— Красиво говоришь...
Я вывернулась из его рук, пытаясь отстраниться, отошла на пару шагов.
— Но ты бросил меня. Использовал и бросил. И, ох, как повлиял на развитие личности. Знаешь, как долго я чувствовала себя какой-то неправильной, дефектной? Не интересной, пустышкой. Я не понимала, не могла себе объяснить, чего тебе не хватило. Что ты хотел увидеть и не увидел, Дим! Ты можешь понять это сейчас? Что, хотел или нет, но ты просто взял и всё растоптал. У меня не было достаточно сил, чтобы понять, что произошло. Я... я плакала ночами напролёт не потому, что ты унизил своим отказом. Да я себя ненавидела за то, что ты просто воспользовался, удовлетворил свою похоть и ушёл в сторону, а я ждала. Не смотря на то, что больно было, что обидно. Не потому, что...
Задохнулась от эмоций, подступивших слёз и потока воздуха. Я кричать хотела, а у меня еле получалось шевелить губами. Я хотела стучать по его груди кулаками, объяснить, доказать, заставить понять меня и мои сегодняшние страхи. Но он не понимал... Смотрел так же ровно, как и минуту, десять минут назад, как в момент, когда вошёл в мою комнату. Размеренно и чётко шёл к своей цели, не обращая внимания на потери и не тратя себя на сомнения. Его уверенности можно было только позавидовать.
Телефон на кровати завибрировал, я дрогнула, потеряв его контроль над собой, в тот момент, когда взгляд на мгновение метнулся туда. Там, где сейчас лежит граница между моим прошлым и будущим. И, не отпуская взгляд, не позволяя мной манипулировать, нажала на кнопку приёма вызова. Дима напрягся всем телом.
— Да. — Выдохнула в трубку, тут же расплакалась, услышав родной голос, схватилась рукой за голову, пытаясь этим прикосновением унять пульсирующую боль в висках.
— Галя, Галя, это ты... Галь, родная, ответь, я... я не слышу тебя, Галь! Малыш...
— Это я, Тош...
Дима громко хмыкнул и я отвернулась.
— Маленькая, моя, хорошая, — затараторил он, мгновенно собираясь с мыслями, — где ты? Ты... ты у него, да? Ты у него сейчас?
— Да.
Вместо ответа тихий всхлип.
— Что с тобой? Ты плачешь? Не молчи, Галь! Он обидел тебя? Кто он? Что за бред нёс тогда в клубе? Это правда?
— Давай встретимся. Нам нужно поговорить. — Выдавила я из себя до невозможности длинную для моих кипящих мозгов фразу и тут же прикрыла рот рукой, заглушая вой безысходности. Мне нечего было ему сказать.
— Ты где сейчас, родная? Я приеду. Только назови адрес, где?
— Я не знаю...
— Не знаешь, где он тебя держит? Не выключай телефон, Галя, я найду тебя по сигналу.
Эти слова вызвали внезапную панику, и я опомнилась, собралась, на некоторое время, пытаясь забыть о соплях и слезах.
— Завтра. Встретимся завтра.
— Куда мне приехать? — Чётко проговорил Антон, пытаясь привести меня в чувства.
— На нашем месте. — Произнесла тихо, чувствуя, как лицо наливается краской, горит, пылает. И как напряжение, возрастающее за моей спиной, приближается.
— Галь, скажи, где ты и я заберу тебя.
— Я приеду, Тош. Завтра. В двенадцать.
— Не отключайся, малыш. Где ты? Что он с тобой делает?
— Завтра, Тош. Завтра.
Повисло тяжёлое молчание. Я слышала тихое напряжённое дыхание и просто не могла нарушить его своим голосом.
— Я люблю тебя, слышишь? — Спросил он тихо, я сжала губы, чтобы не издать ни звука. — Люблю тебя, Галь, я что-нибудь придумаю. Я что-нибудь обязательно придумаю, хорошая моя.
Не в силах и далее выслушивать признания, я отключилась, а когда почувствовала дыхание на своём затылке, дёрнулась всем телом, только Дима это предугадал, сжал меня руками как железными тисками, не позволяя даже вздохнуть глубже положенного. Прижался губами к шее, ощутимо, но не больно, только я всё равно зашипела, когда по коже прошёлся кончик влажного языка, когда острые зубы впились в неё, лишь напоминая о своём присутствии.
— И я люблю тебя, Галь. Так, как этот пацанёнок просто не умеет любить. — Горячо прошептал он на моё ухо, всё ещё не позволяя набрать в грудь воздуха. — И тебя ему... не отдам.
Руки резко разжал и я рухнула на кровать, дрожа от озноба, стуча зубами от того металлического звона в его голосе. От того, насколько я ему верю. Всегда. Что бы он ни говорил.
Ту ночь практически не спала, а если и удавалось ненадолго отключиться, что груз предстоящего разговора навевал не самые лучшие сновидения. В итоге, к утру я была не первой свежести, с припухшим, но оттого с приятной полнотой лицом. Улыбаться самой себе не хотелось, а этой улыбкой ещё нужно как-то внушить жениху, что всё под контролем. Дима встретил меня в холле темнее грозовой тучи. Не думаю, что всё из-за вчерашнего разговора, тут, скорее, это выражение лица было напускным, соответствующим ситуации. Он внимательно осмотрел меня с ног дог головы и как только приблизился, сдавленно улыбнулся. Мазнул поцелуем по губам, на секунду завис, втягивая в себя аромат моих духов, а я растерялась от таких непривычных, но при том интимных моментов. Даже не имея десятка партнёров, опыта, всё оставалось простым и понятным. И если до этого мгновения Антон мне казался идеалом, то сегодня Дима просто заставил сделать открытие. Не нужно шикарных букетов и публичных признаний для того, чтобы продемонстрировать своей женщине её важность. Ничего особенного. Даже не поцелуй. Просто близость, которая показывает его покорность, его чувства при взгляде на меня. И здесь всё: радость, смятение, злость оттого, что проснулась не в его постели...
— Я просил тебя надеть кольцо. — Проговорил с укором, хотя всё так же стоял рядом, прикрыв глаза и наслаждаясь моим присутствием. Мысленно я попросила прощения своего медвежонка, которого безжалостно потрошила вчера вечером, но теперь кольцо было на моём пальце. И чувствовалось присутствие в моей жизни мужчины. Одного. Самого важного.
Кольцо лицевой стороной было повёрнуто к ладони и не видимо издалека, поэтому сейчас, я с удовольствием повернула его на пальце, вспоминая весь спектр чувств. Тех, которые хотела забыть, но не могла.
— Оно у меня. — Проговорила мягко, хотя до этого надеялась съязвить. И сама к Диме прижалась, пытаясь вернуться к уже знакомому чувству защищённости.
— Сейчас мы дождёмся моих людей и выезжаем. Ты как?
— А если я хочу отказаться? Мои желания будут учтены? — Спросила даже без надежды, но Дима только лишь пожал плечами.
— Ты же знаешь, что я могу поговорить с ним. И объясню доходчиво и без истерик с его и с моей стороны. Только тебе это не поможет.
— Предлагаешь расхлёбывать самой то, что заварила?
— Я буду рядом.
Подцепил мои замёрзшие от невроза пальцы, притянул их к своим губам и едва ощутимо прижался.
— Знаешь, когда ты рядом, мир имеет цвет.
Он уверенным движением обнял меня за талию, притягивая к себе ближе, лишьш голова упрямо отворачивалась в сторону, уклонялась назад, пытаясь избежать неизбежного.
— Я уже поняла, что ты умеешь красиво говорить.
— Я даже умею красиво поступать. — Заверил Дима и отпустил меня, позволяя аккуратно отойти в сторону, отталкиваясь ногтем от широкой груди. — Ты можешь остаться дома или посмотреть за нашим разговором со стороны.
— Ты себе противоречишь. — Улыбнулась я, припомнив вчерашний его укол, а Дима подмигнул, растягивая губы в ленивой улыбке.
— Просто пытаюсь угодить.
— А я не люблю подобного! Будь собой, и это лучше всяких правил.
— Если я скажу "хорошо", ты не воспримешь это как подхалимаж? — Прищурил он глаза, пряча мальчишеский озорной блеск, свободно обнял меня, оставляя за своей спиной все пререкания и недомолвки, довольно смеялся, когда я начала отбиваться и толкать в его плечи маленькую сумочку, которую захватила из комнаты, чтобы занять руки.
— Галь, до двенадцати время есть. Перекусим?
На всякий случай уточнил Дима, уже подводя меня к кухне.
— М-м, — сморщила я нос, зная, что даже так он выглядит аккуратненько, — не буду, Дим, спасибо. Когда я на нервах, крошка в горло не лезет. Давай потом.
Он так на меня посмотрел, что я начинала понимать, что сказала. Даже не заметила, как мандраж перешёл в беззаботное спокойствие, как вместо озноба по телу прокатывались волны жара удовольствия. Удовольствия от общения и от его близости. А пока так зависала, Дима уже наливал сок в стакан.
— Если баловаться каждое утро, то можно довести себя до язвы, но, тем не менее, — он слегка приклонил голову, предлагая мне стакан.
— Я не понимаю, каким ты будешь в следующую секунду, Дим. Ты непредсказуемый тип. — Усевшись на высокий стул кухонной зоны, прищурилась я действительно пытаясь уловить причину изменений в нём.
— Не правда. Просто ты всегда ждёшь подвоха, — стал напротив он, упираясь локтями в барную стойку. — И когда твои ожидания не оправдываются — теряешься. Расслабься и наслаждайся жизнью.
— Ага, чтобы уже на следующее утро тебя окунули в жёсткий реал. Нет, спасибо. Хватит с меня доверия.
Последнее высказывание явно пришлось не по вкусу моему мужу, он посмотрел на столешницу, пытаясь отыскать хоть один изъян и тут же за это её разрушить, прикусил губу с внутренней стороны, демонстрируя непривычность такой обвинительной ситуации. Медленно поднимал взгляд, пока тот не зацепился за мой, пронзительный. Но я не ждала оправданий.
— Я слишком долго терплю, а потом резко, одним рывком выбрасываю весь свой негатив. Так случилось, что в то утро, — замялся, вспоминая первый день семейной жизни, — тогда моё терпение достигло своего предела.
— И поэтому ты меня изнасиловал?
Он скривился, а я пыталась придать взгляду безразличия, только колени сдвинула вместе до боли в костях.
— Не поэтому.
— Почему тогда? — Вцепилась я в него взглядом, а когда почувствовала, что ещё вот-вот и Дима отвернётся, отмахнётся, вцепилась в его ладонь ногтями, не позволяя отстраниться.
— Шах, ну мы едем, нет? — Послышалось именно в этот момент из гостиной, я впилась ногтями в мягкую ладонь ещё сильнее, до боли, но Дима уже закрылся. Чуть приблизился, склоняясь над стойкой, облизал губы, сжал зубы.
— Я обязательно расскажу тебе, обещаю.
— Сейчас!
— Нам пора ехать.
— Сейчас!
— Приличным девочкам не престало опаздывать, — улыбнулся он, а я затряслась от напряжения.
— А если от того, что ты скажешь, зависит мой разговор с Антоном?
Дима легко перехватил руку, которая до этого удерживала его, я даже не поняла, как это сделал, обошёл стойку вокруг, приобнял за талию, снимая меня со стула.
— А если на ваш с ним разговор может что-то повлиять, то это уже не любовь, Галь...
И пока я замерла под впечатлением от такого открытия, Дима уже вёл меня к выходу. Кислый, с физиономией подстать своему же прозвищу, ожидал у двери, которую открыл, пропуская меня вперёд, тут же перекинулся многозначительными взглядами с Димой, но ни слова произнесено не было. Пока я оглянулась на этот их разговор взглядов, успела перешагнуть порог. Яркое летнее солнце ударило по глазам, заставляя прищурится, а когда удалось проморгаться, во дворе можно было рассмотреть четыре внушительных размеров автомобиля. Двери машин были открыты и от одного взгляда на переполнявшие их рожи, становилось жутко.
— Дима? — Я обернулась на мужа.
— Перестраховка, малыш. Я не хочу, чтобы ты наделала глупостей. — Спокойно подталкивал он меня к свободному авто. Усадил, а перед тем как закрыть двери, недобро ухмыльнулся и склонился, чтобы я услышала. — А когда перед глазами есть яркий образ возможных последствий, глупости просто не совершаются.
Захлопнул дверь, сел за руль, уступая Кислому хозяйское место сзади, а как только загудел мотор, повернулся, скользя взглядом по голым ногам, по плечам, оставалось только облизнуться, что мысленно он, судя по выражению на лице, и сделал.
— Куда?
Опомнившись, я назвала адрес, хотя уже не была уверена, что эта поездка должна состояться. Мы подъехали к просторной стоянке центрального городского парка, "наше место" было как на ладони у стервятников, припарковавшихся поблизости. Антон уже стоял, нервно поглядывая на часы, переступая с ноги на ногу. Вглядывался вдаль, пока его взгляд не остановился на нашей машине, или, может, это действие пресловутой поговорки "на воре и шапка горит"? В любом случае, я буквально на себе ощущала всю тяжесть и колючесть этих карих глаз. Положила руку на переключатель дверного замка, когда Дима заблокировал двери.
— Галь, если вдруг, что-то не понятно, поясняю: ребята из соседних машин на взводе, поэтому никаких резких движений делать не стоит, не вздумай куда-нибудь уйти с места, не пытайся сбежать, не верь его обещаниям. В любом случае я вас найду. Тебе опасаться нечего, а вот мальчишка может пострадать. Всё ясно?
— Да. — Ответила как можно спокойнее, пытаясь не провоцировать. Кислый как-то странно хрюкнул на заднем сидении, но в это же мгновение блокировка была отключена и я из машины вышла, не желая знать, что же его так рассмешило.
— Нет, Шах, я не понял, что это за концерт, что за угрозы? — Оживился мужчина, как только передняя дверь автомобиля оказалась закрыта.
— Перестраховка. — С лёгкой усмешкой отозвался второй, пристально следя за тем, как хрупкая женская фигурка теряется в ярких солнечных лучах.
— Да ну?
— Да. — Заверил, уже не пряча довольную улыбку. — Однажды я был не осторожен в высказываниях и напугал свою малышку. Только потом понял, что сказал. А сейчас думаю, что это было к лучшему.
Кислый нахмурился, а Шах повернулся, чтобы сидеть к другу полу боком и при этом не терять из виду пару молодых людей. Доверительно наклонился ближе.
— Так случилось, что Малышка считает меня криминальным авторитетом или, не знаю, бандитом с большой дороги.
— Тебя? — Уточнил и на лице расплылась улыбка. — Тебя? — Истерически расхохотался Кислый. — Шах, ну, вы даёте. А...
— А разубеждать её в этом я не спешу. — Предупредил он уже висящий в воздухе вопрос. — Да и едва ли это будет так просто. Глянуть только на тебя.
— А я вам чем не угодил, молодожёны?
— А у тебя на физиономии написано, что любому в подворотне череп раскроишь, если что не так. — Пояснил Шах, приглядываясь как парочка на тротуаре начинает ссорится. Активная жестикуляция парня не успела начаться, как тут же успокоилась, видимо, под давлением Галкиных слёз. Он и сам при них терялся, только не показывал, старался просто уйти. А тут сопляк этот... конечно он не знает, что делать!
— Шах, а она знает, что ты...
— Нет. Не время ещё.
— Но всё равно ведь, говоришь, авторитет...
— Одно дело догадываться, Кислый, а совсем другое знать что-то наверняка. Рано ещё.
— Подожди, подожди, а как ты... — Кислый на секунду прервался, что-то судорожно соображая. — А как ты объяснил ей то, что ушёл? Где был так долго и почему отсутствовал?
Шах посмотрел пустыми потемневшими глазами, заставляя друга замолчать.
— Ты ничего не объяснял ей, так ведь? Ты...
— Хватит полоскать мне мозги!
— А... а почему же она к тебе вернулась? Любая нормальная девушка, а в том, что Галка твоя нормальная, я не сомневался никогда, она бы просто послала тебя к чертям. — А потом неожиданная догадка заставила мужчину холодно улыбнуться. — Дим... она ведь вернулась к тебе?
