, но и воспитывают своего не такого далёкого потомка, то самое Семя, которое должно было спасти эльфов от несовершенства Лоскутного Мира.
В-третьих, усилиями куда большими, чем это можно было представить, и благодаря времени, куда большему, чем думалось мне вначале, удалось наладить отношения со спутниками и с Лилит, и с Анатиэль, и со Скульд, и ещё подружками-гарпиями, со всеми, в общем-то; удалось показать, что зла никому я не желаю, и если что не так выходит, так я попробую исправить разве что Ладо-Лидо-Лей нет, нет да и кольнёт-куснёт. Имеет право, да и характер у неё такой, к тому же знает она меня куда дольше других. Хорошо хоть времена моей службы грумом в Королевстве не вспоминает.
Что-то успел, что-то ещё должен успеть сделать.
Посмотрим.
В запасе какое-то время у меня осталось.
Город. Болота. Фонарь. 5716 год после Падения Небес.
Для позднего ужина два существа, стоявшие от собственной божественности меньше, чем в полушаге, в давно опустевшем Городе могли бы найти место куда величественнее и сохранившееся гораздо лучше, чем Фонарь, но что там в Городе, во всём Лоскутном Мире трудно было бы найти место, чьи стены помнили бы больше историй, чем стены Фонаря.
Ужин, как обычно, приготовил Тель. Как-то так оно самой собой получилось со времён того завтрака, во дворце, когда он сделал предложение своей Мили, что за готовку, особенно мяса, в семье отвечал он. Если уж быть откровенным, то и за выпечку разного рода тоже отвечал Тель, как и за вина, настойки и сыры.
Сегодняшний ужин был особенным.
Последний ужин в Городе, чья мёртвая оболочка последний век держалась только благодаря их совместным усилиям.
Эти двое выдержали бы и ещё век, а за ним и ещё одни, но нужда в этом отпала Лоскутный Мир теперь уже был готов принять в себя отравленное содержимое Города, почти полностью поглощённое Разлом, а с ним и сам Тёмный мир вместе с его Изнанкой.
Сопряжение, Второе Сопряжение или даже Великое Сопряжение событие, которое больше двух тысяч лет назад Тринитасу удалось предотвратить ценой своей жизни, теперь должно было свершиться, ведь время пришло.
Межреальность. Бордель мадам Жоржет. Год 3018 после Падения Небес.
Если Вы, спросив кого-то Что ценишь в жизни превыше иного?, в ответ получите Цени превыше иного кровать, тёплую ванну и стол с сытной едой.
Не спешите смеяться в ответ.
Возможно, сказавший слова те, слишком много лет своей жизни отдал дороге, отдал пути.
И, может, как я, устал от пути.
И, может, как я, хочет просто пожить.
Но дорога ведь помнит.
Но дорога ведь знает: Тот, кто жил один, тот один и умрёт.
Пустота. 3042 год до Падения Небес.
Темнота, которая в Пустоте не есть лишь отсутствие света, терзаемая пляшущим всполохами огня.
Существо протягивает руку и из вязкой темноты достаёт сучковатое полено, которое подбрасывает в костёр, затем ещё одно и ещё одно, заставляя тот разгораться всё сильнее, а темноту отступать всё дальше, пока наконец не становится хорошо различимо второе существо, сидящее у костра.
— Человек, наверное, стоило бы отдать должное твоему упорству ты опять сумел из всей безграничности Пустоты найти именно меня, но ты уже успел меня утомить.
— Я искал, и я нашёл. ответил тот, кого назвали Человеком, ответил я.
— Чтобы в который раз я пообещал тебе, при сотворении Десницы убить тебя, Человек, не дав произойти всем тем трагедиями, которые раз за разом приводят тебя ко мне.
— Не в этот раз, старик. улыбаюсь я.
Улыбка выходит вымученная.
Устал я сегодня.
Сильно устал.
Но оно и не мудрено сегодня сделано достаточно, чтобы позволить признаться, — я сильно устал.
Достаточно, но ещё не всё, что должен был.
Великий Пустой поднимает на меня взгляд.
Во взгляде том если не удивление, то интерес.
— Тогда зачем ты, Человек, сюда пришёл?
— Поблагодарить. немного виновато развожу я руками.
Великий Пустой хмыкает.
Смешно ему.
Мне не смешно.
Устал я.
Трудный день сегодня выдался.
И пусть, ничего я не изменил.
Пусть все мои ошибки, все мои грехи остались со мной.
Пусть.
Тринитас, мой бедный Бог Сотворённый, пришедший в этот мир не по Своей воле и встретивший лишь ненависть Десницы, убитый мной ещё до того, как успел в полной мере осознать Себя. Впитавший мою ненависть, моё несовершенство, Он мог стать тираном кошмарнее и могущественнее Тёмных Богов, но Тринитас Сам в окружающем невежестве отыскал путь к спасению, которым повёл тех, кто Ему был дорог, по которому хотел провести всех нас. Но и в этот раз получил удар от тех, кого собирался спасать. Тот удар, от которого уже не оправиться даже Ему. И милосердием было бы прервать Его искалеченное существование, превратившееся для Него в пытку, а через тысячи лет грозящее стать кошмаром и для Него, и для всех тех, кто окажется рядом.
Только не мог я позволить, чтобы история Тринитаса так окончилась.
Здесь, в Пустоте, я сумел дать Ему шанс родиться вновь.
И хочется мне верить в этот раз Его рождения будут ждать с улыбками.
— Не за что. отмахивается Великий Пустой.
— Есть за что. Я, правда, благодарен тебе за то, что ты так и не послушал меня, не убил, так чтоб Безымянка не смогла бы меня воскресить. Благодаря тебе я смог прожить долгую, полную странных историй и горьких ошибок жизнь.
— Поблагодарил иди теперь. Скоро мне опять надо будет выслушивать просьбу убить тебя.
— Благодарю. поклонился я, и последовал совету Великого Пустого.
Эйн, до этого дремавшая на руках, недовольно что-то замурчала.
Ничего, шерстяная ты пародия на демона, вырастим из тебя нормального человека десяток-другой лет у меня в запасе ещё, быть может, имеется.
Шевченск. Год 3042 после Падения Небес.
Где-то далеко, в Пустоте, в том месте, которого, возможно, и нет, возможно, недавно, а возможно, вообще никогда, было прекращено наполненное страданием существование Тринитаса.
Но то было или не было где-то далеко, а в родильном отделении Шевченска у Ниноко родился сын, просто сын, и никто, кроме его матери, не знал, что ждёт его впереди.
Ниноко, как и любая мать, знала её ребёнка ждёт счастливая жизнь.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
