Верните моего любимого! - 2

— Эй, служба, харэ ряшки наедать! Подымай шлагбаум!

Из-за двери донеслось насмешливое:

— Чего-чего подымать?

— Бревно, твою в душу мать, говорю! — рявкнул Гектор уже грубее и громче — Красное, в белую полоску. Которым вы перегородили всем дорогу.

Ему ответило сразу несколько голосов:

— Да, пошел ты! Мы обедаем! Постоите!

— Нет, вы точно охамели, мужики. — попытался воззвать к порядку местных стукарей Гектор — Вы, чо, блин, в Москве стажировались, что ли? Это там тоже от таких придурков, проезда нет. Быстро открывайте дорогу или я сам подниму ваш шлагбаум и заброшу его куда-нибудь к чёртовой матери, если не дальше. Вот тогда вы сможете спокойно жрать с утра и до ночи.

За дверью раздался весёлый и непринуждённый смех сопровождаемый фразой следующего содержания:

— Ну-ну, попробуй! Наше брёвнышко от таких умников, как ты, магией защищено, так что сиди в своей телеге, молча, и жди, покудова мы обедать не закончим. А если тебе так не терпится, то езжай к другому пропускному пункту, олух нетерпеливый, а мы торопиться не станем.

Гектор хохотнул и подошел к шлагбауму. Бревно было не очень уж и толстым, каких-то двадцать сантиметров. Пёс не стал заморачиваться с его подъёмным механизмом, противовесом у которого, служил пробитый сбоку чугунный котелок с камнями, цепью и замком. На виду у собравшейся публики он широко открыл пасть, которую не зря прозвали крокодильей, примерился к брёвнышку, для начала слегка куснул его. Древесина была хотя и прочной, всё же не крепче зубов, а потому Гектор цапнул шлагбаум, что было силы в челюстях, а уж силы в них имелось столько, что он смог бы откусить ногу и слону.

Послышалось громкое "Хрумк" и шлагбаум упал на дорогу. Гектор ухватил конец шлагбаума зубами, подбежал краю дороги, легко таща брёвнышко его за собой, резко мотнул головой, и красно-белая деревяшка улетела далеко в кусты, после чего вернулся к своим всадницам, едва сдерживающимся, чтобы не расхохотаться и рявкнул:

— Проезд открыт, можете проезжать, станичники!

Открылась дверь караулки и небритый детина, одетый в синий, поношенный мундир, отделанный некогда белым, а теперь серо-бурым от грязи галуном, истошно завопил:

— Ваше благородие, какая-то собака сожрала загородку!

Верзила посторонился и выпустил наружу второго амбала, тоже одетого в синий мундир, но уже с погонами и нашивками, на рукаве, да, к тому же со стальной кирасой, местами покрытой ржавчиной и пятнами жира. Это был, судя по всему, офицер городской стражи. Он держал в руках обнаженный меч, также покрытый пятнами ржавчины. Офицер, чуть ли не бегом, выскочил наружу, замахнулся мечом и оторопело замер, увидев перед собой пса ростом с невысокую лошадёнку, закованного в сверкающую в ярком свете саноса броню.

Гектор стремительно двинулся вперёд, и, громко клацнув челюстями, перекусил меч возле самой гарды. Откушенный клинок со звоном упал на мостовую, офицер превратился в каменное изваяние, а огромный пёс, повернувшись наискосок, подняв заднюю лапу, принялся мощной струёй смывать пыль, с офицерских ботфортов, причём большая часть остро пахнущей жидкости попадала как раз в ботфорты. Попутно он громким, насмешливым голосом внушал городским стражам прописную истину:

— Если вы, козлы драные, ещё раз перегородите дорогу, ведущую в Урочище Синих Скал, то поверьте мне, не видать вам и вовек ни зерна из пшеницы, обмолоченной атласными бальными туфельками фей, этих самых прелестных созданий в Кружевах Камюра, ни муки из него смолотой, ни хлеба из неё испечённого. Да, и сами феи больше ни разу не улыбнутся ни одному мужчине, живущему в этом жалком, пыльном городишке, которому королева Аркталия Руавирская дала, как и всей вашей провинции, которая названа в её часть, чистейшую целебную воду. Запомните хорошенько слова Гектора, рыцаря косматого образа, и передайте другим. А ты, обоссанец, возьми за правило каждый день хорошенько драить кирасу и меч, и, заодно, сделай людям одолжение, научись правилам элементарной вежливости. — он с головы до пят оглядел бледного, как полотно, офицера, штаны которого изрядно вымокли как снаружи, так и изнутри, и повернувшись к своим спутницам, радостно продекламировал им стихотворную мудрость: — Хорошо быть кисой, хорошо собакой, где хочу — пописаю, где хочу — покакаю.

Презрительно шаркнув задними лапами по брусчатке в сторону всё ещё стоящего офицера, Гектор пересёк городскую черту и с гордым, независимым видом вошел в Реньяр. Вот тут-то крестьяне, которых он, на манер Королевы обозвал станичниками, и грохнулись от хохота, а офицер городской стражи с изрядно подмоченной репутацией, мгновенно побагровел и ретировался в караулку, захлопнув за собой дверь, из-за которой тут же донесся его возмущённый, истошный рёв:

— Мерзавцы! Сейчас я вам покажу, как устраивать пирушки в честь дня рождения на службе! Вы хоть представляете себе, что было бы с нами всеми, если бы это был не пёс-рыцарь, а Великий герцог? Вот что было бы тогда?

Так Гектор приступил к исполнению своей угрозы и начал строить жителей Реньяра по стойке смирно. Двигаясь по городу лёгкой рысью, он то и дело свирепо рычал на горожан, которые вытаращились на Лаурику, требуя, чтобы те кланялись ей, а ещё громко рычал на тех, кто имел несчастье ехать по улице:

— В сторону! Прими вправо, мужлан неотёсанный, освободи дорогу для княгини Лаурики! Да, что же за быдло живёт в этом паршивом городишке? Кланяйтесь княгине Лаурике, благодарите в её лице всех фей Королевства Синих Скал, давших вам и вашим землям нескончаемые потоки целебной воды.

Его увещевания быстро сделали своё дело. На тротуары высыпал народ и люди стали не только кланяться, но аплодировать фее. Один молодой, красиво одетый дворянин даже догнал кортеж и попытался вручить княгине Лаурике большой букет цветов, но был немедленно перехвачен Тивией. Эльфийка, ухватив юношу за шиворот, подняла его в воздух, словно куклу, быстро смерила взглядом, улыбнулась, забрала цветы и опустила на мостовую под громкие, изумлённые возгласы. Похоже, что никто даже и не ожидал, что эльфийские Стражницы настолько сильны, и потому жители Реньяра наградили её аплодисментами.

Парень нисколько не обиделся, так как успел за те двадцать или тридцать секунд хорошенько разглядеть очаровательную фею с золотыми волосами и очаровательным светлым личиком, светившуюся изнутри дивным серебряным светом. Оставшись позади, он подбоченился и громко крикнул:

— Ну, и, какая сволочь прошипела, что наши феи древние старухи? Ублюдок, золото волос прекрасной княгини Лаурики посрамит собой дневной санос, её лицо светится серебром ярче саноса ночного и она источает запах волшебных синилий.

Глава шестая

Похождения пса-разведчика в Реньяре

Внимательно изучив карту города, составленную принцем Зарионом, Гектор прекрасно ориентировался в Реньяре. В него они въехали по Дороге Фей, от которой начиналась улица Фей и та привела их центральной площади с фонтаном посередине. Фонтан был украшен красивыми скульптурами, изображающими фей, танцующих на снопах пшеницы, а потому как он сам, так и площадь тоже были названы в их честь. Кроме этого фонтана, бившего теперь кристально чистой водой, пришедшей в город из Урочища Синих Скал, никаких других достопримечательностей в провинции Руавир, а также в городе Реньяр, просто не было. Ведь не считать же достопримечательностью большой торговый порт и маленькую судостроительную верфь на окраине города. Они на это никак не тянули и таковыми не считались.

Город был построен три тысячи лет назад только потому, что в этих проклятых местах появилось княжество фей, после чего почти все окрестные земли заселяться по большей части людьми, но не только ими. Всем ведь хорошо известно, что вокруг княжеств фей, хорошо родит не только земля, а домашний скот приносит отличное потомство, но и женщины всех рас не знают горя. Так что к феям в Реньяре, не смотря на недовольство Гектора, относились неплохо, тем более, что это соседство позволяло местным земледельцам продавать своё зерно даже далеко за пределы Майтрана, не говоря уже о том, что его столица, сказочный остров-город Ильбар с его волшебными летающими садами, был готов скупить его всё до зёрнышка.

Феи, живущие в Урочище Синих Скал и поблизости от него, при всём своём желании не могли намолотить больше десяти тысяч мешков пшеницы. Увы, но силёнки у них были уже не те, что в молодости, но и половины этого зерна хватало на то, чтобы через месяц можно было получить уже сто пятьдесят тысяч мешков волшебного золотого зерна фей, которое было очень легко смолоть в никогда не портящуюся муку. Из золотой муки фей пекли самый лучший, никогда не черствеющий хлеб и такие пирожки, в которых начинка не протухала и вообще не меняла своих вкусовых качеств десятилетиями. В отличие от серебра фей, их золото имело огромную цену.

Узнав об этом от мужа, Марина очень долго хохотала, а когда тот обиделся, то быстро успокоила, сказав, что точно также поступают французы, производя шампанское. Они ведь тоже закупают до восьмидесяти процентов виноматериала в Испании и Италии, после чего лихо и никого не стесняясь, продают свои французские понты, выраженные в виде этикетки, поскольку во многих странах виноделы производят шампанское ничуть не хуже французского. Гектор был свидетелем этого разговора. Направляясь к самой лучшей в городе гостинице, называющейся, естественно "Приют нежной феи", пёс свирепо рыкал на каждого, кто только попадался на его пути, чтобы тот освободил дорогу княгине Лаурике. Правда, после той отповеди молодого парня с цветами, он немного подобрел, но рычать всё равно не перестал.

Второй скандал пёс-рыцарь учинил уже непосредственно в гостинице. За их кавалькадой уже следовала большая толпа зевак, но горожане вели себя пристойно и даже более того, пытались хоть чем-либо привлечь к себе внимание княгини Лаурики, ради улыбки которой мужчины чуть ли не из штанов выскакивали. Зычно рыкнув, Гектор потребовал, чтобы все отошли на пару дюжин шагов и не постеснялся прочертить когтями на гранитных плитах, черту, которую категорически запретил пересекать. Из-за угла гостиницы немедленно появился сухощавый, стройный мужчина с огромным зонтиком в руках, смело направился к единорогам, и установил его так, чтобы укрыть всадниц от палящих лучей саноса, после чего посмотрел на Лаурику так страстно, что чуть было не сбил её своим взглядом с Агадора. Фея, зная о том, что пёс обладает феноменальным слухом, шепнула:

— Сэр Гектор, узнай, пожалуйста, имя этого господина. Я хочу познакомиться с ним. — уже громче она спросила — Сэр Гектор, мы можем спешиться или нет?

Гектор, пристально посмотрев на загорелого, невысокого мужчину с несколько грубоватыми, но красивыми чертами лица, одетого в чёрные бриджи и тёмно-красные кавалерийские сапоги с оранжевыми отворотами офицера, белую рубаху и красный жилет, вежливо ему поклонился. После этого, протянув вперёд правую лапу и, подогнув левую, низко поклонился княгине Лаурике и рокочущим басом громко сказал:

— Прекрасная княгиня, вам будет уместнее подождать меня здесь, пока я не договорюсь с хозяином гостиницы, чтобы вам и вашим благородным спутницам был предоставлен самый лучший номер из всех имеющихся. — после чего окликнул страстного кавалериста — Сударь, вы, как я погляжу, благородный дворянин и джентльмен. К тому же вы произвели большое впечатление на леди Лаурику. Не соблаговолите ли вы остаться здесь на некоторое время, чтобы обеспечить надлежащий порядок, а то я смотрю, некоторые господа уже готовы переступить черту и нарваться на неприятности даже не думая о том, что единорог сначала пронзает грудь тому мужлану, который бросается к фее, а уже потом интересуется, кем тот был.

Кавалерийский офицер с поклоном ответил:

— Не извольте беспокоиться, сэр Гектор, я об этом сию же минуту позабочусь и попрошу реньярцев не смущать княгиню Лаурику своим совершенно излишним вниманием и чрезмерной назойливостью. Моё имя Риор Грейт, майор кавалерии и кавалер, и я буду счастлив, если вы представите меня княгине Лаурике.

Гектору только этого и требовалось, и он тут же представил кавалера Риора Грейта не только фее, но и её спутницам, а также всем четырём единорогам. Сделано всё было так чопорно, что зеваки почувствовали себя неуютно и стали расходиться. Гектор степенно поднялся по мраморным ступеням, и, сердито рыча, потянул дверь за бронзовую ручку. При входе истуканами стояло два швейцара в роскошных нарядных ливреях, но ни один из них не соизволил открыть дверь. Пёс не стал им ничего говорить и решительно вошел в просторный, прохладный холл. В нём кроме лысого, рослого толстяка за массивной дубовой стойкой, одетого в малиновую ливрею, никого не было. Гектор вплотную подошел к сонному толстяку и вежливо поинтересовался:

— Уважаемый, вы портье?

— Че-е-го-о? — высокомерно прогузынил толстячок.

Гектор громко гавкнул и рыкающим тоном спросил:

— Толстый, я спрашиваю, ты принимаешь гостей на постой?

Толстяк испуганно вскочил с места и ответил:

— Д-д-да, я, но мы не сдаём номера говорящим собакам. У нас приличное заведение и здесь останавливаются высокородные дворяне и самые богатые купцы.

— Болван, меня интересует номер не для меня, а для первой фрейлины королевы Аркталии, её светлости княгини Лаурики, феи из Королевства Синих Скал. Поэтому быстро отвечай на мой вопрос, пока я на тебя не рассердился.

Портье сделал робкую попытку к сопротивлению:

— Но в Урочище Синих Скал нет никакого королевства фей.

Гектор невозмутимо прорычал:

— Нет? Ну, так теперь будет, толстый. Как наедать себе морды на волшебных хлебах и зарабатывать на этом бешеные бабки, так вы все здоровы, а как проявить уважение к своим благодетельницам, так сразу же в кусты прячетесь. В общем, так, толстый, в этой дыре соблаговолила поселиться княгиня Лаурика с тремя своими Стражницами, а потому будь добр предоставить ей номер люкс. Желательно повыше и с видом на море.

Портье, упавшим голосом ответил:

— Я вас не понял, сударь-пёс. Что такое люкс.

— Ох, до чего же ты тупой, толстый. — проворчал Гектор и, ставя лапы на стойку, отчего навис над перетрусившим портье, словно дракон, громко и чётко пояснил — Княгине нужен самый лучший номер с четырьмя спальнями, понял? А ещё четыре денника для четырёх единорогов, уразумел? А я тебе никакой не сударь-пёс, а пёс-рыцарь Гектор, телохранитель этих леди.

Толстячок затряс головой и воскликнул:

— Да, да, уразумел сэр Гектор. Я могу предложить вам такой номер. Это будет стоить пятьдесят декариев в сутки.

— Ни хрена ты меня не понял, толстый. — с грустью в голосе прорычал Гектор — Быстро тащи сюда хозяина гостиницы, а я пока что позову княгиню Лаурику и её Стражниц.

Гектор степенно направился к выходу, а толстячок со всех ног бросился вглубь холла к угловым дверям. На площади люди если и были, то стояли довольно далеко от всадниц. Спустившись по ступеням, он приподнялся на задних лапах, поставив передние на холку Агадора, и проинструктировал всадниц ещё раз: