Книга вторая. Воин. Главы 1-10

Я в этом совсем не был уверен, переведя взгляд на Крыса, который зажимал глубокую рану в плече и глядел на меня с такой ненавистью, что меня так и подмывало прикончить гада. Однако я прекрасно осознавал, что королю Фариаму эти наемники еще нужны, иначе они сейчас просто висели бы на дыбе в дворцовых подвалах, чирикая соловьями про их нанимателей. Именно поэтому я и устроил весь этот спектакль с крутым парнем в главной роли (это я о себе, если непонятно). Мне были не нужны их трупы, мне было необходимо, чтобы они просто от меня отстали на некоторое время, пока я буду в столице. Что ж, похоже, я своего добился.

— Тогда счастливо оставаться! — сказал я хозяевам кабинета, а потом помахал им ручкой и направился к выходу.

Наемники, загораживающие проход, волной откатились от меня и проводили злыми и настороженными взглядами, видимо, мое представление прошло на ура. Без приключений и задержек я спустился вниз и вышел на улицу, гадая, что за игру затеял Фариам. Я бы на его месте просто вырвал бы признание у наемников, нашел бы заказчика, а затем с позором выгнал из королевства, распустив слух по всем окрестным землям. Но король не стал их трогать, а оснований считать его недальновидным у меня не было никаких. Значит, он затеял встречную интригу, которая просто мне непонятна из-за недостатка данных. Связаться что ли с Алоной, пусть растрясет своего папашу на подробности? Хотя нет, Фариам о таком рассказывать точно не станет, и я все равно останусь ни с чем, так что даже пытаться не стоит.

Бредя по улицам столицы, я вдруг задумался, а какого носорога мне все это вообще нужно? Почему я опять ломаю голову над чужими проблемами? У меня же своих навалом! Поэтому, послав к демонам все мысли о государственных интригах и прочей дребедени, я переключился на размышления о будущем, с которыми и добрался до одежной лавки. Когда я зашел внутрь, морально приготовившись облегчить свой и без того почти невесомый кошелек, меня встретил сам хозяин лавки, который радостно заявил, что все уже готово, и попросил примерять обновки. Я отказался и вежливо сказал, что всецело доверяю его мастерству. Тогда он в ответ обрадовал меня той суммой, с которой мне предстояло расстаться — тринадцать золотых.

— Мы же договаривались на десять, — возмутился я.

В ответ мастер только заявил про качественный материал, срочность заказа, короче — стал мне вешать лапшу на уши. Но идти в другую лавку или отказываться от чего-либо из заказа я просто не мог себе позволить, поэтому молча развязал кошелек и высыпал всю наличность на прилавок, тщательно отделив серебро и медь. Оказалось, что я располагаю только одиннадцатью золотыми монетами, которые и продемонстрировал хозяину. Тот посмотрел на меня недовольно, но я решительно заявил, что большей суммой все равно располагать не буду, так что или договоримся о скидке, или я иду в другую лавку.

Со вздохом мастер согласился, хотя я был уверен, что он обул меня не меньше чем на пяток золотых. Попросив его завернуть одежду во что-нибудь (наглеть, так уж по-крупному!), я получил тугой сверток и вышел с ним под мелкий дождь. В укромном уголке я опять пересчитал свою наличность — всего десять серебрушек и несколько медяков. Сегодня-завтра все они уйдут на гостиницу и еду, а потом я останусь без средств. Печальная перспектива.

Добираясь к ночлежке я прикидывал, что еще мне можно продать. Клинки — неохота, расшитый эльфийский пояс, что у меня валяется в сумке — так за него много не дадут, разве что лимэль? Но что-то внутри меня подсказывало, что это будет плохой идеей. Я решил довериться своему чувству, так как пока еще с голоду не умирал, а значит, можно было еще что-нибудь придумать. Проходя по улицам, я наткнулся на знакомую забегаловку, где так вкусно готовили грибной суп, и решил зайти внутрь. Певца, к моей радости, в углу я не заметил, видимо, залечивал боевые раны и ремонтировал разбитый инструмент. Заняв свободный столик, я заказал много вкусного, решив оторваться напоследок. Заплатил я сразу четыре серебрушки, чтобы официантке потом не вздумалось меня развести, и принялся ждать заказа, размышляя все о той же проблеме — что делать?

Придется сейчас же отправиться к гномам, сделал я вывод. От этого не отвертеться, хотя не сильно-то и хочется месить новыми сапогами раскисшую грязь. Эх, вот если бы переждать где-нибудь месяцок, в теплоте и уюте, пока дожди не поутихнут... Мне принесли заказ и я всецело посвятил свое внимание набиванию моего желудка, шестым чувством догадываясь, что такой пищи я могу не увидеть еще очень долго. С наслаждением доев все до последнего кусочка хлеба, я покинул это заведение и отправился в ночлежку, представляя, как обрадуется Алона, когда я сообщу ей, что наконец-то отправлюсь в горы.

Знакомый блеск заставил меня остановиться. Я смотрел на все тот же щит с мечом, понимая, что возможно это — решение моей проблемы. Ведь армия — именно то, что мне сейчас необходимо. Я могу получить в ней возможность провести месяц под крышей, в тепле, одетым и накормленным (как обещал мне вербовщик). А потом, когда дожди прекратятся, а земля немного подсохнет, можно будет прикупить какую-нибудь лошадь и рвануть к гномам. Что вообще меня может там ждать? Тренировки? Да я только с радостью, ведь уже несколько дней только лишь разминаюсь. Работа? Переживу. Надоедливые начальники? Вспомню опыт прошлой жизни и надену маску пофигиста.

Взвесив таким образом все 'за' и 'против', я открыл дверь вербовочного пункта и к своему удивлению, обнаружил все того же седого воина со шрамами на лице.

— А-а-а... — протянул он. — Все же решился?

— Да, — с улыбкой заявил я. — Что-то вечером вдруг в голову стукнула мысль, а не послужить ли мне королю? Что вы там говорили про деньги?

— Будешь получать пятнадцать золотых в месяц за примерную службу, — заверил меня воин, доставая листок пергамента из стопки и перо из чернильницы. — Как твое имя?

— Алекс, — ответил я.

— Так и запишем, — воин стал водить пером по пергаменту. — А второе?

— То есть? — не понял я.

— Ну, имя твоего рода, или можно город, в котором ты родился, а можно даже прозвище. Как тебе будет удобнее, это нужно просто для отчетности.

И что за отчетность, подумал я, пытаются узнать таким образом, сколько знати поступает в армию? Так можно сразу сказать — ни одного, и не парить себе мозги. Но, видя, что вербовщик смотрит на меня с ожиданием, я стал придумывать себе второе имя. Города моего родного здесь не знают, Эльфийский лес называть глупо, а приплетать короля гномов, который недавно принял меня в семью, будет верхом идиотизма. Наконец я вспомнил, что в одной книге, которую я читал на Земле, один парень, пойдя в армию, взял себе имя смертельно опасного пушистого зверя и решил поступить так же.

— Пишите, Алекс Кэльв, — сказал я воину, который тотчас склонился над листком.

А хорошо звучит, улыбнулся я. Воин закончил писать и взял со стола еще один маленький листок, куда переписал мое имя, сверяясь с большим.

— А теперь подпиши договор, — протянул воин мне перо. — Если писать не умеешь, то просто поставь крестик.

— Я сперва почитаю, — ответил я, беря в руки договор, так как знал по опыту, что подписывать что попало весьма чревато.

Пробежав глазами несколько пунктов, я усмехнулся. И здесь сплошной развод.

— Оказывается, я буду получать не пятнадцать золотых в месяц, — сообщил я вербовщику, хмуро смотревшему на меня, — А всего десять, так как остальные вычитаются за одежду и еду. Также по этому контракту мне нужно заплатить сорок золотых, чтобы иметь возможность в любой момент покинуть службу. Кроме этого...

— Так ты будешь подписывать или нет? — спросил меня уже отчаявшийся воин.

А я подумал, что мне все равно нужно будет пробыть там всего месяц, так что условия контракта для меня не имеют ровным счетом никакого значения. Делать военную карьеру я не собирался, поэтому слиняю, как только дороги высохнут, и помашу рукой на прощание. Потому я просто нашел в конце листка абзац, начинавшийся словами 'Я, Алекс Эльф, согласен со всеми условиями...' и взял из рук вербовщика перо. Расстелив пергамент на столе, я понял, что кое-что меня смущало. Прочитав строчку еще раз, я поднял на воина глаза и воскликнул:

— Ты что написал? Я же тебе сказал Кэльв, Алекс Кэльв! А ты меня Эльфом обозвал. Давай, переписывай, глухая тетеря! — я пододвинул листок к нему.

— Эльф-Кэльв, какая разница? — зло ответил мне вербовщик. — Подписывай давай, не буду я на тебя еще один листок тратить!

Видимо, обиделся на тетерю, подумал я и сплюнул. Ну и ладно, всего месяц, так зачем нервы трепать понапрасну? Я вывел крупными латинскими буквами свое имя внизу контракта и поставил жирную точку. Я в нэте всегда так подписывался, вот теперь вспомнилось почему-то... Вербовщик повеселел и бережно взял листок с контрактом, взамен дал мне тот клочок, где было что-то нацарапано, что конкретно я даже и не разобрал, а потом сказал:

— Теперь ты должен по этому направлению прибыть в Ленец не позднее двух дней с этого момента и показаться тамошнему начальнику лагеря подготовки, а он уже определит, куда тебя направить. Понял? Ну и топай отсюдова!

Даже не став прощаться, я вышел наружу, не забыв прихватить свой сверток с одеждой, и с грустью вспомнив, что только недавно нелестно думал про тех, кто уходит служить в армию, что они либо кретины, либо добросовестные служаки. Так как служакой я не был, а добросовестности во мне было весьма незначительное количество, то теперь по-любому меня нужно было относить к первой группе. И никакие оправдания мне здесь уже не помогут. Так что теперь я, плетясь к ночлежке, думал, как обрадую Алону тем, что нашел себе работу на некоторое время...

Придя в гостиницу, я первым делом помылся в бочке, что стояла во дворе, а затем зашел в комнату и переоделся в новую чистую одежду. Осмотрев себя, я признал, что мастер не зря требовал такие деньги. Все вещи были мне впору, сидели, как влитые, будто я в них родился. Выкинув свою рванину, я положил запасные шмотки в сумку и достал из неё не раз выручавшую меня карту, чтобы отыскать на ней город Ленец. К моему большому облегчению он обнаружился совсем близко от столицы — всего один дневной переход на запад. Спрятав карту, я задумался, почему же нельзя было устроить этот армейский лагерь в самой столице, но потом понял, что наверняка военные просто не предполагали, что я буду вербоваться именно здесь, иначе заранее перенесли бы его для моего большего удобства прямо под окна этой гостиницы. Вздохнув, я достал амулет. Шутка не удалась и моего настроения не подняла, ведь осознание того, что все равно завтра придется шлепать по грязи, радости мне не доставляло.

Алона ответила почти сразу и, узнав о произошедшем, заявила, что я нашел себе такую отсрочку на месяц, только чтобы не ехать к гномам. Мне понадобилось довольно долгое время, чтобы убедить её в обратном, после чего мы просто мило поболтали о всяких пустяках, решив сегодня сделать в занятиях перерыв, потому что вчера Алона переколотила все доски и бревна на своей тренировочной площадке, а новых еще не принесли. Вот, что значит научить проказницу нескольким атакующим заклинаниям. Да и ладно, чем бы дитя не тешилось...

Закончив разговор, я немного сам поупражнялся в формировании плетений и задумался, а почему бы не встроить одно из них в одежду? Двойная выгода получится — и одежда дольше сохранится, и мне будет практика. Только вот какое же применить? Подумав немного, я остановился на защитном коконе и принялся раскладывать его на составляющие, чтобы потом придумать такую структуру, которая бы не окружало мое тело коконом, а наложилось бы на одежду. Конечно, было легче просто окружить себя коконом, включив туда все вещи, но долго поддерживать его — это весьма глупый расход энергии, поэтому мне нужно было нечто иное.

Проанализировав каждую часть плетения, я стал его преобразовывать, сохраняя общий принцип построения. Через два часа попыток и неудач, у меня вышло плетение, которое при внедрении в одежду становится частью её ткани и делает её крепкой, влагонепроницаемой, но в то же время не делает её более грубой. (Первые попытки превращали мою куртку в деталь подводного скафандра, которая совсем не хотела сгибаться в рукавах). Принцип подпитки плетения я немного переработал и не зацикливал на себя, как вначале, а создал небольшой резерв, как в разговорном амулете, который будет легко восполняться прикосновением к ауре хозяина.

В результате у меня получилось отличное плетение, которое укрепляло ткань одежды, не давало проникать влаге внутрь волокон и делало одежду более долговечной. Оно стоило затраченных на него усилий и одной моей рубашки, при первой попытке расползшейся на ниточки. Кроме того, это плетение забирало очень мало энергии, так как было слабеньким — ни арбалетный болт, ни стрелу оно не остановит, но зато грязь, которая будет прилипать ко мне в дороге, не потребует для своей очистки много сил и времени. Встроив его во все свои вещи, я заснул с чувством выполненного долга.

На следующее утро я отдал последние деньги за завтрак и продукты в дорогу. Продуктами оказалась небольшой кусочек побелевшего сыра и краюха хлеба, на большее у меня финансов не хватило. Тщательно упаковав свои вещи, я взял сумки и закинул на плечо, рядом с луком, а колечко с сафрусом по обыкновению спрятал во внутренний карман. Выйдя на улицу, я с облегчением увидел, что дождик перестал моросить, хотя небо было еще затянуто облаками. Да, у меня конечно влагонепроницаемая одежда, но все же не люблю я дождь и сырость. Ну и что? Могут же быть у меня небольшие слабости, подумал я, направляясь к западным воротам.

Через полчаса я мысленно попрощался со столицей и зашагал по дороге в Ленец. Первым делом я почувствовал, что дорога — это не мощеная улица, здесь царствовала грязь. Она налипала на сапоги, приставала к подошвам, а затем отваливалась большими кусками. Она скользила под ногами и заставляла терять равновесие. Даже мои навыки не помогали, особенно в те моменты, когда грязь с яростным чавканьем пыталась оставить в своем теле мою обувь. Пару раз запнувшись из-за этого и чуть не шлепнувшись прямо посреди дороги, я решил снять сапоги и дальше понес их в руках.

Стало легче. Грязь уже не прилипала к ногам, но все равно затрудняла передвижение. Чувствовалось, как будто шагаешь по пляжу с мелким песком, но в отличии от него, ногам в это время было холодно, мерзко и липко. С такими темпами до города за день я точно не доберусь, решил я и удвоил усилия. Получилось слабо, но зато на спине и сумках появилась грязь, неведомо как вылетавшая из-под моих ног. Плюнув на все, я решил пробежаться, как на пенечках в полосе препятствий, и до полудня отмахал довольно приличное расстояние, встречая по пути редких хмурых путников на еле бредущих лошадях. После нескольких часов бега я подумал, что это того не стоит и перешел на шаг. Все равно у меня еще было полтора дня в запасе.

В обед я умял все свои продукты, не останавливаясь на привал, а к ужину достиг маленькой речки, где немного помылся и напился. К моему сожалению, город впереди так и не показывался, а потому я понял, что сегодня туда не попаду. Прошагав еще час, я решил обустраиваться на ночлег. Поймав неподалеку сонного сурка, быстро изжарил его и съел, а затем просто забрался на раскидистое дерево, чтобы не спать на мокрой и холодной земле, и устроился в удобной развилке.