Дневник эльфийки

Ника нахмурилась. Губы ее капризно дрогнули:

— Лия, — ледяным тоном проронила она.

Я уже приготовилась выслушать гневную тираду в отношении Верховного мага и стала прикидывать, как осторожно обыграть ситуацию так, чтобы Дэн не понял, что я пользуюсь тем, что Ника не понимает, что говорит верховный маг. Однако неожиданно сын сам помог мне, прервав бабушку:

— Ника, — он часто называл ее просто по имени, — я нисколько не расстроюсь, если мы и, правда, опробуем его с мамой после праздника. Можно, я пойду уберу его к себе? — он встал с ее колен и с улыбкой взглянул ей в глаза.

— У матери спрашивай, — все еще раздраженно ответила та, — не знаю, разрешит ли она тебе оставаться с этой вещью наедине.

— Иди, конечно, Даниэль, — кивнула я, прикидывая, что даже если он активирует блокиратор у себя в комнате, этот переход будет ему неподвластен.

Дэн кивнул и с улыбкой выбежал из залы, прижимая подарок к груди.

— Не понимаю тебя, Лия, — Ника поморщилась, — ну что тебе трудно было доставить и мне, и сыну удовольствие?

— Ника, ну не сердись, — я встала и, взяв ее руку, прижала к губам, — я, конечно виновата, что не пошла навстречу твоим желаниям, но мне не хотелось, чтобы верховный маг видел, как я буду учить ребенка владеть магической вещью. Это может ему дать власть и надо мной, и над Дэном в будущем.

— Тогда понятно. Извини, я все время забываю, что здесь у вас все очень сложно, — Ника грустно усмехнулась, а затем, бросив неприязненный взгляд на Вериангера, отвела глаза.

Вериангер удивленно посмотрел на меня:

— Чем недовольна Правительница, принцесса Лия?

— Вы подарили принцу Дэниэлю магический атрибут, даже не посоветовавшись с ней, Вериангер. Она не хотела это говорить при принце, но она рассержена и требует, чтобы впредь Вы все свои решения, перед тем как воплощать в жизнь, обговаривали с ней. Вернее испрашивали ее согласия через меня.

— Я и так не предпринимаю ничего, не дождавшись, чтоб Вы, принцесса, испросили согласие на то Правительницы. Но мне и в голову не пришло, что такая малость как подарок требует того же. Однако я учту это и впредь постараюсь согласовывать даже подобные мелочи.

Я удовлетворенно кивнула и повернулась к Нике, которая как я только заговорила с верховным магом, не сводила с нас пристального взора:

— Ника, он надеется, что ты не разгневана его подарком, потому что исходя из его слов, он подарил его лишь с благими целями.

— Лия, что он сказал дословно? — в глазах моей свекрови появилось напряженное и достаточно суровое выражение.

Я удивленно вскинула брови:

— Я не поняла, Ника. Что ты хочешь?

— Я же сказала. Хочу, чтоб ты дословно перевела мне то, что он сказал.

— С эльфийского нельзя переводить дословно. Понятия разнятся, — слукавила я, — а смысл я тебе сказала.

— Ты уверена в том, что правильно перевела мне то, что он сказал? — Ника нахмурилась.

— Абсолютно, — не моргнув глазом, соврала я, убежденная, что если я поддамся на провокацию, верить мне она перестанет.

— Лия тогда попроси его завтра зайти ко мне, я хочу кое-что обсудить с ним.

— Зачем? — удивилась я, — Ты же сама отказалась вмешиваться в дела управления Хламией. Что ты хочешь обсуждать с ним?

Уже вошло в традицию, что с Вериангером Ника общалась лишь на официальных приемах. О том, что верховный маг советуется с ней через меня по любому вопросу, я в известность ее не ставила.

— Попроси его придти! — ничего не объясняя, жестко потребовала Ника. — Я хочу с ним пообщаться. Неужели моего желания мало для этого?

Поведение Ники не нравилось мне все больше и больше, более того, оно стало меня пугать. Я повернулась к Вериангеру:

— Правительница хочет знать: какие у Вас планы на завтра.

Верховный маг удивленно взглянул на Нику, а потом подробно проинформировал меня обо всех своих планах на завтрашний день.

Я повернулась к Нике:

— Он сожалеет, но завтрашний день у него полностью расписан. Он хочет узнать, что конкретно хочет Правительница.

И тут Ника повернулась к верховному магу и с ослепительной улыбкой спросила по эльфийски:

— Не мог бы Верховный маг завтра с утра зайти ко мне, что бы обсудить со мной текущие дела?

Лишь небольшой и очень мило-звучащий акцент выдавал, что язык этот неродной для Ники.

Вы даже представить себе не можете каких усилий мне стоило не выдать насколько я потрясена этой невинной на первый взгляд фразой Ники. Потому что для меня эта фраза была подобна взрыву, рушащему все.

— Да, конечно, — Вериангер склонился перед Никой.

Она протянула ему руку:

— Я очень признательна Вам, Верховный маг.

Обожание с которым тот приник к ее руке, полностью исключало мои возможные упреки в ее адрес, что правительница либо должна говорить абсолютно без акцента либо не говорить никак. К тому же если Ника понимала значение фраз, то мой лукавый перевод становился не только бессмысленным, но и опасным. Я всегда чувствовала, что внутри Ники есть жесткий стержень ее моральных устоев, и его не сломить ничем, даже любовью.

Весь вечер я просидела как на иголках, ломая голову: каким образом и как давно Ника выучила эльфийский язык. Мне было необходимо понять, Ника только сейчас догадалась, что я обманываю ее и догадалась ли...

Поздним вечером я зашла к сыну. Он уже лежал в кровати.

— Малыш, мама пришла пожелать тебе спокойной ночи, — улыбнулась ему я.

— Мамочка, — Даниэль улыбнулся в ответ, и как только я подошла, ласково обнял и прижался.

Я нежно потрепала его густые пшеничные волосы, а потом ласково поцеловала в макушку:

— Ты доволен как прошел праздник?

— Все было чудесно. Ника все замечательно организовала. И подарки все такие великолепные. Особенно блокиратор, — сын кивнул на коробочку, лежащую на столике, рядом с его кроватью, — мы опробуем его завтра?

— Конечно, мой дорогой.

— А Нике покажем? Ты знаешь, я хочу, чтобы она тоже научилась им пользоваться, — сын, повернувшись, заглянул мне в глаза.

— Конечно, — соврала я, понимая, что сейчас могу пообещать ему что угодно. Это все равно уже ничего не изменит. — У Ники способности не хуже чем у эльфа. Она сегодня даже приказания на эльфиском раздавала, пока тебя не было.

— Да ты что? — Даниэль даже подскочил на кровати от радости. — Вот здорово! Значит, я с ней тоже смогу теперь общаться на эльфийском?

— А ты с ней не общался на нем раньше?

— Нет, мам. Я ж обещал тебе, — сын недоуменно взглянул на меня, — мы не разговаривали с ней никогда на эльфийском. И она никогда на нем не говорила. Даже со служанками. Если ей что-то надо было, их я всегда просил. Она говорила, что ей надо, а я тут же просил. И еще написал ей целый список распоряжений на бумажках, чтобы она могла их раздавать, если ей что-то понадобится.

— Много распоряжений?

— Ну да... у нее большая такая папка накопилась, — сын улыбнулся. — Теперь, выходит, она ей больше не нужна уже будет.

— А как она запоминала, где какое распоряжение, если их много было? — решила уточнить я, хотя уже и так все было понятно.

— Я с обратной стороны подписывал их еще на ее языке.

— Какой ты умница, — я вновь чмокнула сына в макушку и стремительно направилась к выходу. — Ладно, спи, мой дорогой, сегодня был долгий день. Спокойной тебе ночи.

— Спокойной ночи, мам, — сын снова улыбнулся мне.

Я вышла и в изнеможении прислонилась к стене. Теперь я не сомневалась, что Ника с ее способностями к анализу и обобщению выучила эльфийский в совершенстве и завтрашний разговор с Вериангером способна провести и без моей помощи. А если и с моей, то это ничего не изменит. Моя постоянная ей ложь выплывет обязательно. А дальше... дальше действия Ники непредсказуемы. Вернее наоборот — очень предсказуемы. В любом случае, даже если я сохраню свое положение, ее любви я лишусь раз и навсегда. Она не простит мне обман. Я чувствовала это — что угодно простит только не ложь.

"О, Творец, — я в ужасе прижала руки к вискам, — я не вынесу этого... не вынесу... Все что угодно, только не ее презрение".

Вернувшись в свои покои, я вызвала атлета.

— Так, мой воин. Ты разленился совсем и кроме того как развлекаться с моими фрейлинами и прочими смазливыми служанками не делаешь ничего.

Атлет, преданно заглядывая мне в глаза, поспешно опустился на колени и прижал руки к груди. Весь его вид говорил о том, что он готов выполнить все, что я только пожелаю. Что же это было как нельзя более кстати. Мне нужен был кинжал Вериангера, который тот носил у себя на поясе, и я надеялась с помощью атлета его заполучить. Я объяснила этому остолопу что делать, и он, подобострастно кивая, удалился. А я осталась ждать, зная, что не сомкну ночью глаз, пытаясь найти выход из безвыходной ситуации.

Вернулся атлет под утро и протянул мне кинжал верховного мага. Значит, сумел проникнуть в его покои с помощью одной из своих любовниц и, дождавшись, чтоб тот уснул, стащить его оружие.

Я поблагодарила атлета и отпустила. А сама, повертев в руках клинок, спрятала его под складками платья. Это был крайний выход. Самый что ни на есть крайний, и прибегать к нему мне не хотелось. Я бы что угодно сейчас сделала или отдала, лишь бы мне не пришлось так поступить.

Ранним утром я, воспользовавшись тайным ходом, ведущим в покои Ники, пришла к ней в приемную. Ника была одна. Увидев меня, она, несколько натянуто улыбнувшись, поздоровалась и отвела взгляд. Я поняла, что ее терзают сомнения. И за стремлением узнать правду, она прячет страх, что она окажется именно такой, которая бесповоротно разлучит нас и разобьет обеим сердце. Этим грех было не воспользоваться. Ведь если я отговорю ее от личного контакта с верховным магом, все вернется на круги своя.

— Ника, — осторожно начала я, — меня несказанно порадовало, что ты освоила эльфийский язык. Это чудесно. Но даже в свете этого, мне кажется, что твое желание общаться сейчас Вериангером крайне неразумно. Он хитрый и ловкий интриган, голову на отсечение могу дать, что он сейчас приложит все силы, чтобы опорочить меня в твоих глазах и добиться того, чтоб между нами произошел разлад. Это стиль его правления: разделяй, и власть в твоих руках.

— Девочка моя, — Ника мягко улыбнулась, — я не верю клевете. Я верю лишь фактам. Поэтому если тебе нечего от меня скрывать, не бойся, никакие его лживые наветы не смогут опорочить тебя в моих глазах.

— Ника, ты просто не знаешь Вериангера. Он могущественный маг. Самый могущественный из всех, которых я знаю. Он может воссоздать какие угодно факты и доказать все, что только взбредет ему в голову. Зная, как он с детства тихо ненавидит меня, я не удивлюсь ничему. Не удивлюсь, даже если он представит неоспоримые доказательства того, что Даниэль не мой ребенок или еще что-нибудь в том же роде.

— Ну, тому, что Даниэль не твой ребенок и не мой внук я в любом случае не поверю, — Ника тихо рассмеялась, мой пример несколько снял ее напряжение, она явно ждала другого. — На него достаточно взглянуть, чтоб и тени сомнений не осталось.

— Нет, Ника, вот он сейчас тебе какие-нибудь доказательства приведет, и тебе уже и вправду начнет казаться, что Даниэль не твой внук, а, например, его сын и никак иначе.

— Лия, прекрати, — свекровь уже не могла сдержать откровенный смех. Смеялись даже ее глаза, заледеневшие до этого от внутреннего напряженного ожидания. — Я знаю, как ты к нему относишься, и вот в это не поверю точно.

— Это, конечно, радует, — я скорчила грустную мину, — но это только один из вариантов. Кто знает, сколько он может припасти подобных лживых наветов.

— Лия, останься и присутствуй во время разговора. Я вовсе не против.

— Для чего? Чтоб кричать ему в лицо, что он гнусный лжец и, выслушивая подобные же обвинения от него, превратить твою с ним аудиенцию в базарную склоку?

— Лия, что ты хочешь?

Что ж, раз разговор пошел без обиняков, придется отвечать в том же духе.

— Я хочу, чтоб ты вообще с ним не общалась!

— Что он знает про тебя такое, что ты так боишься, что об этом узнаю я? — жестко и, глядя мне прямо в глаза, задала Ника вопрос, которого я ждала уже давно.

— Не знаю! Не знаю я, что он знает обо мне. Понимаешь, не знаю, — жарко и с чувством выдохнула я. — Я просто его боюсь. Боюсь до дрожи в коленях... потому что знаю на что он способен. Я люблю тебя Ника, очень люблю! Ты единственная кроме сына, кто дорог мне здесь. Я боюсь, что он разрушит нашу любовь, разрушит доверие между нами...

— Лия, почему ты столь уверена в этом? Уверена в том, что у него именно такая цель?

— Он гнусный, беспринципный подлец, я знаю это, и еще знаю, что в погоне за властью, он не остановится не перед чем.

— Лия, ты, походя, разбрасываешься такими обвинениями... — Ника недоверчиво покачала головой. — К тому же зачем ему все то, о чем ты говоришь? Власть в Хламии, насколько я знаю с твоих слов, и так принадлежит ему.

Я поняла, что прокололась. Не стоило упоминать власть, надо было делать упор на подлой сущности верховного мага и желании сеять вражду и смуту без причины. Сейчас надо было срочно исправлять ситуацию. Ведь минуту назад я чувствовала, что Ника почти готова отказаться от общения с Вериангером в угоду мне.

— Он боится ее потерять, Ника, он вообще по жизни трус и подлец. Он обожает делать пакости в надежде, что тогда его власть будет безгранична и непреходяща.

— Лия, я постараюсь объяснить ему, что меня власть не интересует. Меня интересуют лишь ваше с Даниэлем благополучие. Я скажу ему, что если вам с Дэном будет хорошо, я ни при каких обстоятельствах не стану пытаться ограничивать его влияние. Пусть делает что хочет. Он должен понять, что при таком раскладе выигрывают все. Он умен, я вижу это, и должен согласиться.

— Ника, не надо! Не делай этого! — я не смогла скрыть испуг. — С ним нельзя разговаривать откровенно, поверь мне!

— Лия, — ее взгляд испытующе уперся в меня, — ты никак сама заинтересована во власти и играешь за моей спиной, что так боишься моего откровенного разговора с верховным магом?

— Ника, ты подозреваешь, что я тебе лгу? — я состроила обиженное лицо.

— Я очень хочу, чтоб это было не так, моя девочка. Потому что я всегда была на твоей стороне, и не вижу причин, по которым ты могла бы не доверять мне и хоть в чем-то лгать. И именно потому, что мне очень хочется верить тебе, я в твоем присутствии встречусь и поговорю с верховным магом.

— Я не буду с ним разговаривать! И тебе запрещаю это делать! — я пошла ва-банк.

— Можешь не разговаривать, право твое. Можешь даже уйти. Но я все равно с ним встречусь и поговорю! — в глазах Ники полыхнул огонь решимости и упрямства. — Ты мне что-то недоговариваешь, я не знаю что и не знаю причин по которым ты это делаешь, но я обязательно узнаю. Потому что ненавижу жить в неведении и лжи.

— Ника, я умоляю, — я опустилась перед ней на колени, — если ты меня хоть чуточку любишь... если я и Даниэль тебе действительно дороги, — в моих глазах заблестели слезы, я судорожно сглотнула и докончила, — ты не будешь с ним говорить и сейчас откажешь ему в аудиенции.