Но и мирное объединение двух королевств одной веры, непосильная задача. Какой же лорд, добровольно откажется от всей полноты власти на своих землях? Какой воин юга из владетельной дружины, променяет свою мелкую власть и вседозволенность, на гарнизонную службу или приграничную стражу. Поэтому южане за свои феодальные привилегии, которые были намного большими нежели, привилегии знати Бельграна, будут бороться отчаянно. Есть, конечно рычаг в виде церкви, и можно например надавить, с помощью их влияния на умы лордов, но это долгий и не гарантирующий результат план.

Как же быть? Впрочем, решение было очевидным. Не можешь выиграть у более сильного противника, научись использовать его же силу ему во вред и для своей победы. В чем сила Гильмариса? В том, что за свою свободу от чужой власти лорды, вцепятся в горло кому угодно. Но ведь свобода это настолько размытое понятие. Вот есть свобода властвовать над землей. Есть свобода вершить на ней правосудие и прочее. А есть свобода принятия решений, и не важно, правильны эти решения или нет. Свобода именно в том, что каждый лорд властен и в своих ошибках. На этой свободе и планировалось сыграть...

5 марта 606г. От Р.А. Бельгран, замок Бирим, королевская охотничья резиденция.

Кагр Первый с некоторым неудовольствием смотрел на пирующих рыцарей. Да, сегодняшняя охота была и правда удачна. Но даже это не могло развеять его хмурого настроения. Сегодня вот уже год как он вдовец. Его милая Миринн, с которой он прожил в браке четыре года, вот уже полный солнечный оборот покоится в земле. Обычная простуда, переросшая, как сказали лекари, в лихоманку и её не стало. Не сказать, что Кагр любил её, навязанная отцом пара, вначале вызывала у него не более чем раздражение. Но постепенно, он очень сильно привязался к этой милой, непосредственной и такой жизнерадостной толстушке, дочери герцога Сайского. Вот скажи ему кто-то четыре года назад, что он будет горевать о её утрате, он тому бы рассмеялся в лицо, а сейчас, сейчас ему было грустно. И то, что она не оставила после себя детей, подливало масло в эту горечь.

Молодой король не был обделен женским вниманием. Вообще королевским особам, даже если они уродливы и тупы, утрата женских ласк это нечто из ряда вон. Но Кагр был воспитан на сказаниях древности, истинно чтил святое писание. И любовные утехи не в лоне брака, доставляли ему муки совести. Фаворитки у трона сменяли одна другую, не задерживаясь в королевской постели больше чем на месяц. Это тяжким грузом давило на молодого монарха.

Конечно, был вариант жениться. Но, увы, присказка, что короли не могут жениться по любви, была верна и в Принцисе. А политический брак... Нет Кагр как хороший правитель понимал, что женитьба отличный повод для усиления своей власти или влияния поддерживающего его рода. Но в сложившейся обстановке, он не получал большой выгоды от подобного. На трех основных землевладетелях королевства он никак не мог жениться. На себе, на Маррисе, и конечно на церкви. Породнится со своим другом, он был бы и рад, но увы, тот был последним представителем древнего рода. Правда у него уже подрастали трое детишек, но единственной дочери Марриса, вот вот исполнится всего второй годик. Казалось бы идеальная ситуация, женись по любви! Но, ни одна из дочерей герцогов и графов, не приглянулась ему. Да и возвышать один из родов его королевства, в сложившемся положении шаткого равновесия, ему казалось недальновидным. Это сейчас, имея поддержку служителей Единого, множество личных вассалов и полную поддержку своего маршала, он мог править почти без оглядки на остальных. Но если он выберет в жены дочь какого-нибудь герцога, то вокруг того сразу же образуется еще один центр политического притяжения.

Эти раздумья, уже не в первый раз портили настроение Кагру. Особенно его волновало отсутствие наследников. Если он сляжет, с какой болезнью или неожиданно погибнет, то Бельгран погрузится в пучину смуты. Он был умным "мальчиком" и понимал, какая тяжелая ноша — королевская корона.

Решив хоть как-то отогнать хмурые мысли, король прислушался к менестрелю, что начал свою балладу. Этого скальда, он раньше никогда не видел, но с первых же аккордов лютни, Кагр понял, что этот юноша, с желтыми как сено волосами, настоящий мастер. Да и голосом его явно не обделила природа.

В основном, все менестрели, что встречались королю, пели и пересказывали одни и те же истории, о древних воителях, о великой любви, что случилась когда-то давно. Различны были только вариации на эти темы, да мастерство исполнителей. Были, конечно и исключения из этого правила, как например скальд Мьён, что сочинил несколько замечательных баллад о последней войне. В которых превозносил до небес, тогда еще герцога Йомского. Но этот сказитель, давно не появлялся в королевстве, поговаривали, что тот вообще уплыл куда-то на восход.

Баллада, что сейчас разливалась в трапезном зале замка, её Кагр никогда не слышал. Нет, были похожие истории из сказаний древности, но только похожие. Менестрель пел о судьбе, о старом короле волею меррид* /богини судьбы в винийской мифологии/ оставленном без наследника. Король весь подался вперед, внимательно слушая, уж больно сильно это перекликалось с его недавними мыслями. Но песня сделала очередной поворот. Теперь бард пел о юной деве, чей отец скоро умрет, а она останется одна на растерзание хищников. Она как приз достанется тому, кто взойдет на престол её отца. И столько горечи, столько искренности было в мелодии, что даже буйно орущие, подвыпившие рыцари, заслушались. А песня всё лилась, делая новый развоот. Поистине чудесно играя голосом, менестрель пел о собрании владетелей, которые как стая волков делили, кому быть новым королем, кому достанется прекрасная принцесса. Подобно многим балладам этого времени, эта продолжалась, чуть ли не час. И её концовка так поразила Кагра, что тот даже сжал кулаки в бессильной ярости, как если бы он был в этом сказании и мог, что-то изменить, но не решился. А пелось там о мучительной гибели осиротевшей принцессы, о бесчисленных бедах и страданиях, о радости подлого барона, что заполучил её, а главное королевские земли.

Залпом, допив вино из серебряного кубка, Кагр через весь стол кинул этот кубок, прямо в руки менестреля. Тот с изрядным изяществом поймал королевский подарок, склонившись в подчительном поклоне. Затем скальда сменили жонглеры, но это уже не интересовало короля. Но вернуться к своим думам, монарху мешал громкий шепот рыцарей, что сидели по его левую руку.

— Сэр Шагир, сэр Молис, у вас есть, что-то скрывать от своего короля, что вы так усердно шепчетесь. Не расскажите ли мне, что в ваших речах такого, что стоит скрывать от моих ушей? — Это была скорее шутка из королевских уст. Как раз этим двум, прошедшим с ним последнюю войну, участвовавшим в рейде по Винилюдсу, Кагр полностью доверял.

— Мой король! — Баронет Ларийский, сэр Шагир, искренне возмутился, тому, что король смог подумать, будто у него есть какие-то секреты от своего монарха. Но увидев улыбку на лице Кагра, понял, что это была только шутка. — Мы просто обсуждали недавно услышанную балладу. Которая, если мне не изменяют глаза, и Вас мой король заинтересовала.

— И что же вы обсуждали. Поделитесь. — Кагр зевнул, ему было скучно, но покидать пир столь рано, означало показать свое неуважение к доблестным рыцарям, что только входили во вкус застолья. Может эта беседа, с верными людьми, изменит его настрой.

— Да, вот благородный сэр Молис, пытается мне доказать, что песня сказителя, рассказывает не о делах прошлых лет.

— Любопытно. Сэр Молис, поведайте своему королю, что заставило вас придти к такому мнению?

— Мой король, эта баллада конечно похожа на сказания древности. — Сэр Моллис, рыцарь королевской дружины, отложил надкусанную гусиную ногу. — Но, есть то, что заставляет в этом усомниться.

— И что же это? — Кагр знал, что этот рыцарь обладает незаурядным умом и проницательностью. Но все же король был уязвлен, что кто-то заметил в балладе то, что ускользнуло от его королевского внимания.

— Как Вы, ваше величество, знаете, я сын барона Ломарского. — Такое о своем личном вассале, король безусловно знал. Как и то, что сэр Молис был четвертым сыном барона и в наследство получил только старый дедов меч, да хромую кобылу. А нынешнее место за королевским столом, он заслужил исключительно благодаря своим способностям. — А как Вам, мой король известно, баронство Ломарское, расположено на нашей границе с гильмарцами. — Кагр хмуро кивнул, он не понимал, куда клонит этот рыцарь. — И Вы сами, всего пару месяцев назад отправляли меня навестить родных, в родовые земли. — И это было правдой. — Так вот... — Немного задумавшись, сэр Марис с сомнением продолжил. — Мой король, не примите за неуважение мой вопрос, но прежде чем продолжить, я должен его задать Вам. — Кагр благосклонно склонил голову. — Знаете ли вы род графов Эри?

— У меня были хорошие учителя. — Король усмехнулся, вспомнив сколько времени вбивали в него родословные не только благородных семей Бельграна, но и всех старинных родов Аркаха. — Как гласят предания, род Эри, ведет свое начало от брата последнего префекта Империи, от брата моего великого предка. — Надо сказать, что сам Карг, как и гильмарийский король, сами были прямыми потомками этого префекта. Правда, ветви двух родословных королей разделились рано, но, тем не менее, род их произрастал из одного корня. — Если бы графство Эри, было бы расположено на территории нашего королевства, то сей достойный муж, по праву сидел бы от меня по правую руку. — На эту фразу короля, дернулся сидящий как раз по эту самую руку, герцог Море. Но поняв о ком, говорит король, своим кивком признал, что графы рода Эри, более чем он достойны этого почетного места.

— Увы, мой король, но сей и правда достойный самых высоких почестей и привилегий род, угасает. Граф Эри, слишком стар, недавно он разменял шестой десяток лет. — Эта цифра впечатлила не только короля, но и многих присутствующих за столом, из тех кто прислушивался к этому разговору.

— Постойте мой верный рыцарь. — Кагр никогда не упускал случая, похвалить преданных ему людей. Король знал, что доброе слово, зачастую оказывает на человека большее влияние чем любые угрозы или уговоры. — Но ведь у графа было два взрослых сына, и несколько внуков! Разве может столь могучий род так быстро угаснуть?

— Мой король, Вы несомненно правы. Но чуме, как это не кощунственно звучит, все равно, кто перед ней, простолюдин или герцог. — Сэр Малис хотел сказать "и король", но вовремя одумался. — Именно чума унесла жизни всех потомков этого рода. Осталась только юная Лиара, внучка старого графа. Но ей скоро всего лишь исполнится четырнадцать. Она слишком юна. — Четырнадцать зим, это был возраст совершеннолетия, на острове.

— Но ведь она обручена с графом Тагарским. — Историю, о том, что еще девятилетнюю девочку, предварительно уже сосватали с пятидесятилетним графом, королю была известна. Кагр даже вспомнил, как тогда возмутился, этому родительскому произволу. Он тогда как раз переживал не самые легкие времена в личной жизни. А именно женился по настоянию отца.

— Именно о кончине этого графа я и узнал, когда навешал родных, мой король. — Сэр Малис, замолчал, повинуюсь жесту королевской ладони.

— Значит вы, сэр Малис, выслушав эту балладу, считаете, что бард пел именно о леди Лиаре? Скрыв за образом принцессы её личность, а под королем из песни, менестрель рассказывал о графе Эри?

— Именно так, мой король!

— Эй, стража! Найдите мне этого менестреля! Сейчас сэр Шагир и сэр Малис, мы разрешим ваш спор.

Но вот незадача. Стража сбилась с ног, обыскала весь замок, но соломенноголового менестреля найти не смогла. Даже никто не мог вспомнить, как он покинул охотничью резиденцию...

18-е апреля 606г. От Р.А. Гильмарис, графство Эри, замок владетеля.

Новости, принесенные ему верным слугой и по совместительству начальником конной дружины, ввергли больного графа в полное уныние.

— Базгад, ты точно уверен, в том, что мне говоришь?

— Несомненно. Они все сговорились. Наше графство разделят на кусочки. Большая часть достанется барону Тарисису, вместе с вашей внучкой. Остальное, будет поделено другими. Они долго ругались, торговались, дошло даже до пары драк, но всё же смогли договориться.

— Что говорит король?

— Ему тоже перепадет с этого жирный кусок. В обмен на поддержку этого плана король получит, все земли, что до этого принадлежали Тарисиусу. А как вы знаете, наш венценосный сюзерен, давно на них положил глаз.

— Все настолько плохо, что прямо таки умирать нельзя. — Старый граф, рассмеялся своей шутке.

— Я каждый день молю Единого о продлении ваших лет мой лорд! И уверяю вас, все ваши подданные поступают так же. — Правда, Базгад, был очень не уверен, в том, что эти молитвы помогают. Его любимый граф, чах прямо на глазах.

— Ты узнал, что я просил?

— Узнал. — И склонил голову, не в силах произнести правды.

— Значит, это не получится. Впрочем, я и сам не верил в эту возможность. — Граф и правда, посылая узнать, как люди, знать и король, отнесутся к тому, что он передаст свои земли непосредственно внучке, не верил в успех. Женщина владетель! Ему и самому-то от такой мысли становилось дурно. Но он сейчас был готов, схватится за любой шанс, даже самый невероятный. Его род, еще такой крепкий несколько лет назад, сейчас грозил прерваться. Бесславно кануть в лету. Старому владетелю казалось, что все его предки, сейчас осуждающе смотрят на него с небес.

Базгад давно оставил своего лорда наедине со своими мыслями. Старый граф был ему за это благодарен. Ему было горько смотреть, как этот преданный рыцарь, буквально со слезами на глазах, смотрит на его немощь. Казалось совсем недавно он скакал на могучем коне, повергал врагов, осаждал замки, устраивал охоты. Как же быстро и неумолимо летит время...

Лиара, его единственная отрада. Такая маленькая, такая беззащитная. Как она весело бегает по двору, играет, совсем еще девочка. Правда, через месяц она вступит в возраст брака, но... Эх, как не вовремя умер граф Тагарский. Да, он конечно был намного старше его внучки. Зато он как никто другой смог бы её уберечь в сложившейся ситуации. Ему хватило бы сил и влияния, уберечь графство от раздела.

Графу Эри оставалось недолго, топтать земную твердь и он это прекрасно осознавал. Надо было защитить единственную оставшуюся веточку древнего рода, но он не понимал, как это сделать. Точнее способ то был понятен, замужество. Но вот на ком!? Это и был тот вопрос, над которым он ломал свою голову, с того самого момента как треклятая чума унесла жизни почти всех его родных. Пощадив как в насмешку только его старика, да юную внучку.

Единственным, что могло отвлечь графа от этих тяжких мыслей, было чтение. Когда седло верного коня, стало больше напоминать пыточное приспособление, когда даже лучшие вина не приносили ничего кроме изжоги, он нашел отраду в свитках. И не святое писание его привлекало, как можно было подумать, глядя на его годы, нет. Он зачитывался трудами великих драматургов падшей империи. За любые деньги покупая у торговцев старинные пергаменты с рукописными текстами.