-Предпринятые меры безопасности исключают разрастание вспышки во внешний мир. То есть говорить о разумной стратегии со стороны осколка Черного Маркера не приходится, оно действовало в данном случае прямолинейно, без малейших хитростей.

По внутренней связи прозвучал доклад от командира группы зачистки:

-Вспышка локализована. Безвозвратные потери среди персонала — тридцать восемь человек.

-Принято, -отозвался Шиф. -Опечатать зараженные помещения до дальнейших распоряжений.

Начальник охраны ''Локуса'' посмел возразить:

-Лучше бы залили там все напалмом и дело с концом.

-Нельзя, -объяснил Белов. -В лабораториях хранятся ценные биологические образцы.

Куратор от АСИ еще раз бросил взгляд на мониторы.

-Мда, директор и Глобальный Совет будут не в восторге.

-Господин Шиф, несмотря на случившееся, мы теперь сможем обеспечить научный персонал надежной защитой от психического воздействия артефактов.

* * *

CLASSIFIED | УРОВЕНЬ ДОПУСКА: OMEGA-PRIME

ОТЧЁТ No3951-D

Тема: Инцидент в исследовательском секторе D (НИИ ''Локус'')

Дата: 10.05.2526

Отправитель: Комиссия безопасности EarthGov (подкомитет ARGO-INTEL)

I. ПРЕДИСЛОВИЕ

В 04:11 местного времени на территории НИИ ''Локус'', сектор D, произошла катастрофическая вспышка ''маркерной чумы''. Инцидент напрямую связан с воздействием фрагмента Черного Маркера (ID: CHM-04/T-B), ранее доставленного с объекта ''Омега''. Отмечен первый задокументированный случай спонтанной активации фрагмента без вмешательства экспериментаторов.

II. ХРОНОЛОГИЯ ИНЦИДЕНТА

03:57: Команда сектора B-2 приступила к стандартной процедуре спектрального анализа сигнала, излучаемого фрагментом CHM-04/T-B.

04:01: Резкое усиление пси-поля в пределах камеры наблюдения. Аномалия распространилась за пределы экранированного контура, несмотря на включённую блокировку нейроинтерфейсов.

04:03: Первые признаки дезорганизации поведения у сотрудников — шёпот, тики, приступы резкого смеха и агрессии.

04:06: Потеря голосовой и визуальной связи с командой сектора.

04:08: Наблюдатели из группы внешнего контроля зафиксировали множественные попытки членов команды нанести себе и окружающим увечья, использовать оборудование как оружие.

04:12: Начало необратимых соматических реакций — эпилептические судороги, гиперемия глазных яблок, аневризмы.

04:13: Активация протокола SVALIN, изоляция сектора.

04:17: Наблюдатель A-1 (Краснов М.Г.), находившийся за пределами комплекса, сообщил о слуховых галлюцинациях в момент пиковой активности фрагмента.

III. ПОТЕРИ

Сотрудники, погибшие в результате инцидента: 38 человек

Признаны психически недееспособными, изолированы: 11 человек

Технические и материальные потери: нейроинтерфейсы серии Lambda-X (6 шт.), портативная ЭМ-решетка, блок анализа спектров типа NOVA-T.

IV. ОСОБЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ

Поведение объекта CHM-04/T-B не соответствовало ранее зафиксированным моделям: вместо монотонной импульсации наблюдалась резкая смена фаз активности с гиперчастотной структурой (>22.7 Гц).

Зафиксированы попытки прямого воздействия фрагмента с субъектом A-1 даже на значительных расстояниях.

Подтверждена попытка "имплантации мотивации" — навязывание субъектам цели ''открытия пути'' (терминология сигнала).

Вопреки прогнозам, субъект A-1 не проявил признаков подчинения. Его физиологические параметры оставались в пределах нормы. Уровень кортизола и дофамина повышен, но устойчив.

V. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Данный инцидент подтверждает:

Потенциал фрагментов Маркера к самоактивации и выборочной ментальной атаке.

Недостаточность существующих протоколов защиты даже при соблюдении изоляции.

VI. РЕКОМЕНДАЦИИ

Немедленно перевести CHM-04/T-B в статус "инертный объект сверхриска".

Приостановить все текущие исследования фрагментов Маркера до завершения анализа устойчивости субъекта A-1 и задействованного персонала.

Усилить экранирование сектора D.

Поднять статус проекта ''Эгида'' — использовать биопрофиль A-1 как основу для синтетической пси-изоляции.

* * *

Небо над горами уже темнело, когда на площадке перед домом бесшумно опустился небольшой чёрный шаттл. Без обозначений. Только серый гексагон на борту — эмблема Агентства специальных инициатив. Максим стоял у окна, не выключая свет, не отходя в тень.

Он знал, что рано или поздно к нему придут люди рангом повыше Белова и Шифа. Просто не ожидал, что так скоро.

-Ты не против, если я войду без приглашения? — спросил мужчина в чёрном пиджаке, стоя на пороге.

-Вы тут главный. Как я могу быть против? — ответил Максим и отступил в сторону.

Японец прошёл внутрь. Движения плавные, неторопливые, при этом точные, как у хирурга или старого воина. Не слишком высокий, с правильными чертами лица, немного седеющими висками. Он снял перчатки, аккуратно сложил их на подлокотник кресла, в которое не сел.

-Меня зовут Кадзэ Хаято. Ты знаешь, откуда я.

-Агентство специальных инициатив, — подтвердил Максим. — Вы не из тех, кто просто пишет отчёты и держит палец на пульсе, господин директор. Вы сами — пульс.

Кадзэ впервые чуть заметно усмехнулся. Тонко, почти неуловимо.

-Люблю разговаривать с умными людьми. Особенно с теми, кто недавно пережил неоднократный контакт с Обелиском и при этом остался вменяемым.

Максим кивнул на кухню.

-Присаживайтесь. Чай будет через минуту. Зеленый, кажется?

-Спасибо. Да.

Пока вода закипала, Кадзэ молчал, оглядывая обстановку. Дом был чистым, но без излишеств. Всё, что нужно: панорамное окно, голографический проектор, старая куртка на вешалке — та самая, в которой Максим попал в это время

-Краснов Максим Геннадьевич, — начал японец, удобно устроившись за столом. -Родился в 2001 году. Россия, город Тверь. Учился в месте, которого не существовало в нашей истории, работал в фирме, которой не существовало, воевал в войне, которой не было. Поразительно.

-Вы глубоко копнули, видимо.

-У нас очень хорошие поводы следить за такими, как ты. Ты понимаешь, почему я пришёл лично?

-Потому то хотите какие-то откровения услышать?

-Нет. Потому что я... пока не определился, кем ты станешь. Силой, союзником, проблемой... или прецедентом. Пока ты — аномалия. А я не люблю неопределённости.

Он взял чашку с чаем, вдохнул аромат, сделал глоток.

-Расскажи мне. Не о "Локусе". Не о некроморфах. О себе. О том времени, откуда ты. Каким ты видел мир? О чём мечтал?

Максим прищурился. Не ожидал такого вопроса.

-Вы правда хотите знать?

-Если бы не хотел, я б не летел сюда с другого конца планеты.

Максим поставил локти на стол и ответил после паузы:

-Мы были слепы. Мир был быстрый, шумный. Половина людей жила в телефоне, интернете, другая — в кредит. Большинство просто старались выживать. Улыбаться, ходить на работу, не лезть в политику. Те, кто пытались что-то изменить — чаще проигрывали. Я это тоже не сразу понял. Пока не попал в мясорубку. Там всё стало проще: свой, чужой, живой, мёртвый.

-И что ты чувствовал, когда оказался здесь?

-Страх перед неизбежным и желание вернуться домой. — Максим усмехнулся. — XXI век, как бы он ни был уродлив, был моим. Я знал, как он работает. А тут — чужая планета, чужие люди. Улыбающиеся рожи с голограмм, и за ними — пустота. Вы разучились бояться, разочаровались во вселенной, и потому не понимаете, насколько опасно то, с чем играете.

Кадзэ слушал внимательно. Он не делал заметок, не перебивал. Только кивал, иногда — почти незаметно. Его взгляд не терял остроты ни на секунду.

-Ты прав, — тихо сказал он. — Мы многое потеряли. В том числе — чувство страха. Мы привыкли считать себя хозяевами, даже там, где мы — гости. Но именно поэтому я здесь.

Максим вздохнул.

-А я думал, вы скажете, что "нам просто нужно ещё времени, чтобы понять Маркеры".

-Это была бы ложь, — ответил Кадзэ. — Мы их не понимаем. Мы просто учимся не умирать и не сходить с ума рядом с ними. Пока что, учимся плохо, учитывая инцидент трехдневной давности.

Максим отпил чай. В комнате повисло молчание, но оно было не неловким — просто насыщенным.

-Тогда зачем вы продолжаете?

Кадзэ медленно поставил чашку и ответил:

-Потому что у нас может не быть альтернативы, -повторил Хаято Кадзэ, посмотрев на парня поверх чашки. — Мы дошли до предела. А менять систему поздно.

-Так в том-то и беда, — спокойно ответил Максим. — Вы сделали ставку не на прорыв, а на хаос. Как будто хотите оседлать ураган. Маркер не даёт вам энергии, он вас выкручивает — ментально, биологически, структурно. Убивает изнутри.

-Возможно, — Кадзэ слегка кивнул. -Но он также единственный феномен, который опровергает известную физику. Генерирует массу из вакуума. Передаёт информацию сквозь гравитационные барьеры. Связывает нейронные сети не по проводам, не по радиоволнам — напрямую через пси-диапазон. Без таких прорывов мы застрянем в технологическом, экономическом и социальном тупике навсегда. Технологии, которыми ты восхищаешься — антигравитация, астроинженерия, шоковые двигатели не могут поддержать нужды нашей цивилизации в полной мере.

-То есть вы выбрали прыгнуть в бездну, надеясь найти там лестницу.

Кадзэ чуть усмехнулся.

-А разве это не суть прогресса?

Максим опёрся на стол.

-Нет. Прогресс — это когда ты понимаешь, как работает то, с чем работаешь. А не когда ты строишь культ, чтобы оправдать зависимость от технологии, которую не контролируешь. У вас Маркер — это почти бог. Он вам нашёптывает, ведёт, и вы благодарны за это.

-Это не культ. Это необходимость. Культ — это то, что создается вокруг вещей, которых боятся, но не понимают.

-Знаете, чем вы отличаетесь от фанатиков-юнитологов?

Кадзэ прищурился.

-Только тем, что вы не притворяетесь, будто верите.

На это директор АСИ ничего не ответил. Он снова взглянул в чашку, будто в ней мог увидеть что-то большее, чем остатки заварки.

-Мы взрастили цивилизацию, слишком большую, чтобы остановиться. Слишком громоздкую, чтобы развернуться. И слишком самоуверенную, чтобы признать, что проиграла.

Максим встал, прошёлся по комнате. Его шаги были мягкими, но от напряжения в плечах чувствовалось: внутри у него всё кипит.

-И всё же вы пришли сюда. Лично. Не в лабораторию, не на официальное совещание. Значит, хотите чего-то большего, чем отчёт о моих параметрах.

-Да, — подтвердил Хаято. -Я хотел посмотреть, сможешь ли ты понять суть того, что мы пытаемся сделать. И теперь вижу: ты не просто носитель иммунитета. Ты — напоминание о том, каким был человек до того, как стал считать себя богом и разочаровался во вселенной, не встретив братьев по разуму, не найдя ответов на волнующие вопросы.

-Лестно.

-Это не похвала. Это предостережение.

-А теперь вы предложите мне стать полноценной частью проекта?

Хаято промолчал. Потом, без спешки, сказал:

-Есть альтернативный план. Его не обсуждают. О нем даже не все члены Совета в курсе. Создан... на случай провала.

Максим остановился и обернулся.

-Ковчег?

Кадзэ кивнул.

-Почти. Колония. Закрытая, полностью автономная. Расположена в одной далекой звездной системе. Искусственная экосфера. Отсутствие внешнего трафика. Внутри — отобранные генетически и психически устойчивые индивиды. Инженеры, биологи, педагоги. И несколько таких, вроде тебя.

-Людей с иммунитетом?

-Да, слабо восприимчивых к сигналам Маркеров. Или тех, кто доказал, что способен бороться с их влиянием. Кто может быть опорой, если остальное сгорит. Проект называется "Фудзи". Как гора. Как остров. Как последний камень над водой.

Максим смотрел на него молча. Он не задавал вопросы. Просто ждал.

-Я не прошу тебя соглашаться сейчас, — сказал Кадзэ. — Просто запомни. Когда ты поймёшь, что Земля умирает, у тебя будет выход. Не ради тебя. Ради людей, которых ты ещё не знаешь.

-А вы?

-Я останусь. Я делал этот выбор давно. Я... один из тех, кто несёт ответственность за то, что было запущено.

-У вас, оказывается, есть совесть?

Кадзэ посмотрел прямо в глаза.

-Есть. Поэтому я пришёл.

Максим молча вернулся на своё место. Лицо оставалось внешне спокойным, но в глазах уже не настороженность, а холодная, тяжёлая настороженность.

Кадзэ понял, что сейчас — решающий момент. Не для согласия. Для ясности.

Он положил ладони на стол, без угрозы, без жеста. Просто как человек, который собирается говорить по-настоящему серьёзно.

-Знаешь, Максим... Я не хочу, чтобы ты думал, будто мы бездушные бюрократы или безумные фанатики. Я не из тех, кто ради галочки запускает необратимые процессы. Но... — он сделал паузу. — Я долго наблюдаю за людьми. За учёными, за инженерами, за юнитологами, за гражданскими. И вижу одну истину, в которую многим страшно взглянуть.

-Какую?

-Жертв не избежать. Ни при каком сценарии. Мы ходим по краю слишком долго. Любая система, доведённая до перегрева, либо сбрасывает давление, либо взрывается. Мы — система. Мы перегреты. И каждый шаг, который делает наша цивилизация сейчас, это или оттягивание гибели, или выбор, в чьих жизнях измерять цену спасения.

Максим усмехнулся — устало, но искренне.

-Классика. "Нельзя спасти всех". "Цена великой цели". Я слышал это на фронте и по телевизору.

-Они был правы, — без колебаний сказал Кадзэ. — И если бы ты не вернулся, если бы погиб там, среди мертвецов, никто бы тебя не помнил. Но ты вернулся. Потому что нужен. Потому что каждый, кто остаётся в живых, становится частью уравнения. Только одни — переменные. А другие — константы. Нельзя строить будущее, если каждый сломанный человек становится трагедией масштаба нации.

-Тогда, по-вашему, я просто статистическая удача? Уцелел — отлично. Умер бы — не вписался в модель?

-Не так. Я говорю, что мы не можем позволить себе роскошь сентиментальности. Ты видел Маркер вблизи. Ты видел, как трещит по швам разум самых блестящих умов. Ты видел на Титане, как люди перестают быть людьми, а становятся орудиями чего-то чуждого. Мы проиграли бы в первый год, если бы пытались оплакивать каждого.

Максим замолчал. Его руки сжались в кулаки, но он не поднял их. Он понимал, о чём говорит этот человек. И понимал, что не может принять это полностью.

-Вы боитесь, что мы — не исключение? — тихо спросил он. -Что наша цивилизация пойдёт по тому же пути, что и остальные?

-Не боюсь. Я уверен. Мы уже на этом пути.

Кадзэ говорил спокойно, почти устало:

-Мы изучили данные. Мы знаем: Маркеры ответственны за вымирание разумной жизни в известной вселенной. Мы догадываемся, чем всё заканчивалось. Из раза в раз. Коллапс биологических систем. Переход сознания в мутагенную фазу. Создание некроморфной массы. Последний акт -Схождение. Коллективная смерть как завершение цикла. Мы видим этот цикл. Мы на его грани. Или мы научимся управлять этой силой или исчезнем. Как все до нас.

Максим смотрел в окно. За стеклом медленно тянулся лес, чёрный силуэт гор вдалеке терялся в дымке. Он долго молчал.