Самурай из Киото

Натабура упал на землю. Ему пришлось искать спасение от медвежьих лап Биру. В суматохе он совершенно забыл об Афра. И вдруг увидел его, висящего на шее Биру и яростно его кусающего. Возможно, Натабура и убежал бы вместе с ёриками, но он не мог оставить друга.

— Афра! — в отчаянии крикнул он. — Афра!.. Кими мо... — и побежал, но так, чтобы Афра остался в поле видимости.

Щенок словно оглох и ослеп. Как и его старшие сородичи, он впал в состояние ярости и терзал врага в меру своих щенячьих сил.

Биру отвлекся. Он услышал Натабуру и, почувствовав на спине укусы, смахнул Афра, как надоедливого комара. Если бы Афра только знал, что Биру бессмертен и что лишен крови, он бы не набросился на него, но Афра действовал, как все собачье племя — защищал хозяина, и в данном случае его нельзя было винить за опрометчивость.

То ли удар бы силен, то ли Афра не мог вспорхнуть, но он улетел в кусты, как подбитая птица. Натабура кинулся следом. Биру заступил дорогу. Натабура поднырнул под его правую лапу, которой Биру не мог ударить. Зубастая пасть щелкнула в двух-трех сун от его плеча, а ядовитая слюна брызнула на лицо. Благо, что Натабура не был поцарапан. И все же Биру даже после того, как стал сильнее и крупнее, явно боялся Натабуру. А увидев в его руках голубой волшебный кусанаги, вообще шарахнулся в сторону и развернулся на площадке перед хирасандзё, решив расправиться с ним самым безопасным способом — махнуть хвостом, на кончике которого была булава, и на этот раз оказался ловчее, чем ожидал Натабура. Ему пришлось распластаться подобно змее. Булава, свистя, пронеслась над ним, задев лишь кожу на спине. Из этого положения, перекатившись, он сумел достать Биру кончиком кусанаги и распорол ему бок, откуда вывалились внутренности. Что впрочем, дало лишь временную передышку, пока Биру собирал свои кишки. Зачем они ему? успел подумать Натабура и бросился в то место, где упал Афра. Щенок не шевелился. Натабура схватил его и метнулся за крепость. Единственным спасением было бежать в гору, до вершины которой оставалось не меньше одного ри. Натабура мог покрыть это расстояние не быстрее, чем за восемь кокой, что даже по меркам тренированного самурая было очень быстро.

Биру, получив большую силу и рост, решил развалить хирасандзё до основания и не сразу заметил, что Натабура пропал. Он ревел от удовольствия, круша крепость, и ловил обезумевших ёриков, которые выскакивали из нее. Однако как только улеглась пыль, демон огляделся и бросился в погоню. Конечно, он помнил цель игры, да и Богиня зла Каннон не давала ему сбиться с цели:

— Не тем занимаешься, дружок! — прикрикнула она из-под небес.

Откуда ни возьмись появилась о-гонтё:

— Не бегай от него! Не бегай! А убей!

— Как, сейса?! — в отчаянии вопросил Натабура. — Он становится только сильнее!

Он хотел объяснить, что один раз отрубил демону голову и распорол брюхо. И что из этого вышло, кроме того, что враг стал еще опаснее? Поэтому оставалось полагаться только на собственные ноги.

— Фу! Да остановись ты! Остановись! — Казалось, о-гонтё устала и готова смахнуть крылом пот.

— Кими мо, ками дзо! — Теперь Натабура знал, что Горная Старуха ошиблась.

Щенок все еще не пришел в себя, и казалось, что он погиб. Натабура даже не смел взглянуть в его глаза и только твердил: 'Просыпайся... просыпайся...'

— У него нет крови, но, как у всякого полубога, есть душа!

— Хоп... Ну и что? — Натабура замедлил бег. Афра едва заметно пошевелился.

— Смертен не он, а его тень!

— Хоп! Как это?! — Натабура от удивления замер.

Афра дернулся сильнее, глубоко вздохнул и открыл глаза. Слава Будде! с облегчением едва не воскликнул Натабура. Кими мо, ками дзо!

— Только ее надо разрубить тыльной стороной кусанаги! — открыла секрет о-гонтё. — Словом, все наоборот.

Афра попытался укусить Натабуру, который слишком крепкой прижал его к себе. И не в силах взлететь, вывернулся и тут же шлепнулся в пожелтевшую траву. 'Гав-в-в...'

Они находились среди зарослей колючего сассапариля, а о-гонтё сидела на ветке каштана. Далеко внизу, как казалось им, глупый Биру все еще крушил хирасандзё. До курувы осталось совсем немного — всего лишь подняться на седловину перевала.

Афра повозился в траве и, подбежав, доверчиво прижался к Натабуре, у которого как гора свалилась с плеч. Теперь он готов был к любым поединкам. Он даже засмеялся от радости и потрепал Афра за холку, где были сложены крохотные голубоватые крылья.

В этот момент Биру грозно рыкнул и кинулся в погоню. Горы мелко подрагивали.

Если Натабура за кокой преодолевал восемь тан склона, поросшего колючками, да еще ему приходилось бежать согласно всем изгибам тропинки, то толстокожий, глупый Биру ломился напрямую, поднимая тучи пыли и оставляя за собой просеку, по которой вниз устремлялись камни и вывернутые деревья.

В одном месте, когда, казалось, Биру готов был вцепиться в Натабуру, который ловко поменял направление, отпрыгнул в сухое русло ручья, заросшее виноградом и лианами. Через мгновение Натабура уже находился на противоположном склоне ущелья, и на несколько драгоценных кокой Биру потерял его из виду. Да и ущелье оказалось слишком крутым и узким для него. Натабура же, как ящерица, скользнул верх под лианами, и был таков.

До перевала оставалось совсем ничего — не больше трех тё. Но добежать туда Натабура не успел. Впрочем, даже если бы он добежал, это не решало бы проблемы. Крепость находилась дальше, на голом гребне, и походила на зубы дракона. Натабура понял, в чем заключается преимущество демона страха и ненависти — он никогда и ни при каких обстоятельствах не уставал, а двигался неумолимо, как рок. Круша все на своем пути, Биру преодолел ущелье до конца и в мгновение ока оказался на перевале, прежде, чем на него ступил Натабура. Теперь их разделял покатый зеленый склон длиной в один тё.

— Ну вот и все! — прорычал Биру, даже не запыхавшись. Его шкура землистого цвета была сухой и гладкой. — Теперь ты не уйдешь! А я тебя поймаю.

— Слушай, Биру, — остановился Натабура, — а ведь тебе больше не повезет!

— Это почему? — удивился демон страха и ненависти.

— Потому что сюда скачет отряд тайсё, а с ним три десятка левшей кабиков.

По гребню действительно продвигался конный отряд. Но были ли в его составе кабики, Натабура не знал. На самом деле, кабиков могло быть только восемь. Известно, что только левша кабик мог справиться с демонами Богини зла Каннон. Вряд ли Биру знал, что кабики никогда не служат людям. Разве что учителю Акинобу — из дружеских побуждений. Во всех же других начинаниях они были сами по себе.

Глупый Биру засмеялся:

— Нет таких кабиков, которые могли бы противостоять моей силе и ловкости!

В подтверждении своих слов он топнул ногой, и там, где склон переходил в ущелье, образовался оползень. С грохотом он понесся вниз, засыпая сухое русло ручья. В воздухе повисли клубы пыли.

— Зато они знают, как тебя убить, — Натабура остался равнодушным к демонстрации силы демона. В своей бурной, хотя и недлинной жизни, он видел и не такое. А уж демонов не перечесть.

— Меня нельзя убить! — важно объявил Биру, поигрывая двумя парами мускулистых рук, обросшими редкой зеленоватой шерстью.

— Если только не сразиться с твоей тенью!

— Ха-ха-ха!!! — пряча неуверенность, рассмеялся Биру. — Как ты, глупец, можешь сразиться с мой тенью, если ты всего-навсего жалкий человек. Сейчас посмотрим, на что ты годен!

Действительно, Биру стал таким огромным, что казался даже выше божественной Нангапарбаты. Однако в нем что-то дрогнуло, и он невольно оглянулся на конный отряд. Как бы чего не вышло, невольно подумал он. Но ведь я полубог! Полубрат Богини Каннон! Чего мне бояться?! Уж она не допустит моей смерти.

— Вначале я расправлюсь с тобой, а потом займусь ими! — брызнул Биру ядовитой слюной.

— Жаль, — сказал Натабура, — я предложил тебе мир. Ты отказался. Прощай.

— Ничтожный человек! — Биру разозлился. — Ты слишком много о себе возомнил. Нельзя тягаться с Богами! — И не долго думая махнул гигантским мечом.

О чудо, — меч прошел сквозь Натабуру, как сквозь облако. Вначале Биру ничего не понял и потому испугался. Ему предрекали смерть в сугоруку от руки простого человека. Но он никогда не думал, что это произойдет так быстро.

— Где ты?! — заревел глупый Биру, озираясь и распространяя вокруг себя волны страха.

Склон, поросший ярко-зеленой травой, которая желтела и съеживалась, был пуст.

— Я здесь! — крикнул Натабура. — Кими мо, ками дзо!

Он появился в одном тане от Биру, как положено, соблюдая ма-ай — дистанцию в поединке с сильным противником. В его руках блестел голубой кусанаги. Если бы Биру был умнее, он бы сообразил, что простой смертный не может так быстро перемещаться по склону. Да и мог ли он противостоять мечу демона? Разве что из-за собственной глупости. Биру ухватил меч одной парой рук и махнул что есть силы, но срубил лишь вершину горы, которая задрожала, как живая, от основания до вершины.

— Если ты такой смелый, то давай драться честно! — заревел демон столь яростно, что отряд тайсё вынужден был остановился, не доехав две с половиной сотни шагов — кони стали на дыбы, а некоторые всадники попадали на землю.

Тайсё решил разведать, что происходит на его территории, и грозит ли это каким-либо образом ему — правителю Имагава.

Со стороны они увидели следующую картину: великий и всесильный Биру, спотыкаясь, пятился. Каждый раз, когда рядом появлялась блестящая тень Айи, Биру с испугом сжимался, чтобы противник не наступил на его тень. Ведь никто из них не видел Натабуру, который сидел в позе дзадзэн и разговаривал с Биру, используя технику гэндо — упражнение отпуска тени Айи.

— Признаешь ли ты Светлый Левый Лабиринт? Или тебе по нраву Черный Правый?

— Кабики наши враги... — упавшим голосом признался Биру, пятясь от Айи и не смея даже замахнуться мечом.

Власть кабиков означало для него смерть. Увлекшись погоней, он совсем забыл об этом.

— Если ты не признаешь кабиков, — сказал Натабуру, — значит, ты пропал!

И тень Биру безо всякого воздействия со стороны уменьшилась на сяку. Казалось бы, что это слишком мало. Но ведь и сам Биру съежился на столько же. Да и кабики не давали спуску. Призванные под знамена Айи и видимые только в области тени, они подтачивали тень Биру, лишая хозяина уверенности и воли. Всего их было восемь: кабик-Такугава, кабик-Исида, кабик-Сагара, кабик-Кенсин, кабик-Арима, кабик-Масако, кабик-Ямато, кабик-Харааки.

В обычной жизни кабик выглядел, как птица, и одновременно, как человек, у него росли большие уши, огромный нос, а зубы, крепкие и острые, способны были перекусить меч. В области тени они тоже становились тенями.

— А если ты пропал, то зачем тебе тень?

— Я не знаю, — ответил глупый Биру. — Ты... ты... убьешь меня?

— Ты ведь не можешь жить без тени?

— Не могу, — пал духом Биру.

Натабура бросил камень и угодил в тень Биру, отчего она сократилась еще на два с половиной сяку, а глупый Биру жалобно вскрикнул: 'Ой!..' Теперь он не мог удержать ни меча, который стал для него слишком тяжелым, ни лука, который был похож на мачту корабля. Не говоря уже о стрелах, которые высыпались из его колчана, как целая бамбуковая роща. Колчан возвышался над Биру, как гора. А сам он стал не крупнее обычного крылатого тэнгу. Даже его хвост стал походить на голый крысиный, а булава за ненадобностью отвалилась и лежала на склоне, похожая на огромный валун. Единственную опасность от съежившегося Биру представляла лишь ядовитая слюна, которая все еще капала из зубастой пасти.

— В таком случае, — крикнул Натабура, — умри вместе со своей тенью!

Он выхватил меч, но ударил не демона, а его тень, и не острием, а тыльной его, мягкой частью — спиной, и рассек тень Биру пополам.

На зеленый склон рекою хлынула кровь. Хотя это была не кровь, а тень крови, вместе с которой уходила из Биру тень жизни в быстротекущем мире — укиё, и Биру умер, ударившись о землю с такой силой, что солнце на небосводе дрогнуло, а по небу многократно пронесся гул, словно Бог грома и молнии — Райдзин выгнал из загона тайко — стадо баранов, которые тут же сшиблись лбами в борьбе за лидерство. Одного не понял Биру — Боги не потерпят рядом с собой явных глупцов, а значит, кто-то из них предал его. Но это осталось тайной даже для Небес.

— Спасибо! — крикнул Натабура кабикам, и они исчезли.

— Браво! Браво! Вот настоящий дзидай! — воскликнул, подъезжая тайсё, который даже не заметил кабиков. — Кто ты, о славный рыцарь?

— Я Натабура из рода Юкимура дома Тайра, — Натабура склонил голову: не из-за страха или чрезмерного почтения, а из-за слабости, охватившей его. Колени предательски дрожали, а во рту стало сухо, как в пустыне Го. Натабура готов был драться в течение дня хоть с сотней противников, но никому еще и никогда не удавалось даром использовать технику гэндо — отпуск тени Айи. Слишком много энергии при этом тратилось.

— Отлично! Я произвожу тебя в тайсэй — пятидесятники и предлагаю служить правителю земель Аора, великому — Имагава, то есть мне.

— Хоп?.. Достоин ли я такой чести? — спросил Натабура и с трудом оглянулся в поисках Афра. За всей этой суматохой он потерял щенка из виду.

Кто-то из воинов Имагава подскочил и протянул ему фляжку с вином. Натабура сделал три глотка, спросил:

— А где мой пес? Кими мо, ками дзо! — и рухнул наземь.

* * *

— Дук-дук! Дук-дук! — Как дождь по черепице, ударили стрелы второй волны, пущенные, однако, слишком поздно.

Он бежал зигзагами, а в щит его тыкались стрелы.

Ёми, казалось, были повсюду. Они возникали из кустов, из-за деревьев, построек и из-за стен. Натабура сразу заметил, что ёми разделены на хорошо организованные отряды — бунтаи. И все-все имели прекрасное оружие. Едва ли кто мог узнать в профессиональных воинах диких пастухов ёми. А командовал ими рыжий Кобо-дайси. Он тоже сменил допотопный китайский панцирь кэйко на доспехи татэноси-до, в которых щит становился не нужен. Это давало бойцу возможно орудовать двумя мечами. А его зычный голос раздавался то там, то здесь. Натабура искал встречи с ним. Уж он бы расправился с врагом, несмотря на два меча, которые мелькали, как крылья стрекозы, и во все стороны летели головы асигару, но потом, вспомнив наказ Горной Старухи, передумал. Должно быть, ёми преображались только в сугоруку. Много столетий они ждали этого дня, и Боги не препятствовали им.

Как получилось, что отэ — главные ворота, были захвачены, никто не понял. Только внезапно двор между правой и левой казармами наполнились кричащими ёми, которые словно упали с небес, и произошла первая кровавая стычка, в результате которой погиб асигару-ко-касира — один из трех лейтенантов, командовавших асигару. Он долго оборонялся в правой казарме вместе с горсткой асигару, тщетно призывая на помощь, но воины Имагава не могли помочь им, оттесненные на вторую террасу, где они более-менее успешно могли держать оборону.

Собственно, на втором рубеже — ниномару, их была горстка во главе с сотником — рёсуй, пока из Башни Желтого Аиста не пришло подкрепление. Но и тогда положение не изменилось. От стремительной атаки их спас только узкий зигзагообразный подъем меж стен с пятью хадзама, через которые трое асигару обстреливали проход. Похоже было, что ёми атаковали со всех направлений, и левый фланг, выходящий в соседнее ущелье, еще держался, потому что оттуда доносились яростные крики и удары стенобитной машины. Сам вождь Хан-горо, должно быть, командовал атакой на главную цитадель — Башню Желтого Аиста.