1 Тайяна. Вырваться на свободу

— Ничем.

Дольше им поговорить не удалось. Вернулась бандерша — и Яна отправилась осматривать комнату. Довольно кивнула — подходит, переставила пару светильников, чтобы тени выглядели более отчетливыми, проверила крепление простыни, чтобы не оторвалась в самый неподходящий момент.

— Отлично. Музыка?

Шальза усмехнулась.

— Сама юность вспомню. А Рошер мне компанию составит, приглядит, чтобы все было честно.

— Так вы все-таки...

— да. Хотя это было очень давно.

Ну да. Къянти отличить можно, но когда у женщины волосы уже седые, поди, разбери, темные они там были или нет. Или она вообще смесок. А меж тем, Яна была уверена, что Шальза, или, правильнее, Ш´аальзея, из Къянти. И не из самой бедной семьи. Уж что ее привело сюда — вопрос другой. Но... с бубном она должна уметь работать.

— Ритм...

Два долгих удара, пять мелких, еще два долгих удара,. Десять мелких — и все заново. Конечно, Ш´аальзея легко поняла ритм, усмехнулась.

— Когда можно впускать клиентов?

— Минут через пять. Рошер, отвернись!

В руки служанки полетели сапожки, штаны, рубашка — и Яна осталась в одном белье. Перехватила поудобнее плащ — ладно, на безрыбье...

И — за занавеску. Быстро размять тело, вспомнить науку — и сосредоточиться.

А через пару минут вошли и клиенты. Трое, на вид из молодых лойрио, или детей очень богатых купцов, самодовольно уселись в кресла, вытянули ноги, расслабились, явно не веря, что будет что-то интересное...

А вот это зря.

Яна звонко щелкнула пальцами.

Лампы погасли. Комната погрузилась в темноту. Освещенной осталась только та часть, где была нархи-ро — и то едва-едва. Но для теней этого хватило.

Донннн! Донннн! Дон-дон-дон-дон-дон...

Бубен запел, заговорил в умелых руках. И Яна сделала первый шаг.

Это несложно, это совсем несложно если умеешь. Так танцует дерево на ветру, так изгибается лоза под натиском бури. Прихотливо, грациозно, неожиданно.

И — эротично.

Кто сказал, что соблазн — это куча обнаженной плоти вокруг?

Нет.

Соблазн — это тайна, загадка, это танец тени на ветру, это изящный изгиб руки, это правильный ритм музыки...

Донннн! Донннн! Дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон...

Плащ вился вокруг точеной фигурки, словно живой, то обвивая, то прикрывая, дразня, показывая почти все... но — почти.

Ничего особо нового для нархи-ро, это умеют многие. Тело — потрясающий в своей точности и изяществе инструмент, можно поставить рядом двух женщин, но если одна из них, пусть дурнушка и замарашка, умеет двигаться, а вторая, разодетая в бриллианты, сутула и косолапа, поверьте, выиграет первая.

Донннн! Донннн! Дон-дон-дон-дон-дон...

Ты тень на поверхности воды, ты наяда из морского народа, ты кончик змеиного хвоста вечной женской тайны. Дразнить, не показывая лица, маня к себе, возбуждая то потаенное, темное, что есть в каждом человеке, теперь разворот, еще один, прогнуться, провести руками, подчеркивая формы тела... и Яна понимала по молчанию в темноте, по учащенному дыханию, по запаху пота — она выиграла вчистую! Уже сейчас она может довести их до пика... но это ни к чему. Надо сохранить что-то и для местных девушек.

Поэтому накал танца чуть снизился, теперь это был не острый призыв, а скорее, приглушенный. Тайный вызов, скрытый, тонкая фигурка извивалась змеей, принимая самые причудливые очертания. Не верилось, что человек так может. Хотя ничего сложного Яна не делала. На то и тени, чтобы играть.

Плащом, руками, изгибами тела, формы которого чуть увеличивают удачно поставленные лампы...

И наконец танец стихает. А в дверь проскальзывают девушки.

Вот это вовремя.

А то распаленные кавалеры могут и дорваться до тела танцовщицы.

Яна медленно отступила в угол под рокот бубна — и погасила лампы. Сначала одну, потом вторую.

Выскользнуть в темноте из комнаты было несложно, тем более, что мужчинам было ни до кого.

Рошер с хозяйкой ждали ее снаружи. И штаны у мужчины в известном месте приметно топорщились.

— Ну... слов нет!

— Действительно, редкое мастерство, — согласилась Ш´аальзея. — Этому долго учиться?

— Именно этому? Месяц. Возможно, меньше, — Яна пожала плечами. Тело все еще было словно натянутая струна, после танца. Каждая жилочка, каждая мышца ныли, но хмельное удовольствие — получилось! — было сильнее. Ведь и вправду — получилось! Хотя давно не практиковалась, и вообще училась только обязательному минимуму, чтобы поддерживать интерес мужа, а поди ж ты! Неудивительно, что мужчины по борделям ходят, если женщины и такого не умеют!

— что ж. Могу нанять вас, учить девочек. И — исполнять танец.

— обговорим? — прищурилась Яна.

Деньги требовались, а как их зарабатывать... танцы — это честный труд. И точка!

В кабинете Ш´аальзея вновь уселась в кресло и посмотрела на пару куда как благожелательнее.

— Я сначала не поверила. Но сейчас готова заключить договор. Вы, лайри э´Лесс Риккэр учите моих девочек. Двоих или троих, чтобы была смена. И пока не научите — сможете выступать сами?

— Два раза в десять дней. О днях уговоримся заранее — подойдет?

— Вполне. Плату тоже положу хорошую, не обижу. Скажем, ползолотого за выступление.

— да вы с одного такого любителя не меньше трех сдираете, — фыркнул Рошер.

Яна положила руку ему на плечо.

— Я согласна и торговаться не буду. Но мне нужна кое-какая информация, кана.

— Это я сразу поняла. Итак?

Сейчас, когда Ш´аальзея была заинтересована в сотрудничестве, говорить с ней было намного приятнее. И куда только исчезло ехидство из голоса?

— Лара Аэлена Авельен. И лойрио Алинар Авельен.

— А что с ними не так?

— Я хочу знать, есть ли у лойрио любовница? — вступил Рошер.

Ш´аальзея покачала головой.

— я бы знала. Но — нет. Даже когда жена была в тягости, он к девочкам не заходил. Если только в деревне себе кого нашел, но тоже вряд ли. Не из тех кобелей волк.

— А была? Раньше, до женитьбы?

— Была. Имя... кажется, Радея Варлон. Вышла замуж за какого-то кузнеца, с приданым это несложно.

— Поищем.

Ш´аальзея насмешливо улыбнулась.

— Нету у него никакой любовницы. Но вот вам для размышлений. Недавно, около полугода назад, ко мне приходила женщина. Одета богато, а вот руки что у служанки. И одежда для нее непривычная. Молодая, глаза голубые, лицо под вуалью. Предлагала большие деньги, чтобы я ее свела с лойрио.

Рошер и Яна переглянулись.

— Свела?

— У меня самое шикарное заведение. Если бы он ходил, то ко мне, вы это тоже понимаете. Пришлось отказаться.

— Она очень расстроилась?

— Могла бы — так до смерти. Моей. Но это у нее не любовь, скорее, ей что-то нужно от лойрио.

— А насчет его жены такого не было?

— Нет. Тут все тихо. Итак, лайри э´Лесс Риккэр? Завтра с утра придете учить девочек?

Яна подумала.

— После обеда. В два пополудни. Как раз и отоспятся после трудовой ночи...

Ш´аальзея кивнула.

— Хорошо. Буду вас ждать.

Выйдя на улицу Яна и Рошер переглянулись.

Кто-то охотится на мужа Аэлены, а ее собираются убрать? И что все это значит?

Надо искать Радею Варлон.

* * *

Про любовницу мужа Аэлена ничего не знала. Тем более — бывшую. Откуда бы? Поэтому напарники, сейчас они чувствовали себя именно так, поделили обязанности.

Рошер отправлялся искать Радею Варлон. Дело это не минутное, но если у тебя остались связи в страже — найти можно.

Порасспросить, опять же, если лойрио ей при расставании денежку подарил или домик, это заметят. Дома-то просто так из рук в руки не переходят, надо в городской управе сообщать о новом владельце.

Это Рошеру было под силу.

А Тайяне пришлось сопровождать Аэлену к — Лес его сожри! — Диолату!

В этот раз было еще хуже, чем в предыдущий.

Нет, внешне-то все было мило, очаровательно и спокойно. Их пригласили в гостиную честь по чести, но потом!

Для большого портрета надо было выбрать интерьер. И Диолат настаивал на спальне. Заодно, с истинно аристократической вежливостью, умудрился продемонстрировать Аэлене свою кровать, принял несколько откровенных поз... ну я весь твой!

Любите меня!

И Яна отчетливо понимала, что на женщину это... действует?!

Р-раш! Да, действует! Это видно по пятнам румянца на щеках, по расширенным зрачкам, по учащенному дыханию... будь она, как Ааша, еще бы и запах возбуждения уловила, наверняка.

Но почему!?

С утра Аэлена была спокойна и даже шутила, а теперь — извольте влюбиться? Да не бывает такого! Ей не шестнадцать лет, чтобы так накрывало, и семья у нее есть, муж хороший, неудовлетворенности жизнью не возникает. После тихой команды, Ааша почти вплотную прижалась к ларе — и все попытки Диолата приблизиться, встречала дружелюбным оскалом.

Диолату это явно не нравилось, он злился, раздражался, но... волчицу — не уговоришь. Ну, липнет она к ларе, и что? Та ей понравилась. Вы бы понравились — она бы к вам липла, запросто!

Крыть было нечем.

Тайяна же...

Аэлена ничего не пила, не ела в чужом доме, не нюхала, но... так в чем же дело?

Диолат?

Может, на нем что-то есть? Обнюхать бы его, но как умудриться? От Яны и от Ааши он упорно держался подальше. Даже брезгливость проявлял. Не на словах, понимал, что за неосторожное слово ему и Аэла голову оторвет, страсть там, не страсть, а за повод, чтобы убраться из этого дома лара мигом ухватится. Так, платочек к носу подносил, морщился демонстративно... не подберешься незамеченной, тем более — без скандала.

А что можно еще придумать? Кроме обнюхивания? Которое, кстати, и не панацея от всех бед. Яна ведь не Ааша, может чего-то и не учуять. И... если в доме есть какой-то подлец, он мог Диолату и волосы передать, и кровь, и... да много чего мог. А грамотный специалист может и хорошее приворотное сварить, на конкретного человека.

Вариант пробраться в хозяйскую спальню или кабинет и пошарить по ящичкам. Яна отмела сразу. Не смешно!

Где вы видели человека, который связывается с любовной магией, чтобы выложить на виду все улики?! Да такие вещи прячут пуще золота, потому что за привороты — каторга. И бессрочная.

Жестоко?

А почему, собственно, жестоко? Тут сразу несколько преступлений. Насилие над человеком — раз! Изнасилование — два. Финансовые — три. Не просто ж так привораживают, обычно ради чего-то...

И закон тут очень суров, не разделяя ни подонков, вроде Диолата, ни влюбленных сопливых дурочек.

Кстати, с точки зрения нархи-ро, это было очень верно. Если ты любишь — подумаешь в первую очередь не о себе, о любимом. А если ты и через него перешагнуть готова, то какая ж это любовь?

Это уже подлость. И? Сначала подлость, потом преступление — да запросто!

А Диолат всяко поумнее безмозглой юницы будет. Это не романчик из тех, что с дешевых оттисков продают, это — жизнь. А в жизни подлец — он неглупый, он опасный.

Так что Яна ни на шаг не отходила от Аэлены, сверля трайши таким взглядом, что тот поеживался. А что?

Она ж ему рожи не корчит, просто смотрит в одну точку, аккурат посреди бровей. Холодным, немигающим взглядом, поймать который не удается. И Ааша смотрит.

Но, наконец, интерьер был выбран, в гостиной. Теперь надо было устроить самого трайши — и Аэлена беспомощно поглядела на Яну. Она-то привыкла работать иначе. Сама усаживала своих заказчиков, драпировала тканью кресло, если надо. Предлагала переодеться...

Этому — предложи!

Тут и без переодеваний было весело и интересно. Двое слуг никак не моги установить кресло под правильным углом, потом зацепили столик... Яна смотрела с подозрением. Что — такие идиоты работают у трайши?

Ну-ну...

Аэла молчала, злилась и нервничала. Диолат смотрел ласково.

— Может, подойдешь, покажешь, как правильно? Аэлена?

Таким голосом только в постель приглашать. Дней на несколько. Лайри бросила на подругу беспомощный взгляд, и Яна тут же вскинулась с места.

— Трайши, вы позволите?!

И радостной ласточкой устремилась на помощь! Пусть шарахается по комнате, как дурак. По пути и слугам досталось, одному локтем, второму каблуком — случайно наступила, зато сразу и извинилась.

Диолат оценил ее решимость и шарахаться не стал. Жалко. Но отойти — отошел. Яна принюхивалась старательно, но безуспешно. Впрочем, травами от него пахло, но точный букет она бы не назвала. Кой гад понаставил в гостиной вазы с лилиями? Воняют так, что Ааша нос лапой закрывает!

* * *

Тем временем Рошеру тоже было весело. Чтобы получить информацию, надо встретиться с бывшими товарищами, а это — тяжко. Не увечье убивает, нет! Чужое сочувствие...

Начать, что ли, с управы?

Рошер купил на выделенные Аэленой деньги (это не подачка, болван, это на дело!) коробку сладостей — и отправился выспрашивать и выведывать.

В управе было тихо и спокойно. Как и обычно. Рошер беспрепятственно прошел в нужную ему комнатку и поклонился.

— Добрый день, очаровательная кайта.

Как известно, везде есть своя сплетница. Таких мест, чтобы без них — не бывает. А уж в управе, в присутственном месте. им Четырехликий велел водиться и плодиться.

Такой была и Эмина Шарре, милая сорокалетняя кайта. Все было хорошо у женщины, семья, дом, дети, внуки, но! Язык у нее был истинно без костей, а уши — не иначе, как трехметровые. На месте ее держали в основном потому, что болтушкой она была беззлобной и выгоды от своих сплетен не получала. Ну и родня свою роль играла, опять же. Копчености — они и трайши по вкусу, вот муж, богатый торговец и пристроил женушку. Лишь бы она за рабочий день наговорилась и его дома не мучила.

— Рошер, ты ли это?

Мужчина чуть неуклюже поклонился.

— Эмина, вы, как обычно, само очарование.

— Ох, скажешь тоже! — кокетливая улыбка полностью опровергала укоряющую интонацию. — Рошер, я ведь второй раз бабушкой недавно стала! Представляешь?

— Пока — нет. Но вы ведь мне расскажете, правда?

Рошер водрузил на стол коробочку со сладостями, Эмина ахнула, всплеснула руками и умчалась за чаем. А мужчина внутренне приготовился к трем часам бесполезной болтовни. Все равно Эмина пока все не расскажет — не успокоится.

Ну и рассказывала.

Про семью, детей, внуков, дела в управе... а заодно о том, что дела у ее мужа идут замечательно, что таким могут не все похвастаться, но вот лойрио Авельен точно может.

Про супруга Аэлены Рошер узнавал не из вредности и не от нечего делать. Чаще всего в его практике от мужей мечтали избавиться жены, а от жен — мужья. Жизнь...

Так что Рошер намекнул и на любовницу — и кайта тут же затрещала, что 'лойрио очень милый...'.

Ну да, не каждый при расставании любовнице домик подарит, тут наоборот, отобрать последнее могут. Но супруг Аэлены оказался выше всяких похвал.

А Эмина, после небольшой подначки, даже адрес домика нашла. По Грушевой улице.

И кое-что интересное выяснилось про трайши Диолата.

Положение у трайши было не то, чтобы портреты заказывать. Говорили, что в столице с ним связан какой-то крупный скандал и здесь он попросту прячется.