"Конец света" (Война стариков 6)

— И каковы же их планы, представитель Хадо? — спросила я.

— Очевидно, уничтожение Конклава, — ответил Хадо. — Они пытались и потерпели неудачу в колонии Роанок. Они пытаются снова, используя наши собственные торговые корабли против нас.

— С такой скоростью они должны уничтожить нас примерно в то же время, когда наступит тепловая смерть Вселенной, — усомнилась я.

— Дело не в физическом ущербе. Это продолжается, несмотря на очевидную силу Конклава.

— И нападение на Земную станцию? — спросила я. — Какое отношение это имеет к Конклаву?

— Союз колоний отрицает факт нападения. Кто еще, по мнению Земли, мог это организовать?

— Но вы же в любом случае не хотите, чтобы люди участвовали в Конклаве.

— Я также не хочу, чтобы Земля примирилась с Союзом колоний, снова предлагая ему солдат и колонистов.

— В таком случае я не совсем понимаю, почему вы выступаете против принятия Земли в Конклав, — сказал я. — Это закрыло бы дверь для Союза колоний, использующего ее в качестве вербовочного пункта.

— И еще больше подорвет Союз колоний, сделав их еще более опасными, — добавил Хадо. — И, кроме того, как мы вообще сможем доверять людям? Если бы одна группа людей воевала с нами, а другая была бы нашим союзником, сколько наших так называемых союзников почувствовали бы себя обязанными из-за межвидовой солидарности действовать против наших интересов?

— Итак, мы будем прокляты, если примем людей, и прокляты, если не примем.

— Есть и третий вариант, — сказал Хадо.

При этих словах я напряглась. — Вы знаете мнение генерала о превентивной войне, представитель Хадо, — сказала я. — И о геноциде.

— Пожалуйста, советница, — сказал Хадо. — Очевидно, я не предлагаю ни того, ни другого. Однако я предполагаю, что война с людьми неизбежна. Рано или поздно они нападут, из оппортунизма или из страха. — Он указал на модуль данных. — Из приведенной здесь информации это становится ясно. И когда они это сделают, и если у генерала не будет ответа, я боюсь, что произойдет дальше с Конклавом.

— Конклав силен, — заметила я.

— Опять же, я беспокоюсь не о физическом ущербе, нанесенном Конклаву. Конклав существует, потому что его участники уверены в своем лидере. Однажды генерал пощадил людей, когда мог уничтожить их. Если он сделает это дважды, возникнет законный вопрос о том, почему и с какой целью. И можно ли в дальнейшем полагаться на его суждения.

— И если ответ будет "нет", то, полагаю, у вас есть представление о том, кто мог бы занять его место, — предположила я. — Чтобы восстановить это "доверие".

— Вы неправильно поняли меня, советница, — сказал Хадо. — Так было всегда. Вы думаете, что у меня амбиции, выходящие за рамки моего положения. Уверяю вас, это не так. Никогда не было. Я хочу того же, что и вы, и чего хочет генерал: чтобы Конклав был целым и невредимым. У него есть власть, чтобы сохранить его таким. У него есть власть, чтобы уничтожить его. Все зависит от того, как он поведет себя с людьми. О всеми ими.

Хадо встал, поклонился, взял последнюю порцию нитри из своей тарелки и ушел.

* * *

— Он думает, что это будет то, что уничтожит Конклав, — сказал Внак Ой, держа в руках модуль данных, который дал мне Унли Хадо. Я побывала в его офисе, отчасти для того, чтобы сменить обстановку, а отчасти потому, что, как у главы разведки Конклава, его офис был значительно более защищенным, чем мой собственный.

— Думаю, что Хадо планирует использовать эту штуку, чтобы попытаться вытеснить Тарсема, — сказала я.

— Ему потребовалось немало мужества, чтобы положить ее вам на стол, — сказал Ой. — С таким же успехом он мог бы повесить над головой табличку о своих планах.

— Правдоподобное отрицание, — заметила я. — Нельзя сказать, что он не был первым, кто предупредил нас об этой информации и об опасностях, таящихся в ней. Он является идеальным примером полезного и преданного сотрудника Конклава.

Ой насмешливо присвистнул. Боги должны защитить нас от такой преданности, — так следовало понимать его.

Я указала на модуль данных. — Что мы знаем об этом?

— Мы знаем, что Хадо не лгал о том, как он это получил, — ответил Ой. — Эта информация уже появилась в нескольких десятках миров Конклава, и поступают новые отчеты. Данные совпадают по разным планетам. Она появилась даже здесь.

— Как?

— Дипломатический курьерский прыжковый беспилотник. Его документы поддельные, что мы сразу определили, но все равно изучили данные. Те же данные, что и в любой другой посылке, которую нам предлагали.

— Есть идеи, откуда это пришло?

— Нет, — ответил Ой. — Прыжковый беспилотник изготовили фанью. Они выпускают сотни тысяч таких устройств в год. Навигационный кэш дрона был чист, в нем не было истории прыжков. Сами данные были не зашифрованы и представлены в стандартном формате Конклава.

— Вы просматривали это?

— Здесь слишком много всего, на что можно просто посмотреть. Чтение вручную заняло бы больше времени, чем хотелось бы. У нас есть компьютеры, которые выполняют семантический анализ и анализ данных, чтобы получить важную информацию и тенденции. Это все равно займет несколько часов.

— Я имею в виду, вы смотрели на это? — спросила я.

— Конечно, — сказал Ой. — К этому прилагался документ, в котором выделялись отдельные фрагменты информации, которые, по мнению того, кто его прислал, могли иметь отношение к нам. Я просмотрел.

— Что вы думаете?

— Официально или лично?

— И то, и другое.

— Официально анонимная информация, которая случайно появляется у кого-то под дверью, должна рассматриваться как подозрительная, пока не будет доказано обратное. Тем не менее, документы, которые мы проанализировали на месте, полностью соответствуют формату данных Колониального союза и известной деятельности. Если это подделка, то сделана она очень искусно, по крайней мере, на первый взгляд.

— А что думаете лично вы?

— Вы знаете, что у нас есть источники в Союзе колоний, да? — сказал Ой. — Те, о которых я не слишком много сообщаю вам или генералу?

— Конечно.

— Как только это начало всплывать, я отправил запрос одному из них об этом предполагаемом разоблачителе, заместителе госсекретаря Окампо. Как раз перед тем, как вы пришли сюда, я получил ответный запрос. Он существует, или, по крайней мере, существовал. Он пропал без вести несколько месяцев назад. У него должен был быть доступ к этой информации. Так что лично я думаю, что вполне возможно, что это законно.

— У Хадо, похоже, сложилось впечатление, что Союз колоний нашел этого Окампо.

— У меня нет информации на этот счет, и мне было бы любопытно узнать, как у него дела, — сказал Ой.

— Это может быть слухом.

— Сейчас самое подходящее время для слухов об этой информации, — согласился Ой. — Вы хотите, чтобы я изучил это?

Прежде чем я успела ответить, мой портативный компьютер выдал последовательность сообщений, в которых говорилось, что Умман пытается связаться со мной с важной целью. Я ответила: — Да?

— Звонила ваша маникюрша и хотела узнать о вашем следующем визите, — сообщил Умман.

— Я в офисе Ой, дружище, — ответила я, взглянув на Ой, выражение лица которого было нарочито нейтральным. — И можешь быть уверен, что он уже знает о моей "маникюрше".

— Тогда я просто отправлю сообщение, — известил Умман.

— Спасибо. — Я завершила вызов и подождала ответа.

— Спасибо, что не обиделись на то, что я в курсе ваших дел, — сказал Ой.

— Спасибо, что не сделали вид, будто обиделись на мое предположение, что вы в курсе моих дел, — поблагодарила я.

Пришло сообщение. — И что же хочет сказать полковник Риньи из Союза колоний? — спросил Ой.

— Он говорит: — К этому времени вы, вероятно, уже ознакомились с данными, якобы полученными от заместителя госсекретаря Окампо, — прочитала я. — Кое-что из этого правда. Многое — нет. То, что не является правдой, вызывает беспокойство как у Союза колоний, так, вероятно, и у Конклава. Мы направляем посланника для переговоров с Конклавом по этому вопросу, чтобы достичь мирного решения до того, как ситуация обострится. Это известная вам посол Оде Абумве, и она будет располагать информацией, которая прояснит или опровергнет то, чем вы располагаете. Прошу вас, основываясь на нашем предыдущем сотрудничестве, в качестве доказательства серьезности намерений, встретиться с ней и выслушать то, что она хочет сказать. — И далее следуют данные о предполагаемом времени прибытия посла Абумве и ее местонахождении.

— Союз колоний приезжает сюда без всяких претензий, — заметил Ой. — Это интересно.

— Они хотят продемонстрировать свою открытость, — сказала я.

— Это одно из объяснений, — парировал Ой. — Другое заключается в том, что они не думают, что у них будет время, чтобы, как обычно, прокрасться незаметно, прежде чем это произойдет у них перед носом. А во-вторых, это просто ход в долгосрочной игре, направленный на то, чтобы переместить нас туда, где они смогут нанести по нам наиболее эффективный удар.

— Такого у меня не было с полковником Риньи или послом Абумве.

— Что не имеет большого значения, потому что официально у вас не было никакого опыта общения ни с Риньи, ни с Абумве, не так ли? — сказал Ой и поднял усики, чтобы прервать мой ответ. — Дело не в том, что вы или я думаем, Хафте. Речь идет о том, как Унли Хадо и его окружение воспримут прибытие Союза колоний сюда.

— Вы считаете, нам не следует встречаться с ними.

— У меня нет своего мнения, так или иначе, — дипломатично солгал Ой. — Это не моя работа. Но я бы посоветовал вам поговорить об этом с генералом и выяснить, что вы с ним хотите делать. И чтобы вы сделали это как можно скорее. Я бы предложил "немедленно".

— Сначала у меня еще одна встреча, — сказала я.

* * *

— Вы знаете, что народы Земли никогда не стали бы потворствовать или участвовать в каких-либо действиях, которые могли бы привести к уничтожению Конклава, — сказала Риган Бирн, посланница на Конклаве от Организации Объединенных Наций, дипломатической корпорации, которая на самом деле не была правительством Земли, но притворялась, что она создана для ситуаций, подобных этой.

Я коротко кивнула, чтобы не удариться головой о потолок кабинета Бирн. Офис Бирн был бывшими складскими помещениями, которые были поспешно освобождены, когда было решено, что в штаб-квартире Конклава будет полезно иметь хоть какое-то земное присутствие. Эти хранилища были достаточно высокими для большинства рас Конклава, но, с другой стороны, лаланцы были высокими, а я была выше большинства.

Я стояла, потому что сесть мне было негде; обычно Бирн приходила навестить меня, а не наоборот, и в ее кабинете не было табурета, на который я могла бы сесть. У Бирн хватило такта выглядеть смущенной этим фактом.

— Уверяю вас, что никто в Конклаве не предположил, что эта новая информация выставила Землю в подозрительном свете, — ответила я, решив не упоминать, что Унли Хадо, по сути, обвинил планету в том, что она полна предателей и шпионов. — Что мне интересно узнать до моей встречи с генералом Гау, так это получила ли Земля эту информацию и какова была их реакция на нее.

— Я как раз собиралась позвонить Умману, когда он позвонил мне, чтобы договориться об этой встрече, — признала Бирн. — Сегодня утром я получила от ООН прыжковый дрон с информацией, которую хотела бы передать вам, на случай, если вы ее еще не получили, и заверение о непричастности, которое только что сообщила вам. Оформленное, конечно, более официально. Я отправлю все это в ваш офис.

— Спасибо.

— Мне также было велено передать вам, что мы направляем официальную дипломатическую группу, чтобы проинформировать Конклав об окончательной реакции Земли на эту новую информацию. Они будут здесь менее чем через неделю. Дипломатическая делегация находится под эгидой ООН, но будет состоять из представителей нескольких правительств Земли. Эта информация также содержится в пакете данных, который я отправляю вам.

— Да, прекрасно, — сказала я. Это означало, что мы окажемся в довольно неловком положении из-за присутствия дипломатических представителей Земли и Союза колоний в штаб-квартире Конклава в одно и то же время. Это нужно было уладить. Я нахмурилась.

— Все в порядке, советница Сорвал? — спросила Бирн.

— Конечно, — заверила я и улыбнулась. Бирн слабо улыбнулась в ответ. Я вспомнила, что моя улыбка казалась людям довольно жуткой, в немалой степени потому, что она исходила от существа, которое было почти вдвое выше их ростом. — Все это мне очень пригодится, когда я встречусь с генералом.

— Рада это слышать, — сказала Бирн.

— А как поживаете вы, Риган? — спросила я. — Боюсь, я вижу вас или других членов вашей миссии не так часто, как хотелось бы.

— У нас все в порядке, — ответила Бирн, и я поняла, что мне в очередной раз дипломатично лгут. — Думаю, что большинство сотрудников все еще ориентируются и изучают карту станции. Она очень большая. Больше, чем некоторые города на Земле.

— Да, это так, — заметила я. Штаб-квартирой Конклава была космическая станция, врезанная в большой астероид, и это был один из крупнейших инженерных объектов, когда-либо созданных, не считая некоторых наиболее впечатляющих вещей, созданных консу, расой, настолько технологически продвинутой по сравнению с остальными видами в этой области космоса, что их не следует включать по некоторым оценкам, просто из вежливости по отношению ко всем остальным.

— Так и должно быть, — продолжила я. — Мы должны разместить представителей четырехсот миров, весь их персонал и многих членов их семей, а также большое количество государственных служащих Конклава и их семей, а также всех вспомогательных работников и их семьи. Все сходится.

— Ваша семья здесь, советница Сорвал?

Я улыбнулась, на этот раз более мягко. — У лаланцев не совсем такая семейная структура, как у людей и многих других видов. Мы больше ориентированы на общество, вот лучший способ выразить это. Но здесь сильное сообщество лаланцев. Это очень утешает.

— Приятно это слышать, — сказала Бирн. — Я скучаю по своей семье и другим людям. Здесь прекрасно, но иногда просто скучаешь по дому.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — посочувствовала я ей.

* * *

— Если Конклав должен закончиться, то, по крайней мере, это прекрасное место, где может начаться такой конец, — сказал мне генерал Тарсем Гау, лидер Конклава, стоя рядом со мной в общественном парке лаланцев. Парк, один из первых, созданных на астероиде Конклава, был достаточно большим, чтобы все триста лаланцев, размещенных в штаб-квартире Конклава, могли встречаться, отдыхать, откладывать яйца и наблюдать за вылупившимся потомством по мере его роста.

Тарсем заметил несколько детенышей лаланцев, игравших на камне на дальней стороне небольшого озера в парке. — Кто-нибудь из ваших? — спросил он. В шутку, потому что он знал, что я уже слишком взрослая для дальнейшей кладки яиц.

Но я ответила ему серьезно. — Один из них или оба могут принадлежать Умману, — предположила я. — Не так давно он и одна из дипломатов были в одной фазе, и она отложила яйца здесь. Эти детеныши как раз того размера, который им подходит.