За дверью всё мгновенно смолкло. Через минуту Паф вышел, держа в руках кошелёк товарища — там оставалось ещё порядочно денег!
— Что ты с ней сделал? — удивился Лён. — Убил?
— Ха! — чуть усмехнулся Паф, — Всё гораздо проще: я сказал ей, что ты предлагаешь ей руку и сердце, то есть собираешься на ней жениться.
— А она?!
— А она, конечно, в ужасе отказалась. Жена дивоярца — вот кошмар!
Он сначала думал, что это шутка, ведь своим поведением Грета как раз и наводила его на мысль жениться на ней, а это невозможно! И не только потому, что она противна ему, но ещё и потому, что так не принято среди дивоярцев. Одно дело жениться на равной себе, другое — на девушке низшего сословия, которая теперь явно сообразила, насколько легче зарабатывать деньги в постели. Недаром многие из них становятся содержательницами притонов.
— Муж-дивоярец — хуже не придумаешь! — со смешком заметил Паф. — Связываться с магом вообще занятие не из почтенных, на это идут от большой нужды. Так что, особо ей гордиться нечего. Но хорошие деньги недурно сглаживают общественное осуждение.
Так с изумлением Лён узнал, что население Селембрис имеет к небесным магам двоякое отношение: с одной стороны их уважают и боятся, как представителей неоспоримой власти, а с другой стороны не слишком любят, считают заносчивыми и надменными.
— Я же говорил тебе: вылезай почаще из своих книжек, — толковал Паф, — Теория, конечно, нужна, но жизнь порой подносит такие сюрпризы!
— Ты только не говори нашим, как я лоханулся! — зашептал смущённый Лён.
— Само собой. И вообще, не бери в голову, ты в этом не виноват. Такие вещи надо понимать. Представь себе: простая, бедная, не слишком умная девица со вбитой в голову общепринятой моралью. Ей внушено, что продавать себя за деньги — стыдно. А куда деваться: век, что ли, служить посудомойкой? Ну пролетит в каждодневных заботах её миловидность очень быстро — кому она будет нужна? А деньги — это уже серьёзнее. За деньги можно и сокровищем пожертвовать. Но как быть с моралью? Как совместить несовместимое? Как потом оправдывать в глазах общества нажитое легким трудом имущество? Ведь их хоть открыто и не осуждают, но всё же брезгуют — связь с дивоярцем вещь не слишком почётная: а ну как маленький маг народится? Или, представь, пройдёт несколько поколений, и во вполне благополучной семье, к тому времени уже довольно солидной и состоятельной, родится ребёночек с магическими данными — как я, например. Какая-то из моих прабабок подгуляла с дивоярцем.
Паф усмехнулся, а Лён слушал, широко раскрыв глаза: такая сторона жизни как-то прошла мимо его сознания. Он всегда думал, что дивоярцев на Селембрис уважают — ведь они защитники волшебного мира!
— Вот твоей девушке и требуется какое-нибудь оправдание. Таким делом может послужить любовь. Да-с, любовь. Ну, на худой конец страсть, увлечение — не смогла, мол, совладать с природой. Денежки денежками, а я вся такая естественная! А ты ей этого дать не догадался, не умел быть обольстительным, как наш Пантегри — образец обаяния. Надо сказать, талант — не поймёшь, где играет, а где всамделишный. Вот он настоящий дивоярец, поскольку лишён сомнений.
С этими словами друга в голове Лёна сами собой всплыли слова Лембистора, брошенные им в досаде: настоящий дивоярец — никогда не оправдывается, ни в чем не сомневается. Демон ошибся — Лён не обладает этими качествами.
— Ты слишком для неё интеллигентен, — продолжал Паф в то время, как они оба выходили на улицу, оставив Грету с её деньгами, — Она тебя не понимает. Для неё ты худший вариант дивоярца.
— Так что же делать? — спросил Лён, ошеломлённый такой простотой и откровенностью друга — когда Паф всё это понял?
— Да то и делать: что хочешь, то и делать. Будь проще и не мучай себя размышлениями. Не устраивает тебя женщина — оставляешь и уходишь. Ты кого ищешь?
Лён задумался — не такой ему рисовалась избранница сердца. Да, он подсознательно всё время искал идеал. Слишком большое влияние на него оказало общение с Гранитэлью, а также первый сексуальный опыт, который помог ему освоить первый полёт в Вальпургиеву ночь. Осталась в памяти и прекрасная Ираэ — как укор слишком прагматичному отношению дивоярцев к теме любви.
— Я тоже об этом размышлял, — продолжал Паф, надевая на руки перчатки, а на голову пушистую меховую шапку из песца — на улице шёл снег. — Каждый дивоярец, как я понял, решает свой вопрос по-своему. Никто не следует правилам в точности. И влюбляются, и тайно женятся, и детей заводят на свое несчастье. Или на счастье — уж не знаю. Сейчас мы как бы проходим первый этап посвящения в проблему, а потом всё как-то перетрётся — жизнь не обманешь.
Они медленно двинули вдоль улицы, разглядывая цветные фонари и гирлянды — город гулял. На улицах полно народу, на площади перед дворцом играют музыканты, продаются горы всякой снеди. Обольстительно пахнет горячими пирогами. Народ хаотично перемещался в разных направлениях, было много подвыпивших и веселых людей, смеялись девушки. Дивоярцев то и дело задевали плечами и не особенно обращали на них внимание, да и едва ли можно было признать в этих вполне добротно, но не особо богато одетых молодых людях высокопоставленных гостей — они терялись в общей суете праздника.
— Когда-то я очень любил выбираться за пределы дворца, — мечтательно сказал Паф, рассеянно глядя на раскрытые ворота королевской резиденции, — Мы с братом обожали такое проделки. Забегали в кондитерскую, словно своих поваров не хватало! Подвязывали господину лекарю к дверной ручке дохлую крысу — весело! Только в зону наваждения не ходили — отец настрого запретил. Наша мать однажды там пропала.
— Зона наваждения? — очнулся Лён.
— Ну да, разве ты не видел, когда мы приближались к городу сверху? Это такой пустынный район — там нет ни пашен, ни селений. Некогда мой уж не могу сказать точно в каком поколении пра-пра-прадед, Сильван Хромой, вольный наемник, вторгся в эту область во время одной междоусобной войнушки, убил местного короля и овладел королевой. Человек он был жестокий и грубый, в средствах не стеснялся, жаждал власти и денег. Афёра его вполне удалась, и он занял место на троне, тем самым положив начало династии Сильванджи. Так вот, королевство было довольно слабым именно по той причине, что соседствовало с областью наваждений. Жителям всегда здесь было тесно — королевство зажато между горами, соседними владениями и зоной волшебства. Население увеличивалось, требовалось больше земли для посева, а дивоярцы запрещали вторгаться в зоны сказки. Представь, там великолепные долины, полноводные реки, а трогать всё это нельзя. Мало того, зона постепенно расширялась — никто не знает, почему это происходит. Но жители думают, что это работа Дивояра — есть причина людской подозрительности и недовольству. Так постепенно в зоне сказки оказалось несколько селений со всеми жителями, и судьба их неизвестна. Так что положение у моего брата незавидное — не хотел бы я быть на его месте. Ведь потеря части владений это всегда утрата какой-то ремесленной области. Представь, тут запрещено добывать железную руду, хотя горы содержат месторождения полезных ископаемых. Поэтому все металлические изделия тут покупают у соседей — за большие деньги, между прочим! Это опасная разбалансировка государственного экономического уклада. И вот был бы я герцогом Дагмурским, вторым лицом после короля — такая мелочь при громком звании! Нет, мне повезло, что я оказался магом и попал в Дивояр. Я готов нести служение при любом королевском дворе и соблюдать интересы Дивояра, а значит и Селембрис. Люди слишком быстро плодятся, им всегда мало земли, доходов, власти — отсюда войны. Им мало просто жить безбедно — надо как можно больше захапать себе. Совсем, как эта Грета — дали денег, в ней тут же проснулась алчность. И давай она выматывать из тебя как можно больше. Это обычное человеческое свойство, за что я презираю людей. Дай им волю, они всю волшебную страну разорят. Дивоярцы правильно делают, что неукоснительно и последовательно придерживаются своей линии — и так веками, тысячелетиями. И я готов служить верой и правдой этой великой идее.
Паф разгорячился от своей речи, словно спорил с невидимым собеседником. И Лён понял, что не всё так просто у него — какие-то вопросы он всё ещё решает для себя. Не прошла у него обида на мага Дишоана и на премьера Лейхолавена. А что, собственно, случилось? Ничего особенного — обычное дело в волшебной стране. У ребёнка обнаружился дар магии. И его тут же поспешили от греха подальше отправить в лес к какой-нибудь местной бабе Яге или колдуну. Себе дороже оставлять при себе такое дитя — кончится оно плохо. Не потому ли отец Пафа, то есть Алая — таково его настоящее имя — долго не прожил после этого? Всё же сказался странный магический рок, преследующий дивоярцев.
— Я тоже так считаю, — согласился Паф, когда друг высказал это предположение. — Ни в чем он не виноват, не ему решать было.
— Ты его любил? — спросил Лён.
— Да, — печально ответил принц-изгнанник.
Зона наваждения в самом деле подходила вплотную к городу, она даже захватила часть предместий — сверху оно было не слишком видно, поскольку всё покрывала густая снежная шуба. И всё же можно было отличить, где проходила граница — заснеженные поля, селения были связаны сетью дорог, и все они обходят стороной вполне пригодную на вид местность — с виду необитаемую. Лён уже знал по опыту, что видимость может быть обманчивой — войди он в такую зону, там обнаружится совсем другое. Ему прямо засвербило заглянуть в зону сказки. Только Пафа туда не затянешь — похоже, его нелюбовь к таким местам внушена ему с детства, а трагическое приключение в образе Алариха только закрепило эту стойкую неприязнь.
Так получилось, что собравшись вечером в облюбованной гостинице города Ворнсейнора, молодые дивоярцы решили посидеть тёплой компанией прежде отхода ко сну. Все прекрасно погуляли, кое-кто закончил свои дела в этом городе и готовился к освоению новых горизонтов на любовном фронте. Как бы там ни было, беседа была живой и увлекательной, тем более, что тут не было развесёлых девиц-хохотушек. Зашла речь и о зоне наваждения. Давно жаворонарцы, у которых на родине не было ничего подобного, мечтали заглянуть в эти волшебные места и испытать на себе их действие. Но соваться в такое предприятие без опытного провожатого дело скверное — можно потеряться, а у них каникулы только на неделю. В зоне теряется чувство времени: там можно прожить целый год, а снаружи пройдёт всего день. Можно вообще попасть под такое влияние, что совершенно утратить свою личность. Нет, без опытного сопровождающего никак нельзя! И так вышло, что в этой компании только один Лён оказался таким бывалым путешественником по зонам сказок. Кому, как не ему вести всю группу в поход!
Надо думать, Паф тут же отказался — нет, он не ходок по зонам наваждения! А Лён повидал их много и уже не терялся в них, сохраняя и ощущение времени, и память о себе.
— Интересно, там сейчас лето? — мечтательно спросил Диян.
Жаворонар холодная планета — на ней большей частью царит холод. Селения его обитателей расположены в горных областях. Так что, вполне понятно желание жаворонарцев поскорее увидеть селембрийское лето.
Оно могло быть всяко — Лён уже видал такое: сезоны в зачарованных областях вполне могли не соответствовать погоде снаружи. Короче, чем дольше длился разговор, тем более он склонялся к мысли, что следует посетить область сказки. Одно препятствие: Паф. Оставить его одного?
— Да шут с вами, идите! — засмеялся тот, — Я подожду вас тут. Одного дня вам хватит?
На следующий день с утра пораньше, ещё до полного наступления рассвета, группа дивоярцев двинулась в сторону заколдованной зоны. Шли они пешком, не призывая к себе летучих скакунов — идти всё ничего. Нападавший за ночь свежий снег скрипел под подошвами добротных сапог, и дышалось на удивление легко и приятно — погодка стояла та ещё! Молчаливой группой дивоярцы миновали закрытые по раннему часу увеселительные заведения центра города, мирно спящие дома, и только дворники скребли широкими лопатами рыхлый снег у дверей жилищ. Группе молодых людей перебежала дорогу тощая городская крыса и скрылась арке на противоположной стороне улицы.
— Эх, дубовый лист! — вдруг вспомнил с досадой Лён, — Забыл отдать порошок от крыс!
Он пообещал хозяину постоялого двора, где они обычно ночевали во время своих поездок в Ворнсейнор, принести магическое средство для уничтожения крыс. Хозяин гостиницы был человеком чистоплотным и заботился об удобстве гостей, за что его дивоярцы и предпочитали прочим. На неделе Лён приготовил по книгам нужное зелье да забыл отдать.
— Ничего, — ободрили его, — завтра отдашь.
Жаворонарцам не терпелось испытать действие зоны наваждения.
Всё оказалось просто: один из районов города вплотную ютился возле мелкой речушки, через которую был переброшен мостик — это и есть вход в зону наваждения. За речкой, через прибрежную полосу, глухой стеной стоял сонный зимний лес, и мелкие бедные домики, теснящиеся на краю речки по эту сторону, выглядели испуганными. На мосту не было следов, и пышные снежные покровы по ту сторону тоже выглядели нетронутыми.
— Это нам пахать ногами? — удивился один из старшекурсников, разглядывая дикую местность на том берегу.
Лён велел товарищам положить руки ему на плечи и так двинуться по мосту. По мере продвижения к середине вид местности на другом берегу менялся: слева вдали стали восходить бледные дымки, как будто там в снегах пряталась забытая деревня — одна из пропавших в зоне наваждения.
А прямо простиралась ровная широкая дорога, с двух сторон зажатая безжизненными белыми полями, и уходила она в неровный, тонкий и бледный мираж, в котором бродили неясные тени — это зона встречала своих гостей, ждала от них, чего они хотят. Как только каждый определится в желании, миражи растают, а вместо них выступит на первый план неотличимая от реальности картина — это знал Лён по материалам Дивояра, из опыта многих поколений магов. Он умел управлять этой странной и фантастической "машиной" воображения.
Едва сойдя с мостка на дорогу (откуда она только взялась?!), дивоярцы, как один, обернулись и посмотрели назад. На стороне, которую они только что оставили, не было и признаков жилья — город как пропал.
— Вот этот мостик есть дорога обратно, — сказал Лён. — Обитатели здешнего городка ничего не знают об этой дороге, для них речка выглядит совершенно непреодолимой преградой.
И в самом деле, тихая речка теперь неслась тёмным бурливым потоком, через который пролегала несерьёзная бревенчатая переправа — мост без перил.
— Если вы видите мост, значит, не потеряли памяти, — продолжал вводить товарищей в курс дела Лён. — Если же с кем такое случится, ведите его за руку через мост — так можно вывести любого, а снаружи пройдёт только день. Я даю нам такое задание — зона сама подберёт вам приключение, согласно вашего характера и ваших тайных мечтаний. Здесь никогда не знаешь, что встретишь. Если будете держаться за руки, то попадёте всей кучей в одну историю, а пойдёте сами по себе — каждый найдёт своё приключение.
