Мастера иллюзий

— Это уже становится традицией.

— Что такое? — спросил Артем.

— Думаю, эти господа встречают именно нас.

Перед трапом сгрудились полицейские. У каждого пассажира проверяли паспорт и билет, кроме того, документы фотографировали. Артем заметил Смолина, пристально вглядывающегося в каждого выходящего человека. Рядом стояли трое оперативников. Прильнув к видоискателям, они направляли камеры на экран, где появлялись снимки.

— Толково придумал твой майор, — сказал Клод. — Я мог бы сделать так, чтобы все эти полицейские увидели нужное мне, но растрачу слишком много энергии, пускать иллюзии по проводам не так просто. Нет, но какие перестраховщики! Притащили сразу три камеры! Начинаю уважать этого Смолина, зря я тогда в аэропорту забавлялся.

— Ты о чем?

— Перед отлетом в Париж мы проходили рамку металлоискателя. Я на секунду убрал иллюзию и взглянул прямо в объектив камеры.

— Зачем?!

— Хм, можешь назвать это ребячеством, но ты не представляешь, как скучно поступать всегда правильно, когда живёшь так долго! К тому же я хотел проверить питерскую полицию — заметят или нет?

— Вот и проверил...

— А ты представь, как у них лица вытянулись, когда девушка превратилась в мужчину! Я бы хотел послушать, чем они объясняли мой невинный фокус, — сказал с мечтательной улыбкой Вобер.

— У тебя появилась редкая возможность скоро это узнать.

— Артем, не язви. Ничего страшного, пообщаемся с майором, раз он так этого хочет. Думаю, разговор получится занимательным.

— А если нас сначала посадят на всякий случай за решетку, а уж потом будут допрашивать?

— Не бойся. Я в свое время выбирался даже из застенков НКВД, а уж там, поверь, стерегли на порядок лучше, чем в нынешних тюрьмах.

— Клод, ты меня постоянно удивляешь, но не всегда лучшим образом.

— Удивил — победил. Ну что, идём сдаваться?

Чтобы не шокировать лишнюю публику, они подождали, пока салон покинут все пассажиры. Клод сбросил личину лысеющего толстяка и обрёл привычный облик. Стюардессы ахнули. Артем первым вышел на трап и замахал рукой.

— Павел Аркадьевич, здравствуйте!

Смолин посмотрел на Любимова, перевел взгляд на Вобера и с натугой вымолвил:

— Здрасьте.

— Хочу представить вам своего друга, — спустившись, продолжил Артем. — Я про него рассказывал.

— Бонжур, господин майор. Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить? — спросил Клод.

— Точно, — выдавил ещё не совсем пришедший в себя Смолин.

— Я бы и так обязательно встретился с вами, зачем такой торжественный прием?

— Вот именно для этого. Могу я посмотреть ваши документы?

Под внимательными взглядами полицейских Вобер достал паспорт и билет. Просмотрев бумаги, Смолин заметил:

— Здесь написано Франсуа Лемар, фотография тоже не ваша.

— Homo sum et nihil humani a me alienum puto*. Люблю представляться по-разному, — улыбнулся Клод и достал другой паспорт.

— Это меня и беспокоит, — пробормотал майор, раскрывая синюю книжицу. — Ага, более похоже на правду. Ммм... гражданин Франции, адрес, Вобер Клод... знаете, а у департамента полиции Санкт-Петербурга накопилось к вам предостаточно вопросов, месье Вобер.

— Готов ответить на все! Но прежде, нам бы отдохнуть с дороги?

— Извините, но я настаиваю на немедленном разговоре. Хотите позвонить консулу? Адвокату?

— Давайте так: я не буду никому звонить, но для беседы мы выберем место поуютнее.

— Хорошо, садитесь в машину.

— Нет, нет, спасибо. Я на своей. Посадите сзади своих сотрудников, — добавил Клод, заметив, как напрягся Смолин.

— Мы вас проводим.

Вобер с Артемом получили багаж и направились к стоянке аэропорта. За ними неотступно следовали оперативники во главе с майором. Увидев "Астон Мартин", Смолин пробормотал: "Ах, вот даже так!", сел на заднее сиденье и больше не проронил за всю дорогу ни слова. В окружении патрульных автомобилей купе проследовало к Департаменту полиции.

— Проходите, — сказал майор, открыв дверь в кабинет. — Кофе?

— Не откажусь.

Гости удобно устроились в креслах, потягивая горячий напиток. Смолин достал диктофон.

— Павел Аркадьевич, я бы попросил вас не делать никаких записей, — сказал Клод. — Правда бывает настолько необычной, что лучше её знать ограниченному кругу лиц. Обещаю, что буду предельно откровенен.

— Хм, хорошо, но только учитывая ваше добровольное сотрудничество. Вопрос первый. Что вы знаете о взрыве Казанского собора?

— Так не пойдёт.

— Что?!

— Давайте я сначала расскажу вам всё, что относится к делу, а уж потом вы будете задавать вопросы. Если они появятся...

— Вы заставляете меня идти на сплошные уступки. Надеюсь, ваш рассказ стоит того?

— Несомненно.

Артем с удовольствием выслушал речь Вобера, где тот поведал о мастерах иллюзий, других отражениях, непонятных планах Балдура и своих попытках борьбы с ними. Реакция Смолина была предсказуема:

— Невероятно!

— Тем не менее, это правда, — сказал Клод. — Кстати, Артем Любимов может подтвердить мои слова, он видел доказательства.

Майор жадно затянулся сигаретой. Чистая ещё час назад пепельница ощетинилась окурками. Система вентиляции работала на износ, очищая кабинет от сизого дыма и горького запаха табака. Такого же горького, как правда Вобера.

— Допустим, я вам поверю, — сказал Смолин после паузы. — Вы поможете нам поймать этого преступника?

— Над этим я сейчас и работаю.

— Хорошо! В руинах собора мы нашли блокнот, который обронили сообщники Балдура. Думаю, вам будет любопытно на него взглянуть.

Смолин выложил на стол фотографию рисунка. Клод небрежно взял снимок и тут же восторженно воскликнул:

— Всё ясно, это пентаграмма защиты! Я же говорил, Артем, что разговор получится занимательным.

— А что произойдет, если Балдур разрушит все храмы? — сориентировался майор.

Вобер осекся и растерянно взглянул на Любимова, словно ища у того поддержки.

— Земля исчезнет...

* * *

Je me suis fait avoir фр. — Меня поимели.

Сa saute aux yeux! фр. — Это очевидно!

Homo sum et nihil humani a me alienum puto лат. — Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.

Глава 11

Гавр. Окрестности церкви Нотр-Дам.

...Дракон был не самый крупный. Зеленая чешуя и голубое брюхо указывали на юный возраст, не более трех веков — решил про себя Рене, вглядываясь в сумерки. У взрослых ящеров чешуя темнее, почти черная, а брюхо уже не напоминает безоблачное летнее небо, походя более на грозовую тучу, готовую в любой момент обрушиться на тебя дождем и молниями. Да и слишком медлит змей, играет с добычей, как кошка с мышкой. Будь я на его месте, подумал Рене, давно бы загнал Жака вон в тот овражек, где бы и поджарил быстро и качественно. Но хоть молодой, огнем стрелял дракон по-взрослому!

Очередной плевок опалил деревья на окраине леса. Жак взвизгнул и побежал еще быстрее, хотя казалось, что он и так выкладывается на всю катушку. Когда возникала необходимость, обычно медлительные големы развивали немыслимую скорость, а тут приключился как раз такой случай — если тебя испепелит дракон, не поможет уже никакая регенерация.

Рене поежился и взглянул на господина. Тот стоял, прикрыв глаза, и методично высушивал церковь. Горло с острым кадыком вибрировало, тихие звуки мантр слышались в ночной тишине заупокойным пением. Подрагивали вытянутые к строению руки, воздух туманился теплым маревом защиты, окружающей грандмастера и его подручного.

Рене вновь включил инфракрасный бинокль. По краям пустынной дороги синей пеленой вставал лес, чернела гибнущая церковь и не видно ни одного красного пятнышка, свидетельствующего о непрошенном госте. Удовлетворенный осмотром голем вновь повернулся к полю.

Дракон настигал Жака. От страха тот не догадался спрятаться в лесу и теперь бежал прямо по заливному лугу, огибая закрученное в массивные цилиндры сено. Огненные шары рвались со всех сторон, Жак прыгал от них как заяц, путающий следы. Рене в очередной раз порадовался, что стоит сейчас рядом с господином, под защитой, а не носится по полю от прорвавшегося в это отражение ящера. Тем временем Жак поскользнулся и скатился в овраг. Хлопая крыльями, дракон завис над ним ангелом мщения. Рене мысленно попрощался с напарником и приготовился смотреть финальную сцену драмы.

Горло ящера осветилось клокочущим пламенем. Чудовище открыло пасть, огненный поток устремился к лежащему голему, замершему перед лицом неминуемой гибели. В этот момент мир наконец-то осознал, что в него прокралось нечто чужеродное, и взялся за нарушителя всерьез, выдергивая его из ткани отражения, как занозу из кожи.

Дракона окутала туманная дымка. Он яростно замахал крыльями, сопротивляясь неведомой силе, но его мощь не шла ни в какое сравнение с могуществом природы. Раздался глухой хлопок, ящер сгинул. Исторгнутое им пламя прокатилось по земле и погасло. Из оврага выбрался донельзя изумленный Жак — весь в саже, но живой. О визите огромного змея напоминало лишь тлеющее сено, да обгоревшие кроны деревьев.

Горловое пение стихло. Грандмастер взмахнул рукой, загрохотало, и церковь рухнула, лишившись духовной опоры. Как и всегда после иссушения, серая кожа господина порозовела, морщины разгладились, а в глазах вместо льдистых лезвий появились крохотные искорки тепла. Подошел смущенный Жак, поглаживая висящий на шее замысловатый амулет. Грандмастер коротко произнес мантру — ожоги голема затянулись белесой пленкой.

— В следующий раз веди себя умнее, иначе даже эта безделушка не поможет!

— Да, господин, — понурил голову тот.

— Пробоев с каждым разом будет больше, смотрите в оба.

— Слушаемся! — отчеканил Рене.

Грандмастер взглянул на него. Искорка зрачка превратилась в раскаленный стержень, который вонзился в переносицу и жидким огнем ухнул в желудок. Боль, терзающая Рене вторые сутки, отступила. Исцеленные слуги вытянулись перед хозяином.

— Я дал вам возможности и задание. Вы с ним не справились.

Жак вздрогнул и рухнул на колени. Если бы на Рене не напал внезапный столбняк, он поступил бы точно так же — голос грандмастера стегал плетью. Господин с одобрением посмотрел на стоящего голема.

— Я не хочу больше ничего слышать про этого неверного. Ясно вам?!

— Так точно!

— Возьми.

Рене подхватил мешочек из чешуйчатой кожи. Повинуясь жесту хозяина, ослабил шнурок и заглянул внутрь.

— Знаешь, как этим пользоваться?

— Д-да...

— Хорошо. Помните, где находится Черный камень? Когда я вернусь из Сандора, никакие глупцы не должны помешать мне высушить его.

— Слушаемся!

Грандмастер в последний раз оглядел слуг и легкой походкой направился к лесу. Повинуясь его воле, а вернее — обманываясь создаваемыми иллюзиями, природа позволила человеку пересечь невидимые границы меж мирами. С каждым шагом фигура Балдура истончалась, делалась прозрачной, пока не слилась с ночным туманом. На лугу разгоралось пламя. Рене взглянул на далекие отблески и отвесил Жаку затрещину.

— Ты чего?!

— Какого дьявола ты бегал там от этой ящерицы?! Что о нас теперь подумает господин?

— Легко тебе говорить. Ты под защитой стоял, а я испугался! Видел, какой дракон здоровый? Я таких не встречал еще, из отражения Хорна, наверно. Чуть не поджарил меня, ладно хоть амулет на удачу помог!

— Еще раз автомат в багажнике забудешь, я тебя сам поджарю.

Переругиваясь, они дошли до оставленных в роще мотоциклов. Заурчали моторы, свет фар выхватил из темноты утоптанную тропинку. Големы доехали по ней до трассы и направились в сторону Гавра, разминувшись на полпути с тремя патрульными экипажами. В одном из них полицейский что-то вспомнил и просмотрел парижскую ориентировку на двух байкеров с авеню Рей. Заголосила сирена, автомобиль развернулся. Проклиная всех копов на свете, Жак потянулся за автоматом.

* * *

Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.

Смолин пристально смотрел на Вобера и раскуривал новую сигарету, но Клод не спешил продолжить загадочную фразу. Его лицо словно припорошило инеем, нос заострился как у покойника. Мастер смотрел в одну точку, меланхолично оглаживая пальцами напит. Оглушенный новостью, Артем замер в кресле. Земля погибнет? Невозможно! Неужели всё это исчезнет, канет в небытие? Юноша тронул старшего друга за рукав.

— Клод, это правда? Или ты опять пугаешь?

Вобер вздрогнул, словно очнулся ото сна, и посмотрел на Артема. Теперь в его глазах не было той теплоты, которая подкупила Любимова перед поездкой в Париж. Зрачки превратились в наконечники ледяных стрел, готовых разить врага. Артем даже отпрянул, но тут Клод тряхнул копной волос и наваждение исчезло. Голос мастера прозвучал глухо:

— Месье Смолин, нам нужно немедленно осмотреть руины Казанского собора.

Майор кашлянул и затянулся сигаретой.

— То, что вы мне тут рассказали, не лезет ни в какие ворота... но почему-то я склонен вам верить. Интуиция пока меня не подводила. Так что...

За стеной прогудел лифт. Послышались голоса, и дверь в кабинет распахнулась.

— Ага! — воскликнул координатор ФОС Ломов. — Вот они! Все вместе! Я же говорил!

Артем вздрогнул, Вобер поморщился, а Смолин начал медленно багроветь.

— Кто дал вам право врываться в мой кабинет?

Угроза в голосе майора могла бы охладить пыл кого угодно, но только не Шрека. Довольный координатор не обратил никакого внимания на гневный возглас и, подойдя к Воберу, уставился на него через очки с одним стеклом. В дверной проем заглядывали встревоженные сигмовцы. Майор восстал из кресла и рявкнул:

— Какого черта вы делаете?!

— Удостоверяю личность преступника, — огрызнулся Ломов. — Почему вы не сообщили нам, что подозреваемый прибывает сегодня? Не только у вас есть информаторы в авиакомпаниях!

— Полегче, Макс, — сказал вошедший следом. — Мы ни в чем не подозреваем господина Вобера, а просто хотим поговорить. Разрешите представиться: полковник Мурзин, Геннадий Петрович. А это наш координатор Максим Ломов. Наслышан о вас, Павел Аркадьевич, но случая познакомиться не выпадало. Извините моего коллегу за излишнее рвение.

— У вас так принято, врываться в кабинеты без предупреждения? — поинтересовался Смолин, возвращаясь в кресло.

— Полноте, майор. Вы же не сочли нужным предупредить нас о возвращении господина Вобера, хотя прекрасно знали о нашей заинтересованности. Мы квиты. Макс, закрой дверь.

Ломов исполнил приказание и сложил руки на груди, застыв перед входом с таким неприступным видом, какой бывает у вышибалы переполненного клуба. Не дожидаясь приглашения, Мурзин прошел к свободному креслу.

— Уф, пробки у вас длиннее, чем в Москве. Но мы всё-таки успели! Если хозяин кабинета не возражает, я бы хотел задать вам несколько вопросов, Клод.

Вобер уставился на полковника.

— Я уже изложил всё Павлу Аркадьевичу и не собираюсь повторяться.

— Боюсь, вам придётся это сделать, иначе так просто наш бравый координатор вас не выпустит.

Клод взглянул на застывшего Ломова и пожал плечами.

— Il a de l'énergie à revendre, но меня он не остановит. Однако, я не люблю ссориться с властями. Суть вкратце такова: я знаю человека, взорвавшего собор у вас и церковь во Франции. Он как-то вычислил защитную пентаграмму Земли и собирается её уничтожить. Если это произойдет, ваш мир погибнет.