Летящие по струнам - скользящие по граням - 1.

Улыбнувшись, я, вежливо поклонившись, сказал:

— Маменька, прошу простить меня за пятно на потолке, но такова она, наука физика, иногда даёт весьма неожиданные результаты. — И немедленно пояснил — Пётр Иванович, сила давления пластов, хотя она и незаметна, такова, что вода ударит в небо столбом в тридцать, а то и поболее, саженей в высоту, но вы не бойтесь, вода ничего не разрушит и не смоет с ваших земель. Перед тем, как выйти на заданную глубину, мы установим на обсадной колонне оголовок с вентилем и вода просто потечёт в большой накопительный бассейн. Учтите, вода та будет зело тёплой, примерно, как воздух погожий майский день, поэтому я советую вам пустить её по лоткам в свои деревни. Лишок завсегда уйдёт в землю и медленно просочится в подземную реку.

Матвей-младший окончательно уверовал в свои недюжинные умственные способности, а мы вместе дядей Антошей и батюшкой все командой отправились к тому месту, где предстояло пробурить скважину. Там была быстро построена большая колдовская кузница и началось строительство водонапорной башни высотой в тридцать саженей. Пётр Иванович захотел развести воду по всем деревням, так как летом колодцы часто пересыхали и народ мучился от жажды. Крестьяне, узнав, что к ним придёт тёплая подземная вода, тут же бросились строить по моему проекту настоящие римские акведуки, благо я выбрал местом для бурения скважины высокий холм. В общем работа закипела с первого же дня и уже на четвёртый день, прогнав всех флотских, нечего разбазаривать секреты Мещерских, мы принялись ладить бурового крота с тремя коническими шарошками и когтистыми захватами, чтобы ввинчиваться в землю. Крот у нас получился диаметром в метр и длиной в три, с трёхсотпятидесятимиллиметровым сквозным отверстием, проходящим через его блестящую тушу. К кроту, как только его опустят в круглую яму, заполненную жидким, колдовским бентонитом для смазки и наполнения крота колдовской силой, а вот тут имелись варианты.

Флотские колдуны остались недовольны нашим затворничеством, батюшка и дядя Антоша очень серьёзно отнёслись к моим словам относительно того, что простота хуже воровства и потому выставили вокруг кузницы круглосуточную охрану из дворовых колдунов, но мне было на это наплевать. Пока мы ладили крота, они построили по моим чертежам буровую вышку и бассейн для бентонита. Рядом же с каждым часом росла каменная махина водонапорной башни с дном, поднятым на высоту в двенадцать саженей. Когда крот был готов, мы вывезли его на стальной повозке, укутанной старыми парусами, наружу и флотские кузнецы принялись изготавливать стальные обсадные трубы наружным диаметром в четыреста двадцать миллиметров, внутренним в триста пятьдесят и длиной в семь с половиной саженей. Это были не простые, а колдовские трубы, имевшие способность чуть ли не мгновенно сращиваться одна с другой. Всё уже было почти готово к началу бурения, когда из Плавицы прискакали цыган Викентий и сын его Тихон. Они слетели с коней и упали на колени, после чего колдун, творивший магических коней, взмолился:

— Боярин, дозволь слово молвить!

Батюшка улыбнулся и сказал в ответ:

— Встань и говори, Викентий, чего тебе надобно.

Цыган прытко вскочил на ноги и взмолился пуще прежнего:

— Батюшка-боярин, прознали мы, что ты сына своего, молодого боярина Матвея Никитича в Пруссию, в магическую академию посылаешь! Дозволь моему сыну слугой его стать и тоже хоть чему-то у прусских магов научиться, а он ему не только слугой, но и телохранителем станет и клятву на крови даст, что не допустит его гибели раньше своей, а тебе должно быть известно про то, что такая цыганская клятва сбережет твоего сына даже в огне и чтобы не случилось, воротится он домой.

Пока отец не согласился на такие кабальные условия, я немедленно шагнул вперёд, положил руку папеньке на плечо и негромко, но очень настоятельно попросил его:

— Батюшка, Тихона в слуги для меня бери, но от клятвы откажись. Пусть он тебе другую клятву даст, что когда выучится в Великой академии всем магическим наукам, то вернётся в Мещерино, при князьях Мещерских откроет магическую школу в честь предка нашего Викулы Никитича и станет помощником Максима Демидовича Синеуса, ведь Синеусы вот уже четыреста двадцать лет с Мещерскими связаны, а потому негоже, чтобы Тихон, став магистром магии, потеснил его. — Повернувшись же к Викуле, я насмешливо сказал — А с тебя, цыганский колдун, я такую плату стребую за то, что твой сын римскую магию изучит — ты меня научишь простых крестьянских коней в магических превращать.

Батюшка с энтузиазмом воскликнул:

— Ну, что, Викентий, согласен своим родовым секретом с боярами Мещерскими на таких условиях поделиться?

Бородатый, совершенно дикого вида волоокий верзила со смуглым лицом, имевший рост не меньше, чем Мещерские, озадаченно крякнул и оторопело сказал:

— Так молодой боярин, на это лет пять уйдёт.

— Ничего, за полгода управимся. — С улыбкой сказал я и распорядился — А теперь вертайтесь домой. Соберёшь сына в дорогу и чтобы уже сегодня к вечеру он здесь был. И помни, Викула, мне в Кёнигсберге придётся очень сильно постараться, чтобы сын простого цыгана, не князя и не барона, был принят в Великую магическую академию. Про деньги, что за учёбу заплачу, я уже и не говорю потому, что их мы, Мещерские, заработаем.

Оба цыгана-колдуна, молодой и старый, ускакали, а батюшка и дядя Антоша принялись у меня выяснять, как я собираюсь заработать столько деньжищ и это продлилось бы долго, не скажи им дед Максим обоим следующее:

— Знаешь, Матюша, а я бы всё ж продал бы кресло китайского императора и твово крота подземного батюшке-царю мильёнов за пять золотых рублей и больше не мучился.

Батюшка после этих слов не просто удвоил охрану вокруг повозки, а сам сел на неё вместе с дядей Антошей, сжимая в руках оглоблю. Через двое суток, к двум часам пополудни всё было готово к началу бурения. Мы прогнали всех флотских от буровой вышки, закатили внутрь деревянного куба крота и опустили его в заранее вырытую шахту, после чего спустили сверху через отверстие в потолке обсадную трубу и та сама собой приварилась к цилиндрическому оголовку турбобура. Неподалёку стояло два удобных кресла и столик с чёрным ящиком и приделанным к нему нарукавником, пошитым из чёрной ткани. В нём был установлен инфразвуковой, колдовской бугай деда Максима. Переговорив промеж собой, мы решили рассказать-таки дяде Антоше и батюшке о секрете тайного голоса. Оба после этого были, как громом пораженные. Ещё бы, их сын и племянник мог говорить голосом старших славянских богов, а старый и самый преданный друг — Максим Синеус, воспроизводить его. После того, как шахта была залита бентонитом, скрывшим крота полностью, уже ничто не мешало нам пригласить флотских, чтобы произвести торжественный пуск первой колдовской буровой установки.

Как только матросы загрохотали сапогами по крыше, а Пётр Иванович со своим внуком-адмиралом, решившим породниться с Мещерскими, взяв их дочь-колдунью, именно это всё и решило, в жены, и другие офицеры Балтийского флота заняли свои места на лавках вдоль стен, ставни были открыты и мы с дедом Максимом одновременно затянули свою музыку, а Потап Архипович снял узду с изготовленного им и потому подчинявшемуся лишь одному ему крота, главной и единственной целью существования которого было стремительно вращаться до тех пор, пока он не достигнет чистой воды и не начнёт качать её наверх. На всякий случай мы предусмотрели и такую функцию. Ровно в два часа наш крот стал стремительно вращаться и устремился вниз с весьма знатной скоростью семь метров в час, отчего флотские громко ахнули. Всего через неделю, когда крот пробурил каменную твердь на глубину в девятьсот сорок семь метров, я открыл вентиль и вода под бешеным давлением хлынула в уже построенную ёмкость водонапорной башни, раздались громкие аплодисменты и радостные крики: — "Виват, Мещерские! Виват, Московия!"

Глава 7

Сражение на реке Гумбейке

На Земле Магии, в Московии, наступил новый, одна тысяча шестьсот тридцать седьмой год, знаменательный для Великого царства Московии тем, что ровно четыреста лет назад, после похода, длившегося двадцать семь лет, злобный и кровожадный чёрный колдун-воитель Чингисхан, мечтавший покорить весь мир, был пойман и утоплен в Охотском море среди льдин, построенных особым образом. Этот маньяк оказывается обрёл бессмертие и потому уничтожить его можно было только одним единственным образом — утопить в новогоднюю ночь посреди тройной магической пентаграммы. Чингисхан обрёл бессмертия путём сожжения на костре пятнадцати русских колдунов, захваченных его воинами в плен и когда пятнадцать других русских колдунов во главе с царём-колдуном Игорем Юрьевичем, среди которых стоял на своей льдине и русский колдун-богатырь, боярин Викула Никитич, провели над этим чудовищем колдовской обряд, студёное море поглотило его и мы с Мотей были тому свидетелями всего несколько часов назад, отчего здорово обалдели. К этому времени я прожил в его теле чуть более полутора лет и уже успел стать довольно неплохим колдуном.

Ну, со мной всё ясно, так уж мне повезло, однако куда больше меня радовало то, что магия пришла на Землю Прима и вместе со мной колдунами стало уже несколько сотен человек и все они продолжали учёбу, одновременно с этим и сами становясь учителями. Так как скрывать такое было невозможно, то президент Эжен Лефевр, один из самых пытливых и могучих колдунов, он был в молодости гравилётчиком, но летал на боевых космических гравилётах, объявил всех членов команды "Синяя птица" и всех тех людей, которые принимали участие в проекте "Земля Магии", национальными героями и известил все народы Земного Союза, что в данный момент мы находимся с мирной, научно-исследовательской миссией в магическом мире и что от нас идут сплошным потоком колдовские и магические знания, которые уже позволили совершить революционные прорывы в науке и позволили выйти на новые технологические рубежи.

Через несколько дней после того, как мы с Синеусом сварили колдовское зелье, то же самое сделали мои друзья в Западной Европе, чем повергли в изумление тех магов, которые хотели сшибить с них большие деньги. Так что не только я изучал вместе с Мотей колдовство и магию, но и все остальные члены команды "Синяя птица". Мы постоянно обменивались знаниями и потому наше обучение продвигалось вперёд семимильными шагами, но даже я не делился этим со своим учителем, хотя и полностью сроднился с боярами Мещерскими. После того, как мы пробурили скважину и подняли наверх воду, к нам в имение, месяца через два, почти под новый год, приехала целая комиссия из горной коллегии и принялась допытываться, как нам удалось сотворить такую мощную колдовскую буровую установку. Батюшка усмехнулся, сложил фигуру из трёх пальцев и показал её князю Белорецкому, сказав при этом такие слова:

— Видел это, князь? Вот когда ты придёшь и скажешь мне, Никита Василич, царская казна хочет купить у Мещерских изобретение твоего сына, тогда у нас разговор и сладится.

Князь натянуто улыбнулся и поинтересовался:

— Ну, и что это даст казне, Никита Василич?

Вместо батюшки князю ответил я:

— А то, Олег Саввич, что нафта прямо из-под земли потечёт по трубам туда, где на заводах горной коллегии колдуны станут из неё делать множество нужных вещей. Если вы не знаете каких, так я вам могу и это подсказать, а заодно расскажу, где и как колдуны с помощью кресла китайских императоров, найденного нашим предком, смогут разыскивать под землёй не только нефть, но и самые различные руды.

Через три дня, имея на руках список нефтепродуктов с их подробным описанием, а также примерным указанием того, как ещё колдуны могут применить нефть, князь Белорецкий уехал в Москву, а ещё через два месяца государь-батюшка повелел выкупить моё изобретение и трон китайских императоров за десять миллионов рублей. Так решились все наши финансовые проблемы, ведь это были огромные деньги. Ну, а я не только нарисовал карту основных месторождений, имеющихся во всей Московии, но и раскрыл колдунам из горной коллегии секрет турбобура. Правда, я сразу же предупредил их, что дед Максим владеет секретом, как заставить его вращаться в десять раз быстрее и этот секрет стоит два с половиной миллиона. Князь Белорецкий, недолго подумав, тут же сказал, что горная коллегия выплатит ему эти деньги из своей собственной казны.

Дед Максим, став миллионером, не съехал из нашего имения, в котором никогда не чувствовал себя чужим человеком. Он просто ещё больше раскрепостился и единственное что сделал, так это решил построить себе свой собственный небольшой дворец рядом с боярским домом. Главное, что он остался с нами, этот милейший человек, большой друг моего отца, деда и меня самого. Вот только я хранил очень многое, что происходило со мной и Матвеем-младшим, с которым мы уже стали практически одним целым, очень много секретов. Ну, я так думаю, что до поры, до времени. Деду Максиму было ведь всего шестьдесят два года и он, наконец, решил-таки жениться. Очень поздно и, как все Синеусы, на простой поселянке, хотя и происходил из древнего, княжеского половецкого рода. Я чувствовал, что Синеусов связывает с Мещерскими какая-то древняя общая тайна и что-то вроде цыганской клятвы на крови. Попытав батюшку с пристрастием, я узнал от него, что Синеусы всегда были для Мещерских всё равно, что родными братьями, а то место, на котором стоял наш большой и хлебосольный дом — главной святыней, но при этом в их роду всегда рождался только один сын, а дочерей они выдавали замуж в самые далёкие края, очень часто в Америку.

С нашего двухэтажного дома, построенного сто двадцать лет назад на фундаменте более древнего сгоревшего строения, и началось то, что никак не укладывается у меня в голове и хотя мы всего лишь дважды совершили весьма странные вирджсёрферские путешествия, я понял, что именно они стали самой главной миссией "Синей птицы" на Земле Магии, а началось всё с Тимохиного любопытства. У меня, честно говоря, просто не оставалось времени на какие-то посторонние дела, ведь всё оно было посвящено учёбе и общению с Землёй Прима и моими друзьями. Мне и завтраки-обеды приносили либо в мои комнаты, либо в учебный класс на втором этаже. Тимка, ставший моим лучшим другом, тоже усердно изучал колдовство, но у него ведь кроме учёбы не было никаких других обязанностей, а в нашей семье его приняли, как родного. Этот молодой цыган отличался огромной физической силой и звериной ловкостью. Для меня, батюшки и дяди Антоши он оказался прекрасным спарринг-партнёром и по три часа в день мы обязательно занимались боевыми искусствами все вместе. Приезжавших в отпуск старших братьев, я пусть и с трудом, но всё же укладывал на лопатки, хотя и не всегда, но зато побивал их в фехтовании потому, что имел гораздо больший опыт виртуальных боёв в тренажере.

Вечерами, когда я медитировал, а на самом деле учил колдовству своих коллег по Высшей академии прикладной и теоретической магии, Тимка, словно волк, рыскал по всей округе и однажды, минувшим летом, нашел в подвале потайной ход и сразу же примчался ко мне. Не знаю почему, но я решил отправиться вместе с ним в наш здоровенный подвал, просто-таки целое подземелье, и мы с ним проникли через подземный ход в другую его часть. Она была много меньше, но в ней мы нашли потайную комнату, а в той покрытый пылью сундук, стоящий на каменном столе, с лежавшей в нём толстой, рукописной книгой, упакованной в несколько слоев пергамента и залитой воском. Кроме того книга и без того была колдовской, а потому неподвластной тлену и когда я достал её из герметичной упаковки и раскрыл, то ахнул, так как на титульном листе было начертано красивым почерком: