Фрэнку отчаянно хотелось убежать и спрятаться, но он не мог. Сделал еще три шага. Потом опустился на одно колено.
Остальные легионеры последовали его примеру. Даже Рейна спешилась.
— Это хорошо, — кивнул солдат. — Коленопреклонение — это хорошо. Давненько меня не было в лагере Юпитера.
Фрэнк заметил, что только один человек не опустился на колено. Перси Джексон все еще держал в руке меч и сердито смотрел на солдата-гиганта.
— Ты — Арес, — сказал Перси. — Чего ты хочешь?
Две сотни легионеров и слон одновременно ахнули. Фрэнк хотел сказать что-нибудь, извиняющее Перси, и умилостивить бога, но ему ничего не приходило в голову. Он боялся, что бог войны расстреляет его нового друга из этой громадной винтовки.
Но бог обнажил снежно-белые зубы в ухмылке.
— А ты не трус, полукровка. Арес — это мое греческое имя. Но для этих моих последователей, для детей Рима, я — Марс, покровитель империи, божественный отец Ромула и Рема.
— Мы встречались, — проговорил Перси. — Мы с тобой... дрались...
Бог поскреб подбородок, словно пытаясь вспомнить.
— Я много с кем дрался. Но я тебя уверяю — в обличье Марса ты со мной никогда не сражался. А если бы попробовал, то был бы уже мертв. А теперь преклони колена, как это полагается сделать римлянину, пока у меня не иссякло терпение.
Земля вокруг ног Марса занялась пламенем.
— Перси, — взмолился Фрэнк, — прошу тебя.
Перси неохотно встал на колено.
Марс оглядел толпу.
— Римляне, внимайте мне!
Он рассмеялся — громким, искренним смехом, таким заразительным, что на лице Фрэнка едва не появилась улыбка, хотя его все еще трясло от страха.
— Я всегда хотел это сказать. Я принес послание с Олимпа. Юпитер не любит, когда мы напрямую общаемся со смертными, в особенности теперь, но он сделал это исключение, потому что вы, римляне, всегда были моим избранным народом. Мне позволено говорить всего несколько минут. Так что слушайте!
Бог указал на Гвен.
— Она должна быть мертва, но она жива. Монстры, с которыми вы сражаетесь, больше не возвращаются в Тартар, когда вы их убиваете. Некоторые из смертных, что давным-давно умерли, теперь снова ходят по земле.
Показалось ли это Фрэнку, или бог и в самом деле сердито посмотрел на Нико ди Анджело?
— Танатоса заковали в цепи, — сообщил Марс. — Врата смерти распахнуты, и никто не охраняет их... по крайней мере, не охраняет честно и беспристрастно. Гея позволяет нашим врагам наводнять мир смертных. Ее сыновья-гиганты сколачивают против вас армии — армии неубиваемых бойцов. Если Смерть не вернется к исполнению своих обязанностей, вы обречены. Вы должны найти Танатоса и вырвать его из рук гигантов. Только он сможет восстановить нормальный порядок вещей.
Марс оглянулся и заметил, что все еще стоят молча, преклонив колено.
— Вы можете встать. Есть вопросы?
Рейна заставила себя подняться с колен. Она приблизилась к богу, следом за ней шел Октавиан, который кланялся и расшаркивался, как завзятый подхалим.
— Повелитель Марс, — сказала Рейна, — для нас это большая честь.
— Великая честь, — подсказал Октавиан. — Какой еще не было...
— Ну? — оборвал его Марс.
— Танатос — бог смерти, — проговорила Рейна, — помощник Плутона...
— Верно, — ответил бог.
— И ты говоришь, что его пленили гиганты.
— Верно.
— И потому люди перестали умирать?
— Не все сразу, — сказал Марс. — Но барьеры между жизнью и смертью будут и дальше ослабевать. Те, кто знает, как этим воспользоваться, не преминут сделать это. Монстров стало трудно убивать, а вскоре это будет совершенно невозможно. Некоторые полубоги тоже найдут способ выбраться из Царства Мертвых. Вроде вашей подружки центуриона... Цыпленка на Вертеле.
— Центуриона Цыпленка на Вертеле? — Гвен поморщилась.
— Если оставить все как есть, — продолжал Марс, — то даже смертные, в конечном счете, перестанут умирать. Вы можете себе представить мир, в котором никто не умирает... никогда?
Октавиан поднял руку.
— Но всемогущий, всесильный повелитель Марс, разве это плохо, если мы перестанем умирать? Если мы будем жить вечно...
— Не будь глупцом, мальчишка! — взревел Марс. — Бесконечная бойня без конца? Резня, не имеющая смысла? Враги, которые восстают из мертвых снова и снова, враги, которых невозможно убить? Ты этого хочешь?
— Ты — бог войны, — вступил в разговор Перси. — И ты не хочешь бесконечной резни?
Инфракрасные очки Марса засияли еще ярче.
— А ты, как я посмотрю, грубиян. Может, я и дрался с тобой прежде... Могу понять, почему мне захотелось тебя убить. Я римский бог, мальчик. Я бог военной мощи, которую используют для благих целей. Я защищаю легионы. Я радуюсь, когда попираю тела врагов, но я не люблю беспричинной бойни. Я не хочу войны без конца. Ты еще узнаешь это. Ты будешь служить мне.
— Вряд ли, — сказал Перси.
И опять Фрэнк подумал, что вот сейчас бог уничтожит Перси, но Марс лишь усмехнулся, словно они были старыми приятелями, болтающими о пустяках.
— Я приказываю вам отправиться в поиск! — объявил бог. — Вы пойдете на север и найдете Танатоса в земле, куда не распространяется власть богов. Вы освободите его и разрушите планы гигантов. Опасайтесь Геи! Опасайтесь ее сына, старейшего гиганта.
— Земля, куда не распространяется власть богов? — пискнула Хейзел.
— Именно так, Хейзел Левеск. — Марс уставился на нее, крепче сжав винтовку. — Ты знаешь, о чем я говорю. Все здесь помнят землю, где легион потерял свою честь! Возможно, если вы одержите победу и вернетесь к Празднику Фортуны... возможно, ваша честь будет восстановлена. Если же вы потерпите поражение, то вам некуда будет возвращаться — лагерь перестанет существовать. Рим будет захвачен, его наследство потеряно навсегда. А потому примите мой совет: добейтесь успеха!
— Повелитель Марс, одно крохотное замечание. — Октавиан каким-то образом сумел согнуться еще ниже. — Поиск требует пророчества, таинственного стихотворения, которое будет направлять нас! Мы получали пророчества из книг Сивиллы, но теперь волю богов прозревает авгур. Так что если бы я мог сбегать и взять штук семьдесят набитых трухой игрушек и, может быть...
— Ты — авгур? — оборвал его бог.
— Да, повелитель.
Марс вытащил из-за ремня свиток.
— У кого-нибудь есть ручка?
Легионеры уставились на него.
— Двести римлян и ни одной ручки? — Марс вздохнул. — Ладно, забудем это!
Он закинул М-16 на плечо, вытащил ручную гранату. Кое-кто взвизгнул от испуга. Но граната приняла форму шариковой ручки, и Марс начал писать.
Фрэнк посмотрел на Перси широко распахнутыми глазами и прошептал:
— А твой меч может превратиться в гранату?
— Нет. Заткнись, — одними губами ответил ему Перси.
— Вот! — Марс закончил писать и швырнул свиток Октавиану. — Пророчество. Можете добавить его в свои книги, выложить мозаикой на полу — что угодно.
Октавиан прочел свиток.
— Тут написано: "Отправляйтесь на Аляску, найдите Танатоса и освободите его. Возвращайтесь до захода солнца двадцать четвертого июня, или вас ждет смерть".
— Да, — кивнул Марс. — Все ясно?
— Понимаешь, повелитель... обычно пророчества неясны. Они имеют форму загадок. Они зарифмованы и...
— Разве? — Марс небрежным жестом извлек из-за пояса еще одну гранату.
— Пророчество ясно! — проговорил Октавиан. — Поиск объявлен!
— Хороший ответ. — Марс похлопал гранатой по подбородку. — Ну, что еще? Было что-то еще... Ах да.
Он повернулся к Фрэнку.
— Подойди-ка сюда, малыш.
"Нет", — подумал Фрэнк.
Обгорелая деревяшка в его кармане потяжелела. Ноги перестали слушаться. Его охватил страх, еще худший, чем в тот день, когда армейский офицер подошел к дверям их дома.
Он знал, что последует дальше, но не мог предотвратить это. Против воли Фрэнк шагнул вперед.
Марс ухмыльнулся.
— Отличная работа — штурм этой стены, малыш. Кто рефери этой игры?
Рейна подняла руку.
— Ты видела эту игру, рефери? — спросил Марс. — Это был мой малыш. Первым на стене. Завоевал победу для своей команды. Если ты не слепая, то это была лучшая игра из всех. Ты ведь не слепая?
Вид у Рейны был такой, словно она пыталась проглотить мышь.
— Нет, повелитель Марс.
— Тогда не забудь наградить его Короной стены, — потребовал Марс. — Это мой сын! — заорал он, обращаясь к легиону, чтобы довести эту мысль до тех, кто еще не понял. Фрэнку хотелось под землю провалиться.
— Сын Эмили Чжан, — продолжал Марс. — Она была хорошим солдатом. Хорошей женщиной. Этот парнишка Фрэнк подтвердил сегодня, что он достойный сын. С днем рождения, малыш. Хотя и с опозданием. Пора тебе обзавестись настоящим мужским оружием.
Он швырнул Фрэнку свою винтовку. Фрэнк подумал, что громадная винтовка сейчас просто раздавит его, но та стала меняться в воздухе — уменьшилась в размерах. Когда Фрэнк поймал ее, она превратилась в копье — ствол из имперского золота и странное острие из чего-то вроде белой кости, поблескивающей неярким светом.
— Наконечник из зуба дракона, — сказал Марс. — Ты еще не научился пользоваться талантами своей матери? Что ж, это копье даст тебе некоторое время, пока не научишься. У тебя только три вызова, так что пользуйся им с умом.
Фрэнк не понял этих слов, но Марс вел себя так, что Фрэнку стало ясно: вопрос закрыт.
— И теперь мой сын Фрэнк Чжан возглавит поиск по освобождению Танатоса, если никто не возражает.
Никто, конечно, не стал возражать. Но многие легионеры смотрели на Фрэнка с завистью, злобой и горечью.
— Ты можешь взять с собой двух товарищей, таковы правила. Одним из них должен быть этот парень. — Бог указал на Перси. — В походе он научится уважать Марса. И уж лучше ему преуспеть в этом. Кого ты выберешь еще — мне все равно. Кого хочешь. Устройте ваши сенатские слушания. Вы это умеете.
Фигура бога замерцала. С неба ударила молния.
— Это знак мне, — сказал Марс. — До следующей встречи, римляне. Не разочаруйте меня.
Языки пламени охватили бога, а потом он исчез.
Рейна повернулась к Фрэнку. Смотрела она на него отчасти с удивлением, отчасти с гримасой отвращения на лице, словно наконец-то проглотила ту самую мышь. Рейна вскинула руку в римском приветствии:
— Приветствую тебя, Фрэнк Чжан, сын Марса!
Весь легион повторил за ней эти слова, но Фрэнк больше не хотел их внимания и уважения. Вечер долгожданного триумфа был испорчен безвозвратно.
Его отцом оказался Марс. Бог войны отправлял его на Аляску. Фрэнку на день рождения вручили нечто большее, чем копье. Ему вручили смертный приговор.
XIII
Перси
Перси спал, как жертва горгоны Медузы, иными словами — как убитый.
Он не ложился в безопасную, удобную кровать с... он не помнил с какого времени. Несмотря на этот безумный день и миллион мыслей, одолевавших его, организм взял верх и сказал: "Теперь будешь спать".
Конечно, ему снились сны. Перси всегда снились сны, но они пробегали перед ним, как смазанные картинки из окна поезда. Он видел кудрявого фавна в драной одежде, который бежал, пытаясь догнать его.
— У меня нет мелочи, — крикнул Перси.
— Что? — спросил фавн. — Нет, Перси, это же я, Гроувер! Остановись! Мы тебя вот-вот найдем. Тайсон рядом. По крайней мере, мы считаем, что он ближе всего. Мы пытаемся определить твое местоположение.
— Что? — не понял Перси, но фавн исчез в тумане.
Потом бок о бок с ним побежала Аннабет. Она протягивала ему руку.
— Хвала богам, — крикнула она. — Мы столько месяцев не видели тебя! Как ты?
Перси вспомнил, что сказала Юнона: "Долгие месяцы он дремал, но теперь проснулся". Богиня намеренно прятала его. Зачем?
— Ты настоящая? — спросил он у Аннабет.
Его так распирало от желания верить в это, что ему казалось, будто слон Ганнибал наступил ему на грудь. Но ее лицо начало растворяться. Она вскрикнула:
— Остановись! Тайсону будет легче тебя найти. Оставайся там, где ты есть!
Потом она исчезла. Образы стали сменяться быстрее. Перси увидел громадный корабль в сухом доке, рабочих, которые заканчивали сооружение корпуса, какого-то типа с паяльной лампой, приделывающего ростр в виде дракона к носу корабля. Он увидел, как к нему по бурунам идет бог войны, держа в руках меч.
Потом картинка изменилась. Перси стоял на Марсовом поле, смотрел на Беркли-Хиллз. Шелестела золотая трава, из почвы появилось лицо — спящая женщина, складки и борозды земли образовывали ее лицо. Глаза ее оставались закрытыми, но голос звучал в голове Перси.
"Значит, это и есть тот самый полубог, который уничтожил моего сына Кроноса. С виду ты ничего собой не представляешь, Перси Джексон, но для меня ты ценен. Ступай на север. Найди там Алкионея. Пусть Юнона играет в свои маленькие игры с греками и римлянами, но ты, в конечном счете, станешь моей пешкой. Ты будешь ключом к поражению богов".
Потом перед глазами у Перси все потемнело. Он стоял в штабе лагеря размером с целый театр — в принципии со стенами изо льда и висящей в воздухе изморозью. На полу валялись скелеты в римских доспехах и оружие из имперского золота, подернутое инеем. В задней части помещения сидела громадная темная фигура. Ее кожа отливала золотом и серебром, словно это был такой же искусственный механизм, автоматон, как собаки Рейны. За фигурой виднелась целая коллекция разбитых эмблем, изодранных знамен и больших золотых орлов на металлических шестах.
Голос гиганта гремел в огромном зале:
— Вот повеселимся, сын Нептуна. Сколько тысяч лет прошло с тех пор, как я в последний раз прикончил полубога твоего калибра. Жду тебя на вершине льда.
Перси проснулся в холодном поту. Несколько секунд он не мог понять, где находится. Потом вспомнил: лагерь Юпитера, казарма пятой когорты. Он лежал на своей койке, уставившись в потолок и пытаясь успокоиться — сердце колотилось, как бешеное.
Золотой гигант ждал — и собирался прикончить его. Замечательно. Но больше всего его вывело из равновесия лицо спящей женщины среди холмов. "Ты станешь моей пешкой". Перси не играл в шахматы, но абсолютно точно знал, что быть пешкой плохо. Они часто погибали.
Даже наиболее спокойные части его сна вызывали у него тревогу. Его искал фавн по имени Гроувер. Может быть, именно поэтому Дон обнаружил — как он это назвал? — эмпатическую связь. Его искал кто-то по имени Тайсон, а Аннабет предостерегала Перси, просила оставаться там, где он есть.
Он сел на койке. Его соседи по комнате суетились, одевались, чистили зубы. Дакота облачался в длинное одеяние, испещренное красными пятнами, — тогу. Один из ларов подсказывал ему, где подобрать, где заложить складку.
— Время завтракать? — с надеждой в голосе спросил Перси.
С койки внизу появилась голова Фрэнка. У него были мешки под глазами, словно он не выспался.
— Завтрак на скорую руку. Потом у нас заседание сената.
Голова Дакоты запуталась в тоге. Ноги у него заплетались, как у призрака, перепачканного "кул-эйдом".
— Гмм, — сказал Перси. — Я облачусь в простыню.
