Тени во мраке

— Знает, Хват. Причем даже не 'кто-нибудь' в единственном числе. И рассказать может. Раз уж ты сам поднял эту тему, то я, как тварь циничная и ехидная, этим незамедлительно воспользуюсь. Сначала я, потом мой доверенный человек. А вот потом и ты сможешь рассказать нам о том 'знает ли кто-нибудь о них лучше'.

Промельк даже не неприязни, а чего-то, приближенного к ненависти, на лице Хвата и его верного помощника Антонио Спички, был хорошим знаком для меня. Почему? Да просто это значило, что я ухитрился влезть со своими словами в самый неудачный для них момент. А что плохо сопернику, то хорошо мне. Закон природы.

— Поддерживаю, — кивает Змееныш.

— И я убедился, что Герцог многое узнал и может доказать как опасность поклоняющихся Ушедшим, так и полезность для нас того, что есть у них, — а это уже свежевылеченный Профессор о себе напоминает. Его же авторитет среди 'антикваров' велик, в делах научных и вовсе почти уникален. — Еще у него есть свидетель увиденного. Хотелось бы и ее пригласить сюда.

Ай да Проф, ай да сукин сын! То ли признательность таким образом выражает, то ли и впрямь проникся. Хотя, зная его, совмещает оба варианта. Да, именно так.

Ласло в сложившейся ситуации ничего не оставалось кроме как, покривив рожу, признать справедливость требований. Разве что настоял, чтобы сначала я говорил, а уж потом и моя свидетельница была приглашена. Упирал на желательность 'независимых показаний'. И чтобы потом, когда будет говорить Диана, уже я не вмешивался со своими комментариями.

Возражать? А с чего бы вообще это делать? Мне подобное не помешает по одной простой причине — искажать факты и события я не собираюсь. Ну а недоговаривание определенных нюансов — тут я в своем праве.

Понеслось! Не люблю долгие речи, особенно когда сам в роли оратора, но понимаю их необходимость в некоторых случаях.

Я рассказывал без лишних подробностей, гоня историю по ключевым точкам. С того самого момента, как бежал из больнички, куда меня и Кэра доставили в бессознательном состоянии после того самого штурма особняка. Встреча с Ди, случайная по сути, прибытие в Серую Гору, этот заповедник культа Ушедших. Первые открытия, первые знания об артефактах и их использовании. Измененные мутациями люди, ставшие сторками — странными созданиями с полузвериным разумом и повышенными физическими возможностями. Иные существа, уже ничего общего с людьми не имеющие. Структура жречества, проходы-подземелья под Серой Горой. Насчет сути последних я не был уверен, но высказал гипотезу, что они не совсем принадлежат нашему миру. Возможно являются... неким многоуровневым 'тамбуром' между нашим миром и С'Кхайром, этой загадочной родиной Ушедших.

В подробностях — не кровавых, а 'технических' — описывал жертвоприношения и их разные цели: получение энергии для питания наиболее серьезных артефактов, некая 'дань' тому или иному из Повелителей, да и трансформация людей в сторков тоже имела какой-то религиозный смысл, так и оставшийся для меня неясным. Освещались персоны, являющиеся ключевыми в Серой Горе, их сильные и слабые стороны, возможные перспективы нападения на это место в будущем. Наконец, наш с Дианой побег оттуда и встреча с Эстетом и ныне покойным Максом.

Пришлось сделать небольшую паузу, а то горло уже откровенно отказывалось нормально работать. Зато я видел, что рассказ скучать не заставил. Напротив, у немалой части из собравшихся я увидел в глазах те самые хищные огоньки. Хищники почуяли добычу. Да, она была зубастой и опасной, но это не могло остановить их. Разве что напоминало о необходимости относиться к процессу охоты с максимальной осторожностью, но и только.

Спичка, переглянувшись с Ласло, открыл было рот, чтобы сказать что-то, наверняка не самое для меня приятное. Змееныш буквально заткнул его жестом и несколькими словами:

— Не беги на паровоз, Антонио! Герцог еще не закончил. Вопросы надо задавать после, а не во время. Общее представление людям испортишь. И вообще, чего я тебе, Спичка, опытному человеку, такое напоминаю?

— Понял я, понял, — примиряюще пробубнил правая рука Хвата. — Сижу. Молчу. Слушаю.

— Да хоть слушай, хоть уши жвачкой залепи, — жестко, на грани откровенного хамства припечатал Спичку Феликс. Впрочем, удивляться не стоит, сейчас идет финальная стадия борьбы за 'трон' нашего сообщества. Не до политеса. — Продолжай, Герцог, все умные люди тебя внимательно слушают.

Предлагают, так почему ж не продолжить? Ну а если серьезно, то самого интересного они еще не слышали. Про наше появление на руинах особняка и столкновении там с двумя видами противника: людьми и одним из непосредственных слуг Ушедших, риллой. Некоторых особенно заинтересовало то, что труп существа может быть доставлен для подробнейшего изучения. Ничуть, кстати, не испортившийся даже без его замораживания или бальзамирования.

На 'десерт' же прозвучал рассказ о лаборатории, используемой для своих нужд культистами, подготовка к ее захвату и собственно штурме. Про обстоятельства гибели Макса и огромные по ценности трофеи, там захваченные. Не столько даже материальные, сколько информационные.

Затем вызвали Диану. Слушали ее, но уже по ходу задавая некоторые вопросы. С целью, как я понимаю, проверить, не натаскали ли ее 'по ходу дела', чтобы выдать откровенную или частичную дезу. Нормальная проверка, ничего сверхординарного, разве что нервы юной девушке все же изрядно помотали. Зато ничего расходящегося с рассказанным мною ранее так и не обнаружили.

Когда Ди закончила как свой рассказ, так и ответы на вопросы с мест, я, ничуть не колеблясь, притащил еще один стул из тех, что стояли у стены, поставив его рядом с собственным. На попытки некоторых заявить, будто тут место лишь уже продвинувшимся в иерархии 'антикваров', а не неведомо кому, пусть и с хорошей фигуркой, пришлось ответить:

— Она тут как мой помощник. К тому же из здесь присутствующих Диана одна из двух, кто мало-мальски разбирается в действии артефактов Ушедших. Еще вопросы есть?

Вопросов нет. Взбрыкнувший было 'антиквар' из числа страдающих косностью мировосприятия, замолк. Ответить тут было нечего, не признаваться же в собственном косяке.

И вот наконец началось чуть ли не самое главное для присутствующих — практическая демонстрация части из них. Особенно тех, которые были тесно связанными с боевыми действиями. Тут мои собратья 'антиквары' совсем воодушевились. Наверняка вспомнили произошедшее буквально у них на глазах исцеление Профа. Доказательства не требовались — вот он, виновник торжества, сидит за одним с нами столон и из всех проблем у него только шрамы да необходимость разработки еще пару часов назад совсем не действующей руки.

Наглядная демонстрация... Начать стоило с самого впечатляющего — с возможности оказаться невредимым при выстреле почти что в упор. Для демонстрации был задействован Валет. Почему именно он? Да просто только у этого пафосного человека оказался при себе пистолетик совсем смешного калибра. Инструктированный серебром и перламутром, мля, такой если кому и подходит, так прекрасной половине человечества, а не этому матерому душегубу. А он носит и не стесняется. Правда, стоит заметить, помимо этого недоразумения, при нем наличествовали еще и два ствола куда более серьезного калибра и мощности. Народ же все равно от души ржал.

Порой можно позавидовать тому вселенскому пофигизму, которым судьба или там боги одарили Валета. Вертя в руках свой богато украшенный пистолетик, он заявил:

— Почтенный Герцог... Прошу вас к расстрельной стенке.

— Как тут откажешь столь экстравагантному предложению, — усмехнулся я, направляясь к указанному приятелем месту у стены. — Только осторожно, пули будут огибать препятствие в моем лице.

— Учел. Стена обшита деревом, сама она тоже из того материала, в котором пуля завязнет, не отрикошетив. Не опасайся!

— Так не за себя...

— Так я и не сомневался, — дождавшись, пока я займу нужную позицию, Валет прицелился мне в ногу. — На счет три буду стрелять. Раз... Два... Три!

Выстрел, еще один, еще. Теперь руирс не просто защищает меня, теперь я чувствую, как он это делает. Связующим элементом, как я понимаю, является синдарр. Этот кристалловидный артефакт явно выступает в роли связующего звена между всеми элементами системы.

Магазин на пять патронов опустел, все пули засели в стоне, миновав цель, то есть мою ногу. Вот она, демонстрация эффективности артефакта, против которой сложно что-либо возразить.

Следующим 'номером программы' был стигм. Ну тот самый огнемет, где вместо обычного огня использовалось Пламя Глубин. Экипировать, поставить мощность на самый минимум и продемонстрировать. В качестве объекта демонстрации был выбран бронежилет неслабой такой модификации. Результат — очевидный для меня и Ди и откровенно шокирующий для многих тут присутствующих. Даже в самом слабом режиме титано-кевларовый броник проплавило насквозь в кратчайшие сроки. Очередное доказательство, на сей раз того, что от оружия Ушедших известные нам технологии защищают не так чтобы очень. И это еще очень мягко сказано.

Оценив произведенное двумя явными и одной косвенной — та, которая медицинская — демонстрациями, я счел, что этого более чем достаточно на сегодня. Лишь упомянул, что имеется еще несколько артефактов, но показ их работы либо слишком опасен, либо они относятся к чисто мирной области. И насчет последних — с радостью готов их передать на изучение соответствующим членам сообщества вкупе с лабораторными записями. Каковые, кстати, включают в себя и исследование артефактов, применяемых для атаки и защиты.

На первый взгляд, все необходимое я уже сделал. Зато если присмотреться к ситуации внимательнее, то становилось ясно — сейчас начнется самое интересное. Хват обязан среагировать на живой эмоциональный интерес большей части собравшихся здесь. Иначе фиг ему, а не пост лидера с его то нежеланием жестких действий по отношению к культам Ушедших. А что желания этого нет, так лично я в том даже не сомневаюсь.

Ага, зашевелился. Неспешно встает и, на сей раз обойдясь без звуковых эффектов вроде постукивания ножом о бокал, заявляет:

— Запоминающаяся демонстрация возможностей оружия, защиты, медицины. И рассказ о тех, кто считает себя слугами Ушедших, тоже информативен. Нам нужны эти предметы, технологии их получения... — выдержав некоторую паузу, Хват, сменив интонацию на вопросительную, продолжил. — Но как их получить? Герцог, как известный боец и авантюрист, предлагает отобрать силой. Право мести, трофеи получает убийца. Но он же показал и рассказал о силе тех, кто поклоняется Ушедшим.

— Предлагаешь утереться от крови, которую нам пустили? — рыкнул с места Олаф Берсерк, местами соответствующий своему прозвищу, но довольно авторитетный в сообществе. — В ножки поклониться, ботики их почистить, умоляя вернуть нашего пленного лидера и пообещав, что мы так больше не будем?

— Приведение к абсурду, Олаф. Давно известный философский прием. Ты знаешь, что я его знаю, и что все это знают, но действуешь так, будто никто о том не знает. И так до бесконечности. Ты же по прозвищу Берсерк, а в шкафу два диплома, по психологии и древней истории, а по первой еще и ученая степень. Давно получена, но ценности это не умаляет. Я не предлагаю 'утираться и кланяться', я рассматриваю возможность договориться. Они похитили нашего лидера, мы — спасибо Герцогу и его помощникам — убили сына одного из их высших жрецов, тоже жреца высокой 'степени посвящения', много простых 'солдат' и разрушили ценную научно-исследовательскую лабораторию. Можно разговаривать не с позиций терпящих поражение.

Ласло замолчал, внимательно оглядывая сидящих за столом, словно сканируя каждого на предмет того, дошли ли до них его мысли и, главное, прижились ли. Хитер, умен и изворотлив, чего уж там. Был бы другим, не представлял бы серьезной угрозы для самой сути организации. Да и Змееныш не относился бы к нему как к действительно опасному конкуренту.

Ведь что он сейчас сделал? Не пытался укусить меня, представив в роли инициатора конфликта. Напротив, рассыпался в благодарностях — по его меркам — признав ценный вклад в получение многих ценных сведений, трофеев и... выгодной позиции на переговорах. Причем намекнул, что их должно проводить с позиции стороны, как минимум не уступающей, а то и получившей заметное преимущество по итогу всего учиненного.

Понимаю я, следовательно, понимают и другие. Ничуть меня не глупее, а то и умнее. Но реакция на слова Ласло должна последовать, причем незамедлительная. Только не знаю, сразу Феликс выскажется или кого-то из союзников в авангарде выдвинет. Оказалось, что союзника. Валета.

— И зачем нам твои переговоры, Хват? — елейным тоном поинтересовался 'антиквар', выкладывая на стол карту джокера в дурацком колпаке и с высунутым змеиным языком. Колода-талисман у Валета вообще крайне интересная. — Одно дело надавить на секту, чтобы вернули нам Кэра. Но это нельзя назвать переговорами, это должно быть ультиматумом. А для этого я бы предложил найти еще пару-тройку важных для нашего врага мест и сравнять их с землей. Многие с радостью вызовутся! Герцог будет координировать, как уже знающий, чего от этих безумцев ждать. Разговаривать стоит тогда, когда твоя нога давит на горло лежащего на земле. Горе побежденным!

Весомо. Находит отклик у того же Олафа и ему подобных, которым жёсткий подход куда интереснее переговоров и прочего в этом духе. Но более осторожных из нас такой вариант действий может и оттолкнуть. Вон Карат, финансист наш, едва заметно поморщился. Нет, он не против активных действий, но всегда предпочитает сначала надавить на кошелек врага, а потом уже бить по организму. У каждого свои игрушки, тут уж ничего не поделаешь. К тому же Хвату был задан вопрос. Придется отвечать.

— Хорошо ты сказал, Валет, что горе — оно достается побежденным. А не станем ли побежденными мы? — уцепился за последние слова оппонента Ласло. — Я сегодня посмотрел на их оружие, средство против нашего оружия... У нас этого нет. У них это есть. Ты так веришь в наши силы, что готов забыть о возможном поражении?

— Спроси у Герцога. Он жив. Они умерли.

— Одиночке легче, — гнул свою линию Хват. Поймите, мы уже стреляли, пришло время попытаться поговорить. Не удастся беседа, передернуть затворы и продолжить стрельбу мы успеем.

Перешептывания, недоверчивое хмыканье и одобрительные кивки. Реакция была... разноплановой. Что и неудивительно с учетом разных мнений у собравшихся. И четкого перевеса лично я не наблюдал. А Ди искренне забеспокоилась, прижавшись ко мне всем телом — хм, а под своим облегающим нарядом бюстика то и не носит — и прошептав на ухо:

— Жрецы Ушедших не договариваются. Они берут, как велят им Повелители. Все, кто не у ног их — святотатцы, которых надо частью уничтожить, частью заставить упасть ниц перед великими хозяевами С'Кхайра. Все слова, клятвы, они не стоят ничего.

— Я знаю. Знаешь ты. Мне верит Змееныш и его союзники. Проф верит потому, что на своей шкуре почувствовал возможную силу артефактов, а в переговоры никогда не верил. Многие же предпочтут обходные пути,— вздохнув, я обнял прижавшуюся ко мне девушку. — Тревожно на душе.