Другая дорога

Правда, пока на его зов откликнулось не так уж и много народу. Примерно около пятидесяти тысяч крымских татар. И эта новость меня обрадовала. Чем? Так теперь же мне не придется гоняться по всему Крыму за подвижной и быстрой татарской конницей. Крымский хан нас ждет возле своей столицы. И намерен драться. Не будем же разочаровывать его ожидания. И еще один момент, который меня порадовал во всей этой ситуации. Это то, что сейчас крымский хан не смог набрать большую армию. Как это случалось раньше. Когда ему на помощь приходили его союзники ногайцы. Тогда он легко собирал и сто тысяч всадников. Но теперь Кубанская орда ногайцев была уже нами уничтожена. А Ногайская орда, кочевавшая в районе Южной Украины, была отвлечена действиями корпуса Шереметьева и казаков гетмана Мазепы. Я к ним перед нашим вторжением в Крым еще в подкрепление прислал несколько разрядных полков русского дворянского ополчения и десять тысяч калмыцких всадников. В общем, этих сил Шереметьеву хватило, чтобы сковать действия ногайских вассалов крымского хана Селима Первого. И не дать им прислать помощь правителю Крыма. Да, и часть татар уже ушла из Крыма, рассорившись с ханом Селимом. Поэтому сейчас у него с бойцами большая напряженка получается.

Как и сообщали мне наши греко-армянские разведчики, ханское войско, действительно, нас поджидало в окрестностях Бахчисарая. И это не стало для нас большим сюрпризом. А вот для воинов крымского хана наоборот. Они были удивлены и подавлены тем, что нас оказалось больше. И еще у нас имелось огнестрельное оружие и пушки. А крымское войско таких бонусов не имело. По сути своей это было феодальное ополчение, которое в этой битве за Бахчисарай столкнулось с армией нового образца. В общем, на нашей стороне было не только численное преимущество, но и качественное превосходство. Армию мы построили следующим образом. В центре расположились пехотные полки со своей артиллерией. А вся наша конница встала на флангах.

Парламентеров ни одна из противоборствующих сторон посылать перед боем не стала. А зачем? Мне с Селимом Первым договариваться не о чем. В Крыму должен остаться только один правитель. И эта решающая битва покажет, кто же это будет. Крымский хан это тоже прекрасно понимал. Поэтому никакой куртуазной дипломатии, которую так обожают в просвещенной Европе, здесь не было перед боем. Сейчас варвары с Севера пришли драться с варварами Востока. И в дело вступили честная сталь и бесчестный свинец с чугуном (снаряды то русских пушек сделаны из чугуна).

Первый ход как всегда сделали татары. Не хватает нашим противникам выдержки и спокойствия. Не могут кочевники долго ждать на месте. Предпочитают первыми атаковать, осыпая противника кучами стрел. Правда, сейчас первыми в этом бою начали стрелять русские пушки. Затем к ним присоединились русские винтовки. Даже наши ракетные установки дали один залп в сторону противника. И вот это, пожалуй, напугало как татарских лошадей, так и самих татар до расслабления заднего прохода. Многие из них тогда просто обделались. В прямом смысле этого слова. И это я не только про лошадей противника говорю. Но и про людей. И нет! Мои то бойцы и кони были уже привычны к такому зрелищу. Даже дикие калмыцкие лошади и те раньше видели, как стреляют русские ракеты. Поэтому сейчас совсем не испугались. Чего нельзя было сказать о лошадях противника. Ну и татарах тоже. Эти то в первый раз такое страшное зрелище наблюдали. Да, еще и не со стороны, а сами стали участниками данного реалити-шоу. Ракеты со страшным ревом с осколочно-фугасной боевой частью летели то в их сторону.

Думаю, что наши пушки и пехотинцы все же убили больше вражеских всадников, чем ракеты. Но враги почему-то сильнее испугались именно рева и взрывов ракет. Зрелище паникующих врагов я уже наблюдал и раньше под Кефе. Поэтому переждав еще несколько залпов русских пехотинцев и пушек. Отдал приказ к атаке нашей конницы. Никакого чуда не произошло. Враги ожидаемо бросились в бегство практически сразу же. После того как наши всадники до них добрались. Боевой то дух у крымских татар никогда не отличался большой храбростью. А выстрелы наших винтовок, пушек и особенно ракет очень здорово опустили его ниже плинтуса. Началось повальное бегство в рядах противника. А наша конница добавляла прыти убегающим татарам.

В принципе, сейчас повторилось то, что я ранее наблюдал в сражении при Кефе. Только здесь вражеская армия была побольше. Но врагам это не помогло. Все же их сейчас было недостаточно много. Чтобы уверенно победить мою армию. Они же могли рассчитывать только на численный перевес, который должен был быть очень большим. Ведь оружие татарского феодального ополчение было откровенно хреновым. Про выучку и храбрость говорить тоже не стоит. Их у разбойников и работорговцев не было. Я же уже говорил, что татары и ногайцы — это не солдаты и не воины регулярной армии. Это обыкновенные бандиты, заточенные на быстрые грабительские налеты. И такое же быстрое отступление с захваченной добычей.

И я совсем не понимал логику их действий. Вот почему они с таким маниакальным упорством дразнили русского медведя, доводя его до бешенства? У них что инстинкта самосохранения нет что ли? Ведь если бы не сейчас, то немногим позже русские бы их добили, уничтожив это паразитическое государство разбойников и рабовладельцев. Крымское ханство было просто обречено пасть. Не Петр Первый, так Екатерина Вторая бы это сделала. Как это и произошло в известной мне истории. Крымские татары сами напросились. Сидели бы спокойно и мирно. А еще лучше и умнее. Стали бы союзниками России и друзьями. Как это сделали те же калмыки, например. Тоже, между прочим, кочевники и головорезы, любящие пограбить своих соседей. Но калмыки оказались умнее татар. Потому и жили потом не как граждане второго сорта с глупыми мечтами о былом величии. А как вполне уважаемые союзники. К которым русские цари всегда очень неплохо относились.

Но татары Крыма выбрали дурацкий путь саморазрушения. И поэтому не имеют права стенать о своей несчастной судьбе. И сейчас они получат полной мерой. Той самой, которой они мерили всех, кому принесли столько горя и разорения. Теперь пусть не плачут. И не умоляют меня о пощаде. У них был шанс победить меня. И отстоять право на свое государство в Крыму. Они этот шанс бездарно пролюбили. И теперь должны готовиться к последствиям. Которые будут очень тяжелыми для крымских татар. Очень, очень, очень тяжелыми! Это я вам обещаю как человек, ненавидящий работорговцев, и царь русский.

Мои размышления прервали русские кавалеристы, подъехавшие ко мне и моей свите и бросившие на землю какого-то человека в позолоченных восточных доспехах, перемазанного кровью и грязью. В котором я с радостным удивлением узнал хана Селима Первого из династии Герай, последнего правителя Крымского ханства. Его портрет, написанный европейским художником, я видел. Поэтому легко узнал этого человека. Хан Селим упал лицом вниз, потом перевернулся на спину и выплюнул из разбитого рта выбитый зуб. Попался, голубчик! Теперь то Крым точно наш!

— Как тебя зовут, герой? — громко спросил я, посмотрев на молодого кавалерийского капитана, который со своими людьми и привез нам такого ценного пленника.

— Капитан второго кавалерийского полка твоего царского величества Андрей Говоров, мой государь! — четко представился кавалерист, залихватски отдав воинское приветствие, приложив кончики сомкнутых пальцев правой руки к виску.

Каюсь! Это я ввел в царской армии такое вот воинское приветствие, которое видел в будущем в совсем другой армии.

— Молодец, Андрей! — с улыбкой ответил я, покосившись на крымского хана, который кряхтя от боли принял сидячее положение. — И спасибо тебе за твой великий подвиг, полковник Говоров!

— Вы видимо ошиблись, ваше величество? — сказал кавалерист, изумленно закашлявшись. — Я капитан! Мне до полковника еще два чина выслужить положено!

— Запомни, Андрей Говоров, царь никогда не ошибается! — притворно пробурчал я, нахмурив брови, а затем улыбнулся и продолжил говорить. — Раз я сказал полковник. Значит, полковник! С чем вас и поздравляю, господин полковник Говоров! И кавалеристов твоих я тоже награжу. Никого не обижу. Подавай списки. Никого не забуду. Большое вы дело сделали. Важного зверя изловили. Молодцы!

— Рады стараться, Ваше Величество! — дружно гаркнули повеселевшие кавалеристы. — Служим царю и России!

— Служите России и дальше так же хорошо! — произнес я, улыбнувшись на этот экспрессивный всплеск эмоций бравых кавалеристов. — И награды вас не минуют! А теперь свободны!

— Ну, что, ваше ханское величество, похоже, что настала пора поговорить о вашей капитуляции? — сказал с ехидной улыбкой я, повернувшись к плененному правителю Крымского ханства.

Глава 14.

Победа.

Бахчисарай нам сдался без единого выстрела. Впрочем, там то и защищать город было некому. Хан Селим Первый забрал с собой на битву всех воинов из своей столицы. И все они полегли на поле боя, попали в плен или разбежались в панике по округе. Поэтому ворота Бахчисарая нам открыли по первому требованию. И можно сказать, что на этом завоевание Крыма закончилось. Небольшие городки и поселения на южном побережье Крымского полуострова были довольно быстро захвачены корпусом генерала Шеина. Который там не встречал никакого сопротивления. Турецкие гарнизоны в тех приморских городах были маленькие. И они благоразумно выбирали жизнь в русском плену вместо почетной смерти в безнадежном бою.

Западное побережье Крыма было слабо заселено. И там не имелось крупных городов и крепостей. А только аулы татар и турок. Которые моя конница очень быстро зачистила. Крымский хан, захваченный нами, подтвердил капитуляцию своего ханства и официально признал передачу крымских земель под юрисдикцию Русского Царства. Он даже земли своих вассалов из Ногайской Орды на Южной Украине признал нашей собственностью. Также хан Селим Последний написал письма, которые были разосланы во все концы Крыма. В них он призывал крымских татар покидать полуостров и уходить на Балканы. Ну, а что еще ему оставалось то делать. Я с крымским ханом поговорил. Всю глубину той задницы, в которой оказался сам хан и все его подданные, озвучил и предложил ему спасать свой народ от нашего праведного гнева. Который обрушится на головы всех татар, рискнувших остаться в Крыму. Так и сказал, что пощады никому давать не стану. Ни мужчинам, ни женщинам с детьми. Потом пришлось опять демонстрировать свою решимость идти до конца.

Для этого я совершил очередное военное преступление. Казнил сотню пленных татар на глазах их хана. Чтобы он проникся и не ерепенился. Чтобы поверил в серьезность моих намерений. Такие жестокие и расчетливые люди как хан Селим уважают только силу, подкрепленную жестокостью. Не понимают они цивилизованного и вежливого языка дипломатии. За слабость принимают. А вот такую кровищу и кишки во все стороны. Это они сразу же воспринимают правильно и начинают сотрудничать со следствием. А мне только этого и надо было. Совсем мне не хотелось вести долгую и изнурительную войну с татарскими партизанами. И, конечно же, применять к женщинам и детям жестокие меры. Очень не хотелось уничтожать многие тысячи крымских татар. Но мне пришлось бы это делать, если бы Селим уперся рогом и не захотел писать те письма к главам татарских родов. Ради такого случая я даже освободил несколько десятков пленных татар, которые и стали гонцами, развозившими письма крымского хана до адресатов.

И крымские татары дисциплинированно послушались своего правителя. После чего начался массовый исход из Крыма татарских родов. Люди уходили со всем своим имуществом (конечно без рабов). Гнали скот. Мы этому никак не препятствовали. Я запретил моим казакам и калмыкам грабить уходящих татар. Так уж мы с ханом Селимом договорились. Я ему пообещал, что его люди уйдут из Крыма без всяких проблем. И их даже пропустят на запад. Путь этого великого татарского исхода из Крыма лежал через Перекопский перешеек до низовий Днепра. Там переправы через реку еще работали. Я запретил Шереметьеву и Мазепе их захватывать пока. Поэтому крымские татары беспрепятственно переправлялись на правый берег Днепра и шли дальше вдоль моря на запад. Прямиком на Балканы. Где страшные русские их не достанут.

Татарам в этом случае очень сильно повезло. Так как это побережье Черного моря пока еще было территорией Османской империи. Поэтому препятствий турки своим разбитым союзникам не чинили. Турецкий султан даже пообещал расселить татарских беженцев на землях Греции. И делал он это не по доброте душевной. Просто сейчас в Грецию, бывшую владениями османов, вторглись венецианцы. И дела там у турок шли очень плохо. Поэтому султан и рассчитывал, что татары помогут ему отбиться от венецианского вторжения. А заодно и будут потом охранять те земли от врагов Османской империи. И как правитель я его понимаю. Сам бы также поступил. Пристроил бы проблемных союзников к делу, загнал их в долги и заставил себе служить пожизненно. Уважаю! Сильный ход! Я то думал, что на Балканах из-за появления там большой массы бездомных и вооруженных татар возникнет хаос. Но турецкий султан очень мудро купировал эту зарождающуюся проблему. Свои проблемы решил с венецианским вторжением. И заодно повысил свой авторитет в мусульманском мире, дав пристанище единоверцам. Татары то тоже являются мусульманами.

Конечно же, это не красивая детская сказка, где все жили долго и счастливо. Нашлись у крымского хана и непослушные подданные, которые чихать хотели на его призывы к переселению из Крыма. Эти упертые бараны решили остаться здесь. Рассчитывая пересидеть и укрыться в горах Крымского полуострова. Вот только это вам не Кавказ. В Крыму гор не так уж и много имеется. Да, и по величине их с Кавказскими вершинами не сравнить. Поэтому долгой партизанской войны у тех непослушных татар не получилось. Армяне и греки очень оперативно нам сдавали все точки, где прятались непокорные татары. А мои солдаты, казачки и калмыки быстро разбирались с теми партизанами. И в этот раз с врагами не церемонились, вырезая всех под ноль. Кстати, эту проблему я с ханом Селимом Первым обсудил. И мы с ним пришли к соглашению, что такие непослушные подданные правителю крымских татар не нужны. Поэтому теперь их и уничтожали без всякой пощады. Я тоже не спешил проявлять великодушие. Восток — дело тонкое. Здесь принято отвечать за свой базар. Если я прилюдно пообещал, что буду уничтожать всех непокорных татар в Крыму. То обязан выполнить свое страшное обещание. А иначе, меня перестанут воспринимать всерьез. И мое слово на международной арене не будет ничего значить. Поэтому те несколько тысяч упрямых татар пали жертвой своей упертости и моих обещаний.

Кроме этого, мои дипломаты договорились с турками об обмене пленными. У меня в плену уже скопилось примерно сто тысяч татар, турок и ногайцев. И мы договорились с султаном Османской империи, что будем обменивать этих людей на русских, украинских и белорусских рабов, томящихся в турецкой неволе. Конечно же, в первую очередь турки обменяли у нас крымского хана Селима с его вельможами и влиятельными людьми Крыма. Про турок тоже не забыли. Этих также меняли в первую очередь. А вот уже простых татар и ногайцев меняли потом. И не всегда это получалось. Не нужны были султану османов эти простолюдины и дикари.