dem

Так, за неспешным разговором, в котором Хротгар выдавал сухую выжимку событий с момента знакомства с Зираей, а лорд уточнял интересующие его моменты (иногда ещё что-то добавлял Рикус, идущий рядом), местные жители и отряд людей, ведущий под уздцы лошадей, достигли южных ворот поселения, после чего Эрдал удалился, чтобы наконец увидеться с дочерью, староста принялся раздавать указания, кого и куда расквартировать, а северянин принялся среди всего этого, сгрудившегося в толпу на площади, народа искать своих земляков.

* * *

Однако, друзья нашли его сами, встреча ознаменовалась тем, что Торстейн с рёвом бросился на Хротгара, занося топор для удара, а тот в свою очередь ушёл от удара, отшагнув в сторону, на ходу доставая свой топор. К щиту он даже не притронулся, поскольку знал из воспоминаний предшественника об этой дружеской традиции, заключавшейся в том, что каждый раз после долгой разлуки старинные друзья устраивали спарринг на топорах для выявления сильнейшего. Это дружеское соперничество велось с детства, а исход всегда был разным.

Так, они кружили уже несколько минут, звеня сталкивающимся оружием и медленно нарезая круги один вокруг другого. Поглазеть на драку уже собралась толпа зевак, Хротгару даже пришлось сделать подоспевшим к потасовке стражникам знак не вмешиваться. Теперь они тоже стояли и смотрели на неожиданную развлекуху в числе зрителей. Кто-то из наёмников даже начал собирать ставки.

Бой шёл на равных, несмотря на превосходство Торстейна в размерах и мускульной мощи, Хротгар тоже был не лыком шит и был быстрее оппонента.

После того, как Хротгару удалось повалить друга, зацепив его бородой топора, словно крюком багра, за толчковую ногу, поединок продолжился в рукопашную уже на земле. Минуту спустя, подмяв под себя соперника и с видом победителя восседая сверху, Торстейн предложил:

— Согласен на ничью! — Он хищно скалился,пытаясь отдышаться.

Хротгар захватил его ногами за шею, проявив чудеса гибкости, затем, сбросив его с себя, встал и подал другу руку, чтобы тот смог быстрее подняться.

— Так и быть, согласен. — Ответил он, возвращая Торстейну улыбку победителя и помогая ему встать на ноги. Расстроенная неожиданным концом столь многообещающего вначале зрелища, толпа зевак начала расходиться. — Кажется, по дороге сюда, лорд обещал мне выставить нам бочку лучшего пойла из местного трактира. Пожалуй, сейчас самое время для него исполнить своё обещание! — Обратился Хротгар уже ко всем четырём друзьям, предвкушающе потирая руки.

Как выяснилось из разговора со старостой, всё ещё находившимся на площади и тоже увлечённо наблюдавшим за, как он выразился, "северным приветствием", лорд не подвёл и действительно оставил старосте распоряжение насчёт самой старой бочки с вином в трактире. Причём, староста уже передал оплату трактирщику.

Забрав из трактира причитающуюся им выпивку, друзья направились в комнату Хротгара заливать глаза "За встречу".

* * *

Когда вино было разлито по сосудам и первая порция весьма неплохого сухого красного вина сгинула в глотках северян, Торстейн, налив по второй, с сальными нотками в голосе, подмигнув, спросил:

— Ну и как же ты познакомился с дочерью лорда, дружище?

Обрадовавшись, что можно ловко съехать с темы своего чудесного воскрешения, мысленно поблагодарив друга, что тот решил начать разговор именно этим вопросом, Хротгар начал своё повествование со счастливого спасения "эгоистичной дуры, решившей позлить отца" и поведал друзьям, изредка прерываемый их насмешливыми замечаниями и даже откровенным ржанием, обо всех событиях, приключившихся на его задницу, вплоть до расчистки завала, не преминув поинтересоваться личностью рыжей бестии, встреченной сегодня в горах.

— А, кстати, что это за прекрасная рыжеволосая особа затесалась в отряде лорда? Она, ведь, одна из двух магов, согласившихся оказать ему поддержку? — Закинул он удочку.

Торстейн смерил его ехидным взглядом и, усмехнувшись, спросил:

— Понравилась девка, да? Согласен, красивая чертовка! Жаль, не про нашу честь — к ней уже половина отряда пыталась подкатывать — она всех отшивает. Причём некоторых весьма болезненно. — расплылся в хищно-ироничной улыбке здоровяк. — А как ты узнал, что она магичка?

— Всё очень просто: при ней нет ни оружия, ни доспехов с амуницией. Да и одета она весьма... Хмм... Легкомысленно. Вряд ли лорд нанял бы эту девчонку в отряд, не обладай она чем-то кроме приятных форм. — менторским, с лёгкой примесью иронии, тоном ответил Хротгар.

— Ну что ж, в принципе всё верно, она действительно магичка, весной закончила начальную ступень магического университета империи Эрион, перед тем, как продолжать обучения уже на магистра, решила скататься на летние каникулы попутешествовать, опыта боевого набраться, она дальше по боевой магии специализироваться собирается. Так что она — весьма непростая особа себе на уме. Ума не приложу, каким ветром её в эти края занесло — от её родной империи совсем не ближний свет. Да и о чём они там с лордом договорились — тоже понятия не имею, одно могу сказать: вряд ли она за обычную наёмничью плату ввязалась бы в этот блудняк. — Закончил Торстейн и о чём-то задумался, потихоньку потягивая вино из кубка.

— А вот мне другое не даёт покоя! — раздался с другого края стола голос крепыша Хельмара. — Каким образом ты, дружище, сидишь сейчас перед нами жив-здоров, если мы тебя давеча похоронили и был ты тогда мертвее некуда! Мы тело несколько раз проверили, откачать пытались, но с проломленной головой ты был не жилец, а сейчас сидишь тут с нами, вино трескаешь, а голова цела-невредима, словно и не тебе её в том бою проломили! А Торстейн тогда сокрушался, что похоронить нормально не можем, в Вальгаллу, мол, не попадёшь. Как же! Прав он был, ни черта ты, Хель тебя подери, не в Вальгалле, и даже не в Хельхейме! Я, грешным делом сначала думал, что ты стал после смерти драугром, нов сейдическом зрении я не вижу никаких эманаций смерти, исходящих от тебя, словно, ты и не умирал вовсе! — Сверкнул глазами Хельмар, — Ну что, Хротгар, ничего не хочешь нам рассказать? А то что-то вы всё о бабах, да о бабах.

Поняв, что выкручиваться бесполезно, Хротгар рассказал о сделке с Аграилом, естественно, опустив ту её часть, что касалась Андрея и его вселения вместо предыдущего постояльца, ограничившись тем, коротким повествованием о том, как к нему попала информация о местонахождении брата и тем, что демон превратил его скелет в воскрешающий артефакт.

— Так что же ты молчал о том, что призвал этого старого пройдоху Аграила? — Взбеленился Торстейн. — Продал душу и ничего друзьям даже не сказал! Эх, зря я тогда тебе рассказал про ту прадедовскую трофейную книженцию с ритуалом призыва, ни разу ничего кроме бед нашей семье не было от этого демонического засранца, дюже хитрый, зараза! — взгляд Торстейна стал виноватым, секундой позже заискрившись радостью с новой силой. — Хотя, может и не зря... Не скажи я тебе тогда, мы бы сейчас не разговаривали. Но всё равно, мог бы нам и рассказать! Если б знал, что воскреснешь — не заморачивался бы так с твоими похоронами! Ты хоть обратил внимание на то, что мы использовали в качестве гроба? — В этот момент Андрею стало стыдно — во время махача с гробокопателями, он как-то даже не подумал об этом, а ведь, друзья, наверное, старались. Уловив его взгляд, Торстейн махнул рукой и решил рассказать: — Когда я понял, что толковое огненное погребение мы тебе организовать не сможем, Атли вспомнил, что на востоке от Бьёрнхольма хоронят воинов в земле, вместе с боевым кораблём, насыпая сверху курган, чтобы память осталась, и маяк для души воина, чтобы смог из Вальгаллы явиться на зов, если кто-то из потомков будет нуждаться. И, тоже, традиция, вроде, древняя, и неупокоенными драуграми мертвецы потом не восстают. Не буду рассказывать, как мы добыли шлюпку с боевого корабля, и как эта шлюпка оказалась на суше в десятках дневных переходов от океана. Однако, в качестве гроба для тебя мы использовали именно шлюпку с корабля, бывавшего в бою. И, да, теперь уже не стоит благодарности. — Ухмыльнулся Торстейн и залпом осушил ещё один кубок вина.

— Ну, понимаешь ли, дружище, продажа души — не то, что стоит афишировать, представь, если родители о таком узнают? Не быть мне тогда ярлом после брата. Впрочем, когда это ещё будет. — Махнул Хротгар рукой и посмотрел куда-то в воображаемую даль. — А то, что вам не рассказал — сам уже не один раз пожалел! Представьте, ребят, открываю глаза, а вокруг темно, начинаю щупать руками — вокруг дерево сплошняком! И даже не замахнуться, чтобы дырку топором прорубить. Если бы не те неудачники-гробокопатели, — голос Хротгара приобрёл шутливые деланно-замогильные нотки, — посмевшие осквернить мою могилу, — он с трудом подавил смешок, вспомнив лица этих несчастных, когда труп, вставший из могилы, бросился на них с топором, — То я, возможно, так бы там и лежал, задыхаясь без воздуха раз за разом. Так что, спасибо этим "добрым" людям, Хель побери их души, — Хротгар поднял кубок в тосте, — что помогли выбраться, а вам, ребята, что не поленились найти лодку, глядишь, в обычном гробу воздуха бы мне не хватило. Скёль! — он поднял кубок, а когда все последовали его примеру, осушил его.

Так, за весёлой перебранкой попойка закончилась поздней ночью, а её участники, не раздеваясь, вповалку развалились спать прямо на полу.

Глава 9

Утро добрым не бывает.

Утром, едва он отлепил затылок от пуза Хельмара, нагло использованный в качестве подушки, главный идеолог и вдохновитель этой пьянки ощутил душераздирающую головную боль. В висках стучало так, словно сунул голову между молотом и наковальней или заснул внутри колокола, в который всю ночь звонили. Да ещё и сушняк давал о себе знать.

— Ну что, драугр наш новоявленный, проснулся? — Видимо почувствовав, как с живота сняли тяжесть, Хельмар тоже очнулся. Сказав это, он скривился от острой вспышки головной боли.

— Слышь, цверг, на себя посмотри! У самого рожа зелёная, как у утопленника и слюна изо рта течёт, ты, конечно, и раньше красотой не блистал, но сейчас — вообще, хоть картину пиши: "Пробуждение злобного драугра"! — криво улыбаясь уголком рта и хрипя пересохшим горлом произнёс виновник торжества, после чего его взгляд приобрёл жалостливо молящий оттенок и он тоном мученика добавил: — Лучше посмотри, там в бочонке на опохмел чего осталось?

— Да как же вы уже задолбали обзываться! — Обиженным тоном ответил "цверг", тем не менее, пытаясь глазами найти бочонок. Здесь стоит заметить, что цвергами на севере (который, здесь, кстати, именовался Нордгардом) называли гномов, которых своей бочкообразной и широкой комплекцией в детстве очень напоминал Хельмар, да и рос он медленнее остальных, вот друзья его и дразнили. Причём, он был не просто плотным и широким, но и чертовски сильным, в борьбе на руках делая даже Торстейна, так что когда его пробовали так называть другие дети, он их нещадно бил, немало забавляя друзей, которые продолжали лить масла в огонь. Он давно сравнялся ростом с другими членами отряда, однако, кличка так и прилипла, да и несуразная комплекция с возрастом не прошла. Так что он уже спокойнее воспринимал, когда друзья к нему так обращались, но его всё равно задевало, пусть и не так, как раньше, когда он ко всему прочему был ещё и коротышкой.

Поболтав найденный бочонок в руках и убедившись, что на дне ещё что-то плещется, он жадно приложился к нему, даже не напрягаясь искать кубок, и, облегчённо выдохнув и передавая другу вино, произнёс: — Я тебе, кстати, тоже кликуху придумал, будешь Гъенфёдд! Или просто Гъен, чтобы язык не ломать. — А кличку-то друг не обидную подобрал, это слово означало возрождённый или перерождённый, а в сокращении до просто Гъена получалось просто Пере. "А почему Ы? А чтоб никто не догадался!" — Вспомнился Андрею старый советский фильм.

Смачно отхлебнув вина, он ответил:

— А что, мне нравится, можешь так и называть, только когда на север вернёмся, Хельм, используй только краткий вариант, а то ко мне могут вопросы возникнуть. — свеженаречённый Гъенфёдд оглянулся, услышав шевеление, своим разговором они разбудили остальную троицу... Точнее, только двоих — Торстейн продолжил храпеть, лишь повернувшись на другой бок и подтянув к себе ноги.

— Какие вопросы? Вы вообще о чём? Дай сюда! — Продрав, наконец, глаза, Харальд, выглядевший весьма помятым и всклокоченным, да ещё и с куском вяленой говядины, прилипшим к щеке попытался отнять у Хротгара бочонок, но получил его от друга только после того, как тот сам к нему ещё раз приложился.

-Ты сначала закусь с лица сними! — ухмыльнулся этот злобный садист. И продолжил: — А вопросы, так наш маленький цверг, — Ироничный кивок в сторону толстяка, — решил дать мне боевое прозвище: Гъенфёдд! Для краткости Гъен, надо объяснять, почему не стоит в Нордгарде обращаться ко мне полным прозвищем?

— Да понятно, чего уж не понять? Ты это... Не задерживай, давай сюда! — Обратился Атли к Харальду, забирая у того бочонок и, словно изнывающий от жажды пустынный скиталец, присосался к нему, аки младенец к материнской сиське. Наконец, утолив похмельную жажду, он отставил в сторону тару и обратился к обладателю новой клички: — Кстати, лучше сокращать не до Гъен, а до Фёдд — так, если кто задаст вопрос, почему тебя рождённым кличут, отвечать будем, что ты урождённый Чёрный Топор, что по сути чистая правда, поскольку у нас в отряде двое Топоров, но ты в отличии от этого верзилы, — Кивнул Атли в сторону мерно сопящего на полу Торстейна, — внук действующего ярла рода. — друг о чём-то задумался, а секундой позже, выкрикнув: — Точно!!! — рванул в сторону входной двери.

— Стой! — Остановил за плечо рвущегося к двери друга Хротгар. — В чём дело?

— А в том, деревянная ты башка, что твои родители до сих пор думают, что ты мёртв! Уже и тризну по тебе справили! А мы тут сидим и с тобой, ЖИВЫМ!!!, квасим вино бочками! Надо срочно им письмо отправить, что ты жив-здоров! — Скороговоркой говорил Атли, вырываясь из захвата. Причём, молотил языком он так громко, что Торстейн заворочался на полу и принялся невнятно что-то бормотать.

— Оповестить моих родичей — это ты, конечно, здорово и, самое главное, вовремя придумал, только как ты им объяснишь, что я вдруг взял и ожил? — Ворвавшись в тираду друга, встряхнул его за плечи возрождённый, — Так и напишешь: Ваш сын продал душу старому пройдохе Аграилу, так что сейчас он жив и здоров, только Вальгалла ему не светит больше ни разу, не исключайте его, пожалуйста, из списка наследников, как его друг я Вас об этом очень, ну просто безмерно, умоляю! Ну, что застыл, замолчал? Не знаешь, чего написать? Можно, конечно, наплести, что вы меня живьём закопали, а я выбрался, но тогда моя родня вам четверым просто головы поотрывает за такое оскорбление! — Минуту подумав и успокоившись, Хротгар уже спокойным голосом продолжил: — Нет, оповестить мою родню, конечно нужно, вот только сделать это нужно с умом: напиши, что высшим сущностям было угодно вернуть меня к жизни, что мой срок в Мидгарде ещё не вышел. А дальше пусть сами додумывают, какие такие высшие сущности меня достали обратно из Хельхейма, на полпути к Вальгалле. — лукаво подмигнул Гъенфёдд, как его только что окрестили, своему другу.