| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Позднее немцы писали, что у пленного советского офицера-сапера был найден приказ, предписывающий взорвать мост в 19.00 22 июня. Это позволило им пуститься в рассуждения относительно того, что "ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты".
Впрочем, если попробовать поставить себя на место этого офицера, то задачка не из легких. Буквально только что по радио прозвучала речь Молотова. Первое впечатление — шок. Решиться на взрыв моста довольно далеко от границы через несколько часов после начала войны было не так-то просто. Кроме того, через мосты отходили отступающие от границы советские части. Взрывать у них перед носом мосты было бы плохой идеей.
Отсутствие необходимости форсировать водную преграду уже в первые часы боевых действий сделало продвижение танков и мотопехоты Гота особенно стремительным. Пограничные укрепления были взяты с ходу. Беспокойство вызвало только донесение воздушной разведки о мелких группах советских войск, отходящих к Неману. Задачей танковых дивизий становится возможно быстрый прорыв к реке, до того как она станет устойчивым рубежом обороны. И с этой задачей в реальной истории они справились.
Но в этот раз поезд дальше Немана не пойдет, благодаря моему послезнанию. Задача-то не слишком сложная.
Всего и делов-то, загодя воткнуть в уже установленные заряды взрыватели. Если готовились взорвать мост к 19 часам, то установили их уж всяко-разно заблаговременно. Ведь не в последний момент укладывать. Конечно, подкинуть идею подорвать пораньше было бы лучше, но в то же время и опаснее. Как доказать необходимость этого, если уже спустя полсуток после начала войны на это никто не решился?
Нет! Если хочешь, что-либо сделать хорошо, то сделай это сам, не перекладывая ответственность за принятие решения, а тем более за исполнение на других.
Поэтому мне будет необходимо находиться в самый ответственный момент поблизости от объекта диверсии.
Так сказать, чтобы держать руку на пульсе, потому что если взорвать мост заблаговременно, то это значит: во-первых, действительно лишить возможности эвакуации на правый берег отступающих частей Красной армии, а во-вторых, неожиданный взрыв в момент переправы немецких танков дает возможность уменьшить ударные части Вермахта на энное их количество. Или, в крайнем случае, в момент прохода тыловых подразделений с боеприпасами и горючим. Поскольку танки без того и другого не более чем ржавое ведро с болтами, а то и железный гроб для экипажа. Но вот только фрицев за лохов держать не надо. У них всегда разведка, а тем более инженерная, была на высоте.
Поэтому что?
Лучше всего установить радиовзрыватель, а для надежности и дополнительный на неизвлекаемость. И тут уж как повезет! Заденет кого, хорошо! Нет, так хоть самим саперам прилетит неслабо. И притормозит форсирование водной преграды.
Пока подтянут понтоны, пока развернутся, тут и ночь придет.
А скорость прохождения войск ночью, да еще по наплывному мосту, совсем не та, что днем. Да и тут можно сюрпрайз преподнести. Поскольку не было тогда привычки обносить переправу противоминными сетями. Да и дефицит времени скажется.
Зуб даю, не будут они этим заниматься.
Вот тут то и сплавить по течению мину прямо на понтон. Конечно, найти морскую мину будет весьма проблематично, даже вернее сказать невозможно. Ну, тогда придется использовать самоделку. Связать пару бревен между собой для остойчивости. Потому как одиночное может крутануть течение вокруг своей оси. И тогда весь заряд под водой, что чревато. А так, связал миниплотик, положил заряд, взрыватель на удар и...: "Наверх, вы товарищи, все по местам!" Вернее, вниз, на корм рыбкам."
Эх, жаль пираньи в наших широтах не водятся! А то какой бы завод по разведению рыбы можно было устроить на русских реках. А еще лучше раков, которые в наше время дефицит.
Только сейчас они вымирают, в основном, из-за загрязнения этих самых рек. Ведь, как известно, раки предпочитают только чистую проточную воду. А еще больше они очень любят порченое мясо. То есть с душком, как крокодилы. Почему бы не поспособствовать? Ведь наступающие немецкие войска в этом отношении, лучшие кандидаты для увеличения кормовой базы.
Сколько ж земли русской уйдет только на одни могилы. А тут и волки, то есть раки, сыты и овцы, то есть плодородные земли, целы. Простите мне цинизм, но после того, что эти борцы за расовую чистоту натворят на оккупированных территориях, жалости к ним не испытываю совершенно.
Но для этого нужно продумать концепцию уничтожения автомобильных мостов.
Почему, главным образом, автомобильных?
Да потому, что неблагодарное это дело. Возиться с железнодорожными мостами. Во-первых, они в своем большинстве, железные. Что неизбежно влечет за собой повышенный расход боеприпасов. А во-вторых, один из русских царей, уже заранее побеспокоился, чтобы захватчики, пришедшие на нашу землю из Европы, не смогли полностью использовать их возможности. Как мостов, так и всей железнодорожной сети в целом.
— Спросите меня как?
Да очень просто. Во времена Екатерины Великой в ходу был лозунг: "Словом и делом!" Этот же император решил проблему: "Словом и хером!"
Кстати исторический казус, рассказанный мне знакомым филологом.
В конце XIX века, правил в стране незабвенной памяти самодержец всероссийский, приснопамятный император Александр III, прозванный в народе "Миротворцем". Наверное, за то, что, по примеру нынешнего президента России, любил он понимаешь, "принуждать к миру", народы близлежащего зарубежья. В особенности воинственных турок, которые, ни в какую "мириться" не хотели. А еще он известен тем, что в его правление развернулось на российских просторах колоссальное строительство железных дорог. Много сил и средств было для этого привлечено. В том числе и лучшие инженерные кадры. А лучшими, в то время, считались иностранные специалисты, но и своих самородков хватало. Вот и возник у них спор. В плане того, что взять за образец. Иностранные специалисты предлагали в качестве основы европейскую версию железной дороги. Наши с пеной у рта доказывали, что и они не пальцем деланные. И что в России и дороги должны быть особенными. Отличными от других. Особенно это было актуально в контексте, существовавшей в то время, философской полемики между "западниками" и "славянофилами". Не придя к "консенсусу", путейцы решили обратиться к императору в качестве третейского судьи. Но на свою беду, выбрали для этого неподходящий момент. Император был не в духе. И чтобы не будить в нем зверя, решили подсунуть проект на подпись обычным порядком. То есть через Его Величества императорскую канцелярию. И на проекте начертали запрос: "Взять ли за основу европейскую ширину колеи или сделать ее шире"?
Ответ их сильно озадачил. На проекте, начертанная рукой императора, красовалась запись: "На хер шире". Именно в такой транскрипции. Без знака вопроса. Приняв императорское решение как руководство к действию, инженера-путейцы задумались. Длину какого органа имел в виду император? Своего, императорского? Или какого-то конкретного? Спросить? Чревато последствиями. Поэтому посовещавшись, пришли к компромиссу, высчитать среднее арифметическое.
Так и стала колея российских железных дорог на 18 сантиметров шире европейской
Вот поэтому то в плане обеспечения необходимым довольствием наступающих войск, на первоначальном этапе, железная дорога в качестве основного средства германским командованием даже не рассматривалась. Упор делался, в основном, на автомобильные коммуникации, нервными узлами которых и являлись мосты. И при правильном и вдумчивом подходе парализовать транспортные артерии не составляло большого труда. Правда, при небольшой, но значительной оговорке. Своих собственных хилых сил для этого было явно недостаточно. Так что надо думать и очень сильно и основательно. Как говорил герой Л. Куравлева: "Такие вопросы с кондачка не решаются! Зайдите на недельке!"
Подобные рассуждения позволили мне, незаметно для самого себя, отмахать пару километров, пока не уткнулся в речку, которая, судя по всему, и являлось пограничным рубежом. О чем явственно свидетельствовало наличие по обоим берегам пограничных столбов. Да и проходящий по той стороне патруль, в составе двух человек, одетых в такую знакомую по фильмам форму цвета фельдграу, не оставлял в этом никакого сомнения. В классическом понимании фельдграу — это серый цвет с преобладанием зеленого пигмента. Но у меня, воспитанного на фильмах советской эпохи, основными из которых были фильмы о войне, данный цвет вызывал негативные ассоциации. Они еще ничего не сделали против моей Родины, но лютая ненависть, подымалась из глубины души помимо моего желания. Поэтому, чтобы избежать эксцесса в виде стрельбы по движущимся мишеням из нагана, я и решил ретироваться с места событий. Но навязчивая мысль иглой засела и свербила всю обратную дорогу.
"Ну, ничего, — думал я, — подождите полгодика. Я обязательно вернусь, для торжественной встречи, непрошеных гостей. Как говорится: "Незваный гость — хуже татарина!" Нет, эти сволочи хуже, во стократ хуже татар."
За многовековую историю татары давно уже ассимилировались и стали неотъемлемой частью многонациональной семьи народа российского. Это конечно, если не принимать во внимание незначительные националистические проявления, которые столь характерны для моей эпохи. А также особенности менталитета крымских татар. Но те скорее составляют исключение из правила. Да и нахождение на острие турецкого ятагана в многочисленных столкновениях известных истории, оставило свой, неизгладимый след в их умах. И конечно же обида, даже ненависть к русским. Не за то, что присоединили Крым к России, а за то, что запретили заниматься любимым делом, которому они самозабвенно предавались многие века. Лишение возможности безнаказанно грабить и убивать, жить за счет этого и за счет использования рабского труда, вот что является причиной их застарелой ненависти к русским. А эта привычка настолько въелась в их плоть и кровь, что уже передается на генном уровне. Их ломает отсутствие этой возможности, как наркомана ломает отсутствие очередной дозы. Аналогичным примером генетической предрасположенности к разбойничьему образу жизни, в наши дни являются чеченцы. Но даже они в убийствах ищут рациональное зерно. Никогда они не пройдут мимо выгоды. И если выгоднее использовать рабский труд для своего обогащения, чем бессмысленное убийство, то они всегда выберут первое.
Фашисты же, воспитанные на идее расового превосходства, они как саранча. Только саранча уничтожает без жалости все на своем пути. И то, как они поставили на поток решение вопроса освобождения жизненного пространства для истинных арийцев, ужасает своей бездушностью и прагматизмом. Конвейер по уничтожению славянских народов скоро будет запущен и заработает во всю свою механическую мощь.
А вот хрен вам, господа фашисты. Утретесь. Из себя вывернусь, но порушу ваши планы.
Как подтверждение своих мыслей, услышал характерный шум авиационного мотора. Задрав голову, разглядел в вышине самолет. По резким, хищным линиям силуэта, угадывался самолет-разведчик. Но отсутствие двойного фюзеляжа, явно давало понять, что это не пресловутая "рама", а скорее всего "Хейнкель" Нs 126, более походящий для этого времени. Он несколько напоминал наш У-2, но только в отличие от последнего являлся монопланом с верхним расположением крыла.
А вот и стервятники налетели. Недаром германский орел напоминает ощипанную курицу. Насколько наш, двуглавый российский орел византийского импорта, выглядит представительнее и солиднее, настолько их — жалко и непрезентабельно. Ведь у немцев, да и у американцев, на гербе — гриф. А это, как известно падальщик. Ему бы только падалью питаться. И повадки соответствующие.
Одолеваемый такими грустными мыслями я добрался до памятного оврага, на склоне которого находился проход. Солнце склонялось к горизонту. Наступал вечер, поэтому пора было домой. Затратив некоторое время на вызов собаки и после того, как Туман прибежал, мы вместе с ним перешли в бункер.
Глава седьмая.
На утро встал разбитый, злой и не выспавшийся. Про таких говорят: "Встал не с той ноги". Хотя какую ногу считать той, а какую не той, вопрос, конечно, риторический. Еще, правда, добавляют: "С левой ноги". В таком случае, именно ее и нужно считать не той.
Ну вот, если, к примеру, как в моем случае кровать стоит у стены. Сплю я на правом боку и непременно лицом от стены. Поэтому встать могу, в принципе, только на правую сторону. Если вставать со спины, как все нормальные люди, то первой на полу непременно окажется именно правая нога. С живота опять же вставать неудобно. Значит, если включить логическое мышление, то именно правая нога должна была оказаться на полу первой. Значит, я вставал именно не с той ноги.
Но не это являлось первоосновой моего плохого настроения. Поскольку причина моей, говоря языком эскулапов от медицины "ипохондрии", была видна даже без микроскопа и других диагностических приборов. Она была проста, как три копейки.
Не выспался, потому что не спал. Всю ночь не смог сомкнуть глаз, ворочаясь с боку на бок.
Такое со мной неоднократно бывало, если возникала проблема, которую я никак не мог решить. Так и в этом случае. Мысль, мешавшая уснуть, зудела, в голове как заноза. И причиной ее возникновения стали предшествующие события.
Если до этого времени все происходящее я воспринимал, в большинстве своем, как некую компьютерную игру, захватывающие приключения, то события предыдущего дня качественно меня приземлили. Так сказать, спустили с неба на грешную землю. Встреча с живыми гитлеровцами подняла из самой глубины души наследственную ненависть. И эта ненависть просто обжигала. И она не просто жгла, но еще и заставляла чувствовать свою вину. Как не стыдно было признаться даже самому себе, теперь первоначальные замыслы казались мне не более чем развлечением для мающихся от безделья новых русских. Так называемое "сафари на тигров". Для собственного удовольствия. И не более.
Теперь же ситуация некоторым образом переменилась. И переломным моментом стали именно вчерашние встречи. Вернее сказать, не встречи, поскольку со мной лично ни кто встречаться пока не собирался, а непосредственно те события, свидетелем которых я невольно стал. И стройка укрепленного района, и пограничники, сидящие в секрете и немцы, так сильно напоминающие киношных персонажей, — все это сплелось воедино в один клубок. И оставило неизгладимое впечатление. Поскольку вид спокойно прогуливающихся со своей стороны границы фашистов, давал мне понимание того, что также спокойно они, буквально через полгода пойдут по русской земле. По нашей земле! По моей! Данный факт раньше воспринимался как-то отстраненно, как пейзаж пролетающий за окном скорого поезда. Теперь же, когда я стал непосредственным участником событий, пришло понимание того, что также спокойно они пройдут своими грязными сапогами по трупам пограничников, по девчатам, работающим на строительстве укрепрайона, по душам всех русских людей. И если не затопчут насмерть, то оставят свой грязный след.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
