Помывшись и поев, я завалился спать, не было никаких сил строить планы мести. А утром проснувшись и позавтракав, спустился вниз в лавку, хотел переговорить с Омаром, но в лавке столкнулся с Жерином, который пришел узнать, не продал ли Омар, что-то из того, что он ему сдал. Реакция на мое появление была еще похлеще чем у Омара. Он вытаращил глаза, так, что было впечатление, что они у него сейчас совсем вылезут из глазниц. Я к такой встрече был тоже не готов, у меня зачесались кулаки, такое появилось желание надавать ему. Самой быстрой была реакция Омара, который вклинился между нами. Жерин, на удивление тоже быстро пришел в себя. Его лицо исказилось маской ненависти, и он прошипел.

— Значит, ты жив. Что ты уже успел наплести здесь?

— Я ничего не плел, а рассказал то, что произошло.

— Понятно, понятно. Я тебя обвиняю, в том, что ты взял на себя обязательство в проводе отряда и его защите от скворгов, но сбежал, оставив отряд на произвол судьбы. Из-за тебя погибли все члены отряда.

Я опешил от такой наглости и ринулся к нему, но мне этого сделать не дал Омар, который удержал меня.

— Ах, ты мразь. Ты еще и меня обвиняешь в том, что я бросил отряд, после того как сам в меня стрелял? Та я тебя прикончу, поддонок.

— Ты меня оскорбил. Я вызываю тебя на дуэль в круге, свободная дуэль без ограничений. Проговорил он, смотря мне в глаза.

— Принимаю вызов. Выдохнул я. — Когда?

— После завтра, после восхода светила, с улыбкой произнес Жерин, и довольный собой, вышел из лавки.

— Что ты наделал? Воскликнул Омар.

— А что я наделал, с удивлением спросил я.

— Ты согласился на дуэль по его условиям. Он специально тебя спровоцировал. Ведь ты мог потребовать рассмотрения этого дела под амулетом правды, а теперь после того как ты принял его вызов, ты этого сделать уже не сможешь. После того как ты принял его вызов, ты не можешь его ни в чем обвинить. Кто прав, кто виноват будет решать поединок. У него имеются как защитные амулеты, так и атакующие амулеты, а у тебя нет ничего. Как ты собираешься с ним биться, на что ты рассчитываешь?

Я стоял огорошенный тем, что мне только что сказал Омар. Получается, меня только что развели как лоха. Жерин сразу понял, чем ему грозит то, что я остался жив, и принял меры к тому, чтобы это исправить. Теперь мне надо за время, оставшееся до поединка подготовиться. Подумать, как противостоять его атакующим амулетам и как поразить, если он будет скрыт защитными амулетами. Я сейчас чувствовал себя как полный дурак. За эти два дня мне надо было разобраться в себе, что у меня есть в активе, ведь до этого я как-то выживал.

Поднявшись в комнату, я погрузился в анализ того, что умел. Первое, я стал видеть ауры еще тогда, когда очнулся у сигров, а потом снова перестал. В подземелье, когда возникла необходимость ориентации в полной темноте, снова стал видеть ауры. То есть получалось, что этой способностью я могу управлять. Тут же всплыло воспоминание, что во время побега за мной оставались аурные следы, которые исчезли, когда я этого сильно пожелал, но как я этого добился я и сейчас не понимал. Во время столкновения с сигром и сэтэнами у каравана, который перевозил Гриона, мои удары мечами по тем, у кого были защитные амулеты результатов не дали, зато я их пробил "светящейся" рукой, но как я это сделал, я тоже сейчас не понимал. С взглядом "страха", который напугал рысача, а потом и скворгов я уже разобрался. То чувство, при котором он появляется, я уже усвоил и мог его вызвать по своему усмотрению. От форм, которые в меня бросали маги я до этого просто уклонялся, это можно было делать и сейчас. Надо было еще разобраться с тем, что форма огня, которую я вызывал прилипала ко мне. Может с этого тоже можно будет получить какую-то пользу. Оставался вопрос с тем, что я не мог ускориться, а как действовало мое предчувствие направлений ударов в бою с сэтэнами, а до этого при боях в круге, я тоже не понимал. Таким образом, я поставил себе следующие задачи.

1. научиться вызывать зрение, при котором могу видеть ауры, по первой своей необходимости и научиться заодно, скрывать следы своей ауры.

2. Научиться вызывать свечение руки, которое судя по всему, разрушало ауру.

3. Попробовать действовать с активным знаком огня на руке, ведь в этом случае предметы, до которых я дотрагивался или вспыхивали или разогревались

4. Если не могу ускориться физически, то научиться вызывать ускорение мысленных процессов, ускорение восприятия, как в бою с сэтэнами, когда все их движения были для меня как в замедленном кинофильме.

Поставив перед собой эти четыре задачи, я приступил к их выполнению. Вызов зрения при котором, я видел ауры дался легко, но я решил добиться того же результата как при побеге когда за мной не оставалось аурных следов. После моего прикасания к предмету, на нем сразу же оставался аурный след. Я стал пытаться добиться того, чтобы он не оставался. Стал вспоминать то состояние, при котором это у меня получилось. По истечении времени у меня стало что-то получаться, но тут в комнату ворвался Грион, который ушел куда-то еще до того как я встал.

— Ты сумасшедший, мне дядя все рассказал, как ты мог так поддаться на провокацию этого Жерина, как ты мог согласиться на дуэль. Возбужденно воскликнул он.

— Ты сам предлагал мне биться в круге, зачем сейчас возмущаешься, спокойно ответил ему я.

А сам в это время смотрел на следы его ауры, которые оставались на предметах, до которых он дотрагивался. Эти следы отличались от тех что оставлял я. Получалось, что каждый оставляет свои следы. Что мне даст понимание этого я не знал, но на учет это взял. Грион у которого после моего ответа спало возбуждение, уже более спокойным голосом он спросил.

— Что ты решил, как будешь с ним биться. У дяди есть защитный амулет, но он слабый, а атакующих, вообще нет, они очень дорогие.

— Успокойся, что-то придумаю. Я же тебе говорил, что бился в круге, так я бился и против тех, кто обладал защитой.

— Все хотел у тебя спросить. Белый Рысач, это был ты? Поэтому ты изменил цвет своих волос?

— Да Грион, Белый Рысач, это я. Но я тебе говорил, что те бои я проводил в бессознательном состоянии, на рефлексах, а как это делал, полностью не понимаю даже сейчас. Ответил я.

— Тогда я спокоен. Ты вспомнишь, как ты это делал и прикончишь этого гнусного скворга, отродье бездны. Ты чем сейчас занимался, до моего прихода?

— Тем и занимался, что пытался понять, как я это делал.

— Ну, тогда не буду мешать, пробуй дальше. У тебя обязательно получится, ведь ты научился тому взгляду, от которого сердце стынет, а рысачи и скворги разбегаются, и это получится.

После этого он вышел и закрыл за собой дверь, а я продолжил свои попытки. К концу следующего дня я уже уверенно мог оперировать своим аурным зрением, и мог делать так, чтоб за мной не оставалось аурных следов. Научился вызывать свечение руки, правда точнее будет сказать не свечение, а всплеск свечения. Вызываемое свечение длилось от силы три секунды, но я попробовал его на крысе которую застиг у мусора во дворе лавки. Ткнув рукой в крысу загнанную в угол и в этот момент "активировав" свечение, добился положительного для меня результата. Крыса сдохла, а я после ее поражения наблюдал распад ее ауры. Со знаком огня тоже были положительные сдвиги. Навыки работы с ним я также отрабатывал во дворе лавки. Мне пришло в голову посадить его на клинок. Для этого я взял старый ржавый прут, который использовался для запора дверей, как засов и, держа его в руках, поместил знак на него. Первая попытка чуть не окончилась для меня ожогом руки. Прут стал быстро нагреваться. Я долго не мог понять, как сделать так, чтоб он не нагревался, а потом меня осенило. Прут имел ауру не такую как живые организмы, но все равно имел. Так вот я его ауру обволок своей, или может вернее сказать его ауру впитал в свою. Одним словом совместил наши ауры. А потом уже поместил на него знак огня и стал его потихоньку напитывать энергией. Знак засиял, а прут не накалялся. Это меня подвигло на новые опыты. Вместо прута я взял один из мечей, которые были у меня, выбрав похуже, на тот случай если что-то пойдет не так и провел всю процедуру со знаком, как и с прутом. Знак пылал, прилипнув к мечу. Этим мечом я нанес удар по воткнутой в землю деревяшке. Он ее разрубил, а деревяшка в месте разруба обуглилась. Следующим разрубить я попробовал прут. Удар меча по пруту, показал туже эффективность. Прут был разрублен, а место рассечения прута засветилось раскаленным металлом. Впитав силу в себя, и развеяв знак, я наклонился, чтобы рассмотреть место разруба прута, когда прозвучал голос Омара.

— Как ты этого добился, у тебя светился меч, как артефактные мечи древних. И он разрубил прут, как будто тот был из легкого дерева, а не металла. А потом свечение исчезло, меч стал снова обычным. Как ты такое сделал?

Я оглянулся, Омар стоял у открытой двери во двор и наблюдал за мной.

— Помнишь, я вызывал знак и он светился?

— Помню, но ты говорил, что ты со знаками не умеешь обращаться.

— Не совсем так, я не могу его никуда направить или бросить, а рядом с собой в пределах своей ауры я могу с ним обращаться, но сам понимаешь, это опасно.

— Все равно не понимаю, как тебе удалось прикрепить его на меч. Ведь меч должен был накалиться или даже расплавиться.

— А я меч втянул в свою ауру, слил наши ауры.

После моего ответа глаза Омара стали похожи на блюдца и вылезли на лоб. Я смотрел на него, не понимая его реакции на мои слова. Его вид вызвал у меня усмешку. Через время Омар ожил и проговорил.

— Да ты преподнесешь сюрприз Жерину. Я еще никогда не слышал, чтоб кто-то мог сливать ауры с неживыми предметами. Ведь в этом случае предмет становится частью тебя, и какие ощущения были у тебя при этом.

Теперь я стоял пораженный словами Омара. Омар, смотря на меня, в свою очередь стал улыбаться.

— Никаких. Я вообще ничего не почувствовал, просто слил ауры. Перед этим я попробовал знак прикрепить к пруту и тот стал нагреваться, чуть руку мне не обжег. А когда я слил ауры, то смог прикрепить знак без проблем. Так же и с мечом.

После своих слов я вызвал знак, прикрепил его к мечу и запитал. Подержав меч в таком состоянии немного, я вобрал силу обратно, а знак развеял.

— Знаешь, если б я этого не видел своими глазами, я бы, не поверил, что такое возможно. Когда появился знак, я видел, а как он впитался в меч, нет. Но зато свечение меча было бесподобным.

— Подожди, как впитался в меч, он просто был прикреплен и светился знак, а не меч.

— Не знаю, я говорю, что вижу я. И этот меч, рубит металл?

— Ты же видел, как я разрубил прут.

— Видел, но давай еще попробуй разрубить что-то металлическое, а еще надо попробовать разрубить каменное, посмотреть, что получится.

После произнесения этой фразы он скрылся внутри помещения, а потом вышел и вынес старый доспех и поставил его на деревянный чурбак. А рядом на еще один чурбачок положил камень.

— Пробуй, сказал он.

Я снова вызвал знак, влил силы и рубанул сначала по доспеху, а потом по камню. Меч прошел через доспех и камень как будто они были из бумаги. Места разруба на доспехе светились, а камень потрескивал. Я был доволен произведенным действием, но радость была не долгой, так как я понял, что эти действия забрали у меня достаточно много сил. Надо было прекращать все занятия и опыты, завтра состоится бой, к его началу я должен был успеть отдохнуть. Когда после ужина я уже лежал в кровати и анализировал свои действия, то пришел к выводу, что знак на оружие можно крепить сразу, а запитывать силой перед ударом. В течение этих двух дней я выполнил три из поставленных перед собой задач, четвертая осталась так и не решенной. Но если честно, то я даже предположений не имел, как к ней подступиться. Как можно ускорить свое восприятие, и как понять, что ты его ускорил? Занятый этими размышлениями я и уснул.

Утром я проснулся с твердым убеждением, что все будет хорошо, к завтраку я вышел в хорошем настроении. За завтраком Омар и Грион бросали на меня взгляды полные любопытства, но с вопросами не приставали. Омар лавку с утра не открывал, он тоже собрался идти смотреть дуэль.

Круг, или правильнее сказать арена, в этом поселке был меньше чем там, где я выступал у орка. Но народу набралось много. Видя мое недоумение по этому факту, омар пояснил.

— Бои в круге проводятся два раза в месяц, а дуэли вообще событие редкое. Так, что никто не захотел пропускать такого зрелища.

Вспоминая дуэль в Рудазе, поинтересовался.

— И ставки на победителя, наверное, делают?

— А как же без этого, усмехнулся Омар.

— И на кого и сколько ты поставил?

— На тебя конечно, двадцать золотых поставил, а теперь переживаю, с усмешкой ответил он.

— Что, боишься, что я проиграю, и пропадут твои денежки?

— Нет, переживаю, что мало поставил, но у меня не так и много сейчас свободных денег, последовал ответ.

Я вышел на арену, зрители, многие из которых меня видели впервые, замолчали, рассматривая мое лицо. Но когда показался на арене Жерин, по рядам зрителей пошел шепоток, в котором чувствовалось презрение. Я сделал выводы, что об обстоятельствах нашего похода знает большинство зрителей. Нетрудно было догадаться, что это работа Омара. Я стал рассматривать своего противника. Он светился навешенными амулетами как новогодняя елка, а его аура пылала. Лицо выражало нетерпение и азарт, он был полностью уверен в своей победе.

Кроме нас на арену вышел и представитель круга. Он поинтересовался у нас, готовы ли мы к поединку и дождавшись нашего подтверждения, громко провозгласил.

— Сейчас, после звука щита, между искателем Жерином и искателем Вадимом, будет проведен поединок чести. Будет проведена свободная дуэль без ограничений. Пусть останется один из дуэлянтов, который защитит свою честь перед глазами публики.

После провозглашенного, он развернулся и покинул арену. Как только прозвучал звук сигнала, Жерин бросился в атаку на меня. Он на бой вышел с двумя полуторными мечами, они были уже стандартных, чтоб уменьшить их вес, но зато они позволяли ему с большей дистанции доставать до меня. Я же вышел с одним мечом, нормальной длины. Судя по тому, что он на бой взял такие мечи, долго сражаться со мной он не рассчитывал, потому, что хоть мечи и были облегчены, вес все равно их был приличным, а это при затяжном бое становилось уже проблемой. Своей быстрой атакой Жерин подтвердил мои наблюдения, он старался поразить меня как можно быстрее. Мое сознание как-то автоматически стало воспринимать все в замедленном виде. Поэтому атака Жерина не достигла своего результата, я отбил один из его мечей в сторону, а сам поднырнул под атакующую руку и нанес ему рубящий удар по корпусу. Но моя атака тоже ничего результата не достигла. Вокруг Жерина вспыхнуло защитное поле, и мой удар соскользнул с него, не причинив ни малейшего вреда. Дальше пошло сражение. Жерин работал двумя мечами как мельница, стараясь не подпустить меня к себе на близкую дистанцию и одновременно пытаясь попасть по мне своими мечами. Я в ходе боя повесил на свой меч знак и влил в него силу перед ударом по Жерину. Но к моему удивлению, этот удар тоже не принес результата. Меч, как и до этого, соскользнул с него, столкнувшись с защитным полем. Меня это поразило так, что чуть не пропустил удар от Жерина. Мы уже фехтовали более пяти минут, Жерар стал уставать, стал медленнее двигаться, но я хоть и стал чаще наносить по нему удары, они все равно не приносили результата. Можно конечно было дождаться, пока мой противник выдохнется, а уже потом, что-то предпринимать, но я решил по-другому. При очередной его атаке, я, влив в меч силу, и нанес им удар по атакующему меня мечу, отрубив с него две трети длины лезвия. А когда Жерин приостановился пораженный этим, я приблизился к нему и нанес пустой рукой удар, ему в район подбородка. В момент удара, вызвав свечение руки. Жерин рухнул на землю, как подрубленный. Я остановился и стал свидетелем очередного распада ауры. Когда вышли представители арены для осмотра, лежащего на земле Жерина, я уже знал, что он мертв.