4 Жребий Судьбы

— Это ты обо мне?! — рассвирепел Ганин.

— Да, о тебе, мой ясный. Твои жалкие уловки все на виду, так что даже наш недогадливый дивоярец сообразил, что к чему.

— Я всё равно не понимаю, Тотаман. — снова заговорил Лён. — Как ты собираешься спасаться, если девушка погибнет.

— А потому что... — начал было тот.

— Заткнись. — предупредил старик.

— Всё очень просто. — очнулась от своего молчания принцесса. — Ты выведешь его, Лён.

— Я?!

— Да. Тебя это место не тронет. И ты можешь вывести с собой одного человека. Только одного. Затем тебя и взяли. Об этом и был договор у старика с Ганином, так что деньги он платил не за взрывчатый состав, а за тебя. Это существо с самого начала предупредило Тотамана, что где-то в пути к нему должен пристать юноша по имени Лён. Ты должен был вывести Ганина после моего ухода. Но старик слукавил — в последний момент он пригласил твоего товарища. Это очень ловкий расчёт, это фактически ставит тебя вне выбора. Если бы не Василёк, ты мог бы отказаться выдать демону Ганина — просто пожалел бы. Тогда он взял бы кристалл и вышел бы отсюда под твоим прикрытием. Но здесь оказался Василёк, твой старый друг. Хоть он и вор, но добрый человек и тебе не безразличен. Демон прекрасно знает о том. Выход один: спасти Василька, оставив демону и Ганина, и Живой Кристалл. Тебе выбирать, Лён.

— Ну ты погань лимбовская. — с ненавистью сказал старику мутузник. — я так и знал, что ты задумал какую-то афёру. Да только вовремя не сообразил, при чём тут Васька.

— Я предлагаю всем вернуться обратно. — заговорил Лён.

— А я предлагаю совсем иное! — воскликнул Тотаман. Он выхватил из куртки кинжал и метнул его в Василька. Перед самым лицом оцепеневшего от ужаса юноши вспыхнула белая молния — это рука Лёна мгновенно выхватила из ножен шпагу и отразила удар. От яркой вспышки света все на секунду ослепли, а когда зрение вернулось, то Ганин Тотаман лежал на земле, выкатив глаза и вывалив язык. В горле его торчал его же собственный кинжал.

— Ты что наделал?! — завопил старик, бросившись к бездыханному телу.

— Сам виноват. — насмешливо отозвался Лён. — Слишком много сразу захотел. Не надо было со Жребием в игры играть.

— Вот сволочь. — с отвращением сказал демон, глядя на мёртвого мутузника. — Такое дельце запорол.

— А ты хорош! — язвительно обратился он к Лёну. — Здорово меня поддел! Отыгрался за прошлый раз! Ну, ладно. Дождусь другого случая.

Он подпрыгнул, обернулся вороной и полетел прочь. От его тела отделился какой-то плотный комок и стремительно полетел вниз.

— Что же ты решила, принцесса? — спросил Лён. — Неужели, по-прежнему хочешь раствориться в Живом Кристалле? Скажи ей, Граниэль, что это не самый лучший выход.

— Это выход, Лён. — возразила к его удивлению Гранитэль. — Для принцессы-эльфа это выход. Она будет коротать вечность в Живом Кристалле.

— Да, пока не откроется дверь и не найдётся Джавайн. — улыбнулась девушка.

— Ты говоришь о Дивояре?! — изумился Лён.

— Нет, я говорю о Джавайне. — ответила она. Приблизившись к Лёну, девушка с улыбкой протянула руку и нежно тронула его за щёку. Была она невысока, и очень тонка, отчего казалась слабой былинкой. Тонкие пальцы принцессы приклонили голову дивоярца, и лёгкий поцелуй коснулся его губ. Не радость он принёс, а непонятную печаль — как будто Лён вкусил степной полыни или поймал губами соль морской воды. Первый поцелуй молодого дивоярца был горек.

— Идите и оставьте меня тут, с Наганатчимой. — проронила девушка. — Уходите, а я знаю, как мне распорядиться временем.

Двое в полном молчании спускались по винтовой лестнице внутри головы каменного великана.

"Скажи хоть слово, Наганатчима!" — воззвал в мыслях к великану Лён.

Наганатчима промолчал.

— Они ушли... — растерянно произнёс Василёк, оглядывая место стоянки мутузников — всё было пусто.

— Как же нам выбираться отсюда? — озабоченно спросил он. — Эх, за целый год пропала плата! А я мечтал дом купить, жениться, торговлю завести! Куда идти? Отсюда до жилых мест ноги собьёшь, пока дойдёшь.

— Ладно, не плачь, Василёк. — рассеянно отозвался Лён. — Как-нибудь да выберемся.

Сам он был занят совсем другими мыслями: пытался вспомнить те странности и недомолвки, которые присутствовали в разговоре на вершине. Что-то важное ускользнуло от него. Что-то недоговаривала Пипиха, что-то умолчал демон, о чём-то едва не проболтался Тотаман. И даже Наганатчима не сказал всей правды.

— Давай-ка обойдём эту гору. — предложил он товарищу, и Василёк, всё так же недоумевая, последовал за ним.

Обходить пришлось довольно долго — гора была обширна, но с другой стороны каменной головы среди сухого мха нашёлся маленький тугой мешочек, который обронил, улетая, ворон.

— Вот твоя кубышка. — сказал Лён, не дотрагиваясь до неё. Он сделал пасс, и кошелёк начал распухать, потом распался на несколько кожаных мешков. Один из них лопнул, и из прорехи посыпались монеты.

— Это же деньги Тотамана! — изумлённо воскликнул Василёк.

— Теперь твои. Бери, сколько сможешь унести, и уходим.

— А как же остальное?!

— Не жадничай. — не оборачиваясь ответил Лён. — Здесь нельзя долго оставаться, оттого твои подельники и сбежали — сообразили, что атаман оставил их не зря поблизости от Наганатчимы. Они ему были больше не нужны.

Отойдя подальше от Трёх Утёсов, Лён остановился, с улыбкой посмотрел на взмокшего Василька — тот всё же ухватил больше, чем смог нести — и громко свистнул в небо.

— Сияр! — крикнул дивоярец, когда с шумом крыльев на землю опустился невиданный серебряно-белый конь.

— Садись, Василёк. — пригласил Лён друга. — Будет тебе и дом, и жена, и торговля.

— Лён, — схватил его за рукав товарищ. — кто ты такой?

— Не знаю. — после недолгого молчания ответил тот.

ГЛАВА 12. Малюта против Вероники

Утро в школьной столовой начиналось как обычно. Повариха Королёва — она же директорской волей завпроизводством — готовилась ко встрече учеников в хоромах общепита. Скоро прибегут нетерпеливые младшие школьники, особенно первоклашки, которым так и не терпится потратить данные родителями деньги — всё равно на что. Придут вечно голодные средние классы и будут подметать с прилавков всё, что только там лежит, а потом пожирать на бегу, роняя на пол крошки. Явятся старшеклассники, которым тоже вечно хочется есть. Всё это требовало от поварского коллектива в лице двух поварих полной самоотдачи. Но Верка сегодня обещала, что придёт попозже — ей надо ещё в тубдиспансер зайти — и все утренние хлопоты свалились на плечи могучей Королёвой.

Повариха трудилась, кроша на мелкие кусочки и вымешивая своими полными руками в большой кастрюле оставшиеся со вчерашнего дня огрызки котлет, остатки дешёвых сосисок, сарделек, солёных огурцов и заплесневелого сыра. Из всего этого получатся сегодня очаровательные пиццы, которые так любят ученики. За пиццами давились в очереди, это изделие считалось в кухне Королёвой самым замечательным блюдом. Учителя тоже любили школьные пиццы и охотно брали их домой — своим детям. Секрет изготовления этого изумительного блюда Королёва хранила в тайне — для этого требовалось придти пораньше, чтобы смешать в кастрюле стратегические ингредиенты начинки. Вот Королёва и старалась, тщательно измельчая и вымешивая разные огрызки, чтобы ученики не признали в её стряпне следы своих же зубов. Вот удивительно: котлеты им не лезут в глотки — невкусно! — а те же котлеты в пицце — объедение!

Повариха на мгновение оторвалась от дела, подняла голову и прислушалась. Почудились ей какие-то посторонние звуки среди клокотания кипятка в кастрюлях, шипения котлет на противнях и слабого потрескивания духовых шкафов. Она обвела глазами своё обширное кухонное хозяйство, и вдруг замерла от испуга. Вся поверхность раздаточного стола была занята тараканьим войском. Они сидели там — крупные, глазастые, свирепые и шевелили длинными усами.

Здоровые рыжие молодцы плотным слоем покрывали всю поверхность стола, сидели на хлебе, который был приготовлен для учеников. Весь проход был занят этими кошмарными тварями. Обычно Королёва не боялась тараканов — в России жить да тараканов бояться?! — но в такой плотной массе эти насекомые могли кого угодно привести в неописуемый ужас. Но тут случилось ещё кое-что, невообразимо более кошмарное, чем всё, что могла до сих пор представить Королёва. Она увидела, что тараканье войско предваряет один, особо крупный экземпляр — он сидел на краю стола и страшно шевелил усами. И повариха явственно услышала как таракан говорит! Его негромкий, но отчётливый голосок прозвучал от стола, как гром с ясного неба.

— Эй, Королёва! — позвал Малюта с хлебного подноса. — Ты чего там в кастрюле намешала? Мы такое есть не будем!

Королёва отвалилась от огромной кастрюли с мятыми боками и потемневшим дном. Побелевшими глазами она глянула на прилавок и с тихим стоном начала сползать, слабо цепляясь за металлическую стойку.

— Пойди-ка, ротный, посмотри, чего она там натопила в плошке! — зловеще приказал Малюта, не сводя глаз с онемевшей поварихи.

— Чистый маргарин, сэр! — молодцевато доложил тот.

— А где же масло, Королёва? — ехидно осведомился рыжий хулиган. — Будешь первоклашек травить, как тараканов? Да я тебе сейчас весь холестерин за шиворот залью!

Повариха вдруг вскочила с пола и с прытью, неподобающей её комплекции, и рванула с места. Одним большим прыжком она перемахнула через широкую полосу нападающих и с тонким визгом улетела из столовки.

— Ладно, мы потом её прикончим. — деловито распорядился свирепый Малюта. — Айда проверять, что там в других кастрюлях!

* * *

— Вероника Марковна! — ворвалась повариха с криком в кабинет своей благодетельницы и спасительницы. — Я больше не могу!

— Ну что ещё? — терпеливо осведомилась Вероника.

— Тараканы! — выпалила Королёва. — Полным-полно!

И далее она с душераздирающими подробностями и немалым повествовательным мастерством поведала о том, как тараканы с ней говорили, как порицали её кулинарные изыски, как лазили по плошкам и кастрюлькам и обзывали по-всякому.

— Ну да, конечно. — иронично отозвалась директор. — И вдоль дороги мёртвые с косами стоять!

— Да вот же крест! — божилась Королёва. — Говорят, ей Богу, говорят!

Обе женщины осторожно заглянули в столовую. Уже на первой перемене следовало ожидать набега голодных учеников, так что следовало решить, что делать со столовой. Но, в помещении всё было тихо и никаких тараканов ни на столах, ни под столами не наблюдалось. Однако, осмотр злополучного раздатка кое-что выяснил: вся его мятая цинковая поверхность была покрыта липким налётом.

— Я мыла! — горячо доказывала Королёва. — Весь стол был чистым!

Вероника взяла двумя пальцами с подноса кусок тёмного ржаного хлеба и с сомнением понюхала его.

— Так. — распорядилась она. — Сегодня всё продать, а завтра объявляем столовую закрытой на день в связи с технической уборкой помещения. После первой смены вызываем специалиста и морим это тараканье царство, пока не явились от санэпидслужбы и не закрыли наше заведение.

* * *

Начало ноября оказалось неожиданно снежным и холодным. На сухую землю лёг ровный белый покров, но не растаял на следующий же день, как ожидалось. Обычно снег выпадает несколько раз и тут же тает прежде, чем установится настоящая зима, но в этот раз было по-иному. Снежный покров установился сразу и надолго. Последующие осадки добавили новые слои, и стало ясно: зима вошла в свои права.

Чтобы добежать до школы, совсем не обязательно надевать куртку. От подъезда дома до школьного крыльца было не более двухсот метров, которые Лёнька преодолевал легко. К нему уже не приставали даже со второй обувью, и причиной этому был высокий рост Косицына — он был теперь выше некоторых одиннадцатиклассников. Никто не знал, что так называемый биологический возраст этого восьмиклассника уже приближался к восемнадцати годам. Так что учиться в восьмом классе для него было весьма конфузно — словно пятикласснику среди первоклашек.

Ранняя взрослость Косицына имела ещё одно неоспоримое преимущество: на него стали с интересом заглядываться одноклассницы. И на место рядом с ним стали покушаться одна за другой другие ученицы. Наташа Платонова, которая ещё с прошлого года сидела слева от Косицына, вдруг стала всем мешать — её стали задевать девчонки, которым она и так не слишком нравилась. Её независимый характер, необщительность и особенно внешний вид выводил девчонок из себя.

Да, в этом году Платонова резко повзрослела. Мало того, она явно знала, как ухаживать за собой, оттого выглядела, словно принцесса на базаре — до того отличалась она от своих крикливых сверстниц. Не все, конечно, таковы, но тихих и скромных девочек обычно не замечают, а такие остаются в стороне от светской жизни класса.

Наташе не было необходимости выделять себя, она и так выделялась, как белый голубь в серой стае. Некоторые из одноклассниц даже пытались подружиться с ней, но быстро откатили, лишь подтверждая общее мнение, что Платонова — стерва. Так её называли за глаза девочки в классе. Да и нельзя было не замечать того откровенного превосходства, с которым Платонова относилась к своим сверстницам. После некоторой разведки выяснилось, что у Наташи нет вообще подруг — она не общалась близко ни с кем среди девчонок. Никому не поверяла свои тайны, ни с кем ни о чём не сплетничала. Правда, она общалась со старшеклассниками, но опять же, не с девушками. А по сведениям агентуры, десятиклассницы тоже не любили Платонову, просто считали ниже своего достоинства выдавать свою досаду, когда интересующие их субъекты приглашали на дискотеку не их, а эту "соплячку". Что и говорить, вниманием мужского пола Платонова обойдена не оказалась.

Как бы там ни было, ничего не подозревающий Косицын выскочил из подъезда, держа подмышкой тощую папочку с тетрадями. Свитер уже был ему маловат, поскольку куплен был в прошлом году, а за этот год для Лёньки прошло ещё два года — но уже в Селембрис.

Выскочив за обледеневшую дверь подъезда, он едва не налетел на Платонову. Она как раз стояла возле подъезда, надевая тонкие кожаные перчатки. Глаза Платоновой были защищены от резкого ветра фирменными затемнёнными очками. На девушке были настоящие джинсы "Lee", а не какая-то турецкая подделка. По случаю урока предстоящего физкультуры она имела на ногах настоящие кроссовки "Адидас", и только курточка её была обычной, какие можно купить на рынке за полторы тысячи, и потому не слишком вязалась с общим обликом Наташи.

— Привет, Наташа! — немного растерялся Лён. — Спешишь?

— Нет, конечно. — ответила она, недоступная из-за своих затемнённых стёкол. — Время есть. Зачем спешить?

Косицын с удивлением узнал, что часы в мобильнике его подвели — на самом деле есть время, чтобы дойти до школы, не торопясь.

— Значит, вместе пойдём!

— Ты как знаешь, — со смешком ответила Наташа. — А я в дыру в заборе не полезу.

Она вышла на тротуар и пошла вдоль ряда припаркованных у обочины машин.