— Он и есть, — ответил Уилсон и наклонился к дисплею. — Дизайн немного отличается от той версии, над которой я работал, когда служил в отделе исследований и разработок СОК. Но это не может быть ничем иным.
— Этот парень — гражданский, — сказала Томек. — Какого черта он бегал с мозгодругом?
— Возможны два объяснения, — ответил Уилсон. — Во-первых, это не мозгодруг, и мы имеем дело с опухолью, возникшей случайно. Во-вторых, наш друг Василий Иванович на самом деле не гражданское лицо. Одно из этих предположений более вероятно, чем другое.
Томек взглянула на Мартину Иванович. — А с ней что? — спросила она.
— Подозреваю, что они подходят друг другу, — предположил Уилсон. — Может, проверим?
Они действительно подошли друг другу.
— Вы знаете, что это значит, — заметила Томек, после того как выключила сканер.
Уилсон кивнул. — Я говорил вам, что это будет сложно.
Ли посмотрела на них двоих. — Я что-то не улавливаю.
— У нас мозгодрузья в головах двух очевидных гражданских лиц, — сказал Уилсон. — Что означает, что они, вероятно, не гражданские лица. Что говорит о том, что эта дикая колония, возможно, не является независимой колонизационной организацией, как ее рекламировали. И теперь мы знаем, почему все компьютеры и записи были уничтожены колонистами.
— За исключением чипа с данными, который вы нашли у этого парня, — напомнила Ли, указывая на Василия Ивановича.
— Не думаю, что он проглотил его, чтобы спасти данные, — сказал Уилсон. — Наверняка он проглотил его, потому что на них напали, и у него не было времени уничтожить его каким-либо другим способом.
— Что было на чипе? — спросила Томек.
— Куча ежедневных отчетов о состоянии дел, — ответил Уилсон. Ли нахмурилась, явно не понимая, какое это имеет значение. — Важно было не то, какие данные были на чипе, — продолжил Уилсон. — Дело в том, что данные сохранялись в структуре памяти, которая используется только в мозгодруге. Сам факт ее наличия подразумевает, что кто-то использовал мозгодруга. Сам факт существования мозгодруга подразумевает, что это нечто большее, чем просто дикая колония.
— Мы должны рассказать об этом капитану Огастину, — предложила Ли.
— Он капитан, — сказала Томек. — Вероятно, он уже знает.
— Если бы он уже знал, то, вероятно, не позволил бы мне приказать вам проверить этих двоих, — возразил Уилсон. — Независимо от того, какой у меня уровень допуска. Нет, я думаю, для него это будет таким же сюрпризом, как и для нас.
— Итак, мы расскажем ему, — заметила Ли. — Мы же расскажем ему, верно?
— Да, — согласился Уилсон. — Он отправит беспилотник с подробным описанием того, что мы нашли. И я ожидаю, что сразу после этого мы получим новые приказы, свидетельствующие о том, что это больше не просто работа по эвакуации колонии.
— Что это будет теперь? — спросила Ли.
— Заметание следов, — ответила Томек, и Уилсон кивнул. — Уничтожение всех доказательств того, что это было чем-то, кроме дикой колонии.
— Мы в любом случае должны уничтожить все улики, — заявила Ли.
— Не только там, — сказал Уилсон. Он указал на Ивановичей. — Я имею в виду, превратить этих двоих — и их мозгодрузей — в мелкий порошок. Не говоря уже об уничтожении любой информации о том, что мы только что выяснили, и о том чипе с данными, который мы нашли. И если эти двое действительно все еще служили в СОК, я подозреваю, что они будут посмертно понижены в должности за то, что не прострелили себе головы из дробовика.
Ли пошла поговорить с капитаном Огастином, Томек убрала тела. Уилсон направился в офицерскую столовую, чтобы выпить чашечку кофе. Когда он это сделал, то проверил очередь сообщений своего мозгодруга и обнаружил, что там есть сообщение от Харта Шмидта. Уилсон улыбнулся и приготовился к восхитительной дозе особого сорта вялого невротизма Шмидта. Он перестал улыбаться, когда Харт заметил, что его назначили правой рукой посла Абумве на переговорах с була и что поведение заместителя посла Тинг было похожа на то, когда они с Уилсоном однажды встретились на станции "Феникс" с тем другим була.
— Черт, — сказал Уилсон. Харт никак не мог вставить эту фразу в свое предложение случайно.
Уилсон думал об этом несколько минут, прежде чем пробормотать "К черту", составить записку и зашифровать ее. Затем он со своим мозгодругом сфотографировал свой кофе, создал с его помощью стеганографическую картинку и зашифрованную записку, адресовал ее Харту и отправил в очередь данных для передачи со следующим беспилотным летательным аппаратом, который, учитывая ошеломляющую новость, которую Ли в данный момент сбрасывала на колени капитану Огастину, вероятно, был бы готов отправиться почти мгновенно.
Уилсон не был уверен, что его ловкая попытка зашифровать сообщение в виде изображения кофе навсегда останется незамеченной. Он надеялся, что оно останется зашифрованным достаточно долго, чтобы Харт мог сделать с информацией все, что ему нужно, прежде чем она станет известна.
— Надеюсь, это не займет слишком много времени, — сказал Уилсон, потягивая кофе. Его кофе ничего не говорил по этому поводу. Уилсон отхлебнул немного, а затем вызвал данные, которые он перенес с карточки Василия Ивановича в свой мозгодруг. Это действительно были обычные репортажи о жизни колонии, но Уилсон уже нашел там кое-что важное. Он не хотел пропустить ничего другого. Он подозревал, что у него осталось не так уж много времени, чтобы просмотреть данные, прежде чем ему прикажут удалить их все.
* * *
Шмидт не знал, за какие ниточки пришлось потянуть послу Абумве, чтобы добиться своего, но она за них потянула. Напротив нее и Шмидта за столом сидели Анисса Родабау, глава миссии по переговорам с була, полковник Лиз Иган, представитель сил обороны колоний в государственном департаменте, и полковник Эйбл Риньи, точное место службы которого Харту не было известно, но чье присутствие здесь, тем не менее, слегка тревожило. Все трое холодно посмотрели на Абумве, и она ответила им тем же. Никто не обращал внимания на Шмидта, и его это вполне устраивало.
— Мы здесь, — сказала Иган Абумве. — У вас есть пять минут, прежде чем вам с послом Родабау придется вернуться к работе. Итак, расскажите нам, почему вам так срочно понадобилось встретиться со всеми нами.
— Вы не были до конца откровенны со мной по поводу этой дикой колонии на Вантджи, — заявила Абумве. Шмидт отметил резкий тон, который звучал в голосе Абумве, когда она была особенно раздражена; интересно, заметил ли это кто-нибудь другой за столом.
— В каком смысле? — спросила Иган.
— В том смысле, что это вовсе не дикая колония, а скрытый форпост сил обороны колоний, — ответила Абумве.
После этого последовало около десяти секунд молчания, при этом Родабау, Иган и Риньи старательно не смотрели друг на друга. — Я не совсем понимаю, почему вы так думаете, — сказала Иган.
— Мы собираемся потратить следующие пять минут на подобную чушь, полковник? — спросила Абумве. — Или действительно собираемся обсудить, как это повлияет на наши переговоры?
— Это никак не повлияет на переговоры, — сказала Родабау.
— Правда? — прервала ее Абумве. Шмидт заметил огорчение на лице Родабау, но формально они с Абумве были одного дипломатического ранга, так что та мало что могла с этим поделать. — Потому что, Анисса, у меня есть заместитель посла була, с которой я разговаривала весь последний день, и я почти полностью уверена, что она знает об этой так называемой колонии больше, чем я. Думаю, в результате меня ведут по очень короткому пути. Думаю, что если мне откажут, то все переговоры пойдут прахом вместе со мной. Если я потерплю неудачу на переговорах из-за своих собственных неудач, то приму это. Если потерплю неудачу из-за того, что меня подставили наши же люди, я этого не допущу.
Полковник Риньи, который до этого момента хранил молчание, повернулся к Шмидту. — Ваш друг Гарри Уилсон служит на "Тюбингене", — сказал он Шмидту. — Я только что проверил через своего мозгодруга. Это он снабжает вас информацией.
Шмидт открыл было рот, но Абумве протянула руку и коснулась плеча Шмидта. Это, как и все остальное, повергло Шмидта в шок, заставив замолчать; он не мог припомнить, чтобы Абумве когда-либо дотрагивалась до него физически. — Если Харт или Гарри Уилсон что-то и сделали, то только по моему приказу, — заявила она.
— Вы приказали ему и Уилсону, по сути, шпионить за миссией сил обороны колоний, — сказал Риньи.
— Я напомнила им об их обязанности помогать мне в достижении наших целей как дипломатов, — сказала Абумве.
— Шпионя за миссией сил обороны колоний, — повторил Риньи.
— Ценю вашу попытку затянуть время, отвлекая меня на постороннюю дискуссию, полковник Риньи, но давайте не будем, — заявила Абумве. — Я повторяю: у нас военная миссия на планете була. Я почти уверена, что представители була, с которыми мы ведем переговоры, знают об этом.
— Какие у вас доказательства этого? — спросила Родабау.
— Ничего сложного, — ответила Абумве. — Но я знаю, когда люди ведут переговоры недобросовестно.
— И это все? — удивилась Родабау. — У вас такое чувство? Ради Бога, вы имеете дело с инопланетным видом. У них совершенно иная психология.
— И это совершенно не имеет значения, потому что на самом деле у нас незаконный военный аванпост на планете, где обитают инопланетяне, — подчеркнула Абумве. — Если я ошибаюсь, то мы ничего не теряем. Однако, если я права, то мы рискуем сорвать весь процесс.
— Чего вы хотите от нас, посол? — спросила Иган Абумве.
— Я хочу знать, что происходит на самом деле, — потребовала Абумве. — Достаточно плохо, что я пошла на переговоры, имея дело с возможностью того, что була обнаружит, что мы пробрались на их территорию на военном корабле, чтобы эвакуировать подвергшуюся нападению дикую колонию, но, по крайней мере, я могла бы провернуть это, если бы пришлось. Однако невозможно представить, чтобы корабль СОК прибыл на помощь секретному военному объекту.
— Это не была секретная военная операция, — сказал Риньи, наклоняясь вперед.
Это привлекло внимание Иган. — Вы действительно собираетесь сделать это, Эйбл? — спросила она, поворачиваясь к Риньи.
— Она и так знает больше, чем следовало бы, Лиз, — ответил Риньи. — Я не думаю, что в данный момент имеет значение какой-либо контекст. — Он повернулся к Абумве. — Это действительно дикая колония, — сказал он.
— Дикая колония с солдатами СОК, — подчеркнула Абумве. Скептицизм в ее голосе невозможно было не заметить.
— Да, — сказал Риньи. — Поскольку Конклав запретил нам и другим не связанным с ним видам колонизировать планету, мы отправили нескольких членов СОК в дикие колонии. Остальные колонисты не знают. Мы модифицируем их тела, чтобы они выглядели и действовали как обычные человеческие, но сохранили при этом их мозг. Они записывают данные и время от времени отправляют их нам. Мы набираем членов СОК, имеющих опыт технической работы, поэтому они обычно контролируют коммуникационные системы своих колоний.
— С какой целью? — спросила Абумве.
— Мы хотим посмотреть, как Конклав отреагирует на дикие колонии, — сказал Риньи. — Независимо от того, воспринимает ли он их как угрозу, реагируют ли он на них так же, как на официальные колонии, и, в конечном счете, являются ли дикие колонии — или колонии, которые создают видимость того, что они являются дикими — способом, с помощью которого мы можем продолжать расширять наше присутствие, не вступая в конфликт с Конклавом.
— И вы подумали, что колонизировать планету, на которую уже претендует другой вид, было разумным решением, — сказала Абумве.
Риньи развел руками. — Мы не выбираем планеты, — сказал он. — Мы просто отправляем в колонии наших людей под прикрытием.
— Сколько ваших людей было на Вантджи? — спросила Абумве.
— Обычно мы нанимаем пару человек, — сказал Риньи. — Большинство диких колоний небольшие. Мы помещаем по одному на каждые пятьдесят колонистов или около того. — Он повернулся к Шмидту. — Скольких нашел ваш друг Уилсон?
Шмидт взглянул на Абумве, которая кивнула. — Двоих, сэр, — сказал он.
— Примерно так, — сказал Риньи. Он откинулся на спинку стула.
— Что нам с этим делать? — спросила Абумве.
— И под "мы" подразумеваете "вы", — уточнил Риньи.
— Да, — подтвердила Абумве.
— Мы ничего не делаем, — ответила Иган. — Була не сообщали нам об этом.
— Мы не собираемся быть теми, кто расскажет им об этом, — сказала Родабау. — Если они спросят о дикой колонии, то скажем им, что, как только узнали об этом, то решили убрать их — так быстро, что сначала не спросили разрешения, так что извините. Мы уйдем оттуда раньше.
— А если они узнают, что среди них есть члены СОК? — спросила Абумве.
Риньи указал на Шмидта. — Они у нас в руках, — сказал он. — Они у нас оба. Точнее, у нас есть их головы, где находятся их мозгодрузья.
Абумве уставилась на них троих. — Вы шутите, да? — спросила она. — Була не настолько глупы.
— Никто не говорил, что они глупы, — сказал Риньи. — Но все наши разведданные свидетельствуют о том, что була не знают о существовании дикой колонии, и они не были теми, кто напал на нее. Мы собираемся продолжить переговоры в их нынешнем виде.
— А если они спросят меня об этом напрямую? Вопреки всем ожиданиям, они могут это сделать, — заметила Абумве.
— Значит, вы ничего об этом не знаете, — сказала Родабау.
— Чтобы внести ясность, вы просите меня солгать була, — сказала Абумве Родабау.
— Да, — подтвердила Родабау.
— Понимаете, я считаю это плохой идеей, — сказала Абумве.
Родабау выглядела раздраженной из-за Абумве, но вместо нее ответила Иган. — Распоряжение об этом исходит от всех нас, посол, — сказала она. — И никто из нас не может позволить себе роскошь спорить с этим.
— Верно, — признала Абумве. Она встала и вышла из комнаты, не произнеся больше ни слова.
Со своей стороны стола Родабау, Иган и Риньи посмотрели на Шмидта.
— Спасибо, что пришли, — сказал он, попытался улыбнуться, но не смог.
* * *
Гарри Уилсон поднялся на мостик "Тюбингена"; удивленный капитан Джек Огастин, его старшая помощница и другие члены экипажа подняли на него глаза. Он дал им пару секунд, чтобы их мозгодрузья зарегистрировали и обозначили его. Затем он сказал: — Думаю, у нас проблемы.
Уилсон увидел, как капитан Огастин внутренне спорит, стоит ли ему наброситься на него за его нетрадиционное появление, а затем в течение полсекунды принимает решение. — Объясните, — потребовал он.
— У нас в холодильнике прямо сейчас находится пара трупов военнослужащих СОК, — сказал Уилсон.
— Да, — согласился Огастин. — И что с того?
— Думаю, там должен быть еще один, — сказал Уилсон.
— Извините? — спросил Огастин.
— У нас двое погибших из СОК, — сказал Уилсон. — Думаю, что в колонии был еще один такой же. Я просматривал данные Василия Ивановича. Именно там я нашел информацию, сохраненную в формате, удобном для чтения с помощью мозгодруга. Но некоторые документы изначально принадлежат не Василию. Некоторые из них принадлежат Мартине Иванович, которая переслала их Василию, используя протокол обмена данными между мозгодрузьями. И некоторые из них от парня по имени Дрю Тэлфорд. Который также отправил их от мозгодруга к мозгодругу.
