Бесполезный попаданец

И вот новая политинформация, теперь о солидарности, поддержке, и против фашистов.

— Давай, Степанов, ты у нас любишь прогнозы делать, иди расскажи, как бороться народу Чили.

Теперь я перед огромной массой внимательных глаз. Всем одновременно интересно, как выкручусь, но все и на самом деле сочувствуют чилийцам и ненавидят Пиночета. Время, когда им будут восторгаться — еще не пришло.

Делать нечего, будем импровизировать.

— Чилийский народ попал под гнет, империалистов.

Блин, стихами заговорил, но все смотрят серьезно, ни тени усмешки.

— Сами бы буржуи Чили ничего не смогли бы сделать, без помощи американцев. Это они раскачивают мир, вторгая его в пучину войн и хаоса! Но мы не забудем, не простим! И чилийские патриоты не простят. Этот день — одиннадцатое сентября, американцы еще вспомнят и запомнят на всю жизнь. Пусть не сегодня, не завтра. Чилийским патриотам понадобится не один год на подготовку. Возможно даже десять лет или более, но бумеранг, запущенный американцами, обязательно вернется, он прилетит обратно и ударит по Америке, по ее больному месту, по ее символу!

— Какой бумеранг, по какому это символу? — Марго встряхнула головой, отгоняя наваждение моей речи.

— А это американцы сами выберут. Вон в этом году построили Всемирный торговый центр. Они называют его — 'башни-близнецы'. Вот они и рухнут в один день. И этим днем будет одиннадцатое сентября!

— Садись, Степанов. С твоими прогнозами только в спортлото играть.

* * *

* * *

*

О главном. 'Выдержки из тетради попаданца'

/* От автора. Следующий отрывок довольно сложен. Раза три переписывался полностью, и часто правился. Возможно будет позже правиться еще. */

— Не будешь? Молодец!

Василий Андреевич плеснул немного себе, задумался и крякнув накатил рюмочку.

Постепенно народ рассосался и за столом мы остались вдвоем. Разговор тоже начал становиться слишком откровенным.

Что за народ? Это моя семья и семья председателя колхоза. В качестве приглашенных звезд Серега Николаевич и Яша с молодой женой. Ну не могли мы обойти вниманием того, кто помог и с машиной и фактически прикрыл нас. Да, на перевоз картошки, тоже были документы. Они не понадобились в дороге, это так, но они были, и мы чувствовали себя уверено. А на обратном пути нас пару раз тормозили, один раз взвесили, где-то в Харьковской области. Но мы везли свое, бумаги в порядке, придраться не к чему. Гаишники еще не доят все подряд грузовики. Ну и самое главное, нельзя пойти в автохозяйство и арендовать автомобиль для перевозки урожая. Услуги населению есть, но они предназначены — для перевозки мебели, вещей. Можно заказать контейнер и отправить груз по железной дороге. Придет где-то через месяц. Но опять на железную дорогу в пункте назначения. Там опять заказ машины и так далее. Все это выйдет и несколько дороже и главное намного хлопотнее. Получается Синенко сделал большой подарок, надо отблагодарить, пусть и не деньгами.

Вот мы всей семьей и приехали. Председатель был рад, даже пригласил моих спутников. Посиделки в выходной затянулись. Выяснилось, что сейчас почти никто не умеет готовить шашлык. Пришлось провести мастер-класс. Откуда знаю? В книге прочел. Как ни смешно, но в книге 'О вкусной и здоровой пище' этих лет есть подробный рецепт, сразу нескольких видов. Но я помню и из будущего. Жаль только, что лимонов не удалось достать. Но народ и с уксусом встретил на ура.

Постепенно люди разбрелись. Старшая председателева дочка Настя, десятиклассница. Ей интересно с Наташкой повозиться. Сестренка уже не чувствует себя маленькой, несмотря на возраст, но стиснув зубы, терпит. Естественно Яшина жена и мама с ними. Сам Яшка с сыновьями Андреевича. Батя о чем-то с его супругой беседуют. Серега Николаевич ушел домой.

Вот мы и вдвоем, под небольшим навесом, выполняющим роль беседки.

— Ну вот скажи, честно, хорошо получилось?

— Неплохо.

— Как распорядишься деньгами?

— Две тысячи отдам родителям. Остальное... можно сказать себе.

— Если посчитать помесячно, то по двести целковых, только с картошки. Хорошая зарплата?

— Как сказать. С учетом затрат труда именно на картошку, выглядит неплохо.

— Знаешь сколько в колхозе зарплата?

Да, мы хотели не сильно афишировать наши доходы, особенно с арбузов, но председатель опытный человек, быстро все вычислил и расколол. Яшку расколол. Я как бы не скрывал особо, но уже до разговора со мной, он все знал.

— По стране семьдесят пять у колхозников средняя.

— У нас немножко побольше, но где-то так.

— Василий Андреевич, все не так просто. Думаю, если ваши ломанутся на следующий год проделать, то же самое, не выйдет ничего. Реально ее продать выйдет раза в два дешевле, и то хорошо. Во-вторых, столько посадить и обработать без техники не получится. Если пахать всей семьёй, то сами понимаете — не так и много на человека. Ну в-третьих мы же заработали на том, что государство проваливает свои планы.

— Ого! Стараешься мыслить на уровне страны?

— Конечно. Вот вы выращиваете картофель. Таких колхозов и совхозов, наверно, тысячи. По идее они должны полностью закрыть потребность всей страны в продукте. Есть тысячи баз, десятки тысяч магазинов и так далее. Вся эта система должна работать.

— Но всегда есть место и для частника?

— Места для частника с перебором. По картошке особенно. Я посмотрел по разным поясам, ее выращивают люди сами везде. Кругом огороды, от севера до юга. Не на продажу, для себя, родных. Скорее всего государство и половины не производит. Вот и не работают планы.

— С ними всегда так. Может стоить развивать частную торговлю? Знаешь по чем мы сдаем картофель?

— Догадываюсь. Копеек по пять.

— Верно. А сколько он стоит в магазине?

— У нас десять-пятнадцать. На юге до двадцати.

— Видишь разницу?

— Хотите я вас удивлю?

— Попробуй.

— Разница еще больше.

— ???

— Эти пять копеек абстрактны. Вы их заплатить людям не можете. С них хорошо, если три идет в зарплату. Скорее всего меньше. У вас есть же фонд зарплаты? Ограничения на нее какие-то?

— Откуда знаешь?

— Да все оттуда. Смотрю, читаю, считаю. Понимаете, Василий Андреевич, советская экономика работает немного не так, как вам кажется. В стране есть наличные деньги — это наши зарплаты, то что мы тратим в магазинах и так далее. И есть безналичные — расчеты между предприятиями, с государством и тому подобное. Так вот — это не деньги! Это некий эквивалент трудозатрат, приведенный к рублям. Но они соотносятся с зарплатными деньгами очень условно. У вас наверняка, есть деньги для оплаты бензина, есть для электричества, для покупки новой техники и так далее. И самое главное, что вы не можете их перебросить с одной статьи расходов на другую.

— Ты слишком много, для школьника, знаешь... И почему же так?

— Я уже говорил, это эквивалент трудозатрат, расходов. Их просто обозвали рублями и копейками, на самом деле это не деньги. А перебросить не можете, так как те, кто рассчитывают стоимости, фонды, сами не могут посчитать. На каком-то этапе они просто плюнули на приведение цен и делят фонды по стране, называя все по старинке рублями. Хотя вы наверно и формируете свои зарплаты в зависимости от этого безнала, все равно вам свыше установлено сколько можно людям заплатить.

Андреевич затряс головой.

— Ты меня путаешь. Можешь нормально объяснить?

— Хорошо. Попробую попроще, на пальцах, так сказать. В стране девяносто миллионов рабочих и служащих, шестнадцать с половиной миллионов колхозников, сорок пенсионеров. Все они получают в год сто восемьдесят миллиардов рублей. Заметьте, получают от государства. Вы хоть и называетесь коллективное хозяйство, но в реале мало отличаетесь от государственного предприятия. Государство, чтобы выдать всю эту массу зарплат должно ее потом собрать назад. Это не налоги. Те тринадцать процентов с зарплаты — фикция, блеф, они не выдаются на руки и не собираются. Реальный сбор — это ваша картошка, ткани, велосипеды, водка и так далее. Сюда же входят сборы с фильмов, концертов, музеев и прочего. В итоге государство собирает в год сто пятьдесят миллиардов. Уже видно, что не хватает денег. А я еще не считал стипендии, разнообразные научные премии, суточные и так далее. Не уверен, что военные и милиция входят в эти девяносто, им тоже платят наличными. Что делает правительство? Просто тупо печатает новые деньги. Чтобы их как-то удержать придуманы сберкассы. Да те же лотереи — вон спортлото недавно ввели. Водку опять же выпускают больше. И все рано не хватает. На книжках сейчас почти полста миллиардов — треть от товарооборота. Еще лет восемь — и на книжках будет денег больше чем за год продается товаров. В рыночной экономике это вызвало бы повышение цен, как раз на эту самую сумму недобора, напечатанную в виде бумажек. Но для нас — инфляция, страшный зверь. Так что зарплату стараются сдерживать всеми способами. Вам устанавливают фонды и хоть в два раза перевыполните план — поднимут лишь на немного. То же и на заводах. Хотя я честно говоря вообще не понимаю смысл в перевыполнении плана. Это какая-то глупость. Ладно там у вас — некоторые виды продукции можно хранить на складах резерва, используя их как аккумулятор, на случай неурожая. Но на заводах то нахрен его перевыполнять? Это же абсурд! Ладно, вернемся к деньгам.

Если посчитать в целом по стране, то получится, что из всех работающих, меньше половины заняты производством того, что продается потом за деньги. Товаров, продуктов, услуг и так далее. Если не брать тех, кто вообще не производит ничего — те же учителя, врачи, милиция, разного рода руководители, то даже среди рабочих немало людей, выпускающих то, что не продается. Например, танки или цемент для ГЭС. Эти люди тоже должны получать зарплату. Вот и выходит, что с вашей картошки вы сможете заплатить своим людям треть, в лучшем случае. Многие получают и того меньше. Вот такие у нас налоги.

— Это справедливо?

— Это жизнь. Так страна устроена и так она работает. Если начать менять здесь систему— социализму конец, а потом и всей стране. СССР перестанет существовать.

— А как же капстраны?

Разоткровенничался я. Но что делать? Пишу я пишу в свою тетрадку, а толку от этих записей? Надо пробовать их откатать на ком-либо. Возможно в моих рассуждениях тоже ошибки, проверим. Хотя председатель посматривает с хитринкой. Раскручивает на разговор?

— А что капстраны?

— Я слышал, что в Швеции социализм.

— Василий Андреевич, не равняйте божий дар с... Божий дар, если что — это мы.

Смеется.

— Да, в Швеции налоги на частников до девяноста процентов. То есть там дерут шкуру похлеще чем с вас, чтобы обеспечивать свой социализм. И Швеция это такая страна — она кланяется всем. Фашисты верховодят в Европе — они их вассалы, хоть и нейтралы на словах. Сейчас американцы у власти — они им в рот смотрят. Скоро верховодить будут геи...

— Кто?

— Ну это по-нашему будет некультурно звучать, но пидоры. В прямом смысле слова.

— Да ну! Это невозможно!

— Возможно, так вот когда будут эти верховодить в мире, шведы дружно станут раком и будут еще покрикивать на нас, мол почему нарушаем права этих самых пи... геев. А за независимость надо платить.

— Так что у нас все идеально? Зачем же продавал на базаре, а не сдал государству по три копейки?

— Не все идеально. Можно сказать, даже все очень неидеально. Система разных рублей, про которую я рассказал, очень сильно давит на экономику. Даже не так, не столько давит, сколько требует очень тонких расчётов и честности администраторов всех уровней. В реале — вы сами знаете, что и дураков хватает, да многие руководители, не себе в карман, а для пользы родного предприятия, своих людей, стараются исказить цифры.

— Не слишком смелое обвинение?

— Вот скажите, Василий Андреевич, такая формула — 'проси два, хорошо если один дадут', вам что незнакома?

— Это же жизнь! Если будешь просить столько сколько надо — получишь половину, и то хорошо!

— Так вот, не в стране двойного резерва производства. И сколько раз, запросивший в два-три раза получал именно столько, сколько просил? Не надо отвечать, я сам скажу — это происходит чаще, чем недополученные запросы. И если вы попробуете сказать, что мол вам столько не надо, хватит половины, я могу сказать, что вам ответят.

— И что же?

— Вам ответят — если сейчас не выберешь свои фонды, в следующий раз, не получишь ничего!

— Хоть и повторюсь, но ты слишком много знаешь и понимаешь для школьника.

— Почему много? Я думаю, вы и сами все это видите и понимаете. А про базар... каждый конкретный человек старается сделать жизнь лучше для себя. Задача государства сделать так, чтобы не эти устремления не мешали остальным. А еще лучше — помогали. Сейчас оно, государство, пустило многое на самотек. Вы думаете, что дай волю и крестьяне станут зарабатывать больше и жить во много раз лучше?

— Разве не так?

— Вы же слышали об арбузах?

— Конечно, я даже в курсе, сколько вы подняли на них.

— И в чем мораль?

— Это ты меня спрашиваешь???

Хм... Если вначале председатель вытаскивал меня на откровенность, похоже теперь ему самому становится интересно.

— Конечно. А мораль, Василий Андреевич, что в случае такой свободы самый большой куш будут иметь перекупщики. Это намного выгоднее, чем горбатится на полях, а потом осенью везти свою продукцию и еще продавать. Гораздо проще купить дешевле продать дороже. И эта разница будет самой огромной.

— Колхозники не станут продавать по дешевке.

— Станут. Не станет один, продаст другой, третий. Не все смогут сами вывозить за тридевять земель. Самая большая разница ведь на большом расстоянии. Кто-то не будет мириться, попробует сам, как мы сейчас. Таких будут или по дороге перехватывать, убивать, портить машины. Или в лучшем случае там, на местах, он не сможет пристроиться. Даже сейчас мы в одном городе не смогли ничего продать. Хорошо, еще что не дошло до рукоприкладства. Так это милиция следит за порядком. А тогда и милицию купят и все рынки.

— Какая-то грустная картина у тебя выходит.

— Не у меня, у нас выйдет, как только дадут свободу частнику без жесткого контроля. Даже при таком контроле и то невесело. Насколько при Сталине жестокие законы были, но вокруг кооперации, частников всегда начинались махинации и так далее. Постоянно сажали даже министров, не говорю о мелких сошках. Выход есть. Надо искать. Но кто захочет? Знаете, что самое смешное и печальное одновременно?

— И что же?

— Там — я показал пальцем в потолок — там, все понимают, знают, что-то пытаются делать, но делают настолько неуклюже, что страна идет медленно к развалу.

— Ну это, ты загнул. СССР крепко еще стоит на ногах, да и народ не даст.

— Да, стоит еще достаточно крепко, заделы хорошие. Но готовят уже сейчас. И народ готовят к тому, что плохо у нас живется, вон капиталисты живут лучше. Стоит только перейти к ним в лагерь и все потечет рекой и деньги, и джинсы и пепси-кола. Только рот подставляй или задницу. В реале же получится что все будет наоборот.