Оборотная сторона Света. Часть 1 Бешеный Волк

— Охранник бежал вправо. Думаю, надо идти следом, раз все равно не знаем куда. А там... — махнул взломщик в сторону коридора, — подозреваю, что там можно найти только такие же комнаты, как наша.

— А если нарвемся на птиц?

Тореайдр в ответ рыкнул и красноречиво провел себе когтем по горлу.

Вздрагивая от каждого шороха и стараясь не шуметь, беглецы двинулись по коридору. Равнодушный свет кристаллов не оставлял места теням, холодный каменный пол под босыми ногами слегка отрезвлял взбудораженный разум. Стараясь держаться поближе друг к другу, они оглядывались по сторонам и чутко вслушивались в тишину. Ярость клокотала в них. Ярость и решимость смертников. Все, чего они хотели — это выбраться на свободу любой ценой. А если нет — то погибнуть, перегрызя глотки как можно большему числу птиц.

Коридор окончился большим залом. В первое мгновение беглецы изумленно застыли.

— Какого нелюдя, что здесь произошло?..

Разобрать, где они оказались, никак не удавалось. Вывороченные стены, светящееся крошево кристаллов, куски труб и стальной арматуры. Может, это была лаборатория, а может, какой-то машинный зал.

— Торей... — сипло выдохнул Сиарес. — Постой... Дай отдышаться...

Тот молча кивнул и усадил брата на ящик возле стены, а сам пошел осматривать куски железа. Глаза его при этом алчно поблескивали. Найдя подходящий прут, он одним усилием распрямил его и удовлетворенно хмыкнул.

Дальше шли молча.

Ваэрден взрыкнул и помотал тяжелой головой, пытаясь избавиться от видений. Он ощутил гнев обозленных ифенху как свой собственный и теперь никак не мог отделаться от желания вцепиться зубами в крыло одной из этих высокомерных птиц и выдрать пучок а то и два перьев. А лучше вообще общипать налысо. Только человечья рука на плече удержала от опрометчивого прыжка куда-то в сторону. Ему все еще казалось, что он там, в этом отвратительно белом зале, и чужие равнодушные глаза изучают его, как муху, чтобы потом приговорить.

— Вот, значит, как...

— А, дошло, наконец-то, — хмыкнул Тореайдр. — Они создали нас, как цепных псов, как дорогие игрушки. Поговаривали, что кое-кто именно так свои дни и окончил — ручными зверушками в домах пернатых богатеев. А в общем-то, мы должны были убивать для них алден, погибать на поле боя, служить для них живыми сосудами душ...

— А что было потом? — Разэнтьер, тоже получивший свою долю видений, выглядел потрясенным.

— Нас не искали, сочтя уничтоженными... Долго мы в пещерах отсиживались, пока худо-бедно не начали привыкать к солнцу и воде. Потом шли по лесам, болели. Пока до деревеньки одной не дошли, там и поселились. Приводили людей, научились передавать Темный дар, охотиться, менять обличье. С одного селения разошлись в разные стороны, разделились по родам... А когда они все-таки явились, — тут Змей не удержался от злорадной усмешки, — то показывать свою власть двенадцати сильным Кланам не посмели — стушевались. Заявили, что так, дескать, и было задумано. Полевой эксперимент...

— И далеко ты их послал? — прищурился Ваэрден. Вот тут он со Старейшиной был абсолютно согласен.

— Не ближе, чем ты Юфуса. К тому времени нас было уже несколько тысяч, и мы запросто могли разорвать на части явившуюся к нам расфуфыренную стайку пернатых снобов. Хотя, они предлагали помощь больным и голодным.

— Я бы от такой помощи сразу утопился, — ощерился Волк. Невольно увлеченный рассказом, он постепенно думать забыл о крыльях, и они начали потихоньку таять, растворяться черным дымком.

— Мы сочли так же, — кивнул Старейшина. — Снова становиться подопытными никому не хотелось даже добровольно. Сиарес решил, что легче будет договориться с людьми. Он всегда был мечтателем...

В последних словах старого ифенху послышалось неподдельное сожаление. Или все-таки это была маска? С древними старцами вроде Тореайдра никогда не знаешь, правду они говорят или демонстрируют то, чего ты от них ждешь.

— То есть, — Разэнтьер от изумления даже подался вперед, — выходит, что... основатель Ордена, святой мученик Сиарес — ифенху? Ваш брат? А в уставе говорилось, что сей доблестный рыцарь был против воли заражен Темным даром, и потому просил товарищей убить его, дабы не длить мучений своей души...

Змей снова кивнул, печально опустив уши.

— Сиарес тон Манвин, Старейшина Клана Песчаного Сокола. Это у вас его так называют — святой мученик? — ифенху зло рассмеялся, не сдержавшись, и даже у Волка от этого карканья по спине поползли мурашки. — Конечно! Они же его и убили! Только не по просьбе, а исподтишка, когда он сделался им неудобен. А потом располосовали мертвое тело в "исследовательских целях"!

Гнев Старейшины вспыхнул внезапно и так же внезапно угас. Он снова спрятал давнюю боль за привычной маской, на сей раз еще более отрешенной. На лице отражалось не больше чувств, чем на каменной стенке.

— Девиз Ордена — "Без страха!" Без страха жить вместе это значило. Но они предали нас так же, как и птицы. А ты, бродяга, одна из попыток взять нас на короткий поводок, снова сделать собачками, лижущими хозяйскую руку.

Ваэрден отшатнулся, словно его ударили. И опять на плечо легла сдерживающая ладонь Разэнтьера.

"Я не вещь, чтобы всякий смел распоряжаться мной! Не подопытная крыса!"

Что с ним творится? Раньше он никогда не позволил бы себе подобной несдержанности, да еще в присутствии человека. Наниматели этого не любят. А сейчас хотелось с воем сбежать в лес, наплевав на мнение окружающих. А еще этот все время пытается командовать, хоть и не подает виду. Ваэрден вывернулся из-под руки и раздраженно зашипел.

Алденовы Инквизиторы.

Они в любом случае заслуживают того, чтобы им всем перегрызть глотки. Выходит, они ставят над ифенху эксперименты уже давно? В таком случае, он отомстит не только за себя.

Волка жестоко выворачивало. Тело не чуяло никакой боли, но скулить и метаться хотелось куда больше, чем недавно под жгучим солнцем. Ни мгновения покоя. И от этого вскипала злость, черной тугой воронкой раскручиваясь в сознании. Тьма становилась все насыщеннее, обжигала и затмевала разум, почти растворяя его в себе. Вот в ней уже появилось тяжелое нутряное свечение, фиолетовый отлив, низкий гул влился в уши и заставил кости вибрировать. Ифкенху падал, падал в бесконечную, сверкающую первозданной Тьмой воронку, и сердце отчаянно колотилось где-то в горле, стремясь выбраться из пугающей бесконечности. Гул превратился в рев, а легкие жгло — Ваэрден не мог сделать ни единого вдоха.

"Да чтоб вас всех разорвало! Я не хочу умирать!"

Но падение не прекращалось. Что будет, когда он долетит до черена воронки? Там, в узкой хищной горловине фиолетовое сияние становилось нестерпимым, а холод царил такой, что запросто можно было сгореть. Ваэрден понятия не имел, откуда знал это, но проверять правдивость внезапного озарения не хотелось...

Ему и не дали. Ударом в челюсть. От резкой боли Волк вывалился из транса и чуть не укусил обидчика. Им оказался Разэнтьер, шустро отшатнувшийся на безопасное расстояние от лязгнувших челюстей. Оба почему-то сидели на полу, почти под столом, а Старейшина наблюдал за ними из угла и не спешил подходить.

— Какого гребаного алден?! — взвыл ифенху, вскакивая. Голова при этом встретилась со столешницей, и он разразился весьма прочувствованной тирадой. — ...Что вообще происходит, вашу мать?!

— Ты внезапно вскочил, и оно начало раскручиваться, — тихо ответил Воладар, пытаясь придать лицу спокойное выражение. — Как полезло наружу черными щупальцами... И глаза как два фонаря. А потом ты задыхаться начал и на оклики не отзывался, ну я и...

— Еще раз так сделаешь, и я тебя придушу! — огрызнулся Волк. Он поднялся и, сцапав с кресла плащ, зябко в него завернулся. — Чтоб тебя с твоими сказками, Змей!

— Первый раз вижу, как осеняет Изначальная Сила... — задумчиво пробормотал Тореайдр. — Неужели...

— Да катитесь вы к демонам оба! — взорвался Ваэрден и вышел из библиотеки, резко хлопнув дверью.

"Чтоб я еще раз когда-нибудь позволил задурить себе голову сказками!" — думал он, стремительно шагая по коридору. Под его взглядом слуги спешили убраться с дороги а начинавшие было щебетать ифенхи разом замолкали. Надо убираться отсюда. Хватит. С Воладаром или без, в ближайшие дни он соберет вещи и исчезнет. Сначала Змей запудрит ему мозги, а там и до прямых приказов недалеко. Приказы ему больше никто отдавать не будет. Никто и никогда.

А потом он найдет время перегрызть глотки всем тем ублюдкам, что поджаривали его на солнцепеке. По одному или всем сразу, неважно. Найдет время. И отомстит и за себя и за тех, кто несправедливо погибал со времен создания Темных.

— Иди к нам...

Ваэрден как на стену налетел.

— Иди к нам... Мы соскучились без тебя...

Это не было похоже на мыслеречь. Сразу несколько голосов шептали в мозг на разные лады, журчали и плакали, как брошенные дети.

"Тьфу пропасть. Отстаньте от меня!"

Волк стряхнул наваждение и ринулся еще решительней в сторону оружейного зала.

7. Блюдо, которое подают холодным

В оружейном зале горели всего несколько ламп, разгоняя тень по углам. Остальные были притушены щитками. Рейн старательно держалась в самом темном углу и не выдавала свое присутствие даже дыханием. Ей позволено было остаться только если она будет вести себя, как мышь под веником в присутствии караулящей кошки. Ифенхи не противилась — главное, что этот седой сумасшедший не гонит ее от себя и даже допустил посмотреть на танец с оружием.

К нему в последние дни не мог подойти вообще никто кроме эр-риану с едой, которого он тоже гнал в шею через полчаса. Волка смертельно раздражал навязанный титул Аль-хэйне. Рейн бы тоже на его месте шипела — батюшка по дюжине раз на дню показательно напоминал всей общине про этот титул. Покинуть поместье, как собирался, Ваэрден не смог, потому как зарядили затяжные осенние дожди, и теперь он чувствовал себя зверем, запертым в клетке. Но крылось за постоянной злостью и еще что-то, женщина была в этом уверена. Волк вел себя чересчур нервно. Подскакивал, когда к нему подходили сзади, постоянно настораживал уши, словно к чему-то прислушиваясь, принимался ни с того ни с сего озираться по сторонам или отвечать невпопад.

А еще, если приглядеться внимательней, вокруг него можно было заметить легкое облачко, черную дымку.

Она и сейчас вилась за тощим полуголым телом тонкими еле различимыми усиками.

На сей раз для танца он выбрал меч-шигару. Длинное, в два с половиной локтя лезвие, чуть изогнутое и довольно широкое, крепилось к древку, похожему на копейное. Им было удобно и атаковать с седла, и драться пешим, используя одновременно в качестве щита. Рейн плоховато разбиралась в подобном оружии. Она предпочитала собственные когти или спрятанные в складках одежды кинжалы. А еще лучше — шпильку для волос, смазанную ядом. Глядя, как Волк старательно осваивает непривычное оружие, женщина про себя посмеивалась. Дикий, никем не прирученный зверь, который отчаянно стремится выглядеть еще зубастее, чем есть. Он метался по истертому каменному полу в поединке с собственной тенью, отбивал воображаемые удары и наносил воображаемые раны. Сквозь плотно сжатые челюсти лишь иногда пробивался глухой волчий рык

А взгляд... Признаться честно, Лемпайрейн иногда бросало в дрожь при виде этих глаз, похожих на наточенные ножи. Волк не умел улыбаться, а если брался шутить, то получалась у него скорее ядовитая насмешка. Жесткая складка возле губ никогда не разглаживалась, и весь он был натянут, как тетива лука. Ни капли нежности, ни крупицы тепла. Никто не спорит, ифенху редко привязываются, но...

Почему Ваэрден избегает женщин? Почему боится прикосновений? Ответов у Рейн не было, но она хотела получить их. Теперь ей и самой любопытно было расшевелить этот заледеневший валун.

Ваэрден в последний раз взмахнул шигарой, со свистом взрезав встревоженный воздух, и опустил оружие. Рейн прошуршала юбками строгого черного платья и подошла к нему с полотенцем и рубашкой в руках — все это время ифенхи простояла возле низкой каменной скамьи, на которой лежали его вещи. Скрипнув зубами, она прогнала мысли о служанке, приставленной к высокородному олуху.

"Прекрати! Ты уже один раз поспорила с Владыкой Света!"

При воспоминании об этом мужчине у нее по спине побежали мурашки. Не хотела бы она столкнуться с ним вновь, и тем более, с его гневом.

— Неужели тебе мало меча и кистеня, чтобы махать еще и этой штукой? — спросила она, и протянула ему полотенце. Наверняка кожу жгло от пота. От недавних ран на ней остались только шрамы — через пару месяцев сгладятся и они.

— Она удобная, — буркнул Ваэрден, одеваясь. — И вообще, я хочу освоить их все.

— Все?

— Штуки, как ты выражаешься. Не хочу больше попадаться. Перебью этих и дело с концом.

Волк поставил оружие обратно на стойку и направился к выходу широким уверенным шагом.

— Тебе раз двести говорили уже, что это опасно, — нахмурилась Рейн. — Крылья, это конечно здорово, но сами по себе они никакой силы не дают. Наверняка магии учиться надо. В одиночку ты там точно сгинешь.

— А тебе какое до этого дело? — огрызнулся Волк, быстро поднимаясь по лестнице, ведущей из подвального этажа. — Что вы все прицепились ко мне со своей опекой, алден вас дери?!

Лемпайрейн удержала вздох. Она должна добиться, чтобы Волк ей доверял.

— Я перед тобой виновата, — как можно искреннее ответила она, стараясь поспеть за его размашистым шагом. — Там, возле деревни...

— Забыли! — отмахнулся ифенху. — Каждый сам за себя, обычное дело.

— В одиночку туда лезть глупо! Собери хотя бы отряд!

Он замер и обернулся. Хорошо, теперь хотя бы выслушает.

— Думаешь, ты тут один такой обиженный? — Рейн встала руки в боки и впилась взглядом в его лицо — угловато очерченное, излишне резкое из-за худобы. — Да ничего подобного! Они частенько ловят нас, стоит только высунуться за пределы леса. В прошлом году у Лимара пропало сразу двое птенцов, в позапрошлом пятеро у Хэльера. Миара лишилась дочери за месяц до того, как ты тут объявился. Я слышала, они полностью вырезали семью тон Рэшей, те жили здесь неподалеку, на границе герцогства Вильского с Искханом. А это был предпоследний оставшийся Клан! И ты думаешь, никто не захочет поквитаться с этим ублюдком Вилли?

Ифенхи резко выдохнула. Пока говорила, она умудрилась распалить саму себя, и теперь просто кипела от гнева. Волк стоял тремя ступеньками выше нее и молча слушал. Но в медово-золотых глазах, ставших похожими на твердые камни, постепенно затлевала ярость. Она наполняла зрачки опасным багрянцем а грудь — глухим звериным рыком. Облачко Тьмы снова заклубилось вокруг него.

— Почему же тогда никто из них не двинулся с места, чтобы показать инквизиторским шавкам волчьи зубы? — спокойным голосом спросил Ваэрден. У Рейн опять пробежал по хребту холодок — спокойствие было не более чем обманчивой пленочкой, скрывавшей под собой готовность немедленно убивать.