— Кто у нас остался? — деловито поинтересовался молодой человек. — Кто эти счастливчики?
— Господа Моран и Равелий Ломаховы, — Иглицын постарался спрятать собственную растерянность за профессиональной невозмутимостью. — Можно пустить по следу тех молоденьких или взять грифонов.
— Не стоит, — отмахнулся Араон. — Сломаем систему. Тем более, что забывать рвались только о содержащихся здесь грилгамах.
— Зато понятно, отчего она так активно побежала на стирание памяти, — согласился с решением начальства чародей, пряча в складках походного плаща неиспользованные образцы. — Вполне может "случайно" перестараться и удалить себе полгода, если понадобится.
— Даже не сомневаюсь, — по тону молодого человека сложно было определить, гневается ли он или находит ситуацию занимательной, но глубокая складка, залёгшая между густых бровей слегка разгладилась. — Но обнаружить их всё же необходимо. У нас есть чародей, способный взять застарелый след грилгама?
— Есть идея получше, — рискнул внести своё предложение помощник, невольно поддаваясь авантюрности ситуации. — Видите ли, все особи в нашей псарне маркированы, что-то вроде меток. Ваш отец приказал два месяца назад им маяки вживить после того случая с иностранной экскурсией, когда пьяные княжеские гости умыкнули редкую пресноводную русалку и торжественно выпустили её в Негиму. Мы едва отловить успели, пока она от остаточных чар не подохла. Так эта бестия трёх туристов сожрала!
— Кому о них известно? — поспешил прервать не к месту словоохотливого чародея Арн, дабы по десятому разу не выслушивать уже порядком опостылевшую историю Замковых бедствий от княжеского самодурства.
Сообразив, что непозволительно увлёкся, Иглицын неловко прочистил горло и продолжил уже более деловым тоном:
— Артэмий Изотович грилгамов метил лично, всё же особая стая. Так что он знал, я и ещё, может, госпожа Лисовская.
"И с десятка два заговорщиков и шпионов", — мысленно продолжил список посвящённых Араон, прекрасно понимая, что работавшую на сторону секретаршу подобная информация не могла не заинтересовать. Оставалась, конечно, слабая надежда, что похитители нечисти и "работодатели" исчезнувшей шпионки представители разных контор и метки всё ещё находились внутри редкой разработки отечественных нежитеводов. Или хотя бы не были дезактивированы и валялись в каком-нибудь лабораторном хранилище. Надежда глупая и безосновательная, но очень манящая простотой пути, особенно теперь, когда мосты со старыми покровителями начинали заниматься первым огнём.
— Давай поисковые пароли, — решительно тряхнул головой чародей, отгоняя упаднические мысли и застарелые опасения. — Хранительницу отыщи и переправь нашим, на всякий случай, может, ещё что вытрясут. А сам... можешь к диагносту не отправляться, только в случае утечки информации...
Глава Замка Мастеров многозначительно и очень красноречиво посмотрел на своего помощника, словно уже представлял, в каких притонах Новокривья будет прятать куски расчленённого тела.
— Я понимаю, — постарался достойно вытерпеть этот взгляд Дилеон Святитович, выводя на носовом платке знаки поискового позывного.
— Вот и замечательно, — Араон позволил себе кривовато улыбнуться первому пусть и не слишком надёжному союзнику, забрал платок и поспешил к выходу.
Там, прислонённая к стене, стояла его любимая гоночная метла, ездить на которой молодой человек ещё недавно так необдуманно зарекался. Впереди была целая ночь, всё равно обещавшая стать бессонной. А настроение же очень способствовало ввязыванию в сомнительные авантюры, личной поимке шпионов и, может быть, небольшому кровопролитию.
* * *
* * *
*
* * *
*
* * *
*
* * *
**
В подвале, плавно переходящем в кладовку, отчаянно пахло средством от полёвок. Крепкий, щиплющий ноздри душок дешёвого алхимического состава вышибал слезу у непривычного к реалиям общественного питания человека. Неизвестно, как он воспринимался вездесущими грызунами, устраивавшими с завидной регулярностью набеги на человеческие жилища, но сами люди, по глубокому убеждению подмастерьев, долго находиться в эдаком окружении просто не могли.
Яританна Чаронит начала отчаянно чихать уже после первых шагов по узенькому коридорчику от запасного хода, а её менее привередливая в ароматах товарка прониклась на открытии внутренней двери в кладовку, сдавленно охнув и схватившись за горло. Складывалось полное впечатление, что чародей, создававший демонов препарат, намеревался изобрести параллельно и неплохое средство от воров.
Впрочем, правонарушительницами себя девушки не ощущали, ни когда взламывали амбарный замок на запасном выходе, ни когда спускались по скользким ото мха ступеням, ни сейчас, пробираясь наощупь по заваленной припасами узкой комнатёнке. Их вела вперёд благородная жажда мести! Ну, как благородная? Скорее облагороженная со стороны травницы изрядной долей алкоголя, что в сочетании с алхимической отравой лишь сильнее впился в рыженькую головку; со стороны духовника — собственной мстительной и тёмной природой. Униженное ратишанское достоинство блондинки требовало ворваться в рассадник порока с родовым мечом и смело порубать присутствующих на колбасу или, за отсутствием меча, силы и храбрости, хоть двери подпалить гоблинам невоспитанным. По проведению жестокой и, безусловно, хитроумной Судьбы, огненных чародеев среди мстительниц не было и от замечательного и относительно слабого по энергозатратности плана духовнику пришлось отказаться.
Протискиваясь между мешками с какими-то крупами, ящиками, полными свежих овощей, чуть пованивающими корзинами прошлогодних, связками копчёных колбас и хаотично разбросанными бочонками, Чаронит буквально кожей ощущала, как первичный порыв уступает место холодному расчёту. В её мечтаниях мучительно боролись друг с другом потрясающие идеи вроде моментального протухания продуктов, превращения в лёд верхних ступеней, наведения полчища крыс и обустройства энергетической трещины для гашения светляков в общем зале.
— Тан! — раздался из темноты кладовки чуть пьяноватый шёпот бредущей позади травницы. — Та-а-ан!
В окружающей тишине голос Эл звучал на удивление громко и противно, нарушая торжественность момента великого мщения. Яританна недовольно отвлеклась от натирания куском сливочного масла перильца и ступеней небольшой лесенки у главного входа.
— Ну?
— А что мы здесь делаем? — заплетающимся языком поинтересовалась травница и, громко икнув, уселась на пол.
Чуть одурманенной рыжей сейчас всё происходящее казалось очередной забавой. Охочую до шалостей и авантюр девицу отчаянно веселили наводимая подругой секретность, полная темнота с пищащими из углов грызунами, доносящийся топот пляшущих гостей, окрики повара и постоянное шиканье духовника на каждое хихиканье. Девица с трудом удерживалась от того, чтобы не засмеяться в голос и не броситься бренчать котлами, как заправское приведение.
— Уже забыла, что ли? — злобно прошипела Чаронит и без того раздражённая отсутствием помощи со стороны боевой подруги.
— Н-нет! — встряхнула бедовой головой Алеандр и на четвереньках поползла в другой угол. — Где это вино! Я сейчас всем покажу!
"Показать все хотят, смотреть никто не хочет", — отметила про себя Танка, с тяжёлым вздохом возвращаясь к прерванному занятию. Её, в отличие от напарницы, совершенно не вдохновляла возможность столкнуться с кем-то из прислуги, посланным вниз за продуктами или вином. Ощущение нависающей угрозы, напротив, приводило девушку в состояние крайней нервозности. Как бы ни хотелось стать свидетельницей свершаемой справедливости, быть пойманной, она не рисковала.
— Та-а-а-н... — заныли из угла голосом травницы, так протяжно и громко, что сосредоточенная, на распускании мешков с мукой чародейка едва не выругалась.
— Ну что тебе?
— А давай в них призраком зафигачим, а сами всё вино вылакаем? — внесла конструктивное предложение хмельная девица и в подтверждение громко булькнула в темноте какой-то жидкостью.
— Акстись, пропойца, — шикнула на неё духовник, серьёзно обеспокоенная шумом за дверью.
— Не, ну а чо? — не вняла её предупреждению Эл, смачно хрумкнув толи яблоком, толи капустой. — Они там таки фря, а как шмынданёт из-под пола угробище! Все визг... вдрызг...
"Сама можешь вылезти, тот же эффект", — печально подумала Танка, уже жалея, что вообще решила связаться с находящейся в неадеквате подмастерьем: купировать гениальные идеи травницы в таком состоянии она банально побаивалась.
— Та-а-ан, ну сделай призрака! — продолжала ныть Алеандр, позабыв об обнаруженной выпивке и возжелав немедленно лично поучаствовать в призыве. — Ну сде-е-елай! И чтобы хряп! Чтоб там все усц... Ты уже делаешь?
"Триликий ниспошли мне терпения или ей немоту!" — мысленно взмолилась Чаронит, слыша, как, барахтаясь, пытается подняться её компаньонка. Не то, чтобы она была излишне религиозна, но должен же был Бог озаботиться судьбой хотя бы этой прихожанки. Духовник органически не переносила пьяных, испытывая к ним непередаваемое отвращение. Она-то и Эл сейчас терпела исключительно, убеждая себя, что боевая подруга пала жертвой происков врага, но стукнуть неугомонную девицу по рыжему темечку с каждой минутой хотелось всё больше.
— Та-ан, — полным боли и страдания воплем разнесся по кладовке голос Алеандр, заставив блондинку нервно дёрнуться в сторону, отрывая от крюка кусок колбасного кольца.
— Что опять? — недовольно рыкнула она, спешно запихивая за щеку неожиданную добычу.
— Я, кажется, топор потеряла...
— Так ищи. Чего ко мне привязалась?
— Так я ж без топора не могу, — растерянно проблеяла травница, пару раз выразительно шмыгнув носом. — А если мне на стену лезть, как я без топора полезу? Никак без топора...
Сжав зубы и призвав на свою голову несколько тон терпения, Чаронит опустилась на колени и принялась за воплощение нового этапа мелочного партизанства. На полноценную месть устраиваемые ею вредительства уровня младших учеников Академии всё равно не тянули даже при большом желании. Расчищенный небольшой пятачок глинобитного пола, чуть потреснутый от тяжёлых кованых ларей и ударов металлических крюков, был холодным и на контакт с чародеем земли шёл с явной неохотой. Толи способности Чаронит и в этой сфере были весьма посредственными, толи утрамбованная до состояния камня глина так часто поливалась брагой и соком, что уже не могла в полной мере относиться к стихии земли. Пока все попытки Чаронит раскрошить пол до состояния мягкого речного песка не приносили результатов, словно предусмотрительный хозяин кабака додумался зачаровать от постороннего вмешательства даже его. Силы, и без того весьма слабенькие, уходили в пространство, не принося с собой и следа, тёмная тяга всё ближе подступала к освобождению, суля невиданные разрушения; от напряжения резерва появился звон в ушах. Тут бы сдаться и придумать другую пакость, но упрямая идея с распылением пола уже успела пересечь черту навязчивых и стремительно приближалась к состоянию Великого Бздика.
— Эл, иди сюда! — шёпотом позвала чудящую компаньонку Танка, отчаявшись справиться самостоятельно. — Клади сюда руку и прогони энергию, только осторожно иначе нас смоет к чирьям собачьим.
— Ты мой топор не видела? — печальный, полный искреннего трагизма голос доносился из района второго выхода.
Чаронит аж затрясло от злости.
— Эл! — умудрилась шёпотом рявкнуть духовник, напустив в голос реальной угрозы.
В ответ из темноты донесся звук падения, треск, грохот и душераздирающий вопль травницы:
— А-а-а-а-а!!!
От неожиданности Чаронит дёрнулась в сторону, запуталась в подоле и, неловко взмахнув руками, рухнула на ближайший мешок, чувствуя, как под её задом медленно лопается хрупкая оболочка какого-то сосуда и намокает в растёкшейся жидкости платье.
— Мать твою, Эл! — замерла в неудобной позе духовник, боясь единым движением усугубить и без того паршивую ситуацию. — Ты чего творишь?
— Я, — надрывно всхлипнули в районе коленок, — я, кажется, топор нашла... Но поднять не могу.
Травница только намеревалась разразиться потоком бурных рыданий по поводу утраченного топора, как получила предупредительный пинок в спину. Били исключительно на звук, от чего только обиднее.
На что бы малодушно ни надеялась Чаронит, вопль компаньонки не остался незамеченным. Снаружи, откуда тянуло жаром печей и ароматами горелого жира, вместо привычного шума и толкотни воцарилась неприятная тишина. Лишь шкварчание сковородок да далёкий гомон посетителей прорывались сквозь неё жалкими потугами на шум.
— Шо там, Мартын? — тонко и чуть визгливо спросил женский голос, полный самодурства и тщательно скрываемого страха.
— Ах ты ж, упырь мне в дядьки, — досадливо зашипела Яританна и, сползши с мешка, подхватила компаньонку под мышки, таща к подвальному выходу. — Сматываемся!
Алеандр проказливо взвизгнула, крутанулась, вырываясь из не слишком умелых рук, и, сложив рупором ладошки, во всю мощь заорала не своим голосом:
— Ау-у-у-у!!! Хи-их-хи! У-у-у-у-у!!!
В кухне раздался визг, что-то упало. Духовник в отчаянной надежде бросилась на рыжую, что для усиления эффекта ещё и прыгать принялась. Общей разницы в весе духовнику хватило только чтобы опрокинуть смутьянку ничком и слегка придавить, пока та сучила руками и ногами в воздухе.
— Заткнись, заткнись дура, — чуть не плача от страха и отчаянья, шипела Танка, из последних сил зажимая брыкающейся девице рот.
Может, вместе со ртом случайно под духовницкой ладонью оказался и нос, не зря же травница дёргалась как необъезженная кобыла, только Чаронит была настолько напугана, что не смогла бы разжать рук даже под прицелом арбалета.
— Хто там? — уже в откровенной истерике закричала всё та же тётка. — Мартын, проверь? Да глянь, глянь!
Подмастерья слаженно сжались, интуитивно понимая, с женщиной с таким голосом не рискнёт спорить даже пустынный тролль. Невидимый Мартын не был исключением и с явной неохотой направился к кладовке. Забаррикадированная Танкой дверь ещё худо-бедно держалась, но грозила вот-вот сдаться под напором настойчивого мужика и визгливой бабёнки, явив всеобщему вниманию потрёпанных подмастерьев.
— Довольна? — ядовито уточнила Танка, скатываясь с притихшей травницы. — И что делать будем?
— Угробище вызывать! — азартно вскинулась рыжая. — Страшное!
Танка тут и сама чуть не взвыла похлеще хвалёного угробища и на четвереньках кинулась к выходу, надеясь успеть. За ногу тут же уцепилась пьяная товарка, обдавая алкогольными парами:
— Тебе что, жалко что ли? Ну, одного, ну, маленького! Ну, хоть не настоящего!
— У меня с иллюзиями проблемы, — отчаянно пискнула катастрофически не успевающая спастись блондинка.
— В этом вся сыр! — радостно вскинулась травница, впихивая в руки растерявшейся подруге громадный копчёный окорок и начиная закачивать под ароматную шкурку потоки сырой взбаламученной силы.
За жалкий отрезок времени (не длиннее трёх ударов сердца) между получением на руки тяжёлого куска мяса и победоносного треска ломающегося косяка, Яританна Чаронит на своём опыте убедилась, почему чародеям строго настрого запрещалось использовать силу в пьяном состоянии. От наглядного подтверждения прописных истин духовник едва не поседела. Копящиеся в окороке соки чутко отреагировали на посылы чародейки, сталкиваясь с дикой силой, забурлили, приводимые в хаос и рванулись наружу, вспучивая ароматную плоть неподвластными здравому смыслу наростами. Окорок задёргался на девичьих коленях, как безумный холлем с перерезанными связками, разбухая до размера полноценного телёнка. Не исключено, что именно холлемом по отношению к пьяной чародейке бешенная конструкция и являлась. Кусок оживлённой плоти взвился к потолку и бросился на звук отпираемой двери.
