Сын Солнца

К сожалению, подробно про производство стекла я не знал. Нет, читать, конечно, про это приходилось, но подробностями никогда особо не интересовалось. Впрочем, кое-что в голове отложилось. Насколько я знал, в мое время для плавки стекла использовались огромные регенераторные печи, по принципу работы практически аналогичные мартеновским. При этом в ванну загружалась шихта, а газообразное топливо подавалось в печь через регенераторы. Точнее, через один из каждой пары — через второй, постепенно его нагревая, в это время выходил дым. Когда один нагрелся, а другой уже несколько остыл — направление движения газа меняли. Однако строительство такой печи — дело не быстрое и не такое уж простое. Практически то же самое, что новую домну построить — вот только времени у меня оставалось все меньше. Поэтому пришлось обратиться к опыту предки. Из исторических материалов мне запомнилось, что в древности стекло выплавляли в горшках в небольших печах, имевших название 'гута', — причем, в качестве топлива для них использовалось обычное дерево. Ну да мы ж не такие дикари, верно? Тем более, что уже и газогенераторы имеем. Оставалось лишь создать подходящую газовую горелку...

В качестве образца последней я и решил взять так называемую 'горелку Мекера' *(58), про которую как-то пару раз читал в интернете. По прочитанному запомнилось, что при поддуве воздухом такая горелка может давать до 1700 градусов по Цельсию, а в случае с чистым кислородом — и вовсе 2400. И в то же время имеет и достаточно простую конструкцию. Еще одной важной особенностью при этом было и то, что пламя в горелке Мекера состояло из множества отдельных факелов, что давало большую площадь с равной степенью нагрева. Так что, тщательно все обдумав и набросав чертежи всего необходимого, я отдал ювелирам приказ на изготовление деталей.

Сам же в это время занялся вопросом по получению самого стекла. Из прочитанного в свое время помнилось, что шихта, из которой выплавляют стекло, состоит из кварцевого песка, извести и одного из трех компонентов — соды, сульфат натрия или поташ. Вот только соды у меня пока не было, залежи тенардита были где-то в Атакаме, но их еще нужно было искать, а заниматься получением химическим путем как-то не хотелось. Потому оставался лишь поташ — однако такое стекло, насколько мне известно, было более тугоплавким. Помимо этого, требовалось и оборудование для самого получения стекла — печь, тигли, ванная, которую будут заполнять расплавленным оловом... Хотя ничего особо сложного тут и нету, так что к моменту, когда ювелиры прислали детали для нескольких (на всякий случай горелок) все было готово.

Сами горелки, не доверяя никому, я решил собирать на месте самостоятельно. Поскольку, согласно моему указанию, все детали делались с небольшим допуском, окончательно их подгонять пришлось уже самому. И лишь когда решил, что достаточно, детали были отданы для окончательной сборки кузнецам — запрессовки под натяг деталей. На месте ж изготавливали и керамическую 'крышку' горелки из огнеупорной керамики — для этого в заготовленные 'диски' вставляли по тонкой соломинке — такой, чтобы ее размер гарантированно не достигал 2 мм — и затем ее обжигали, получая 'сетку' с отверстиями нужной величины.

Когда пара горелок была готово, мы провели испытания получившейся конструкции и, убедившись, что все работает нормально, никаких утечек не заметно и пламя не проскакивает под крышку, установили ее на место. Для подачи же газа и воздуха (которые, к тому же, решили подавать подогретыми) была сооружена 'магистраль' из керамических труб. Только после этого мы и приступили к самой плавке — загрузив тигель шихту и закрыли его, поставили в сложенную из динасового кирпича 'типа как печь' и разожгли. Поскольку что о температуре плавления получившегося состава, что о характеристике полученной горелки я имел весьма смутные представления, то решили брать с запасом, постаравшись обеспечить запас что по температуре, что по времени плавки. В итоге, когда мы где-то через полдня выключили горелку и достали тигель, что-то похожее на стекло там было. Более того, из этого 'чего-то' даже удалось получить стекло — мутное, с множеством пузырьков внутри, но, самое главное, все-таки достаточно ровным — но мне больше ничего и не нужно было. Впрочем, такое стекло достаточно хрупкое. Требовалось его еще и отжечь — с чем тоже пришлось еще повозиться, подбирая оптимальные температуру отжига и скорость охлаждения. И хорошо еще, что у кузнецов уже был опыт работы с металлом — иначе повозиться пришлось бы куда дольше. Так же удалось справиться всего за несколько дней, в течение которых потребовалось также провести несколько новых плавок.

Но, так или иначе, получить стекло все-таки удалось — что давало возможность заняться шлифовкой уже отлитых из бронзы заготовок для валов и направляющих, но это можно было поручить мастерам. Лично контролировать этот этап работ вряд ли требовалось. Кстати, во время этой работы у меня внезапно появилась идея о том, что можно применить эти горелки и в металлургии — использовать их вместо традиционных горнов...

Появившееся же время — где-то с неделю я решил посветить сразу двум вопросам: написанию школьных учебников — к данному моменту уже были созданы 'краткий курс кечуа' (вот уж никогда не думал, что придется заделаться лингвистом!) и начального уровня математики, но ведь требовалось и многое другое... Алгебра, геометрия, физика, химия и т.д. — и созданием ракетного оружия. К сожалению, сахара для получения сахар-селитряной смеси у меня не было, 'не открыл еще', потому приходилось обходиться обычным порохом. По плану корпус будущих ракет должен быть сделан из бамбука (труб подходящих все равно нет, а из дерева выдалбливать — ну нафиг). Боеголовка ж представляла б собой пороховой заряд, начиненный поражающими элементами — шариками картечи, пламя на который переходило б после прогорания топливной шашки — но на тот момент сбыться этим планам было не суждено...

В один прекрасный день в конце 'Месяца Великой Возрастающей Луны' пришло сообщение, которое заставило временно отложить все начинания. Оставив мастерам подробные инструкции по сборке токарного станка — авось-таки соберут, не зря ж я им много раз объяснял на чертежах устройство разной техники — я срочно отправился в Куско... Так что ж, спросите вы, это было за сообщение? Да простое до безобразия: 'Сапа Инке Тупак Куси Уальпе. Докладывает наместник уну Тальян. Двадцать второго дня Месяца Великой Возрастающей Луны мной был уничтожен мятежник-Атауальпа'... Что ж, значит история окончательно свернула на другой курс. Ведь, как я уже успел понять, случившаяся война — это, в первую очередь, не борьба претендентов на трон. Это, прежде всего, конфликт двух непримиримых группировок — инков и курак центрального Кито. Усугубленный конфликтом культур северных и центральных Анд. Так что смерть Атауальпы не предотвратит гражданскую войну — но значительно ослабит противника, чем и нужно воспользоваться...

* * *

(Тауантинсуйу, Томебамба. 14 марта 1529 года)

Вообще-то у инков не было принято устраивать пиры посреди месяца — обычно все они были приурочены к религиозным праздникам, — но бывали и исключения. Например, их устраивали после больших охот или успешных военных походов — так что этот раз не был и чем-то особенным. Ведь тоже ж важное событие — Атауальпа направляется в Куско присягать на верность Синке. И, самое главное, что при этом нет и особого повода отказаться. Потому явиться на него Атауальпе таки пришлось — несмотря на то, что подсознательно он и ожидал какой-то подлости. Какой именно? Ну, например, могут попытаться отправить или незаметно подобраться и всадить ножик — специалисты такого дела у инков были. Так что оставалось лишь соблюдать осторожность — не пить и не есть ничего прежде, чем это попробуют сопровождающие его 'девы Солнца' и окружить себя охраной. И именно так он и явился в гости.

Пир, само собой, проводился не в каком-нибудь помещение (такое бывало лишь в непогоду), а прямо посреди двора под тенью высоких деревьев сада. К тому моменту, когда сюда прибыли Улко Колья с Атауальпой, все приготовления к пиру были уже готовы, а Уалтопа, изображающий радушного хозяина, радостно приветствовал гостей, сообщая всем причину сегодняшнего пира. Но поскольку практически все уже были на месте, долго это не затянулось. Вскоре появившиеся по сигналу наместника 'девы Солнца' принесли всем гостям угощения — и пир начался. Сидящие на полу гости (к большинству которых подсели и держащие тарелки 'девы Солнца' — причем Атауальпа обратил внимание, что кусконская мода дошла уже и сюда: большинство присутствующих использовали для еды ложки с вилками), узнав о причинах происходящего, громогласно высказывали одобрение, всякий раз пытаясь произнести какую-нибудь хвалебную речь в честь Сапа Инки Уаскара ('Подхалимы везде одинаковые', — подумал на этот счет Атауальпа), но вскоре от этого разговор перешел к вполне традиционным темам — воспоминаниям о былых походах, больших охотах, в которых принимали участие, рассуждения о делах прошлых Великих инках — Пачакутеке, Тупаке Юпанки, Уайна Капаке и т.д. Впрочем, иногда проскакивали и весьма интересные темы — и тогда Атауальпа старался немедленно запомнить все услышанное. Например, поговаривали о переменах в поведении Уаскара, про новый металл, новое оружие и прочие введенные им новшества...

Но, впрочем, это было не самым интересным, что происходило в это время в Томебамбе. Согласно приказу наместника, оставленные им люди буквально сразу после начала пира двинулись по домам, созывая ополченцев и требуя максимально быстро, но тихо явиться к названным местам. И, недовольные тем, что их отвлекли от повседневных дел, люди хоть и ворчали, но начинали собираться... Конечно, за какие-то пару-тройку часов весь город не обойти и всех людей не собрать, но разве это требовалось? Ведь людей Атауальпы было не так уж много, да и со своей стороны имелось некоторое число солдат. Потому хватит с избытком и тысячи-полутора...

А на пиру все продолжалось дальше... Подносилась все новая и новая еда, рекой лились чича и даже — неслыханное дело! — разрешенная к употреблению лишь по особым случаям винупа. Так что, когда солнце приближалось к закату, значительная часть гостей уже давно и крепко спала. Остальные ж, пьяные, творили сущий бардак. Кто-то нестройно пели какую-то заунывную песню, кто-то яростно спорил с известным, по всей видимости, одному ему собеседнику и т.д. Впрочем, Уалтопа, несмотря на видимость вусмерть пьяного, продолжал находиться в трезвом уме — ведь вот-вот должно начаться самое главное...

— А что это Атауальпа не как нормальный человек пьет? — пьяным голосом произнес вдруг кто-то из курак каньяри, — Или людям не доверяет?

— Да точно же ж! — похожим голосом произнес кто-то еще, — Да вы посмотрите, люди, он же нас отравить хочет!

— Держите его!!!!!! — вдруг завопил кто-то еще.

Отвлекшиеся на эти 'пьяные' вопли охранники Атауальпы появившуюся угрозу заметили не сразу. Внезапно где-то поблизости послышался грохот, одновременно послышались и несколько стонов. Подскочивший как ужаленный, Атауальпа увидел несколько клубов дыма, поднимающихся над окнами трех близлежащих зданий и падающих солдат своей охраны. Впрочем, едва он это увидел, как оттуда с таким же грохотом вырвалось несколько новых клубов дыма — и упало еще несколько его солдат. Осознание того, что это такое пришло мгновенно — 'громовые трубы'. Немедленно стала понятна и суть всего происходящего. Но что-либо предпринять он так и не успел — прогремел новый выстрел, и, как сказали б жрецы, одна из пуль отправила Атауальпу в нижний мир...

Через несколько минут все было кончено. Солдаты Атауальпы были опытными бойцами и преданными людьми — но в сложившейся ситуации они оказались бессильны. Численное превосходство и внезапность нападения дали врагам преимущество — половина китонцев была уничтожена прежде, чем успела осознать происходящее, а против каждого из уцелевших оказалось, как минимум, по 3-4 вражеских солдата... Однако со штурмом тамбо все происходило куда труднее. Собрав в одном месте около тысячи ополченцев, люди Уалтопы наскоро поделили их на десятки и сотни и, укрепив остатками гарнизона, направили в атаку. Однако в отсутствии как слаженности отрядов, так и боевого опыта они представляли слабое войско. Так что, несмотря на его численное превосходство, первые несколько атак китонцам удалось отбить, так и не допустив врагов до занимаемых ими зданий. И лишь когда от дворца наместника явился Уалтопа с оставшейся частью гарнизона, а пращникам удалось подпалить пару построек, небольшому инкскому войску удалось ворваться в тамбо. Особо отличились в битве стрелки из 'громовых труб', внеся существенный вклад не только в уничтожение, но и в дезорганизацию противника.

А на следующее утро на собрании народа на главной городской площади Уалтопа объявил о уничтожении главаря китонских мятежников, труп которого был продемонстрирован горожанам. Аналогичное сообщение еще вчера было отправлено Сапа Инке...

* * *

(Тауантинсуйу, Кито. Март 1529 года)

А в Кито тем временем начинались весьма интересные события. По закону Атауальпе должен был наследовать назначенный им сын. Вот только его единственный сын был пока маленьким ребенком, неспособным править страной. Поэтому, по идее, должен был быть назначен регентский совет, осуществляющий управление от имени наследника до исполнения ему 16 лет. Вот только никто не хотел делиться властью, которую можно взять в свои руки.

Едва узнав о смерти Атауальпы, Руминьяви, его брат и один из генералов, при поддержке верховного жреца Солнца (конечно, не того, что был братом Уаскара и находился в Куско, а 'своего' китонского) в тот же день объявил себя новым Сапа Инкой, одновременно обвинив Уаскара и его людей в убийстве законного правителя Севера, получившего земли уну Кито и Каранке по завещанию Уайна Капака, и потребовал покарать кусконцев за совершение этого преступления. Вот только, в отличие от Атауальпы, Руминьяви не обладал достаточным авторитетом чтобы удержать все племена провинции в подчинении. И если кураки центральной части уну Кито — вожди Латакунги Тукоманго, Чильо — Кингалумба и Амбато — Сопе-Сопауа — присягнули на верность Руминьяви, то многие другие, мягко говоря, послали его подальше. Особенно это касалось недавно присоединенных племен, которые лишь недавно были присоединены к уну Кито. Причем, некоторые из них — например, вожди прибрежных племен уанкавилька и нанта, воспользовавшись начавшейся неразберихой, немедленно подняли восстания. Впрочем, даже в самом Кито было неспокойно — хатун курака Кито, вождь племени кара, заявив, что он является прямым потомком древних правителей Кито и потому именно он должен править этими местами, призвал покончить с инкской властью...

Впрочем, этим проблемы самопровозглашенного Сапа Инки не заканчивались. Благодаря действиям агентуры Уаскара из северной армии еще до этого началось дезертирство солдат-южан, но в целом Атауальпе еще удавалось сохранить порядок в войсках. Но никто из новых властителей не обладал достаточным для этого авторитетом, и армия начала разваливаться. Южане целыми подразделением оставляли казармы, отправляясь на юг, северяне присягали разным вождям в зависимости от племенной принадлежности и предпочтений их командиров. Ситуация обострилась до предела — бывшие друзья и союзники, несмотря на угрозу с юга, готовы были вцепиться друг другу в глотки. Нужен был лишь небольшой толчок, который нарушил бы это неустойчивое равновесие...